Сага о Шмулевичах

         САГА О ШМУЛЕВИЧАХ

1. КОРОТКОЕ ЗАМЫКАНИЕ

Марфа Шмулевич не любит вспоминать даже наедине с собой первую измену мужу.
Очень уж стыдно и совершенно неожиданно всё получилось.
Ровно через неделю после домашнего ужина по случаю первой годовщины бракосочетания,  Виктор уехал со студентами на картошку.
Сентябрь в том году стоял теплым и солнечным, поэтому все жильцы коммуналки, где в то время обитало семейство Шмулевичей, состоящее из двух человек, были в ту субботу на дачах.
Исключение составляла Серафима Гавриловна, восьмидесяти с лишним лет от роду.
В половине одиннадцатого утра ей стало плохо с сердцем и Марфа вызвала скорую.
Еще через час Серафиму увезли в больницу.
А еще через час Марфушка устроила в квартире короткое замыкание.
Звонить Вите было некуда – он находился в двухстах километрах, где тьмутаракань и телефон еще не провели.
Марфа сбегала в жилконтору, но там, по случаю субботы, дежурный был в стельку пьян и даже не смог назвать своё имя заявительнице.
Марфа, ломая руки, металась по лестничной площадке, когда с пятого этажа с авоськой, полной пустых бутылок, спускался человек в тельняшке и линялых спортивных штанах.
- Чего бегаешь, как угорелая? – перегнав дымящуюся беломорину из одного угла рта в другой, спросил Марфу мужчина.
- У нас пробки перегорели, а в жилконторе дежурный пьян, - едва сдерживая слезы, простодушно ответила Марфуша.
- А муж что,  типа ботаник? – презрительно сказал человек.
- Он физик и сейчас на картошке.
- То есть ты одна?
- Да…
- Ладно, не скули. Тебя как звать-то?
- Марфа.
- Погоди, Марфа, через час приду, все сделаю. Вот только бутылки сдам, надо здоровье поправить, - и небритый носитель тельняшки, брякая стеклотарой,  проследовал вниз.
  Через час электричество в квартире вновь возникло.
- Ну, чем будем расплачиваться? – ухмыляясь, спросил рукодельник.
- Не знаю, - растерялась Марфа.
- Тогда я знаю, - и мужчина легко и непринужденно овладел Марфой прямо в коридоре.
Она отдалась без звука.
Потом Марфа поплакала.
А к вечеру вдруг поняла, что было не так уж и плохо.
В полночь в дверь позвонили.
Это был электрический умелец.
Марфа его впустила.
Но умелец был настолько пьян, что повторить прежнего подвига не смог и заснул мертвецким сном.
Он жутко храпел, а утром за умельцем пришла жена, вернувшаяся с ночной смены.
Жена в шею выгнала супруга из марфушиного жилья, а когда тот удалился, молча вцепилась Марфе в волосы и разодрала ногтями лицо.
На том дело и кончилось – соседям по квартире Марфа объяснила, что была в гостях у подруги и там ее поцарапала кошка.
А через полгода умерла бабушка Виктора Шмулевича и они переехали на освободившуюся жилплощадь.
Марфа так и не узнала имени своего второго мужчины.


2. ШАМБАЛА

Марфа Шмулевич делала аборт шесть раз.
Дважды виновником торжества бывал муж.
Четырежды – любовники.
И не то, чтобы дамский маникюр очень уж импонировал Марфе.
И не в том дело, что она не принимала меры.
Не везло ей – хоть тресни!
От седьмой по счету неприятности Марфу спасло расстройство эндокринной системы.
Марфа стала лечиться.
Долго лечилась.
Потратила тьму денег.
Ездила на воды.
Посещала народных целителей.
Применяла хитрые диеты.
Эндокринологи не помогали, равно как знахари, пост и даже уринотерапия.
Но упорный характер Марфуши сделал свое дело – она выздоровела после того, как посетила горную страну Тибет и тамошние специалисты в желтых халатах привели ее организм в желанную норму.
Счастливая Марфа вернулась домой.
Через два месяца она забеременела в седьмой раз.


3. НЕВИННЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ

    Марфа Шмулевич имеет совершенно невинный порок: она забывает выключать за собой конфорки газовой плиты.
  За неё это делает супруг.
  Причём она, выйдя из дому, непременно жутко пугается, вспомнив об открытом огне и звонит мужу.
   Виктору стало легче жить с появлением  сотовой связи: до той поры его вызывали с лекции и он, сломя голову, бежал на кафедру к телефону, чтобы успокоить жену.
   Прецедент был.
   Виктор Иммануилович очень хорошо помнил, как впервые, в самом начале совместной жизнедеятельности, Марфа устроила пожар на кухне коммунальной квартиры. Виктор, в саже и копоти от сгоревших занавесок и пострадавших соседских клеенок,  поклялся на комсомольском билете, что будет бдить.
  И он бдит до сей поры.
  Оттого и квартира их на четвертом этаже пятиэтажки и дача до сей поры сохранились.
  Марфа же не изменилась. Впрочем, для женщины это очень большой плюс, когда её недостатки известны спутнику жизни наизусть.


4.  КОЗЛЫ И КАПУСТА

   Марфа Шмулевич любит своего мужа, но его ей мало. И переносить голод она не в силах.
Оттого стен их малогабаритной квартиры не хватило бы для коллекции витиных рогов. Так иногда бывает.
Матвей Нарежняк любовник средний, но мужчина – кремень. Вдобавок, у него есть деньги, что приятно.
Марфа уже дважды ездила с ним отдохнуть к морю, правда, не надолго, а на время Витиных командировок.
Матвей вдовец и уже через два месяца после знакомства начал склонять Марфу к разводу со Шмулевичем, чтобы иметь её всегда под рукой.
Правда, при этом Матвей очень аргументировано доказывал Марфе, что брак между ними просто вреден.
«Будем жить по-справедливости», то есть без регистрации, говорил Матвей.
«И каждый - на отдельной жилплощади».
Специально для Марфы он готов был снимать квартиру, а может быть и купить – время покажет.
И Марфуша уже решилась на такой шаг, благо дети давно  устроены, живут своими семьями, а Виктор одиноким не останется – эвон, сколько вокруг него молодого женского мяса, с некоторой завистью рассуждала Марфа, имея в виду студенток и аспиранток Шмулевича.
Матвей «дожал» Марфу к середине марта и Марфа приняла решение сообщить Виктору о том, что она уходит от него, в последнюю субботу месяца.
В пятничный день перед признательной субботой, в пятнадцать часов тридцать три минуты Марфа находилась в объятиях Матвея, когда её неотключенный  мобильник заиграл «Веди народ мой», чем вызвал досаду любовника. Марфе сообщили, что профессор Шмулевич был сбит автомобилем, когда переходил из одного институтского корпуса в другой.
С Марфой случилась истерика.
Матвей с трудом успокоил женщину и отвез ее в больницу, где в отделение реанимации был помещен  Виктор Иммануилович.
На вопрос Матвея «когда позвонить» она бросила ему через плечо «никогда».

Все четыре недели Марфа не отходила от мужа.
Потом, когда его выписали, она возила его на коляске, молча переносила жалобы и капризы больного, терпела.
Что-то изменилось в Марфуше потом – на любовниках поставлен крест, хотя  Виктора Иммануиловича, как мужчины, Марфе по-прежнему недостаточно.
Просто Марфушка научилась обходиться малым.
В последнее время она зачастила к раввину.
Просто поговорить о наболевшем.




