Мальчик, летевший к морю

Включите эту композицию.
Marimba Plus - Gods of Uruba
7:20


;Протяжный звук, грудная рыхлая эмоция отчаянья, как будто внутрь тебя, вместо твоего изуродованного позвоночника ставят медный горн и говорят: «Чувствуй!». Боль, безысходная, едкая, давно нагноившаяся в твоём сердце, врывается в полость трубки, а ты падаешь на песок, на колени и жмёшь кулаки. И рёбра сдавливают лёгкие - два борца сумо в смертельной схватке-, сильно, удушающе. Непонятно, кто из них за тебя, кто против и где здесь "ты"...выжимают из мягких пор сок, пот, - крик. Вдох. И ещё раз, - ну же, давай, до боли, до перегиба позвоночника, до крупиц песка на окровавленных дёснах. Чувствуй. А звук – горький, плотный, острый – уже вспарывает ночной воздух. Нетерпеливо рвёт тишину, оставляя за собой ошмётки спокойствия – так открываются самые важные в жизни письма. Звук перепахивает пухлое звезднусшчатое небо, пикирует над островом и влетает в щель морского горизонта. Крик души… нет, не крик, - душа. Душа вырвалась и разорвала сургуч тишины. А ты, там, на песке, чёрный маленький человек, жми кулаки, вдавливай ногти в ладонь до кровоподтёков, измалывай зубы в муках – в муку. Роды звука прошли успешно.Первая нота в долгом ночном концерте – да! –выжата до предела… Я считаю шепотом, дотошный фанатик. «И три. И четыре». И вот – во влажную августовскую южность, в небо, ставшее одной большой барабанной перепонкой ночи, - вступают тамтамы.Летний, внезапно начавшийся дождь, танцующий по поверхности барабана. Угольные пальцы набрасываются зло и страстно – истерика, вжатая в батут. Кожей по коже, костяшками – по кости. Прерывистые фразы флейты на четыре счёта. Труба….. Их, местная, лучшая на свете. Вдохнула остывающий воздух, выдохнула звуки –дымные дурманящие пары. Ядовитые, конечно…. Труба дышит мерно и глубоко, и звуки быстро заволакивают берег. И я уже не вижу дальше себя, не вижу собственных ног. Я расстилаюсь на песке и отпускаю веки. Чёрные женщины звенят браслетами, перетряхивают души – глиняные сосуды, такие же они носят на головах. Вечером, после трапезы, эти сосуды моют и чистят, но на стенках всегда остаётся немного похлёбки. Тогда чёрные женщины переворачивают кувшины, хлопают по бокам. И сейчас они хлопают по бокам: танцуют у пламени, высыпают накопившиеся чувства в танец. Сколько их в этих загрубевших душах! Сырые, терпкие инстинкты вываливаются в костёр, падают щепками, комками, и он трещит всёгромче. Огненные пальцы терзают воздух, но небо не вытянет руки в ответ: сезон дождей уже прошёл. А если бы и вытянуло – разве не помнишь, как заканчиваютсяэти встречи? Пальцы дождя, длинные,холодные пальцы музыканта – вдавливают огонь обратно, в грудную клетку планеты, запирают в углях. Молчи и задыхайся, сердце! Переполненное сердце земли,дерзнувшее вылезти наружу…. Мсти теперь, мсти этим маленьким людям, угасни, когда их вера в тебя ещё будет гореть. 

А люди усыпляют тебя своей музыкой. Люди, творящие музыку,-все твои заклинатели, огненная змея. Они очаровывают тебя, а ты – их. И кто в чьей власти? 

Гипнотический взгляд, приглушенный свист, и тёплые, тёплыетела покачиваются и звенят…. 

Звуки виолончели по спирали проносятся вверх и рассыпаютсялепестками. Труба – приливами и отливами льёт густую мелодию. Музыка раздувается,ширится, растёт, обнимает маленький остров. Стук ладоней массажиста по спине –барабанная дробная перекличка. 

Маракасы тикают шёпотом, шумом, мерно. В их полых животах бьётся песок. 

А передо мной бьётся море. Ещё один оркестрант - вечный… Море смешивает дым костра, запах яблочного табака, вливает в иссохшую глотку ночи влажную свежесть. Я дышу ртом, пробую на вкус ночной солёный ветер. Руками ныряю в песок, захватываю его горстями, ссыпаю на кожу. Фактурный, сухой дождь сбегает струйками с запястий. 

Запах. Солёный, рыбный, запах водорослей и сапфировой, глухой,глубинной воды с жемчужными пузырьками кислорода и разноцветными кораллами. Приятно раздражающий нос, едко отдающийся в горле, свежий и терпкий одновременно, мой любимый запах. Когда-нибудь я сочиню духи с ароматом моря. С ароматом моря, а не с этой фальшивой полусладкой вонью, что несётся из парфюмерных магазинов… Я сочиню их – как пьесу или песню, и ты, моё море, будешь всегда со мной. 

Да… Я открываю глаза и огромный, гигантский ватман черно-белого неба расстилается надо мной. Белые звёзды, чёрная ночь….Я почти не чувствую ног, странно…. наверное, отлежал…. Но двигаться не хочется.
Ты, моё море. Ты со мной. 

