Курьёз 27

"НАЛ ЖИВОТВОРЯЩИЙ"

Для того, чтобы читатель понял всё в точности (о том, что произошло, и с нужным ощущением), требуется предварить историю небольшим вступлением. Иначе могут возникнуть непонятности и дополнительные вопросы. Сама история непосредственно с работой милиции никак связана не была. Но место действия и сами некоторые действия - косвенно милицейского быта касались.

Эта история произошла на опорном пункте милиции. Точное его наименование было "ОПОП" - опорный пункт охраны правопорядка, № такой-то. В данном случае, номер - не самая важная часть истории. ОПОП состоял из коридора, четырёх комнат (очень разного размера), и санузла (туалетика и небольшого "предбанничка" с умывальником). Указанные комнаты находились на очень высоком 1-ом этаже жилого многоэтажного дома. И, разумеется, у этих помещений был некий "балансодержатель".
Всё шло своим чередом, но, как всем известно, "грянула" перестройка, гласность... попёр хозрасчёт, самоокупаемость и всё такое. Балансодержателю пришлось немного "урезать" площади, занимаемые ОПОПом, и сдать 4-ю комнату (занимавшуюся ранее председателем ОПОП) в аренду. Предприятие, арендовавшее эту комнату, относилось по своему профилю, можно сказать, к сервисному. Работников в нём было 6. Работа у них была простенькая, "работали" они её быстро. Поэтому времени свободного у "работников" было очень много. Иногда - это были целые дни напролёт. 

Очень важным представляется пояснение относительно того - чем занимались шестеро парней в свободное время, имея его в своём распоряжении большие избытки. Не все они, как правило, находились все вместе в своей "резиденции". Но трое-четверо на работе находились постоянно, так как выехать на выездную "работу" (обслуживание техники), могло потребоваться в любую минуту. Длительные же перерывы в работе принято было заполнять игрой в преферанс. А преферанс недаром именуют "его величеством". Он очень быстро способен подчинять себе потенцильных подданных, и начинает повелевать ими.
Игры, начавшись с 1-2, постепенно дошли до серий игр по 4-5 пулек за день. Иногда игры начинались днём, а затягивались - до глухой ночи, или даже утра. Эти игры особо никому не мешали. Шум от них, конечно, был. Но он не очень выделялся из фона шумо-звуков, производимых собственно самим опорным пунктом. Участковые, трудившиеся на ОПОП, будучи хорошо знакомыми с работниками-ремонтниками, иногда просили оказать им какую-нибудь мелкую помощь, как по их основной деятельности, так и по хозяйству ОПОП. К таким просьбам относилась, например, такая как - "присмотреть" за задержанным. Или сдать скопившуюся группку пьяньчужек "кольцевой" вытрезвительской машине.

