Опять фельетоны. как без них?

III. ОПЯТЬ ФЕЛЬЕТОНЫ
       Как без них?


***
Явление Босса

Бочком, незаметный,
                протиснулся
Ленин…
В. Маяковский

Парадный подъезд старейшего вуза, Кузницы Кадров шахтёрского края, в обычный учебный день. Река белозубых улыбок и мудрых лбов вливается в здание. Лишь когда она истекает, плавно подплывает рос-кошная иномарка. Водитель, будто бы и не он только что рулил, а кто-то другой, выскакивает наружу и быстро-быстро – мелким бесом! – спешит дверцу Пассажиру открыть. Но Пассажир не торопится покидать салон. Это сигнал для водителя! И он, перепрыгивая ступеньки крыльца, с которого вышли в жизнь сотни командиров производства и учёных… он распахивает парадную дверь. Лишь тогда Босс – а перед кем ещё так стелются нынче? – лишь тогда Босс совершает свои первые деяния: освобождает машину от ценного груза и несёт этот груз в лоно Чертога Знаний, милостиво кивает вытянувшемуся в струнку за дверями автоматчику, шествует к лифту. А водитель уже семенит перед ним, чтобы распахнуть дверь лифта… Простите, отвлекусь от живописания: зачем здесь автоматчики? Не в Пентагон же мы входим? врываемся?

Во все времена на всей Земле первой проблемой была Власть.
Прочная она? или не прочная? – переживали homosapiensы от первобытных до просвещённых эпох. – Последовательная или не последовательная? Умеет ли себя поставить? Или не умеет?
В наше время на Земле проблема заужена: главное – умеет ли власть себя представить! Показать! Обрамить и украсить.
…Рассказывали, как в наших вузах обставляли явление Губернатора. Собирали народ и, строго сдвинув брови, разъясняли, как себя вести каждому и всем. Наиболее броским девушкам и мужественным юношам раздавали бумажки с ответами, какие надо дать Гостю на Его обязательные вопросы. Студентам и преподам, с ярко выраженными интеллектуальными лицами, совали бумажки с во-просами, которые они сами должны будут задать Лицу. За день до явления проводились репетиции ответчиков-вопросчиков. Тех, кто не мог звучно, с энтузиазмом диалогизировать с Гостем, решительно выбраковывали. Так требует Демократия!
За всю 80-летнюю историю отвергнутой системы власти у нас такой подготовки встречи Босса – даже Вождя! – с массами не припоминается…
Ещё рассказывали, как на своих тусовках валютно-транзитный контингент встречался со своим Хозяином – первым в наших краях.
Дворец-обиталище верхушки Пирамиды, именовавшийся в годы тоталитаризма Дворцом Культуры Горняков… Тысячеместный зал переполнен. На всех рядах не прежние – гордые, закалённые трудом – лица рудокопов, а новые – холёные, подобострастные – лица клерков, мини-акционеров и макси-служащих. Глаза их до слезотечения устремлены на сцену, губы сжаты до дрожи: «Сейчас… Сейчас появится Он! Я должен успеть раньше всех… быстрее всех…».
Напряжение такое, что кажется: сейчас, прямо сейчас, треть со-бравшихся в зале если не рухнет от апоплексического удара, то грох-нется в инфаркте…
Наконец, после 10-минутной, как минимум, выдержки терпения собравшихся, когда даже резной потолок Дворца Денег уже готов низ-вергнуться на головы, из-за правой кулисы выплывает САМ. Олигарх! Со свитой своих «визирей». Он, с лицом Будды и плавностью движений Понтифика, весь – словно на траектории полёта, а свитные его, сложившись буквой «зет», взгляды свои и движения направляют будто по глиссаде.
С таким ли грохотом страшное цунами обрушивается на побережье? С таким ли громом тысячи советских орудий били по Берлину?
Нет, валютный зал взорвался куда с большим громом! И этот гром исторгнулся, казалось, из одного огромного, орущего в экстазе рта!
Такое раньше бывало. Но разве что при появлении Вождя На-родов. Да и то после ХVII съезда и Великой Победы… Вождь, как известно, покоится у подножия Кремлёвской стены, Олигарх тихо трудится в помещениях, за окнами которых небо в клеточку…
Но помпезность явления боссов массам жива. И – растёт!
…Наконец, я подхожу к взволновавшему меня свежему эпизоду.
Раньше этим нашим вузом многие-многие годы руководил крупный Учёный, Академик. Известный во всем эс-эс-эс-эре Герой Труда, Депутат. И как-то никто не может припомнить, была ли какая-нибудь картинность в том, как он подъезжал к Институту, как входил на крыльцо. 
У «новых» всё по-новому. Случилось как-то Ректору возвратиться из столиц… И будний день превратился в пышное празднество. Кортеж автомобилей… Толпа встречающих с лучезарными улыбками и букетами – на крыльце и подальше от него… Многочисленная охрана по бокам… И – атмосфера поклонения! Как это описывал старина Чуковский?

