Поединок с тенью

      Конкурс «Лёгкое дыхание», посвященный  140- летию  со дня рождения Ивана Бунина (март 2010г.). Организаторы: неформальное литературное объединение  писателей, поэтов и переводчиков «Манускрипт», редколлегия литературного интернет-журнал "Свиток". Категория:   "Авторы, набравшие большое количество баллов." Номинация: "Проза" 
http://www.switok-dfe.eu/Sp.wp/LKBuch.html

                Смерть не приходит из ниоткуда. Она сопровождает нас
                по  жизни, предусмотрительно держась сзади, слева, на
                расстоянии вытянутой руки.
                Знание шаманов индейского племени яки

                ***

    Я сравниваю наш Мир с картиной в музее – висит ровно, блестит красиво, цена - запредельная, пуленепробиваемым стеклом завешена - это чтобы от восторга не повредили или слюной не забрызгали, но… Руками не трогать! И жизнь у нас… Сухая, скучная, словно пресная лепёшка без соли, ни тебе войн, ни социальных революций, ни даже природных катаклизмов! Ну разве что автомобильная авария, когда-никогда! А люди… Улыбаются, но не веселы; приветливы, но не добры; вежливы, но не искренни… Верно подметил Поэт: «И скучно и грустно и некому руку подать в минуту душевной невзгоды…». Да! И его тоже - я!

     А так иногда хочется забраться на крышу не слишком высокого дома и пройтись по прохожим из чего-нибудь поубойнее… Ну взять хотя бы старый-добрый MG 42! Ан нет! И не потому, что вычислят, а потому что негде взять! Милое дело у соседей, в параллельном мире! Там всё – натурально, на пределе, через край! Если уж война, так чтобы лет этак на пять, на шесть, да чтоб убитых – на десятки миллионов, и кровь чтобы рекой и эмоции – через край…

     Официально я числюсь журналистом в частной электронной газете, но на самом деле я - эксперт по стрелковому оружию. Самая настоящая апория: «Мы – в наличии, руководство – на месте, а нашего ведомства не было, нет, и быть не может! Но, как любит повторять мой красноречивый Шеф: «Мы были, есть и будем есть»! А нас, своих подчинённых, Он величает не иначе как "Херувимами, стоящими на страже благословенного Мира".

Лично мне претит подобная патетика. Я, рядовой бродяга по времени, сравниваю себя с гномом, что ночью вылезает откуда-то из-за печки, делает всю грязную, но столь необходимую работу, а проснувшиеся поутру, хозяева даже не подозревают, что в очередной раз их, провонявшийся розами, Мир кто-то спас если не от гибели, то от крупных неприятностей - точно.

    Болтаясь по параллельному миру, я понял, что нас… командировочных - много... У соседей гибли тщательно охраняемые президенты, взрывались в небе космические челноки, врезались в небоскрёбы авиалайнеры…

И вправду! Чего стесняться!? Мой Шеф, их мир, вообще, считает черновиком!
"Черновик" не черновик, а вот готовят нас абсолютно «по-взрослому». Труд, труд и ещё раз труд… Хотя чисто теоретически сам процесс ликвидации можно весьма условно разделить на три этапа.

     Вначале - знакомство с видео, аудио и прочими материалами, аргументирующими мотивацию устранения. Как любит повторять мой Шеф: «Мы не какие-нибудь там монстры и не можем убивать, тупо руководствуясь только приказами и инструкциями». Далее следует подготовка на макете. Натурально воспроизводится абсолютно всё: обстановка, освещение, погодные условия… даже поясное время согласовывается с биологическими часами моего организма. Напоследок, перед самым выходом, обязательно проводится заключительный инструктаж, и я отправляюсь в будущее, прошлое или настоящее.

     Все мои дальнейшие действия также жёстко регламентированы. Пять секунд даётся, чтобы «обжиться» на месте и взять в руки оружие, три - на подготовку к выстрелу. На восьмой секунде мишень оказывается в точке поражения, на заранее кем-то выверенной дистанции. За две последующие секунды следует поразить цель, три потратить на контроль результата...

Зачем даются эти дурацкие три секунды, я так и не понял, ибо в случае неуспеха, повтор акции категорически запрещался! А может наш нормировщик был излишне суеверен и полагал цифру тринадцать несчастливой?

    В любом случае, на четырнадцатой секунде я оказывался в приёмной камере своего мира. Накладки или срывы исключались. Только один раз моё задание было… Нет, не отменено! Перенесено, причём ровно на год. А дело полагало быть чрезвычайно интересным…

В тёмную безлунную ночь с 33 шагов мне предстояло стрелой из арбалета попасть в человеческую голову. Задание усложнялась тем, что нестриженная башка бородатого гоблина появлялась в узкой бойнице только на ноль целых и девять десятых секунды, да и стрелять надо было снизу-вверх… Из освещения – только колеблющееся пламя свечи в руке будущего трупа, хилую луну, затянутую к тому времени грозовыми тучами, можно было в расчёт не брать. Время и место ликвидации – ночь с 21 на 22 мая 1470 год, Тауэр, Лондон, Англия.