Вообще (по общему правилу) игра в преферанс проходит в целом досточно тихо. Говорят, что "преферанс имеет трёх врагов - женщину, скатерть и шум". Не знаю - как там насчёт скатерти, а женщина и шум - могут мешать, а могут и не мешать. Это зависит от того, какая женщина и какой шум. Играть совершенно тихо (как англичане - в "бридж") бывает почти невозможно. Негласное дозволение "шуметь" относится только к случаям, когда играют между собой люди давно и безнадёжно знакомые. Как не выразить своего "шумного" одобрения "попаданию" играющего в неприятный для него расклад; отношения к хорошему (или плохому) полученному прикупу; удивления при получении играющим неосновательно большого числа взяток; "неугадыванию" партнёром нужного (по номиналу и масти) выхода - да мало ли чего, достойного в определённом смысле "шумной" реакции.
Из ребят-"ремонтников" редко кто играл в "преф" с незнакомыми людьми. Такое, безусловно, бывало, но стремления к этому никто не испытывал. Игра с неизвестными людьми приносит порой не очень приятный результат. Можно, в частности, нарваться на сплочённую группочку лиц, играющих против общего "врага", на один карман. Обманываемый может почувствовать это сильно поздно (для себя). А может и не почувствовать совсем, если дело будет поставлено с умом. Но даже если бы "жертва" быстро всё поняла, или даже достоверна знала, что её "надувают" - к кому апеллировать? Такие надувательства - даже не шулерство. Карточные мошенники, как правило, специлизируются на других играх.
Главная беда преферанса в том, что он относится к числу так называемых "коммерческих" игр. То есть в игре присутствует "торговля", а главное - сама она идёт "на интерес". В неё вообще нет никакого интереса играть "без оплаты" (не на "щелбаны" же!). Есть и ещё "более коммерческие" виды игр (классический покер, например). Такие игры "без ставок" - вообще бессмысленны.
Поэтому требвание тишины (из-за серьёзности денежных отношений при игре с "чужими") является очень строгим. Претензии могут быть (и будут) предъявлены не только за какие-либо восклицания, но и за странные покашливания, постукивание пальцами по столу, почёсывания, позёвывания и т.п. То есть, игра в таких случаях проистекает действительно почти молча. Словами обозначают лишь необходимое (количество взяток и названия мастей при "торговле" за прикуп, и т.п.).

В "председательскую" комнату на ОПОП приходили поиграть в преф совершенно разные люди. Это были знакомые парней, а также - знакомые их знакомых. Трудно сказать - сколько их там перебывало всего. Иногда дело доходило до игры на трёх столах одновременно (по 4 лица), и ещё паре человек не хватало места. Один раз, чтобы не нарушать "идиллии", парни играли даже впятером (что у понимающих людей считается "стопроцентным извратом"). Пулю расчертили как пентаграмму (наподобие "знака качества" советских времён). При подсчёте итогов немного запутались (какие-то копейки не сошлись, по неведомой причине).

В игре старых приятелей также возможны периоды "тишины". Но они возникают самопроизвольно, когда не игроки делают игру, а, скорее, наоборот. При розыгрыше непростой комбинанации иногда само собой возникает определённое "игровое напряжение", приводящее к тревожно-насторожённому молчанию.
Мелкий показательный эпизод, иллюстрирующий причину неожиданного дружного смеха при игре. В тихой комнате играют четверо. Все играющие (включая "сидящего на прикупе") очень состредоточены на процессе и молчаливы. Это связано с тем, что играющий пытается уйти "чистым" на "прокольном мизере", называемом "угадайкой". В звенящей тишине неспешно разыграны три не очень важных "выхода". В комнате находится пятый человек. Сам он в преф вообще не играет, но присутствовать при игре и следить за её прихотями любит. И вот, этот пятый, после очередного выхода "ловящего", в радикальной тишине "провывАет" (или "проскуливает", ибо пением это назвать нельзя): "...но я, грешным делом, не люблю...". Эту песню он, видимо, пел до этого про себя, так сказать - в уме, а тут вдруг "прорезался". Разумеется, все напрягшиеся к этому моменту играющие, как по команде "разрядились" диким ржанием. Это действо "певец" умудрился ещё и повторить, "провыв" чуть позже: "...и мирно кушал пончик...". Реакция была аналогичной.