Ослы ему славу по нотам поют,
Козлы бородою дорогу метут,
Бараны, бараны –
стучат в барабаны!

Восхищения, правда, не проявлялось. Может, пока нечем восхи-щаться?
Тот Герой-Академик, крупный мужчина, поражавший собе-седников глубоким, умным взором и проникновенным голосом, и по коридорам альма-матер умудрялся пройти почти незаметно. Это даже удивительно: Большой Человек, а его как бы не видно…
Нынче при появлении Босса в любой точке Университета броунов-ское движение студенчества и профессорства вмиг замирает, вытягиваются лица, руки – по швам. Всё немедленно выстраивается вдоль стен в шеренги, так несвойственные химии.

Власть нынче – от низу до верху – значительна не тем, что исходит от неё, созидается ею, а тем, что закручивается вокруг неё. К появлению Главных Боссов готовятся так, словно собираются продавать с аукциона сами города с их домами и улицами. Моют, метут, асфальтируют, меняют светильники и – чего только не делают! Куда там воспоминания о «потёмкинских деревнях»! В одном детсаде, помнится, писал я об этом в фельетоне, ради проверяющих, плинтуса в коридорах яичным белком смазали! Блестеть и – никаких гвоздей!
Вокруг власти нагораживаются новомодные затеи: для одного строятся теннисные корты, для другого открываются гольфклубы, тре-тий зовёт поданных: «К – коню!».
А визиты боссов в города и веси, на производства и в учреждения обставляются пышнее, чем даже визиты Екатерины Великой в Тавриду и Черноморье.
Ладно бы, когда сам Босс к нам грядёт, так «почётными караула-ми» встречаем приезд чуть не всей его фамилии!
Эйфория почитания боссов становится стимулом для монументаль-ной «историографии». Фронтоны некоторых домов уже превратились в некое средоточие памяти: не супербоссы, а почившие чиновники городского и даже районного звена благодарными – конечно, не бедными! – родственниками увековечиваются далеко не высокохудожественными мемориальными досками.
А в госконторах что? Раньше обходились вахтёром да бюро пропусков. А сейчас: пост № 1 – перед дверью, пост № 2 – за дверью. Пост № 3, у кабинета тоже есть? Не знаю, правда ли, но где-то «пост №…» видели у «М».
Это что, для безопасности? Или – для понта?
А Ленин-то? «Бочком, незаметный…» Вот Ректор!.. Уважаю!

