Культур-мультур

(Из сборника "Внимание!...СССР!")

Ленинград! Культурный центр не только нашей необъятной страны - СССР, но и всего прогрессивного человечества! А чего стоят строительно-художественные ансамбли и творения зодчества! Это огромный город-музей. Ах, Ленинград, Ленинград! Эти неповторимые «белые ночи»! В этот город круглый год приезжает масса туристов со всего цивилизованного мира. Туристы-иностранцы ходят здесь либо в одиночку, с обязательным шикарным фотоаппаратом «Practica» или «Pentacon» на груди, либо стайкой шарахаются по улицам города, высматривая свой маршрут по путеводителю.

Но в этот город съезжались не только туристы-иностранцы. Сюда со всех концов нашей необъятной страны стягивались в поисках чего-то нового тысячи и тысячи представителей нашей многонациональной страны. Кто в поисках работы, кто на учёбу. Система народного образования в те времена работала чётко. Молодёжь – кузница будущих профессиональных кадров экономики нашей! Дорогу молодёжи! И молодёжь пробивалась по той самой дороге в цивилизацию, прорываясь из, самой что ни на есть, глубинки, заполняя общежития и пополняя ряды, ненавистной коренным ленинградцам – «лимиты».

Приезжая в города, кто на учёбу, кто на работу, тысячи тысяч молодых людей расселялись в предоставляемых бесплатно нашим заботливым государством общежитиях. Заселялись, создавая новую прослойку в советском цивилизованном обществе. Многие просто жили своей жизнью, а некоторые желали стать частью цивилизованного общества.

Но как это делается, как стать достойным членом цивилизованного современного человеческого сообщества – никто не знал! Хотя много было разных книг, где авторы учили потенциальных читателей – строителей светлого Коммунизма, о том, как себя надо вести в обществе, в какой руке держать вилку и не чесаться в разных там местах, принародно… В школе этому нас особо не учили – вы что, дипломатами собираетесь стать? Вот когда соберётесь, и наша партия вас призовёт, то там вас всему и научат! Знания обо всех тонкостях этикета мы черпали только из книг о красивой жизни загнивающего империализма.

В советской литературе нас учили совершенно другому, там нас учили главному – как любить свою Родину! Учили тому, как в нужный момент засунуть большую гранату за пояс, встать во весь рост, страшным голосом крикнуть: «…за Родину! За Сталина!»- И самоотверженно лечь под вражеский танк... И в мыслях своих, мы все готовы были так поступить. Вот так, с гранатой за поясом – и под танк! Неча, тут ползать, понимаешь… Нас много, а столько танков, сколько нас с гранатами, просто нет на всём свете у всех врагов вместе взятых!...

Через год, после окончания десятилетки я приехал в этот город-герой Ленинград вместе с друзьями, которые учились здесь в училище связи. Поступив, я с головой окунулся в бурную самостоятельную жизнь в этом городе-мегаполисе. Собираясь сюда, я за месяц до отъезда из родных пенатов, взял в библиотеке всю возможную литературу с описаниями об этом прекрасном городе. Прочитал историю, запомнил исторические события и места, и… самостоятельно, по книжке учился тому, как держать вилку с ножом!

Обычная городская суета, в суете сует поглощает тебя в этом быстром темпе жизни. Всё делалось бегом! Всё в темпе: будильник – подъём; мыло – руки и лицо; паста «Поморин» - зубы; одежда – на выход; булочная – кофе и ватрушка; метро – хмурые и не выспавшиеся пассажиры; школа – учёба; и - обед! Обеденный перерыв был неразрешимой проблемой в те не далёкие времена! Народу выбегало на улицы в это время – тьма-тьмущая, и сто тележек с этой самой тьмой! Все кафе, булочные и столовые были переполнены, и длиннющие очереди страждущих поесть не оставлял выбора – в очередь!

Но однажды я сделал удивительное открытие. Как-то в обеденный перерыв я в поиске более короткой очереди перебегал от одной забегаловки к другой, и нечаянно забежал в солидный ресторан на Невском проспекте. А, зайдя и вдохнув в себя пахнувшей на меня респектабельностью и солидностью дорогого заведения, я растерялся и замер. Ресторан в моём представлении, в то время, был чем-то недосягаемым. Атмосфера солидности и респектабельности сразу принижала и выдавала моё пролетарское происхождение во всём. В одежде, в манерах, в самой сути.