Предпринималась однажды (и только однажды!) попытка отказаться от игры в преф. Под это дело один из "концессионеров" подвёл даже некую базу. Мол, при игре целыми днями - больше уже вообще ни на что времени не остаётся. А так, высвободившееся время можно будет использовать с проком, более-менее толково. Заниматься "изучением рынка", выявлять новых потенциальных клиентов... В общем, идея какая-то полезная в его воззвании была. Почему-то все с этой "дурью" согласились. Мол, действительно ведь - целыми днями играем, забыв обо всём. По этому поводу все дружно подписали текст определённой конвенции, обязывавшей всех подписантов к добровльному отказу от префа на неопределённый срок. На обороте последней сыгранной пули (может уж миллионной по счёту) все поставили свои подписи, подтверждающие принципиальный отказ от "заразы".
На следующий день, пришедший на работу (чуть позже остальных) четвёртый работник, застал следующую картину: по трём углам комнаты сидели три "работничка", демонстративно не смотревшие друг на друга, принуждённо занимавшиеся какой-то бесполезной чепухой. Один рассматривал журнал заказов, другой читал старую газету, третий делал вид, что разгадывает кроссворд. Когда на пороге комнаты возник четвёртый, на него, как прожектора, устремились три пары горящих глаз. НИКТО НЕ ПРОИЗНЁС НИ ОДНОГО ЗВУКА. Парни лишь молча поочерёдно переглянулись. После этого (параллельно): один достал из ящика стола конвенцию и разорвал её, второй начал чертить новую пулю, третий стал пододвигать к столу стулья, четвёртый уже тасовал колоду.

Остаётся лишь более чётко обозначить время действия. Это было время самого расцвета "кооперативов", начального этапа разгула "рэкета", когда бОльшая часть страны была занята торговлей. Те, кому повезло - торговали чужим имуществом. Остальные - вообще несуществующим. Новой Конституции РФ ещё не было, а старая - мало уже кого волновала.
Воровсто по тем временам - тоже не было в диковинку. "Обнести" могли когда угодно, и кого угодно. Как-то раз под утро, кто-то из "одичавших" воришек умудрился даже залезть в опорный пункт, видимо, не зная - кому принадлежит это тёмное окошко. Дверки на опорнике тоже были хлипкими, как наружные, так и межкомнатные. Зная это, парни стремились своё собственное добро (в виде различных товаро-материальных ценностей, а иногда - и небольших денежных) хранить в надёжных металлических ящиках. Всего их в комнате парней было 3. Все были "приобртены" по случаю. Где-то - подобрали сломанный (и сдали по знакомству в починку), где - купили за символическую цену. Зная, что подобный "товар" с течением времени бует пользоваться спросом всё больше, парни очень внимательно относились к различным предложениям - воспринять металлический ящик (или сейф) не очень дорого.

И вот - такое предложение (приобрести металлический шкаф "за недорого") - поступило. Предложение, от которого трудно было отказаться, сделал Паша. Несколько ранее Паша трудился "председателем ОПОП", когда "балансодержатель" такую ставку не только предусматривал, но и оплачивал (хотя и не жирно). Паша обладал широкими познаниями в разных областях. В частности, он располагал некоторыми сведениями о местонахождении брошенного хозяевами, или просто бесхозного имущеста. Разнюхав как-то, что некая общественная организция "приказала долго жить", а часть своих "шмоток" бросила на произвол судьбы, Паша предложил парням прибрать металлический ящик, лишившийся хозяйского попечения. Ящик ящику рознь. Их изготавливают из металла разной толщины. Толщина стенок обычно измеряется миллиметрами. Это же относится и к сейфам, неспроста называемым "засыпными". А тот "ящик", что предложил Паша, в этом смысле был исключением. Толщина его стенок была в добрый сантиметр. Пришла же кому-то в голову такая блажь. Казалось, что он был сделан из лобовой брони подбитого танка "тигр". Сам ящик был снаружи почти гладким. То есть никаких выступов не имел, даже ручек на дверце. Не было ни скобок, ни петель, ни стационарных "ушек", ни отверстий под вворачиваемые "ушки". Были лишь какие-то маленькие ножки. Дырочка имелась только под внушительный ключ. Транспортировка ящика представлялась явным мучением. И именно эту саму транспортировку Паша и попросил ему оплатить. Парни сделали небольшой перерыв в игре для обсуждения пашиного предложения, а также для принятия по нему решения. Предложив Паше оплату - по факту водружения ящика В КОМНАТУ, стороны пришли к обоюдному согласию. Парни снова принялись играть в свой "бесконечный" преф. А Паша - отправился искать "соработников" и "вспомогательное" средство.