***
Иван Саныч, «адвокат»
И манил меня портрет…
Из песни

Появление высокого брюнета с белозубым оскалом и победонос-ным взглядом осталось бы, наверное, вовсе не замеченным в губернском городе Майканде, если бы не цепочка совершеннейших случайностей. Мало ли тут своих высоких брюнетов! Да мало ли тут и белозубых улыбок с победоносным взглядом? Считай, каждый брюнет и есть победоносец. А вот жидкие усики и худосочная бородка, обрамляющие белозубый оскал, это уже индивидуально!
Однако, читатель, не будем гнать рысака поспешности, как гово-рят на Востоке, поедем лучше на верблюде терпения.
Иван Саныч Хлестанков, говорун, проходимец и лепила, в темпе «сделал ноги» из соседнего города, потому что им заинтересовались сразу две серьёзных «конторы». Ребята в сером почти прихватили его, когда он впаривал лохам размалёванные тухлые яйца под видом яиц Фаберже. Оно, чёрт бы с его бизнесом, если бы в лохах не оказался кое-кто из представителей власти. Тут не хочешь, а бери его, милого… Озаботились повязать его и парни в белом, где он, назвавшись царём Петром (рост сходный – под два метра), схватил топор и вознамерился отрубить бороды некоторым пациентам.
Но подфартило ему – выскользнул из-под «плана-перехвата». Умеет, ловкач и словоблуд, делать тонкое толстым, а чёрное – белым, и – наоборот!
В Майканде Ивану Санычу предстояло найти новое применение своим талантам. Можно податься в журналюги – вон сколько ныне га-зет поразвелось; можно в репетиторы: школярам, уставшим от «стре-лялок», подай, предки, «буксир» на дом! Всё это для него «семечки», но скука смертная. А он рождён творцом, экстремалом!
В ближайшем супермаркете, зайдя смочить во рту, он сходу обаял смазливую продавщицу газет. И вот она, первая счастливая случай-ность!
Увидев его, девица впала в изумление:
– Евгений Васильевич?
– Простите, – осклабился он. – Я… Иван Саныч!
– Разве… это не вы? – протянула она «Вечёрку» с портретом при улыбке-оскале и заголовком над «ликом»: «Юрист судится с узконосы-ми обезьянами!» – Нет, нет!
Тут девица родила вторую случайность:
– Если увязать волосы… в пучок, надеть очки…
Чуткий нос экстремала, почуяв фарт, хищно обострился: «И впрямь похож! А подкосить под него – слабо?»
Газетчица, покопавшись в своём «ларьке», уже подавала ему ре-зинку для волос и суперские очки. Он тут же всё нацепил, и – оба радостно взвизгнули.
– Иван Саныч, вы же вылитый… экстравагантный адвокат! – захлопала она в ладоши. – Он у нас такой крутой, такой популярный!
– Что и требовалось найти! – сверкнул он оскалом.
Неподдельный восторг парочки породил… третью неожиданность, которая через пару дней взорвёт обывательское болото города. Стояв-ший невдалеке парень тоже уловил сходство незнакомца с кумиром местных див и мозолью в извилинах «судейских мантий». И – нажал соответствующие кнопки «сотки».
Жёлтые газеты города через день захлебнулись сенсацией: «У экстравагантного адвоката появился двойник!», «Кто выступал в про-цессе – сам адвокат или его тень?», «Сколько тысяч увёл двойник у адвоката?»
За криками борзописцев последовали судебные странности. Секретарь одного из судов будто бы позвонила адвокату Е. В. Хвасткову и сообщила, что прения сторон в процессе переносятся на послезавтра. Щепетильный адвокат даже порадовался этому – есть время ещё пошлифовать судьбоносную речь…
Но, явившись при полном параде в суд – через день! – был ошарашен:
– Вы что, адвокат, – скривила губки секретарь, – шутите? Забыли, что процесс завершился… вчера? И не помните своей странной «ре-чи»?
– Меня кто-то кинул! – ахнул, закатив глаза, адвокат.
А в газетах под едкими «шапками» появились «кирпичи» и «подвалы» с недоуменными раздумьями и вопросами-загадками.
Сам адвокат и все его фанатки сбились с ног, мечась от структуры к структуре с мольбами: «Остановите этот беспредел!», «Найдите и на-кажите жулика-двойника!» Тем временем по городу поползли слухи, что имидж и доходы адвоката, «душки» и «самого-самого», накры-лись…
Полное фиаско настигло кумира СМИ-девиц на инициированном им самим процессе по обвинению узконосых обезьян (то есть городских депутатов) в принятии «неправомерного» решения о защите домашних животных.
Ещё до кульминации в процессе, шуршали шепотки: «Кто же сего-дня истец – сам знаменитый адвокат, или… его двойник?» А в тот самый момент, когда слово взял Истец, юрист Хвастков (или не он?), в зал ворвались, нарушив судебный ритуал, трое в белом – с носилками и двое в сером – с наручниками:
– Ваша честь! – поднял руку старший в белом. – Один из участни-ков процесса – это сбежавший из нашего заведения больной. Он опасен для окружающих и должен быть изолирован!
– Он же и мошенник-рецидивист! – выскочил в сером, звеня брас-летами.
Всё смешалось в доме Фемиды! Судьи, подхватив мантии, «удали-лись на совещание». Народ, ошалев, гудел в недоумении. А люди в бе-лом и сером стремительно заломали ручки «оратору-истцу», поволокли к выходу. Несчастный, вырываясь, как это бывает всегда, бросал свои обвинения ввысь:
– Мандатоносцы глубоколижущие! Нуротанги продольномыслящие! – и под конец бессильно, со слезами. – Оранусы мохнатолапые-е!
– Господи! – заголосила жалостливая старушка. – Кого скрутили-то? Адвоката нашего, Хвасткова? Или того… как его? Двойника Хлестанкова?
Кто-то из задних рядов проскрипел:
– А может, он един в двух лицах? Пиарит, шельмец, себя?..