5. ЭКЗОРЦИЗМ

В один прекрасный шабад доктор физико-математических наук Виктор Шмулевич лежал на диване и размышлял о гамовском представлении о вселенной.
Марфуши не было – она посещала культурное учреждение «музей».
Справа от Шмулевича что-то вспукнуло.
Он отреагировал на звук и увидел зеленого черта.
Черт имел массогабаритные размеры небольшого холодильника.
Вместо ног у черта были колесики, уши с кисточкой, торс как у Алмазяна, то есть курчавый, в правой руке черт держал свиток пергамента.
- Здорово, Шмулевич! – черт оказался вежливым.
- Здрасьте. А Вы к кому?- несколько удивился Виктор, - Жены нет дома.
- Я не к ней, я к тебе и по делу.
-  Вы по мою душу? В смысле купить?
-  Купить. Но не душу. Совесть.
-  Это в каком смысле совесть?
-   В прямом. Сейчас многие богатеи совесть покупают и за очень крупные деньги.
-  Зачем?
-   Модно. Вот и покупают. Восстановление совести вроде наращивания волос или искусственного возврата девственности.
-  Понял. Нечто похожее на применение стволовых клеток! – наконец догадался Шмулевич.
-  Типо того. Ценник очень хороший предлагаю, - черт вытащил из зарослей шерсти калькулятор и показал число. У Шмулевича отвисла челюсть.
-  Так дорого!!!
-  Да. Только сначала надо определить качество твоей совести, - и черт вынул опять же из чертополоха на груди пробирку серебристого стекла.
-  Давай, суй туда палец, да не бойся, больно не будет.
- Правда? – Шмулевич опасливо протянул мизинец левой руки и черт ловко надел на него пробирку. Из пальца выскочила голубая искорка и на стекле образовались цифры.
-  Нормально, девяносто три процента от номинала, - одобрительно крякнул черт и протянул Шмулевичу свиток, - подписывай договор.
 Шмулевич, однако, неожиданно засомневался.
- А можно по частям сдавать?
- Что по частям? – не понял черт.
- Совесть. Вы берете на пробу, например, десять процентов моей совести, платите мне соответствующую сумму, а потом, через неделю, например, мы опять встречаемся?
- Надо позвонить руководству, - черт вытащил черный мобильник и быстро залопотал на непонятном Шмулевичу наречии.
- Ладно, давай по частям, разрешили. Подписывай дополнительное соглашение, получай десять процентов от общей стоимости договора, сдавай десятую часть совести, а через неделю я к тебе опять приду. А если надумаешь раньше, то позвони по сотовому на короткий номер 666 и я тут же явлюсь.

     Черт пропал. Шмулевич потер виски, взял в руки увесистую, сантиметров в пятнадцать толщины пачку денег и услышал голос Марфушки из прихожей:
-  Витя, помоги снять пальто!
Шмулевич запихнул деньги под подушку и помчался босым на зов супруги.

   В понедельник состоялось заседание кафедры, на котором решался вопрос, кого назначить руководителем очень выгодной темы. Претендентов было двое – Шмулевич и Граббе. Завкафедрой склонялся в сторону Граббе. И тогда Шмулевич, неожиданно для самого себя взял слово и сказал, что уважаемый Граббе имеет недостаток: его сын Борис – наркоман и сейчас находится под следствием по делу о распространении наркотиков.
   Завкафедрой поморщился, но скандалов ему было не нужно и руководить темой стал Шмулевич.
   Вечером, на радостях, он пообещал Марфуше норковое пальто и сережки с рубинами.
Марфуша сначала обрадовалась, но через четверть часа подступила к Шмулевичу с досадными вопросами.
Через пять минут профессор физико-математических наук сдался и рассказал супруге всё.
   Мадам Шмулевич очень возбудилась от чистосердечного признания мужа и в третьем часу по-полуночи вынесла приговор.
   Припертый к стенке Шмулевич вызвал черта.
Разъяренная мадам Шмулевич швырнула нечистому деньги в его волосатый торс и, брызгая на пришельца святой водой из пластиковой бутылки (Марфа Шмулевич была чрезвычайно предусмотрительной дамой) выгнала исчадие ада вон со словами:
- Я на тебя, сволота, главного раввина города натравлю с митрополитом Чудского озера впридачу, а если понадобится, то и муллу привлеку!
   Испуганный черт пропал, забыв в прихожей оба экземпляра договора с допсоглашением и деньги.
    На следующий день Шмулевич взял самоотвод и извинился перед Граббе.
А в ближайшие выходные мадам Шмулевич красовалась перед подругами в норковом пальто и в рубиновых серьгах.
  Шмулевичу по случаю изгнания беса купили комплект нательного белья.
Все были счастливы.
   