    Уже потом, после ликвидации я сумел залезть в архивы отдела наблюдения, занимавшегося отслеживанием развития ситуации. По официальной исторической версии какой-то там номерной ихний Генрих, был убит «ГРУППОЙ ЗАГОВОРЩИКОВ»!!! Вот это да! Я - "группа заговорщиков"?

                ***

    Очередное задание выглядело буднично, и я бы даже сказал: «Убого»! Странным выглядело только обязательное условие: мишень следовало поразить ДВУМЯ!!! выстрелами в голову. Информационного материала практически не было, однако, мотивация выглядела более чем убедительно. Мой визави в ближайшем будущем сможет сконструировать прибор, способный фиксировать частотный диапазон человеческих мыслей и тогда из ноосферы на их, не подготовленный Мир, обрушится лавина знаний.
 Подготовка на макете заняла всего всего три дня…

- Твоя позиция – пятое окно слева на третьем этаже недостроенного административного здания… - Я откровенно скучал. Заключительный инструктаж педантично повторял основное задание, но, как любит повторять Шеф: «Не нами придумано, не нам и отменять».

- Чёрный лимузин остановится у входа в банк, напротив тебя. Объект выйдет из машины вторым. Дистанция до цели - 1556 сантиметров. Огонь на поражение – на восьмой секунде, выстрелов – два, цель – затылок объекта… - Я поспешил изобразить радостное понимание.   

      Шеф удовлетворенно кивнул, и… О небывалая честь! лично обработав мои руки специальным раствором, сопроводил к телепортационной камере…

                ***

    «Четыреста двадцать один»… Я взял в руки «Винторез» и убедился, что прицельная планка выставлена как надо. На расстоянии пятнадцать метров пятьдесят шесть сантиметров остановилась чёрная машина.

    «Четыреста двадцать два»... Я передёрнул затвор. Открылась правая передняя дверца.

    «Четыреста двадцать три»... Вышел охранник.

    «Четыреста двадцать четыре»... Я закрыл левый глаз и приник к оптическому прицелу. Диоптрии были отрегулированы идеально!

     «Четыреста двадцать пять»... Телохранитель протянул левую руку, намереваясь открыть заднюю дверцу. Я положил палец на спусковой крючок.

    «Четыреста двадцать шесть»… Объект начал не спеша выбираться из салона авто. Я выбрал люфт спускового крючка.

    «Четыреста двадцать семь». Объект остановился на тротуаре.

    «Четыреста двадцать восемь»…

    Неправдоподобно огромная бабочка бестолково заметалась перед прицелом, закрывая директрису стрельбы.

    «Четыреста двадцать девять». Охранник сделал два шага и закрыл Цель!

    «Четыреста тридцать»… Пытаясь расширить сектор стрельбы, я сместился влево.

    «Четыреста тридцать один»… Цель обернулась.

    «Четыреста тридцать два»… Я убрал палец со спускового крючка, отменив приказ. У Цели было моё лицо!

       Блик от оптического прицела, игривым    «зайчиком», скользнул по ещё не скомканному пулей лицу. Человек покачнулся и словно сдувающаяся кукла нереально медленно опустился на заплёванный асфальт…

                ***

      «… ушёл из жизни министр финансов, мудрый человек и выдающийся политик. Один из самых беспокойных и взыскательных, талантливых и благородных представителей нашей политической элиты. Трагическая случайность оборвала жизнь человека много и плодотворно потрудившегося на благо Родины. Смерть, она, как давно сказано, придаёт жизни главное - смысл. И это, верно, прежде всего, для тех, кто остаётся жить. Смерть украла духовное завершение жизни, оборвав последнее творческое усилие. Скомканы и перечёркнуты зрелые творческие замыслы, оборван высокий и стремительный интеллектуальный полёт. Человек нелёгкой судьбы, он был финансистом милостью божьей…»

                ***

    Я бегу вниз по захламленной лестнице, перепрыгивая через ступеньки…

                ***

     «… Жёлтая накатанная колея, разорванная трещинами, уходившими в бездонное чрево земли, карабкалась на невысокий холм и сползала в кишлак, заснувший на, покрытом округлыми голышами, берегу мелкой и мутной речки. Внутри боевой машины цинки с патронами, мы везём их басмачам менять на местную чачу. «Кусок» договорился и неожиданностей быть не должно. «Арок бермок»!  Алычи за глиняными заборами видимо-невидимо, коричнево-желто-красно-фиолетовой… Здоровая такая!.. Раза в три больше нашей сливы! Фруктовый самогон не переводится!

     «Идёт верблюд, за ним другой и вкусно пахнет анашёй! Анаша, анаша, до чего ж ты хороша»! В «беломорине» - «косяк», и я радуюсь упругому ветру.

