Пустые потуги. стёртая лестница, ч. 8

     Некогда уважаемому доценту стыдно было теперь встречаться со своими бывшими учениками,которым он так старательно втолковывал постулаты нравственности,раскрывая на примерах героев зарубежной классики порочную сущность человека,и,безжалостно обличая её. И вот,в нём,оказалось,этой порочной сущности ничуть не меньше,чем в других,а может и больше!
     К преподавателю Домкину приехала невеста и Епифанову в срочном порядке пришлось покинуть чужое жилище.К тому же и раны были зализаны,здоровье вполне было подправлено.
     Епифанов,усмирив свой стыд,обратился в жилищный отдел мэрии города.Там его выслушали,но сказали,что таких жаждущих,как он,Епифанов,много,а жилья нет и ни в дальней,ни в ближней перспективе не предвидится.
     -Дальняя,ближняя,-ворчал себе под нос Епифанов.Перспектива–она и есть перспектива. Не дальняя и не ближняя.В перспективе вы,господа чиновники,как сказала бы всем известная теле-мадам Киселёва,абсолютно слабое звено.
     -Жильё не вошь,само не появится!–Собравшийся было уходить,Епифанов снова подошёл к чиновнику.-Его строить надо.Ладно,я.А если бы к вам женщина с маленьким ребёночком пришла,вы бы её тоже выпроводили за дверь?Вы-выпроводили бы, без сомнения.Ибо нет в вас ответственности, нет сочувствия. 
     Чиновник вяло зевнул,достал из стопочки на столе одну из папок,стал перелистывать её содержимое,всем своим видом давая понять просителю,что разговор с ним окончен,и добавить больше нечего, а он, проситель,здесь лишний.
     -Для чего тогда нам мэрия нужна,если человек,горожанин,в беду попал,а помочь нет ни возможности,ни,самое главное,охоты?–искренне удивился наивный экс-доцент,строивший уже было планы на свою скорую рекреацию:получить,хоть на время,угол,вернуться на работу и стать профессором.
     Бывшему доценту,правда,не совсем не помогли.Ему,как показалось самим чиновникам, дали дельный совет.По великой доброте душевной посоветовали ему идти в институт вахтёром,потому что с вахтёрами напряжёнка по причине смехотворной мизерности их зарплаты.В этом случае ему могли бы выделить место в общежитии.Но только,если вахтёром, и то,только «возможен» вариант с жильём.
     Епифанов и думать не стал о вахтёрстве,сразу отверг,даже в голову брать не стал предложенный вариант.Ему представлялось более возможным быть сожжённым на площади в центре города,причём в голом виде и при стечении большого количества народа/большего позора для собственного уничижения его фантазии просто не хватило запала или красок/, чем стать вахтёром в институте.Нет,труд вахтёра он считал нужным и благородным,но при зашкаливающей в городе безработице он не хотел отбирать хлеб насущный у братии менее образованной.Он считал,что вполне мог бы выполнять работу более ответственную и требующую определённых обширных знаний.
     Епифанова в своё время очень удивило желание всемирно известного гения производить кухарок в правители.Истории России также был известен случай водружения дворника в главные банкиры.            
     Сам собой стал ясен ответ на вопрос,почему страну заполонили дворники и кладбищенские работники с высшим образованием и научными степенями.Епифанов не был белоручкой,не чурался любой работы,он когда-то даже работал билетёром в театре и уборщиком клетки со страусами в зверинце.Но он искренне считал,что каждый должен работать на благо страны,своего города,своего народа,отдавая все свои силы именно в той области,в которой специалистом человек является и что умеет и может лучше всего.
 
     Какое-то время Епифанов ежедневно трудился в читальном зале библиотеки.Он успел многое перечитать из классики иностранной литературы,специалистом в области которой он собственно и являлся.Занимаясь зарубежной литературой,он прошёл своеобразный самостоятельный курс повышения квалификации,основательно подновив свои знания. 
     Теперь он также был в курсе новостей,потому что регулярно просматривал газеты и журналы.Епифанов написал две неплохие статьи,одну из которых ему уже удалось разместить в научном сборнике.Он написал слова клятвы студентам-выпускникам,за что его поблагодарили,а гимн отпечатали и в тот же академический выпуск торжественно раздали новоиспечённым специалистам.
     Всё бы хорошо,да кочевая жизнь,без собственного угла,наложила свой отпечаток.При встрече знакомые всё чаще не узнавали его,прохожие всё чаще стали,странно принюхиваясь, отворачиваться и затыкать носы.Он и сам чувствовал странный мышиный,с примесью гнили и залежалости запашок,обволакивающий его с ног до головы.
     Поскольку он нашёл себе временное пристанище на чердаке родной академии,о чём конечно пока никто не догадывался,с гигиеной были сложности.Он периодически посещал баню,но стирать бельё удавалось не всегда и не так часто,как хотелось бы ему.Как ни странно,одежда очень быстро приходила в негодность,чего,живя дома,он никогда не замечал или,возможно,не придавал этому никакого значения.При золотой жене разве это имело какое-либо значение!
     Как плохо без любимой жены,как тоскливо!Тоскует ли она там так же,как здесь он? Печальные мысли в некоторые осенние дни,особенно стали одолевать Епифанова.Была б жива жена,разве жил бы он здесь,питался бы так отвратительно,разве посещала бы его эта сосущая подложечку печаль!
     От такой спартанской жизни скоро единственный сохранившийся костюм «на торжественный выход» залоснился,да и ранее всегда выглаженные до остроты лезвия брюки теперь вечно пузырились в коленях и тоже подозрительно неприятно поблёскивали.Волосы на голове особенно быстро приобретали вид грязной пакли и норовили вскочить дыбом закрученными пружинками.
     Интеллигент-не интеллигент,доцент–не доцент,а видок постепенно портился,причём изрядно,товар,совсем недавно не имевший цены,приобретал залежалый вид.
     Раньше Епифанов не представлял,как могут жить люди,оказавшиеся на дне,где черпают силы для смирения,из какого источника берут вдохновение,чтоб не сломаться.Теперь никто не мог помешать Епифанову проанализировать эту патовую ситуацию на самом что ни на есть собственном опыте.
     Теперь же,смирившись со своей участью,Епифанов чувствовал себя вполне терпимо.Он пустил свои мысли по течению,не препятствовал им и не насаждал что-то несвойственное, потому что от переживаний запросто можно было свихнуться,а оказывается,как бы ни показалось это странным,в такой ситуации жить хотелось ещё сильнее.