Дом на песке. 8

Сегодня, вообще-то, Боб решил лениться. Суббота располагала к размышлениям. Давненько Боб собирался послать всё куда подальше и просто подумать о своей жизни. Боб размышлял так:
    -  Да и кто сказал, что  отсутствие семейной жизни – это отсутствие личной жизни. Если ты не женат, то уже всё, ты на обочине? Ага. Если нет детей, то и нет семьи. А что женщина и мужчина – это не семья? И что, если есть любовь, то обязательно должны быть дети? А если не может женщина иметь детей?  Или мужчина бесплоден? Они что от этого перестали быть людьми и утратили право быть вместе и счастливы? Фашизм какой-то. Есть дети – нет детей, какая разница.     Совсем не хотелось Бобу думать о том, что женятся ради того, чтобы делать детей.
     -  А как же любовь? Просто любовь одной личности  к  другой? Просто любить. Любить ,даже когда  она этого не заслуживает? Потому, что ты её любишь. И этого достаточно. Ты думал, что твоя любовь – это надёжно. Это, как построить дом на камне. А ты ждал благодарности? Ты , однако, построил дом на песке. На зыбучем, дремучем песке твоих заблуждений. Ты хотел верить. Так любил ли ты её на самом деле? Тогда почему всё рухнуло? Возможно, ты любил себя и позволял ей любить тебя. Поэтому она и отвергла твою любовь. Ни семьи у тебя, Боб, ни детей. 
   - Замолчи,   - запретил Боб своему второму я.
     -Не женатый  мужчина совсем не означает одинокий. Бывают и женатые и замужние – ещё хуже одинокие, чем собственно одинокие. Так, я  вконец  запутался, пора пить крепкий чай и хотя бы голову вымыть, а то и всё тело.
      Боб с вечера уснул одетый. Всю ночь ему снился мужчина, который спрашивал:
    «Что за запах?»
      Боб вспомнил сон, оттопырил ворот, вырез футболки, вдохнул воздух, сказал «  мда» и решил сегодня искупаться. Он наберёт до краёв воды в ванную, накидает в воду соли, нальёт шампуня , закурит и будет так лежать и верить, что есть в жизни Канарские острова.
    Ещё Боб мог позволить себе не только мечтать, но и заниматься всякими безобидными глупостями, вроде тех, в которые его втянул невинный мальчишка. Студент. Боб познакомился с ним во дворе. Студент был изгнан из снимаемой квартиры.  Поэтому ночевал на скамейке во дворе дома, где живёт Боб. Он даже и не просился к Бобу в жильцы. Боб и так всё понял с первого взгляда. Студента звали Мишка Колмогоров. Он учился и уже выучился на программиста. Боб помог устроиться Мишке на работу в одну не пыльную контору. Мишка верой и правдой служил и делал, что велят, но, втихаря, исследовал одну весьма скользкую тему. Ему для опытов нужен был кролик. Боб согласился стать подопытным кроликом. Всё равно его карьера закончилась, личная жизнь рухнула. Да у него и справка из психушки есть о том, что у Боба не все дома. Хуже не будет. А здесь новый интерес. Да ещё кто-то тобой интересуется, возится с тобой, пытается понять и повлиять на твою личность. В общем, Боб был счастлив от того, что Мишку изгнали с квартиры. И теперь у Боба появилось подобие личной жизни. Теперь Мишка занимался в свободное от основной работы время с Бобом весьма сомнительным делом. Мишка практиковал на Бобе свой способ метода трансгенного  нейровыравнивания. Натолкнула его на подобные изыскания одна программа, условно чекдиск.  Мишка подумал, что если компьютер выдумали люди, то в нём не может быть того, чего нет в человеке. И, значит, в человеке должны быть все возможности компьютера. Мишка не посвятил Боба в то, что он Миша Колмогоров – программист-глюкаторщик. Программисты бывают двух типов. Одни делают много, спешат, при этом допускают много ошибок. Такие получают выговоры и притеснения от начальства. А также к ним прилепляются клички: глюкаторщики, фичи. Вторые – торчуны. Торчат целый год на одной теме. Они делают программы медленно, но красиво и правильно. Мишка был глюкаторщик.  Бобу Мишка объяснил, что этот метод позволяет установить некоторые свойства человеческой психики. А именно : открыть новый путь соединения информации железы, какой есть мозг, с носителем информации – точкой сознания. Этот метод позволял личности построить себя заново, используя тот материал, что заложен в генах. То есть , Бобу не светило стать чем-то новым, вроде  «газонокосильщика». Боб мог надеяться найти в своей генной корзине  нечто, не похожее на спам. Вдруг там завалялось нечто от предков ещё не переставшее быть человеческим. Глюкаторщик Мишка был в этом уверен. Информационный ген – это как спора. Пока он спит, его биологическое время остановлено. Жизни нет. Этим объясняется фрактальность времени. Надо всего лишь создать определённые условия и из споры вырастет растение.  Мишка свято верил в то, что ДНК – это тексты, написанные на  универсальном космическом языке. Мишка смешал в своей голове лингвистическую генетику, волновую генетику, способность к восстановлению хромосом, движение избыточных ДНК. И всей этой околонаучной кашей Мишка кормил одинокого, никому не нужного и не интересного Боба.  По мере занятий, Боб начал слышать голоса. Но Мишке об этом не говорил. Ещё отправит к психиатру. Мишка добивался своей цели: изменить личность Боба так, чтобы он стал, как все и вернулся в социум. Устроился на работу, женился, ведь Боб ещё не старик. И жил, как люди. О своих намерениях он говорил Бобу. Но о том, что получалось, Боб молчал. Ему понравилось то, что в его голове начала жить другая личность. Она была умна.  Говорила всякие умные мысли. Например: «Смысл -  признание того, что ты внизу. Где терпение – там Бог. С женой – как за каменной стеной. Подружка – второй мозг женщины. И с новыми силами за старые грехи. Человек без мечты – как птица без крыльев. Гадить может, а летать – нет. Расстояние и время не мешают отношениям». Боб не мог вспомнить – эти мысли он слышал, читал,  или они сами появились у него в голове. Если верить Мишкиной теории, что всё в мире состоит из материи, энергии и информации, то иногда Бобу казалось, что каким- то образом он ловит информацию из пространства. Правда, пока, как испорченное радио. Боб смущался и не говорил об этом Мишке.