***

А если гниль
преподносите вы мне,
то чёрта ль
в самом звенящем имени!
В. Маяковский

Ожерелье – случайной шейке

Фельетон-раздумье

I

Прочитал красивую библейскую легенду о том, как Господь, создав Адама и Еву, продолжил свои благие дела. Солнышко грело, травка зеленела, лёгкий воздух теребил седые кудри Творца, и у него было самое радужное настроение. Единым взмахом перстов Господь создавал то животинку, то рыбинку, то птичку, то мушку и всем нарекал имена по достоинству.
Осёл, получив имя, тут же схлопотал и длинные уши, потому что никак не мог запомнить своё имя. Господь потерял терпение: «Осёл твоё имя, осёл!» – и так потянул за уши, что они выросли вдвое. Тот же час была наказана и Пчела. Как только Бог её создал, она принялась собирать себе мёд, а животные и люди только слюнки глотали. Ежели кто приближался к пчеле, чтобы попробовать мёду, она отгоняла его ядовитым жалом. Бог возмутился таким коварством и сказал Пчеле: «Запомни, как только ты ужалишь того, кто захочет отведать мёду, тут же умрёшь!»
Когда у Господа-творца кончились краски, щеглёнок остался бы неокрашенным, но Бог вытер об его пёрышки свои кисти. Но тут творцу захотелось создать ещё маленькую серенькую птичку. «Помни, – сказал он ей, – что твоё имя Красношейка» – и подбросил её в воздух.
Серая птичка обрадовалась было жизни, но взглянула на себя в озерцо воды и увидела ошибку творца: её шейка была тоже вся серая, а вовсе не красная, и птичка полетела обратно к Господу…

II

А ночью красочная легенда не то приснилась, не то в полусне прозвучала во мне. Будто я – большой-большой Хозяин множества людей и великих просторов земли, воды и всяческой растительности. Сижу это я в большом кабинете и вершу большие-большие дела. Раздаю награды и звания подчинённым, отпускаю грехи провинившимся, дарами и разными признаками чести поощряю таланты, и душе моей было приятно: облагодетельствованы учителя и врачи, поощрены деятели культуры и искусства, а сегодня, вот только что, получили звания лауреатов с красными лентами на шеи жур-налисты.
Вдруг – какое-то дуновение, не то веяние, и рядом с моим плечом опускается прозрачная, как ангел, но с красной лентой через плечо, прекрасная фея.
– О, Господин наш! – лёгким зефиром струится её речь: – Я так благодарна тебе! Но в такой я растерянности… За что мне почесть? Мне даже мама который год выговаривает: «Да когда ты, дочечка, напи-шешь хоть один путний материал? За что ж такая премия?» Что мне ма-ме-то говорить?
Жаль было страдающую деву, и я попытался успокоить её:
– Ты же получила премию в номинации «Первые шаги»! Это поощрение… чтоб выйти на широкую дорогу творчества!
– Какие первые! – воскликнула девушка: – Я целых восемь лет делаю эти шаги! И всё похрамываю да покачиваюсь.
– Но ведь коллеги не роптали, не возмущались… Одобрительно ап-лодировали. И не я, а Лидер ваш предложил твоё имя, – не смутился я.
– Так что, не сомневаться мне, не терзаться? – И фея тихо удали-лась.
А я, облегчённо вздохнув, продолжил руководящие деяния.