В качестве необходимейшего средства вспоможения, Паша присмотрел в какой-то столовке продуктовую металлическую тележку на трёх маленьких колёсиках. Двое соратников быстро нашлись, подвигнутые на тяжёлый труд обещанием быстрых денег. Работа закипела. Ящик "рос на опушке" 1 этажа одного из "зачумлённых" зданий, неподалеку от опорного пункта. Двое "рядовых флибустьеров", под чутким руководством опытого "Флинта"-Паши, неожиданно споро подкантовали "сундук мертвеца", весом в добрых полтонны (а то и больше), к подоконнику первого этажа. Последовала неприятная перевалка через восхитительно низкий подоконник, и сбрасывание кошмарной тяжести - на каталку, стоявшую под окошком.
Дальше было, хоть и не лёгкое, но всё-таки "катание" по улице на тележке, где самым неприятным было преодоление трамвайных путей. Трамваи не любят выбиваться из графика.

И вот - о, Чудо! - ящик вплыл во двор опорного пункта.
Предстояло лишь втащить его на весьма высокое крылечко, по лестничному маршу. Участковые инспектора буквально днями раньше закончили определённые (достаточно длительные) работы по благоустройству этого "марша" и крылечка (на его верху). Дело в том, что лестничный марш к площадке перед опорным пунктом, был проложен вдоль здания, а ограждения (для безопасности) не имел. В качестве ограждения, вдоль марша шёл невысокий бортик. Такая конструкция иногда приводила к нежелательным ушибам и травмам (для сильно пьяных, у кого ноги заплетались). Крылечко существовало таким "опасным" образом несколько лет. А тут участковые милиционеры убедили собственника помещения в необходимости сооружения оградительных перильцев (по пояс человека); и это было сделано. Монтировать перильца (в том числе при помощи сварки) закончили только-только. Мало того, буквально накануне привезли здоровую кучу торфа, который аккуратно разбросали прямо под крылечком, соорудив неправильной формы клумбу. В недра клумбы были помещены семена редких и прекрасных растений, которые должны были расцвести в дальнейшем - чУдными цветами.

Теперь необходимо сообщить - что же было чуть дальше крылечка опорного пункта. Входная дверь ОПОП соседствовала (почти вплотную) с дверью подъезда длинного жилого дома. Чуть дальше был "арочный" проход во двор самогО дома. Именно в этом месте своим торцом к высотке близко подходил другой, пятиэтажный дом. И по прихоти шаловливого архитектора дома были соединены между собой перемычкой в три этажа (с 3-го по 5-й). Фокус заключался  том, что в трёхэтажной перемычке размещались не переход (из здания в здание), и даже не лоджии (что часто бывает). Там были три самостоятельные полноценные квартиры. Единственным их отличием от других было то, что они стояли как бы на сваях (не очень широких столбах-подпорках, почти квадратного сечения). Этими квартирами и образовывалась своеобразная арка.

Паша принял единственно возможное инженерное решение. Поскольку затащить ящик на крылечко простыми мускульными усилиями было невозможно, он проложил ступени лестничного марша деревянными брусьями, по которым ящик можно было втаскивать, как по полозьям. Но сил не хватало даже и на такое втаскивание. Под ящик просунули очень длинную верёвку, обмотнув саму тяжесть петлёй. Но "ручным" усилиям не помогло и это. Концы верёвки пропустили через колечко, вмурованное в верхнюю часть одной из свай, поддерживавших три "висящих" квартиры. Колечко выполняло роль блока. "Бурлакам" и это не помогло.

Паша тут же вступил в переговоры с водилой "скорой помощи", ибо подстанция этой организации находилась практически "на пятачке" события (в торце ещё одного соседнего дома). "Скорые" тогда были "РАФиками". Водила, которому был обещан заинтересовавший его куш, резво подогнал свою юркую машинку задом ко крыльцу. Начался 1-й акт в целом недлинной пьесы. Маленькая машинка "покожилилась", и от натуги встала почти "на дыбы". Ящик не сдвинулся ни на миллиметр. После нескольких безуспешных попыток, владелец "мустанга" предложил его больше не истязать, отказавшись от гонорара.