6. ПОЛИТКОШЕРНОСТЬ

Однажды Шмулевич попал в общество антисемитов.
Те, по своему обыкновению, стали домогаться у постороннего им человека,  кто, почем и кому  продал их родину.
Сначала антисемиты долго дискутировали между собой – кому же все-таки досталась их ненька.
На роль новых владельцев претендовали «америкосы», «сионисты» и совершенно туманные «темные силы».
Так и не придя к единому мнению, антисемиты задали этот вопрос Шмулевичу.
Тот развел руками и пожал плечами, ответив, что он лично никому ничего не продавал, за исключением старого автомобиля «запорожец».
Антисемиты задумались.
Посовещались.
И сообщили в один голос: «А евреи Христа распяли!».
Шмулевич сообщил оппонентам о том общеизвестном факте, что Христа распяли римские военнослужащие.
Антисемиты страшно возбудились и, со словами «мы всё равно поднимемся с колен» разбежались в разные стороны.
Вечером, ужиная, Шмулевич спросил у МАрфушки:
- Маня, как ты думаешь, кому можно продать родину?
- Разве можно своё собственное продать самому себе? – не задумываясь ни на миг ответила ему жена и, безо всякого перехода задала свой вопрос, - ты не забыл, что у дяди Вани из Бронкса послезавтра именины?
- Забыл, - пережевывая оладью, - сказал Шмулевич.
- Не перебивай, я не все сказала, к нам в гости приезжают погостить Кацы из Хайфы, а мы с тобой осенью поедем в ответ к ним.
- Слушай, - вдруг озарило Шмулевича, - а может быть это они и продали свою родину, а теперь кричат «держи вора!».
- Успокойся, Витя, - какое нам дело до политики. Лучше найди себе работу по совместительству, дорога до Хайфы неблизкая, денег стоит.


7. НИОБАТ ЛИТИЯ И ПИРОЖКИ С КАПУСТОЙ

медовые коврижки - это замечательно!
дело было в среду вечером.
марфа решила удивить супруга женской мастеровитостью.
для снижения издержек шмулевича послали за тестом в магазин.
витёк обернулся резво.
однако, как любой мужчина, женские напутствия он переиначил.
вместо слоено-дрожжевого теста шмулевич доставил просто дрожжевое.
мАрфушка огорчилась, слегка прошлась рашпилем языка по витьковым умственным  способностям, но менять ассортимент кондитерского  сырья было поздно.
зачин неудачи был сделан.
надутый обидою шмулевич погрузил интеллект в виртуальный мир, а марфуша в одиночку проводила работу над ошибками.
принесенный добытчиком продукт не гарантировал качества задуманного ею и мадам шмулевич приступила к изготовлению
пирога с капустой, благо таковая имелась в наличии.
через четверть часа духовой шкаф был загружен и марфушка, повесив на ухо блютуз, принялась за маникюр.
ольга степановна, визави мадам шмулевич, имела сообщить сенсационную новость и дамы увлеклись.
когда из кухни потянуло гарью, виктор шмулевич не придал тому никакого значения и продолжал развивать дискуссию об
особенностях строения и фоторефрактивных свойств активно-нелинейных монокристаллов ниобата лития с микро- и наноразмерными структурами разной стехиометрии с одним из своих вечных оппонентов - неким шустовым.
мадам шмулевич возникла в дверном проеме кабинета супруга и голосом верхновного главнокомандующего вопросила:
- я что тебе велела купить, виктор?
- теста, - ответил, не отрываясь от дискуссии, муж
- какого теста?
- в упаковке
- а ты что принес в дом, шмулевич?
- тесто в упаковке
- ты не то тесто принес, виктор, и оно сгорело! - яростно воскликнула марфуша, - я хотела его угостить, а он принес дрожжевое,..
и марфа шмулевич решила заплакать

все же замечательно вкусная штука медовые коврижки!


8. ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА

 Когда профессор Шмулевич влюбился в студентку Соню, он так выразительно скрывал это, что мадам Шмулевич перед тем, как погасить ночник над своей частью супружеского ложа, спросила:
- Надеюсь, что ты еще не спал с нею?
- Нет, - ответил влюбленный профессор и тотчас же сделал попытку замаскироваться, - ты о чём, дорогая?
- Об этой твоей двоечнице с третьего курса, из группы 399. Фамилию озвучить или не надо?
- Не надо, - поник духом и телом Виктор Иммануилович.
- Вот и не спи. Не повторяй сделанных ранее ошибок. Или ты забыл про блондинку Шурочку с факультета управления?
   Шмулевич не забыл той Шурочки.
   Тогда был апрель, бурная весна, еще более бурный роман, о котором судачили в институте, очень глупая, но ухватистая студентка Александра, которой грозило отчисление за неуспеваемость и она, заметив внимание к ней Шмулевича, тогда еще просто преподавателя и кандидата наук, использовала эту мужскую слабость по полной программе. А на следующем курсе женила на себе завлаба Гулькина, который ушел от жены и троих детей.
   Виктор Иммануилович той весной крепко огрёб от Марфы, которая, безо всякого предупреждения, забрав детей, уехала к маме в Одессу. Шмулевич ездил к теще за семейством.
   Воспоминания о той поездке остались жуткие.
   Не меньше, чем от тещи, досталось ему и от родной мамы.
   Папа Шмулевич тоже молчал очень красноречиво, хотя в свое время святым не числился.
   Марфа погасила ночник и повернулась к Шмулевичу спиной.
   Сквозь ночную рубашку супруги светились огненные буквы: запретная зона, стреляю без предупреждения.
Дело было в пятницу.
   В понедельник к концу дня студентка Соня поняла, что надо  искать другой, менее охраняемый объект для помощи в погашении неуспеваемости.