III

А в легенде библейской всё по-другому было.
Огорчённая серая пташка опустилась на плечо Господу и тихо пропищала, чтобы обратить его внимание на себя.
– Почему я называюсь Красношейкой, если я вся серая? – спросила она озадаченного отвлечением от дел Господа, втайне надеясь, что он скажет: «Прости, дорогая, я забыл окрасить твои пёрышки в красный цвет, сейчас я это исправлю»
Но Господь только тихо улыбнулся и сказал:
– Я назвал тебя Красношейкой, и ты всегда будешь носить это имя. Но ты сама должна заслужить красные пёрышки на свою шейку.
И взмахом руки он снова отправил пташку в полёт.

IV

В жизни с такой серой птичкой я познакомился давно-давно, когда она уже год-другой всё делала свои первые шаги в журналисти-ке.
Пригласили меня как-то на кафедру журналистики нашего университета. Куратор группы, знакомя меня со студентами, заботливо попросила:
– Только, пожалуйста, не надо критики, Владимир Иванович!
– Зачем же вы меня пригласили? – изумился я. Студенты дружно заухмылялись, захихикали, куратор же несколько стушевалась. – На-оборот, перед приходом к вам я внимательно прочитал в «Авитреке» две статьи одной вашей студентки. Прочитал, конечно, с карандашом в руке, и решил, что мы с вами здесь почитаем эти статьи вместе.
Далее было то, что и должно было быть: с выражением, акцентируя выделенные мною места, я читал, а студенты (их было человек тридцать) от души хохотали. Я даже порадоваться успел: «Ай, молодцы! Писать ещё не умеют, но хоть слушают хорошо, ляпы и нелепицы авторши воспринимают с остротой».
Словом, та встреча прошла на «ять»! Одна только горечь с тех пор в душе: на второй день мне сказали, что авторша этих статей, назовём её здесь Руниа-лаб, сидела, оказывается, в аудитории. Почему она не встала там? Не возмутилась жесткой критикой моей? Или, как поступил бы я сам, не сказала спасибо за творческий урок?
Я невольно следил за творчеством девушки все эти почти десяток лет. По качеству её творения почти не изменились: то же много- и пус-тословие, то же обилие слов-паразитов, те же приблизительность или просто кривость сочетаний слов, неточность определений и… Словом, прочитаешь это и в лучшем случае узнаешь, что где-то что-то случи-лось. А почему, отчего случилось, на какие мысли наводит – такими щедротами своего ума автор читателей не балует.

V

СЛОГ ПИСЬМА – ПРИЗНАК ДАРА ИЛИ БЕЗ…

Нашу «Вечёрку» читать много легче, чем любую другую газету го-рода. Прочти заголовок статьи – и всё ясно! Можно дальше не читать. А если всё-таки что-то неясно, прочти ещё первый абзац и ты – полно-стью в теме. Вот аргументы:

Айнур Балакешова:
«ВОДИТЕЛЬСКИЕ ПРАВА ЗА 35000 ТЕНГЕ
К 2-м годам лишения свободы приговорен карагандинский дорож-ный полицейский, продавший водительские права за 35000 тенге».

Марина Вольнова:
«МАТЬ С ТРЕМЯ ДЕТЬМИ ЖИВЁТ НА СТРОЙКЕ
Родной брат выгнал Айганым Ковланову на улицу. Её и троих детей. Она привела детей на одну из строек Караганды – больше некуда было – и стала жить там».

Дана Мендыбаева:
«ВПЕРВЫЕ ОШТРАФОВАЛИ МАТЕРШИННИКА
Уникальный судебный процесс недавно завершился в городском суде Сарани. Впервые в нашей судебной практике молодого человека привлекли к судебной ответственности за употребление нецензурных выражений».