И в этот раз я, помявшись, собрался к выходу, как ко мне подошёл важный швейцар. Видимо он помнил свою молодость, и, видя мою растерянность, решил помочь мне стать частью этой красивой жизни. Он подошёл ко мне и, приглашающим жестом протянув руку в сторону зала, галантно произнёс:

- Прошу сюда, молодой человек! Сегодня в нашем ресторане отличное меню! А комплексный обед приготовлен шеф-поваром исключительно по домашним рецептам!- И наклонившись вплотную ко мне, прошептал,- и совсем недорого!  Учитывая Вашу занятость – за десять минут шикарного и достойного обслуживания – всего один рубль и шестьдесят копеек!

А чё так дёшево? В столовке – восемьдесят копеек, в кафе – рубль с «хвостиком», а у вас всего «один рубль и шестьдесят копеек!». Не понял! Оказывается, в то далёкое советское время в обеденное время все рестораны обязаны были готовить комплексные обеды без их, ресторанной, накрутки. И был обед не дорогой, да ещё и с обслуживанием, и без стояния в очереди. Немногие об этом знали в то время – все приезжие, с «глубинок», и потому сюда никто не рвался. Я с удовольствием провёл время, приглядываясь к роскоши и обслуживанию, и в дальнейшем всегда обедал здесь.

В общаге, куда нас расселили для проживания, собрался народ со всего Союза. И даже не из Союза… Со мной в комнате проживали ещё трое: Колька – был отпрыском военнослужащих из ГСВГ , Сашка – из Магадана и ещё один Саня – из солнечной Удмуртии. Я – из Казахстана.
Колька уже повидал цивилизации, живя в Германии со своими родителями, и там, передразнивая «недобитых фашистов» с их «дурацкими манерами», незаметно для себя многому научился, ко многому приобщился, и многое перенял от тех самых «недобитых фашистов». Сашка-магаданец был отъявленным шалопаем, и на издержки цивилизации полностью начхал. Сашка-удмурт ни о чём не думал!

Он всё свободное время читал. Читал всё подряд и везде, и всегда. Он всегда со всеми соглашался, ни с кем не спорил, а ко всему окружающему миру ну, никак не имел никакого мнения! Окружающий мир жил своей жизнью – Сашка своей! И они друг другу не мешали, и их интересы не пересекались в конфликтах. Пока я не предложил кое-каких изменений в нашей начинающейся самостоятельной жизни.
Устав раздавать подзатыльники шалопаю из Магадана, за его шалопайское поведение за столом во время еды, я неожиданно предложил хотя бы раз в месяц, проводить время в ресторане.

- …пора приобщаться к культурной жизни, ребята! Живём в историческом и культурном центре, скоро повзрослеем, а в ресторане как себя вести – не умеем! Вот ты, дикарь, чего сидишь и ковыряешься носу? Палец сломаешь! Мозги свои найти хочешь что ли? Не там ищешь! И куда теперь полез за хлебом, варвар?... И чтобы вот так вот не попасться в неприличную ситуацию в будущем, нужно посещать культурные заведения, чтобы обвыкнуться. – Закончил я свою мысль.

Мысль моя всем понравилась, все одобрили, и мы стали готовиться к этому важному мероприятию. За себя я особо не беспокоился – последние пару месяцев я обедал в ресторане, и там натренировался разворачивать салфетку на коленях, либо небрежно так, запихивать её за отворот рубашки. Также я приноровился пользоваться столовым ножом и резал теперь шницель без ужасающего скрежета по тарелке. Но откуда же я знал, что нас ожидает совсем другое?

