Римские колонны

Федор Пастухов сидел в кресле возле окна и смотрел в окно соседнего балкона. В стеклах блестели желто-рыжие лучи, а потрескавшаяся рама отливала светло-голубым. Он долго всматривался в отражение, и вдруг в очертаниях оконной рамы ему привиделись римские колонны. Голова его, отяжелев, прижалась к стеклу. В один момент Федор Пастухов стал растворяться, ощущая, как частицы его тела отдаляются друг от друга. «Какие удивительные колонны, - подумал Федор, и голова его еще сильнее прижалась к стеклу. – Они не похожи на те, что я видел на рисунках и фотографиях. Они как будто самые настоящие, из того времени, или как будто я сам сейчас в том времени».
Внезапно Федор оказался посреди площади, мощенной белым камнем: она простиралась так широко, что взгляд не мог охватить границ. Вокруг него громоздились римские колонны, такие высокие и необъятные, что он казался сам себе таким же маленьким, как если бы был молекулой посреди моря. Он прислушался к своим ощущениям. Происходило странное: он перестал осознавать себя, как осознавал раньше, воздухом, заключенным в футляр от скрипки. Раньше он часто пытался представить, что значит выйти за границы своего сознания и ощутить бесконечность, и всякий раз бился этим сознанием о стенки футляра, испытывая отчетливые физические страдания. Федор был уверен, что вне этого футляра ничего не существует, что этот футляр и есть весь мир, а его сознание – генератор, на котором мир работает.
Теперь же этого футляра не было. Федор стал одним лишь воздухом и слился с площадью, и с колоннами, и с небом. «Нет никаких рамок, - подумал он. – Все на свете умещается в футляр от скрипки, но футляр этот бесконечен, а это значит…» Мысли его вдруг стали бесформенными, слова перестали иметь значение, и весь он как будто погрузился в свет. Ему никогда не было так хорошо, и даже любовь не могла сравниться с этим. Федор как будто подошел к самому краю обрыва, за которым открывался ответ на главный вопрос, тревоживший его множество лет, и он уже видел его очертания, он почти дотянулся до смысла, но…
Тело его обрело невыносимую легкость, и на мгновенье Федор испугался даже, что совсем растворится, но тут из-за колонны выглянул человек в римской тоге и широкополой шляпе с крыльями по бокам – по крайней мере, Федору так показалось – и протянул ему руку. Федор ощутил вдруг холодную, как мрамор, ладонь. Ощущение легкости тут же растаяло.
- Как ты думаешь, что это значит? – каменным голосом произнес человек. Крылья на его шляпе нервно задергались, как бы готовясь к полету.
Федор не смог произнести ни слова и через мгновенье все вокруг – площадь, колонны, небо – съежилось, а сам он очутился в своем кресле и по-прежнему смотрел в окно соседнего балкона: рама его отдаленно напоминала римские колонны, но Федор все не мог вспомнить, о чем он только что думал, почему ему так понравилось отражение в стекле и отчего его шляпа, которую он положил на подоконник перед тем, как сесть к окну, вдруг оказалась у него на голове.