Следующий страждущий лёгких денег был остановлен на улице. Это был погонщик грузовичка типа ЗИЛа. Возни было много. Ящик удалось затащить по наклонной примерно на полметра. Но стали сильно мешать подломившиеся "охвостья" брусьев, на которые пришлось давление низа ящика. Работа зашла в тупик.

У подъезда стали собираться люди. Некоторые были с пожитками. Объяснялось это просто. Опорная колонна (колечко которой использовалось как блок) претерпевала кое-какие силовые воздействия. Это приводило к её тряске, шатанию и вибрированию. Эти толчки и колебания стали передаваться во все три "гнездовые" квартиры. Дрожание стал испытывать и сам дом. Некоторые его жильцы, не сильно опасаясь за целостность своего жилья, выбирались во двор поглазеть - как рухнут на землю три промежуточные квартиры. Кто-то из жильцов наблюдал за зрелищем молча. Некоторые же - требовали немедленно прекратить бесчинство.

Не рассчитывывший возиться столь долго, вожатый ЗИЛа, разъяснил раздосадованному Паше, что ему пора ехать по рабочим делам, так как перспектива кары за опоздание на объект его не привлекала.
Замена ЗИЛоезжцу была найдена более чем достойная. Это был прекрасный своей мощью и статью громадный (еле разместившийся в узком проезде) "Урал". С ним дело пошло активно. Ящик медленно, но верно полз по импровизированным салазкам к вершине "горы". Людишки у подъезда не расходились, желая досмотреть действо до конца. Колонна шевелилась от напряжения, как живая.

Парни пару раз прерывали интереснейшую карточную баталию, чтобы посмотреть - как идут дела. Интерес был не праздный. После "въезда" ящика на крыльцо, пришлось бы помогать пашиной бригаде двигать ящик по полу, подкладывая полиэтиленовые баночные крышки (для "скользкозти"). В последний раз был послан "делегат" - осмотреть и доложить - как идут дела. Он сообщил, что ящик додвиган до самого верха и через три сантиметра будет лежать на горизонтальной поверхности крыльца.

В "председательской" комнате было тихо. Игра шла как раз напряжённо и сдержанно. С улицы доносился только ровный гул уверенного в себе двигателя "Урала". Внезапно дом сотрясся от мощного удара, какой бывает при прямом попадании авиационной бомбы. Дрогнули оконные стёкла, посыпалась извёстка, и в воздухе (в закрытом помещении) откуда-то появилась мелкая пыль, образовав подобие тумана. Раз шандарахнуло во дворе, ни у кого не было сомнений, что это напрямую связно с пашиными трудами. Все гурьбой поспешили выснить - что же произошло?

Первое, что бросилось в глаза - это полное отсутствие только что смонтированных перилец. Вместе с перильцами скололась и исчезла часть лестничного марша. Остальное стало видно через несколько минут, когда стало хоть немного рассеиваться поднятое в воздух здоровенное облако торфяной пыли. По углам кособокого периметра только что разбитой клумбы стояли три неподвижные и "ушедшие в себя" статуи "роденовских мыслителей". Рядом с валявшимися на земле искорёженными перильцами, прямо из центра клумбы торчала "голова" ящика, вошедшего в почву аж "по плечи". Довершали пейзаж стоявшие поодаль, как на похоронах, жильцы, обрывки взятой Пашей напрокат верёвки, да столовская тележка, ждавшая возвращения под родной кров.

Видя, с каким лицом Паша, вернувшись в сознание, побрёл платить водителю "Урала" за оказанные услуги (из своего кармана), парней взял такой хохот, который больше походил на истерический. Он ещё больше усилился, когда кто-то из них произнёс: "Вот что "нал" животворящий делает!".