9. МОСКВА-КАССИОПЕЯ И ОБРАТНО

Виктора Шмулевича вызвали в первый отдел института и под роспись вручили ему секретный пакет.
Пакет оказался от школьного товарища Шмулевича по кличке «Тёртый». Фамилия Вани Морковкина считалась смешной и Ваня гораздо охотнее откликался на погоняло «Тертый».
Теперь «Тертый» был трехзвёздочным генералом и он, отыскав Шмулевича на сайте «Одноклассники», прислал ему официальное приглашение на секретное заседание разработчиков военной техники.
Виктор не хотел ехать, но Марфа настояла.
На совещании было скучно, Тёртый не объявлялся.
И Виктор уже пожалел два дня, на которые и был рассчитан сей  закрытый хурал.
Появился Тёртый на второй день, когда Виктор уже собирался по-тихому сваливать домой.
Тёртый облапил и обслюнявил Шмулевича, обдав друга детства мощным многодневным  перегаром.
Потом генерал Морковкин потащил Виктора в ресторан, где, выпив поллитра водки, начал излагать дело.
Предложение Тёртого было простым, как половой акт.
Предстояло рассчитать кое-какие параметры системы навигации новой крылатой ракеты, которая никак не хотела лететь в нужную сторону.
Виктор согласился.
Тертый обрадовался, заказал ещё водки и перешел к главному моменту переговоров.
Расчет производился в рамках научно-исследовательской разработки, плавно переходящей в опытно-конструкторскую документацию и стоило это дело сто миллионов рублей – «соточка муликов» по образному выражению генерала.
«Из этой соточки девяносто пять муликов ты, Витя, возвращаешь нам, то есть мне, а с остальными делай, что хочешь, но работа должна быть выполнена точно и в срок».
Шмулевич, услышав о сумме в пять оставшихся «муликов» вдохновился и дал согласие.
Ударили по рукам и генерал тут же, в ресторане, вручил Виктору письмо на имя ректора института с предложением заключить договор с воинской частью номер 000000 НИР «Лопух» стоимостью в сто миллионов рублей.
Работу следовало выполнить за два месяца с момента перечисления аванса размером в девяносто пять миллионов рублей.
Радостный Шмулевич привез письмо ректору и сообщил особые условия.
Ректор потер руки и ответил – нет проблем, профессор Шмулевич, но четыре миллиона из оставшихся пяти – мои.
Шмулевич задумался, однако отступать было нельзя и он пошел сочиннять калькуляцию.
В бухгалтерии его калькуляцию почеркали и пересчитали по-своему.
Из оставшегося миллиона на заработную плату профессору Шмулевичу, двум аспирантам и четырем инженерам досталось триста с небольшим тысяч рублей, а остальные деньги пошли на накладные расходы.
Полученный аванс копейка в копейку тот час же после получения через две левые фирмы был отправлен назад генералу Морковкину на карту VISA в какой-то неизвестный банк ООО «Банк Лимон».
Творческий коллектив во главе с профессором Шмулевичем распался через пять недель, потому что никто не получил обещанных надбавок.
Работать стало некому.
Близилось роковое число.
Профессор Шмулевич впал в пессимизм.
Помогла Марфа дельным советом.
Шмулевич состоял руководителем дипломной работы у нескольких студентов, выпускавшихся по его кафедре.
Одного из них,  Махмудова, он и озадачил расчетом поставленной военными задачи.
Махмудов справился почти в срок и защитил диплом.
А передранный с махмудовского диплома расчет в виде отчета по НИР ушел заказчику.
Заказчик рассчитываться со шмулевическим вузом не спешил – некогда, потому что в срочном порядке внедрял расчет Махмудова в железо.
На испытаниях крылатая ракета, снабженная навигационной системой согласно расчету студента Махмудова, через полторы минуты полета отклонилась от курса и угодила аккурат в наблюдательный пункт, где убила трех генералов, среди которых был и генерал Морковкин, он же Тертый.
Прокуратура, расследовавшая происшествие, определила причину катастрофы в виде неисправности двигателя ракеты.
Шмулевич не получил за работу ни копейки, однако и не потерял свободу.
Студент Махмудов в настоящее время трудится начальником конструкторского бюро, где разрабатывает системы навигации для нового поколения российской ракетной техники.
Ректор института возненавидел Шмулевича, потому что на причитавшиеся ему четыре миллиона рассчитывал купить небольшой домик в деревне для любимой секретарши.
Марфа ругала Шмулевича за неразборчивость в школьных друзьях.