Кажется, информация исчерпана. В заголовке сказано всё, а во врезке и подавно – всё-всё. Но далее читаешь четверть, а чаще – пол-полосы словесной каши, размазанной по белой скатерти.
Последний абзац любой из статей газеты вообще можно не читать: выводов, собственных умозаключений авторы «Вечёрки» никогда не делают. Зачем? Ведь каким бы ни был материал по объёму – хоть на полосу, хоть на весь разворот – это, как правило, всего лишь «информашка». Иногда расширенная, иногда зауженная… Ни на какой другой жанр он не тянет. Это, так сказать, портрет газеты в профиль и анфас.
Разве что, для полноты изображения стоит добавить что-нибудь из её заголовков, ибо они в «Вечёрке» не просто заголовки… – «коронка»!
«ВООРУЖЁННЫЕ АВТОМАТОМ И ПИСТОЛЕТАМИ КАРАГАНДИНЦЫ ЕХАЛИ В АСТАНУ»;
«УБИЙЦУ НАШЛИ В КОЛОНИИ»;
«ПОЛИЦЕЙСКИЕ ЗАДЕРЖАЛИ ЗАКАЗЧИЦУ УБИЙСТВА»;
«В ГОСТИНИЦЕ «КАРАГАНДА» ЗАСТРЕЛЕН СОТРУДНИК ОБМЕННИ-КА»;
«УБИЙСТВО ИЗ РЕВНОСТИ»;
«БЕЗУМНЫЙ УБИЙЦА ИСКРОМСАЛ ТЕЛО СВОЕЙ МАТЕРИ»…
Заголовки-жупелы, заголовки-страшилки!
Читаешь средь бела дня, всё равно – мороз промеж лопаток…
Для последующего анализа темы слога, так сказать, персональ-ного, возьмем образцы его у одной из упомянутых выше мастериц сло-ва, а именно – нашей «красношейки».
Вот пример из номера «Вечёрки» от 1 августа 2007 г. – заголовок статьи и повторяющий его содержание текст врезки:

«ДОРОЖНЫЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ МАСКИРУЮТСЯ ПОД ПАССАЖИРОВ
Новый метод борьбы с дорожными нарушителями – водителями пассажирских автобусов – придумали карагандинские дорожные поли-цейские. Они будут маскироваться рядовыми пассажирами и все нару-шения будут заносить в протокол».
Вы не улавливаете в этой «новизне расследований» нечто знако-мое? Да-да, ещё сотню лет назад знаменитый Шерлок Холмс делал то же самое! Маскировался под кого-то, втирался втихаря в массы... Да и сотни тысяч не литературных расследователей из века в век делают то же самое. А «Вечёрка» слогом «красношейки» с восторгом первооткрывателя возвещает:
«Мы сочли возможным запустить новый метод выявления наруши-телей – путём фиксации этих нарушений прямо в салоне автобуса», – рассказывает работник дорожной полиции».
А далее журналистка обобщает:
«Такой метод борьбы с нарушениями правил дорожного движения работники управления дорожной полиции считают допустимым» (?!)
Устав от педалирования организационного «новшества», автор принимается жонглировать терминологией:
«Были задержаны пять водителей, которые в состоянии алкоголь-ного опьянения управляли автобусами с находившимися в салонах пассажирами».
В следующем абзаце:
«Инспекторы остановили водителя, который перевозил пассажиров на автобусе, находящегося в состоянии алкогольного опьянения».
Вчитываясь в две следующих цитаты, попробуйте не захлебнуться тавтологией, тошнотворной детализацией и безалаберностью в нанизывании слов во фразах:
 «В ДТП ПОГИБЛИ ТРЁХЛЕТНИЙ МАЛЫШ И БАБУШКА
Когда пешеходы стали переходить дорогу по проспекту Республики в районе торгово-бытового центра «Аян», причём они шли по пешеходному переходу, им уступил дорогу водитель газели. Но как только они ступили на проезжую часть, то были сбиты проезжающей на высокой скорости автомашиной «Ниссан».