Несколько дней мы все вчетвером ходили по Невскому проспекту, и как дикари с улицы заглядывали в освещённые окна рестораций и кафе. Не обращая никакого внимания на укоризненные и возмущённые взгляды посетителей, мы через большие окна заглядывали к ним в тарелки. Тыкая пальцами в холодное оконное стекло, возбуждённо между собой решали, что будем заказывать «…вот, точно такую вот жрачку...» и – «…а вот ту вон хрень, ну как, у мужика в галстуке (чё уставился? Жуй свой ананас, буржуй! Рот закрой – муха залетит!) - не будем заказывать!».

Наконец, наступил тот самый день. Мы оделись поприличней, заставили помыться в бане магаданца, и - в ресторан. Метрдотель, важный от нашей никчемности, проявляющейся в благоговейности к шику и вертящимися в разные стороны головами, которые никак не замечали его важной персоны, подвёл нас к столику, и пригласил официанта.

Мы расселись, небрежно так – не впервой (типа!) – и внимательно стали изучать меню. И вот здесь-то мы поняли, что кроме шницеля и котлет, да борща с солянкой мы ничего не знаем! И как нам теперь объяснять официанту, что мы видели через окна у людей в тарелках? А есть то, что каждый день едим в столовке и в комплексных обедах – стоило ли ради этого идти сюда?

- Что будем заказывать, молодые люди?- Тоже очень важный официант слегка наклонился над столом, одновременно заглядывая всем нам в глаза.
Я взял инициативу в свои руки, и попытался заказать что-то знакомое… из книг:
- Бифштекс… с кровью!
- Извините, но с кровью не делаем! Минздрав не разрешает… А это недожаренное мясо популярно только в книжках у Джека Лондона и на американском континенте… К вашему сведению!

Та-ак!
- Тогда мне вот этого…,- и я ткнул пальцем на что-то в списке там и там,- и вот этого!
Колян и магаданец сделали то же самое, что и я, заказав что-то неизвестное и непроизносимое. Удмурт же решил не потерять своего достоинства перед важным официантом, и пока мы втроём мучились с выбором, он спокойно и очень внимательно изучал меню. И с таким видом, как будто это - его привычное дело…
- А мне, пожалуйста, яичницу-глазунью…- с небрежным достоинством он сказал официанту,- и омлет!
Официант стряхнул всю свою важность, выгнулся вопросительным знаком, и удивлённо переспросил:
- Омлет?
- Да, омлет!- Категорично ответил Сашка, как будто вот так вот, всю свою жизнь, после яичницы он обязательно ел омлет.

Мы все молчали – на вкус и цвет, как говорится… Официант ушёл, и мы наконец-то расслабились от напряжения. Через некоторое время он стал приносить наш заказ и от нашего выбора мы остались довольны – не прогадали! И симпатично так, и, вроде, вкусно… Кроме Сашки-удмурта!

Официант скоро так принёс ему шипящую сковороду-тарелку с яичницей, и немного погодя хищно улыбаясь, поставил перед Санькой какое-то большое блюдо с накрытой большой крышкой.
- Ваш ом-лет!- Торжественно сказал он, словно церемониймейстер объявил выход королевских особ.

Он отошёл элегантно так в сторонку и встал, искоса поглядывая на Саньку, нетерпеливо топчась при этом, словно беговая лошадь перед стартом. Санёк с аппетитом поклёвывал яичницу, а когда официант принёс огромное блюдо с омлетом, то радостно стал потирать руки – вот это, да-а! Какая тарелка огромная и с большой красивой крышкой (прям, как в кино…), не то, что там у вас… Он, торжественно улыбаясь, поднял красивую блестящую крышку, в предвкушении взглянул в тарелку и… выпучил глаза:

- Так это… та же самая яичница! …Только взбитая!…- Его изумлению не было предела, а официант с удовлетворённым таким видом таращился в потолок, топчась при этом, как беговая лошадь, которая первой прибежала к финишу…

- …Откуда же я знал, что такое омлет? Да в нашей деревне всё это яишницей называют.- Возмущался Сашка после нашего похода в ресторан. – Слово то какое красивое – ОМ-ЛЕТ! Придумают тоже всякую хренотень, и парься сиди с вашим культур-мультур, понимаешь…
Больше мы в рестораны и не ходили. А жизнь со временем сама во всём разобралась и распорядилась так, чтобы мы не «парились с этим культур-мультур»…