10. МУЖСКОЕ РУКОДЕЛИЕ

   Дачным погожим утром профессор Виктор Шмулевич решил приступить к починке садовой скамейки.
   Собственно говоря, задачу эту поставила профессорская жена Марфа еще прошлой осенью, но у Виктора никак не доходили руки до разработки конструкторской документации, составления технико-экономического обоснования работ и, собственно, сметы.
   За зиму, однако, Виктор управился и, после утверждения супругою всех нужных бумаг, приступил к делу.
  Шмулевич полчаса переносил из дома в сад купленный весною целевым назначением сложный инструмент: аккумуляторный гайковёрт, болгарку, мощные кусачики с телескопическими ручками, которыми можно перекусить опору электропередачи, дрель, топор, фомку и прочий шанцевый и не очень инструмент.
  Взглянув на небо, профессор натянул новые нитяные перчатки с резиновыми пупырышками на рабочей части и начал ремонт.
  К обеденному перерыву Шмулевич продвинулся далеко: опрокинул скамейку вниз головою и начал детальное обследование поврежденных частей.
   Ровно в четырнадцать часов Марфа позвала его обедать. На обед был борщ, фаршированная рыба, овощной салат и чай с бубликами. После обеда, по заведённому обычаю, профессор прилёг на часок, чтобы восстановить потраченные силы.
   Когда наступили сумерки, Виктор Шмулевич отёр трудовой пот с чела и оглядел поле битвы.
  Там, кверху чугунными ногами, лежала скамейка, а рядом с нею валялась поврежденная перекладина, удаленная профессором.
   Еще три прогнившие перекладины ждали своего часа.
  Час наступил через неделю, потому что на следующее утро у профессора от перенапряжения случился гипертонический криз.
  Но, как гласит народная мудрость, беда одна не ходит.
  Когда Виктор Шмулевич нагнулся за гвоздиком, у него сделался прострел в районе крестца.
  - Марфа, мне больно! - во весь голос застонал профессор.
  - Потерпи, дружочек, сейчас я тебя смажу...- увещевала мужа Марфа. Но Виктор продолжал жаловаться так громко, что о его беде узнала вся улица дачного поселка.
   На следующий день Марфа вызвала знакомого врача.
  Тот посоветовал уколы и мази.
  Мазать было кому, а вот колоть - нет.
  Но Марфа нашла выход: она изучила механизм внутримышечных инъекций посредством медицинской энциклопедии, с которой не расставалась с того дня, как вышла замуж и, следуя советам мудрой книги, решительно вонзила шприц объемом в пять кубических сантиметров, наполненный дозой мовалиса, в филей мужа.
   Лучше бы она сначала потренировалась на кошке Лукерье, потому что шприц попал аккурат в нервный узел и профессор Шмулевич для начала потерял сознание от боли, а когда вернулся в этот мир, то оказалось, что радикулит прошел, но правая нога отнялась.
   Полупарализованного Шмулевича увезли в клинику, где он восстановился к концу августа, аккурат к началу нового учебного года.
   Осенью, приехав на дачу, чтобы снять урожай яблок, профессорская чета единодушно решила, что скамейку следует выбросить, как предмет, приносящий несчастье.
   За бутылку водки сосед Женька Жмуриков, пьяница и прощелыга, в течение пятнадцати минут разобрал злополучную садовую мебель и отнес останки скамейки на помойку.
   А вечером, когда Шмулевичи уехали, Жмуриков забрал чугунный остов скамьи с помойки и через сутки попивал портвейное вино с приятелем Лёхой на новенькой, еще пахнущей смолой, дачной скамье, которую поставил недалеко от своего сортира.
   Жена Жмурикова, будучи довольна халявным приобретением, даже не стала ругаться в сторону пирующих.


11. О ПРЕВЫШЕНИИ СКОРОСТИ

Поводом для развода супружеской пары Шмулевичей послужила политика.
Если быть точнее, то муниципальные выборы.
Виктор Иммануилович Шмулевич решил баллотироваться в местный орган самоуправления и ему понадобился помощник.
Лучше собственной супруги кандидата найти невозможно и семья Шмулевичей двинулась во власть.
Лучше бы они этого не делали.
Общеизвестно, что учить друг друга вождению транспортного средства, заниматься общим бизнесом и воспитывать домашних животных супругам противопоказано.
Шмулевичи этот закон нарушили и поплатились.
Избирательную компанию семейство провело блестяще.
В детали вдаваться нет смысла и сразу перейдём к финальным аккордам нашего повествования: через две недели после того, как Шмулевич был избран в муниципалитет и стал там мелким, но вождём, он бросил работу в ВУЗе и развёлся с женой.
Инициатива разрыва брачных уз принадлежала Марфе – явившись ближе к полуночи на рабочее место супруга, она застала его в обществе ещё одного народного избранника – Регины Гаврилюк.
Депутаты  находились в интересном положении и совершенно без одежды.
На сим сага о Шмулевичах закончена.
Марфа уехала к дочери в пригород Иерусалима, а Виктор купил себе новую квартиру, в которой кофе по утрам в постель он подает своей коллеге Гаврилюк.

КОНЕЦ САГИ