«НАЧАЛЬНИК ЗАСТРЕЛИЛ СВОЕГО ПОДЧИНЁННОГО
По информации полиции, трагедия произошла в субботу, в 18 ча-сов, недалеко от Сатпаева (Улытауский район). Начальник отдела кри-минальной полиции застрелил из одноствольного охотничьего ружья 16 калибра подчинённого – старшего оперуполномоченного этого же отдела полиции.
Оба заядлые охотники, они в это время охотились в компании почти всего личного состава Улытауского ОП. Старший оперуполномоченный скончался почти сразу от дробового ранения в область поясницы справа».
И далее:
«Начальник отдела УСБ Игорь Пушкарев сообщил:
– Наше подразделение включено в состав следственной группы, куда вошли и представители следственного управления департамента внутренних дел. Расследование обстоятельств убийства поручено ра-ботникам управления собственной безопасности департамента внутренних  дел».
Этажерка, а не текст!
Пересказывающие текст заголовки, размазывающие смысл врезки, чуть не дословно повторяющие только что сказанное в первых абзацах, примитивный письменный язык, украшенный оборотами ментовских протоколов – вот составные особого слога нашей героини Руниа-лаб.
На закуску – 50-тистрочная информация, концентрирующая в себе почти все составные упомянутого с л о г а:
«ВОЕННЫЙ ТОРГОВАЛ БОЕПРИПАСАМИ
Командир взвода воинской части 31755 торговал боеприпасами. К примеру, по его расценкам один казенный патрон стоил два доллара…»
Видите: налицо и пересказывающий текст заголовок, и дублирование информации в первом же абзаце. Но есть и нечто новое – из серии всё шире распространяющейся в мире нана-технологии (как я понимаю, технологии на уровне атома):
«Собирая доказательства торговли боеприпасами, через подстав-ных лиц мы купили у него ряд боеприпасов: одну гранату Ф-1, 56 па-тронов к пистолету Макарова, 129 патронов к автомату Калашникова, 56 патронов к снайперской винтовке Драгунова и 1080 патронов к автомату Аксу – на сумму 158 тысяч тенге, – сообщил Талгат Акшалов».
Удивляюсь, как это дотошный начальник УБОП не выложил перед журналисткой раскладку начинки патронов: сколько, например, крупинок пороха насчитало следствие в каждом патроне к «Макарову», а сколько – в «драгунках». Вот бы цифирь, а вместе с нею и работа следаков… увнушились!
Словоохотливый убоповец, видать, пожалел минуты на диктофоне журналистки. А вот она сама ни в этом материале, ни в полутора десят-ках других, которые я в мучениях одолел, нисколько не жалеет читате-лей – так детализирует описания то человека, то обстановки вокруг него, что набегают сотни и тысячи ненужных строчек в ее статьях, делающих, впрочем, ненужной и всю газету.
А как не заметить «крылатые» фразы супер-журналистки из одного только номера от 22 августа!
«В качестве мишеней в пособиях выступали автомобили и люди»;
«Найти в квартире ключи от квартиры и документы на недвижи-мость»;
«Полицейский очень натурально играл роль убийцы, торгуясь с заказчицей, и требуя сто долларов за выполненную работу»;
«Со всех сторон к ней побежали полицейские. Растерявшись, она пыталась вырваться, тем самым привлекая внимание людей на остановке»;
«Нервозно произнесла Римма Ахметова».

Под конец анализа слога «красношейки» прихожу к выводу, что надо – непременно надо! – войти с предложением к организаторам будущего конкурса журналистов: припасите для неё ещё одну премию, например, в номинации… «вторые шаги», ибо всё приведённое тут в качестве «образцов» написано ею после получения премии «за пер-вые шаги»! Награждать так награждать!