     Сегодня его вторая натура была слишком разговорчива. Даже стала надоедать.
   - Ты ещё что-то хотел сказать?
   - Это о твоей вере. Я тоже хочу.
   -  Чего ты хочешь?
   -  Верить.
   -  Так и верь себе на здоровье. Мы теперь пользуемся одним мозгом, теперь у нас общее начало. Теперь мы братья.
   -  Мы не можем быть братьями, я – железа – женского рода.
   - Но мозг – мужского.
   - Согласна, но все-таки мыслю я как женщина.
   -Это всё проделки моей рецессивной сути. Доминирующая – мужская, тогда рецессивная женская. И наоборот.
   - Моли Бога научить тебя любить.
   - Но она, как в клетке.
   - С чего ты взял, у неё семья. Муж и трое детей.
   -Не смотри на меня так. Я пытаюсь тебе помочь. Ты всего лишь поймал информацию из будущего. Плохо, что пока не знаешь, о ком речь.
      Да, определённо, она его с утра припахала. Пора залить вином рот этой надоедливой белке и уснуть. Однозначно, сегодня Бобу полениться не удалось. Пока он ещё не успел напиться, его выловил по телефону  знакомый  патологоанатом. Предложил осмотреть странную погибшую в автомобильной аварии женщину с младенцем. Боб передумал купаться, забил на мечту о Канарских островах. Когда он приехал, знакомый  патологоанатом уже успел составить лично представление о кое  каких фактах.
  -Странно всё. Погибли жена и сын, а муж и отец опознал, подписал протокол и поехал спокойно домой с женщиной виновника аварии. При женщине документов нет. И вся картина ещё более странная. Женщина выглядит на 26-30 лет, но её биологический возраст более сорока лет. Младенец по всем правилам, и по заявлению опознавшего погибших,  некоего Желеховского –  новорожденный сын погибшей. Но у погибшей лет 15 назад ампутирована матка. Она не могла родить этого младенца. Тем не менее, анализ показывает, что этот ребёнок  на 99 процентов её сын. Прошли уже более двух недель с момента аварии, а трупы никто не востребует для захоронения. Что скажешь?
- Надо запросить протокол аварии и по номерному знаку установить владельца.
-Займись этим, у тебя же связи.
     Боба долго не надо было упрашивать. Он сел на городской телефон. Ребята знакомые быстро пробили по базе, установили личность погибшей. Действительно, по паспорту возраст погибшей был 26 лет. Также проверили записи о младенце по государственному реестру. Действительно, по документам ребёнок был зарегистрирован, как её сын. Только отчество и фамилия не совпадали с данными мужа и были записаны со слов матери. Да к тому же были так знакомы Бобу: ещё один Миша Колмогоров.
   -  Да, есть о чём задуматься.
      Бобу стала интересна эта история, и он решил поехать в Канев, узнать по месту прописки, почему не забирают хоронить погибших. В пути в голову Боба лезли озвученные мысли:  «Женщина выходит замуж не за того, кого любит. Она влюбляется в того, за кого выходит замуж. С молодым партнёром ей будет не скучно. С взрослым  тоже неплохо, он уже всё всем доказал, с ним скучно, но надёжно. Мне без тебя страшно, когда ты мне не отвечаешь, я не могу определиться в пространстве, где я, в мозге – или вне его в точке сознания?»
- Ты в эфире, продолжай, успокоил своё второе я Боб.
Ему нравилось собственное сумасшествие. Он понимал его, как неспособность передать другим своё восприятие. Да он и не хотел передавать. Да и некому. Да и ни к чему. Похоже, его вторая личность была женщиной. Не надо её останавливать, пусть стонет и терзается . Если женщина чего-то очень хочет, то надо ей обязательно это дать. Иначе она всё равно возьмёт и возможно, не у вас.
Его вторая личность продолжала страдать:
- Если я не нашла то, что искала, значит, этого нет? Но тогда почему я об этом знаю?
- Не лукавь,- ответил ей мысленно Боб,-  ты могла бы допуски делать. Например, если я не нашла то, что искала ,значит  ЛИ, что этого нет? Всего две буквы, а меняют всю картину.
- Лукавить – значит опускать обиды и прятать их на дне души. На всякий случай. Чтобы не забыть потом отомстить.
Вот и попробуй с такой ужиться. Пусть даже мыслью. А  хрен с ней. Что за неё беспокоиться? Она живуча, как кошка, нахальна, как цыганка. Хитра, как жидовка. И, если даже захотеть, то её ещё и поездом не переедешь.
- Не мсти, себе дороже. Лучше люби. Любовь не допускает самой мысли об обиде. Принимай всё, как есть.
 - Что принимать? – спросила женщина, едва открыв дверь.
- Простите, ради Бога, это я сам с собой разговариваю. Вас это не касается. Скажите, пожалуйста, как давно вы общались со своей дочерью Ларисой?