Лифчик» с запасными магазинами надет на голое тело. Правой рукой я цепляюсь за скобу, левой удерживаю на коленях «Калаш». Словно на адской сковородке я торчу на раскалённой броне тёмно-зелёной бронемашины, ползущей по, выгоревшей от июльского жара, степи. На броне нас - трое, внутри - водитель, «шнурок». Если мы напоремся на душманскую мину, нас ещё можно будет союрпать его - только соскрести.

Раскрывается оранжево-красный цветок, и я проваливаюсь в чёрный бездонной колодец комы…»

                ***

    Через триста секунд здание оцепят, и бестолковые солдаты затопчут и без того нечёткие следы моих кроссовок.

                ***

     «… Пленных – двое… Старик покорно стоит на коленях, со сведёнными назад руками, стянутыми проволокой. Покрытая крупными каплями прозрачного пота, стриженая голова, покорно свисает на впалую желтую грудь, из дырок халата торчит грязная вата, рядом валяется тюбетейка, змеиной шкуркой корчится сорванная чалма. Дух поднимает голову, но сержант ловко опрокидывает его ударом приклада. «Замок» уходит на дембель, передаёт взвод новому сержанту, а заодно проводит «крещение» молодых. Нас – трое. Первый ещё может выбирать…

     Легко как котенка сержант вздёргивает душмана и бросает его на колени. У старика вместо лица кровавая маска, откуда доносится жалобный щенячий скулёж. Сержант матерится… Я не выдерживаю этого безумия, и стреляю. Пуля, пробивающая рельсу, разносит голову, как арбуз.

      Я убивал потом… Легко и даже с азартом! Не ты, так – тебя… Но до сих пор я молю Бога, чтобы тот выстрел оказался не моим!»
               
***
   
Визг резины и эффектный занос заднего колеса… Чёрное забрало уродливого шлема…

                ***

     «… Задний двор школы, у высокого каменного забора… Мой противник выше меня на голову, спокоен и уверен в себе. Шансов у меня – никаких. Я не представляю, зачем, но твёрдо знаю, что драться надо… Одноклассники подбадривают нас криками и свистом. Злость застилает глаза, и я бестолково машу руками, стараясь поразить врага в самое болючее место, в нос. Изловчившись, я попадаю… Андрюха закрывает лицо ладонями и, размазывая кровавые сопли, опускается на землю. Злость выходит из меня, словно воздух из детского шарика…»

                ***

    В левой руке мотоциклиста - пистолет-пулемёт «Каштан»… Стрельбу начинает из положения: «дулом вниз»…

                ***

     «… Стараясь держать спины ровно, наша подготовительная группа неподвижно сидит на маленьких стульчиках, хором повторяя рифмованные строфы. Я молчу. Нет! Я повторяю вместе со всеми, но по-иному. Я сделал великое открытие и жутко им горжусь. Мне хочется поделиться со всеми, но я не знаю как… Воспитательница приказывает мне встать, и хоровая декламация обрывается.

- Почему ты не повторяешь со всеми? – Лица детей обращены ко мне.

- Я повторяю, только не голосом, а здесь… про себя… в голове. – Я встаю и тычу указательным пальцем в висок, с победным видом оглядывая их всех, оказавшихся ниже. В их глазах - равнодушие, недоумение, любопытство и что–то ещё, чему я пока ещё не знаю название…»

                ***

     Короткий ствол равнодушно выплёвывает пули в гранит брусчатки, в бурый камень бордюра, в мою грудь…

                ***

    «… Я стою, внимательно разглядывая живое препятствие. Оно – выше меня, острые уши – торчком, чёрные пуговицы глаз настороженно следят за каждым моим движением. Я - мал ростом, плохо говорю, да и не знаю, что в таких случаях надо говорить откровенно враждебному существу… Но я не могу долго стоять неподвижно и непроизвольно взмахиваю руками.

Гром лая обрушивается, словно огромный камень в мелкую лужу. В груди трепещет нежный мотылёк, накрытый сачком страха. Я истошно ору, зажмурив глаза. Сильные руки подхватывают меня, унося в безопасную высоту. Я слышу испуганный визг и, прижимаюсь к отцу, сотрясаясь от судорожных рыданий. Через несколько месяцев заикание проходит само…»

                ***

     Боль выталкивает сознание, словно газовый пузырь на поверхность затхлой болотной жижи. Я смутно различаю высокий потолок телепортационной камеры и склонённое лицо Шефа.

«... убить тело, чтобы спасти душу». Но его слова – всего лишь набор пустых звуков, лишённых для меня всякого смысла.

ПУБЛИКАЦИИ:

Литературно-художественный альманах «Южная Пальмира», г. Одесса, Украина №2(16)2005
 
Проект СВиД - сказки для Взрослых и детей http://svid.rpod.ru/193081.html

Сборник рассказов "Без единого выстрела" https://tomsktracker.org/viewtopic.php?t=71823&view=newest