VI

В своей книжке «Где-где… В Караганде!»–2 я писал, что сама идея акима области поднять уровень нашей журналистики путём проведения творческих конкурсов весьма благодатна.
К этой мысли меня привело самое первое объявление о конкурсе, где говорилось буквально так: «выделено 14 грантов для поощрения лучших журналистов». Грантов!
Это означало, что в ходе конкурса будет оцениваться не только уже выданное журналистом в свет, но и то, что он на дополнительное государственное вспомоществование намерен создать – что-то ещё более основательное и глубокое, рассчитанное действительно на поднятие уровня нашего творчества.
И в простоте душевной я возгорелся открывающимися перспекти-вами! Собрал кое-что из своих газетных «шедевров» – дескать, знай наших! – и выложил четкий свой творческий «БИЗНЕС-ПЛАН»: «Если буду удостоен гранта, напишу и издам брошюру о 50-летии караган-динских ССО и выпущу новую книгу прозы».
Но кто-то и как-то подменил в условиях разрекламированного конкурса гранты… на премии. Вы часом не заметили, кто и когда? Подскажите и мне, чтобы перестал изумляться этой метаморфозе… Но как только эта подмена случилась, многим стало ясно: в итоге и ныне будет почти так, как описано поэтом Твардовским: «каким и где висеть портретам, впредь на века заведено…»
Но прошлогодняя перекличка журналистов области на «первый-второй» оказалась всё-таки более-менее приемлемой: ну, подумаешь, обошли наградой несомненно достойных, ну, дали 200.000 из бюджета не за качество работы, а лишь за присутствие в свите… Зато вторая, нынешняя, войдет в анналы!
Про гранты, призванные не только стимулировать, но и планиро-вать взлёт журналистского слова, напрочь забыли... Сроки конкурса и его пропаганду свели к недельному минимуму… Жюри, несмотря на критику его компетентности, практически не обновили… Словом, вышел не конкурс, а зауряд-обряд!
В компанию лауреатов его, не без основания подавших работы на соискание наград, двое, что называется, свалились с небес, то есть и не претендовали на премию и не приносили работы в жюри. В самый последний момент их, что называется, выкрикнул лидер карагандинских журналистов. Что им при этом руководило, история карагандинской журналистики вряд ли когда-нибудь расскажет, ведь сие деяние, как ни крути, – смахивает на профанацию идеалов журналистики… А конкурс превращает в посмешище.
Один из нынешних выкрикнутых номинантов, честно говоря, хоть и не заявлялся сам, награды, наверное, достоин, а вот вторая… Зал так и ахнул в изумлении, когда услышал, что в номинации «Первые шаги» к высокой славе на всю округу приговаривается столь серая птичка! Чуть не десяток лет порхает она из газеты в газету (чаще – не по своей воле!), а пишет все свои «шаги» сумбурно и малограмотно.
И на тебе – манна с небес: ожерелье из 200 тысяч монет!
А в зале, между тем (пред очами и акима области, и лидера журна-листов, и многочисленных коллег) сидели куда более достойные общего признания.
Спроси их, готовы ли они не только написанным ранее похвалить-ся, но и что-то погуще под гранты «замесить», чтобы выше поднять планку нашей журналистики, уверен, эти зубры без напряга извилин поделятся новыми планами-проектами! Потому как понимают: гранты – это путь к новым творениям, а премии – лишь способ некоего улучше-ния бытового комфорта.
Довелось услышать в народе, что прошлогодние лауреаты упавшие на них свыше премиальные денежки, к сожалению, именно на комфорт и направили: кто шубку жене купил, кто телевизор осовременил, кто дастархан накрыл… Хотя, дело это – личное, доброе и законное.
Ну, а если бы они гранты под свои проекты получили, а?

VII

По библейской легенде, серая пташка всё-таки стала красношеей! Как это случилось?
Долгое время летала она, серенькая, по свету, птенчиков не раз выводила. И печально рассказывала им, как случилось, что все они просто серенькие. Но, видать, Господь не зря одарил её жизнью! Увидела как-то пташка, что какие-то люди распяли на крестах трёх страдальцев, а одному из них надели на лоб венец из колючего тёрна. Иглы пронзили его кожу, и по лицу потекли струйки крови. Да ещё солнце жгло его немилосердно. Серенькая птичка не смогла спокойно глядеть на страдания, она подлетела к несчастному и принялась кружить вокруг его головы, трепеща крылышками, чтобы хоть от палящих лучей солнца прикрыть и избавить его. В это время и упала ей на шейку капелька крови страдальца, растеклась по пёрышкам…
Когда вернулась пташка в своё гнездо, изумленные детки увидели, что шейка их матери покраснела! И поняли детки: божья благодать не задаром приходит.

(Перепечатка из книги фельетонов «Мне стыдно…», 2007 год)