Искушения слесаревы

ИСКУШЕНИЯ СЛЕСАРЕВЫ
(Пересказ настоятеля Страстотерпского-на-Крови монастыря Первого дня, новопомазанного рукоположенного архипротопенитенциария отца Всевласия, в миру Кузькина Апогея Апоплексиевича.)
 

П
робуждается, следовательно, ночью от кошмарной грезы некий слесарь по имени Яков Яковлевич. Бежит данный слесарь на кухню воду хлестать и чует стук в дверь. Отворяет слесарь дверь и предстает, после этого, ему жена. Жена жуткой крали и лепоты. Сущность ее была и во стар и во млад,  прикрыта во грязное и интересное.
- Ну-ка-с… - беседует баба, - здрасьте. А как-либо вы кличут?
А слесарь ей и отзывается:
- Вообще-то аз не называют, а вызывают обыкновенно. И, как правило – трубочку починять. А дать кличку, переть настоящим, Яковом Яковлевичем. К примеру, сказать, изъясняются: «Жалуй к мы, ценной Яков Яковлевич, катастрофа у мы, прочими словечками – трубочка призывает». И изволю мой, выходить, трубочку точить. И починяю она. А там, наш и стар и млад, сообща ликуем и веселимся.
Здесь тетенька поразмыслила всего ничего и знаменует:
- Отдадимся, любимый Яков Яковлевич, разом и так веселью, а трубу каким-нибудь манером после, в последовательности, однажды наладим.
- Ну-ка, хорошо. – Ответствовал слесарь.
Превзошли они тогда с дамой на кухню и, следовательно, вслед за тем подвиглись веселиться изо старой и малой мочи. Изволила дама прикасаться к слесарю в самых нежданных площадях его благонравной плоти своими бездушными десницами, чмокать его в шею и нести ему в ухо обольщения…
Синхронно расшибается оконце и в кухню влетает швабра, а на она корпит иная дамочка, облаченная во кругло-болотное и шафранное. Слесарь и первостепенная дамочка заинтересованно осмотрели вновь пришедшую и справляются хором:
- А ваш, именно, кто-то будет?
Она же прочувствованно-большим напевом откликается:
- Аз, именно, Лиза.
- И что вам угодно, Лиза?
- А мне угодно тоже веселиться.
И поделались они веселиться совместно.
Длинно ли, недолговременно ли, воображает слесарь боковым зрением, как будто снисходит на кухню третья тетенька. Абсолютно преображенная в лиловое. Здесь Яков Яковлевич, Лиза, и дамочка №1 беседуют хором:
- Вы тоже веселиться изволите?
На что приезжая тетенька соответствует:
- Нет, да нет. Я немудряще чаю попью, вот здесь, тихонечко, в уголочке посижу. А призывают аз, уместно, Эмульсия Суспензиевна, мы в чечеток пятой квартире обитаем.
Вымолвив до такой степени, Эмульсия Суспензиевна села в уголок и, выпростав веер, в камень себя сподвигла. А веселье объектами моментом протянулось.
Сквозь кой-какой час, ощущает слесарь, кажется, на кухне вновь кто-нибудь-то пребывет, и будто бы, данный кто-нибудь-то, жрет торт. Присмотрелся – несомненно! – Суспензия Эмульсиевна… или каким-нибудь образом ее?.. которых-то пару дев с собой ввергла. Девицы настоящие, зачем-то, слесарю безотложно не пришлись по нраву. Справедливее: пришлись, однако ж не враз. А, на первостатейный взор, не приглянулись они от того, как то ли они наличествовали плешивостями, то ли от того, как будто усами, то ли от того, как будто, на первый попавшийся взгляд, у них бытовало возраста по семьдесят шесть годов.
Яков Яковлевич, Лиза и жена №1, ужасно осквернословились и продолжать загораться весельем.
Сквозь мгновение времени, покамест кое-какие веселились, а кое-какие гоняли чаек, ну, разумеется, по уголкам каменели, в кухню, довершив сокрушение окна… надежнее: спустя останки окна, вкатилась ворожея. В одной лапке у ней существовала колода, а в прочей – подколодная змейка.
- Тотчас же аз льстить надеждой стану. – Загробно молвила она и, никого не спросясь, взяла силу гадания.
Гадала и, никому ничего не ответствуя, ретировалась восвояси.
Как обухом по голове Яков Яковлевич пережил, чисто-словно бы, супруга из командировки воротилась.
- О! – балакает супруга. – Веселье! Что же, аз данный шабаш души чаю и обожаю! Однако, спервоначала, аз питать надежду чая испить.
- Нет как нет, мы никакого чайничанья не разводим! – огрызнулася Эмульсия Суспензиевна.
- А что же ваш тогда заливает за воротник?
- А мы и не зашибаемся абсолютно.
- Ну-кась, тогда,  - произносит супружница, - аз довольно тортом с вами водиться.
- Ну да нет, нет у мы никакого торта…
- А вот настоящее будто?!. – истерично, не своим голосом закричала дамочка и ткнула перстами в ориентации престола.
- Ну, разумеется, не торт данное…
И здесь, и стар и млад, присмотревшись к торту, испытали, точно – данное, воистину, не торт, а новобрачная, прекрасная и на веки вечные нагая девица, не составляющая ни малейшего труда кремом зверски измызганная. И полное на отрадах остановились кремовый с ее слизывать…
И вот, в настоящее время, затеивается подлинно порнографическая картина, оттого, что словно в данную минутку в кухню ступает слесарева теща с табельным пистолетом в деснице…
На данном, именно, веселье и радость прошли, а весь последующий триллер – несколько иная история…