Я лежу, не мигая, и глаза уже слезятся от ветра, от соли, и прозрачные капли скатываются по вискам. Ветер крепчает. Свежестью, холодом бьёт по лицу. Там, в отдалении, на высоком шесте трепещет и рвётся красный флаг. Выдержки тем, кто в море. Песчинки летят в глаза, в уши. Я недвижим. Я – слушаю море. Завтра меня кто-нибудь найдёт, полузасыпанного снегом – тёплым коралловым снегом южной земли. Я – слушаю море. Море шумит, брыкается, ревёт… ближе, ближе. Я не чувствую тела. Я не чувствую холода. Я – слушаю море. А море приливает, нагнетает, несётся. Я закрываю глаза. Там, на дне, подчиняясь ритму волн, движутся рыбы, моллюски, растения. Невидимая сила моря раскачивает камнии раковины…. Раковины… пластинки моря… записанный голос моря…. Дети любят слушать раковины, шум твой, море. А я-нет. Твой голос и так никогда меня не покидает. Ты – в ушных раковинах. Ты всегда со мной.   
Все самое лучшее подобно морю. И я - затерянный внеисчислимых галактиках, системах, планетах, материках, континентах, странах,городах, деревнях, даже не точка, даже не половинка точки на глобусе, меня даже не увидят с вертолёта, боже мой! – я, засыпанный и засыпающий, я – с тобой. Я не знал любви к людям, но чувство,захлестывающее меня вместе с волнами, заставляет любить весь мир. Я не знал дружбы, но думаю, она подобна тебе, море, когда однажды ты вынесло меня на берег, захлебнувшегося и жалкого. Я не знал покоя среди людей, но лёжа на воде под звёздами, - я ощутил покой. И если ты спросишь меня, что такое смерть, я скажу – это просто. Два глубоких, свободных от масок вдоха на свободной от людей глубине. 

Музыка чёрных людей уходит в дома и тихо вздрагивает, пока не заснёт. И только старый флейтист играет на берегу, смешиваясь с музыкой стихии. 

На щеках, на лбу – солёные капли и песок. Я улыбаюсь. Я не чувствую ничего, ничего из внешнего себя. Только сердце. Пылающее, оно жжёт, но не греет. Поднимается с нотами флейты, волнуется. Чувство. Огромное, нерастраченное,неумолчное…. Завтра я найду себе новую жизнь, и в ней обязательно будешь ты. Завтра я начну новую главу. Я верю.  А сегодня… сейчас я захватываю ладонями песок, наполняю лёгкие воздухом – до отказа, ползу к тебе, ловлю твои волны, ловлю каждый миг…. Яростно, как будто это может остановить время. Я хочу запомнить тебя на всю жизнь. Навсегда. 

А ты всё шумишь. А ты набрасываешься на берег, неистовствуешь,ревёшь. Я насквозь промок. Красный флажок мелькает на горизонте, над морем, имиграет ветер. Красный лист календаря. Осенний лист… Ветер исхлёстывает, тянет,толкает, потоком воздуха сбивает с ног. Я в воде, вода в ушах, во рту, я захлёбываюсь, песок уходит из-под ног, подчинённый стихии моря. Меня влечёт вперёд, в волны, внутрь кипящей пенной громады. Чайки тревожно вьются над нами и беззвучно кричат. Что?! Я не слышу!!! Эй! 

Море – всё громче и громче. Нет, это – не «кричать». Не «орать».Это – когда весь воздух Земли превращается в звук, звук неуправляемой стихии. Море катит в меня волны, бьёт меня в грудь, бьёт по ногам. А я поднимаю руки.Медленно. Медленно. Ладонями к морю. 

Нет. Я не сдаюсь.
Я держу тебя. Я не отталкиваю тебя, а просто держу на расстоянии. Я – могу. Я не чувствую ни ног, ни живота, ничего, кроме горячего сердца. И сейчас этот жар перетекает в руки, сгущается в ладонях, и я направляю их к морю. Я держу тебя, моё любимое, я протягиваю руки к тебе и ты…ты отвечаешь мне прикосновением. Мощь, скрытая в водных глубинах, и мощь человеческого сердца. Твоя никогда не ослабеет. Моя…. Я люблю, я люблю тебя, я жив!Я трясусь от холода, усталости и напряжения, но я счастлив, я счастлив так, как не буду никогда. Ты нажимаешь, напираешь упрямо, всё сильнее и сильнее, но я держу, держу тебя, я держу, я выстою, море!…Море!... Музыка чёрных людей вплелась вшум стихий, и протяжный, сильный звук распорол тьму. Первая нота Ave Maria.
------
- Что пациент?
- Не приходит в себя. Сильное обморожение конечностей.Возможна ампутация.
- Ампутация… гм, ну да. Шутка ли, сорок минут при минус тридцати….
- В отсеке двигателя! Брр. «Лётчики»…Не первый случай такой…. И что им нужно, зачем себя калечат?
- Детдомовцы….
-----------
И белый мальчик на белой простыне улыбнулся, не открывая глаз.
И море, шумевшее в его душе, перелилось через край.