Масштабы репрессий или познание в сравнении

Масштабы репрессий или познание в сравнении.               
О масшабах репрессий спорят.Некоторые называют цифру всего несколько тысяч,другие 150 млн. человек. Но никто не спрашивает родственников репрессированных и расстрелянных.Сколько они потеряли расстрелянными, умершими от голода, погибшими на пересыльных пунктах. Некоторые умирали когда на их глазах истязали отцов священников. Некоторые красноармейцы отказывались расстреливать священников или стрелять в крестный ход и тут же были убиты комиссарами. Эти красноармейцы трижды оклеветаны и тогда и сейчас, и забыты. Ещё одна категория репрессированных-извозчики. В стране налаживался выпуск машин а извозчикам было жалко резать лошадей, хотя в больших городах они работали себе в убыток. Их расстреляли за приверженность к частной собственности а семьи сослали. Вождь №1 был окружён коммунистками-эмансипе но уже в 1923 году ссылал на Соловки юных фокстротистов. Я не понимаю как политики, называя себя коммунистами, что в переводе означает общественник, не жалеют женщин, которые опоздали на работу на 15 минут и попали в тюрьму . Хвалят вождя №2 что тот запретил аборты. А декретный отпуск был месяц до родов и месяц после родов. При Хущёве 2 месяца до родов и 2 после родов. Но при вожде №2 только 1, дальше женщина была обязана выйти на работу. Но как вовремя собраться от такого маленького ребёночка? Результат- тюрьма. Да и страшно себе представить ясельную группу, где детям по одному месяцу, при том, что тогда не было пампесов, не было и лишней тряпочки. Ну если коммунисты продолжают классово ненавидеть священников, т.н. кулаков, мельников,  кузнецов-это основной контингент сталинских репрессий -то как объяснить классовую вражду к опоздавшим молодым матерям? Объяснение простое-название коммунисты-ложное. Также много вдов попали в тюрьму за колоски. Если вдова ворует колоски, то надо в тюрьму сажать правителей, а не вдову. Во всех странах сёла превращались в города. Солдаты, служившие в 70х годах в ГДР называли места службы городом. Но их учили политруки называть данную местнеость селом.-Какое же это село? Асфальт до леса, дома городские. А у нас нет даже асфальта до райцентра. -Такие сёла, где нет асфальта до райцентра, есть даже в Московской области не говоря о Рязанской, Калужской, Липецкой и др. В Смоленской, Новгородской, Псковской области до сих пор царит 1945г. Если проехать на электричке по старой смоленской дороге то увидете разруху. А что там, где нет электрички? Да и вообще все ветви железных дорог в Рязанской области построены при царе Николае Александровиче Романове. У других деятелей не нашлось денег на Рязанскую область. Не знаю было ли проведено электричество в деревню Клушино Смоленской области, откуда родом Гагарин, но нам в село Ижеславль Рязанской области провели электричество только в сентябре 1961 года после полёта Гагарина в космос. В 90е годы была аграрная партия, но и там никто не охнул, что исчезли миллионы русских сёл. Репрессировано не только миллионы людей но и миллионы русских сёл. В каждом доме была семья не менее 7 человек. Это означает что в семье была лошадь, корова, 10 овец, 20 кур, 5 гусей, 3 индюшки, 1 поросёнок, 1 собака, 2 кошки. В деревнях тучами летали ласточки и воробьи. Несмотря на большую плотность всего живого, вода в реке была чистой из неё можно было пить некипячёную воду. Воду из общественных колодцев никто не кипятил. Этим и воспользовались власти во время гражданской войны. Только у них были намерения и средства к заражению колодцев тифом. Сейчас, когда деревень нет развелись только змеи, вода в реках стала грязной, даже в малых реках, таких как Лубянка, Жрака, Локня, Яропол, не говоря уже о Проне. Всюду свалки, босиком и шага не ступишь. Весной жгут сухую траву. В 60-х годах, когда ещё всю траву скашивали, мы играли в карьерах на болоте. Это был единственный островок, где росли небольшие вётла и осины. Мы представляли себя не просто в лесу, а в дебрях Амазонки. Распевали песню- На дальнем Юге, где протекает Амазонка.- Не представляли, что пройдёт каких-то 40 лет и у нас появятся дебри из нескошенной травы, по лугам невозможно стало пройти. Но радости от этого никакой. Только чувство опасности, что нас прихлопнут более сильные и организованные народы. Если мы посмотрим на карту Юго-Восточной Азии-вокруг города сливаются это сплошной мегаполис. В Китае пустуют земли только в т. н. Внутренней Монголии. Китайцы не тратятся на малые народы, им надо решать собственные нужды. Но у нас всё наоборот. После революции русские люди в одночасье стали деревенскими. Строили русские города а сами стали деревенскими. Помню смотрели в 90-х годах фильм- Просто Мария.-И все восхищались, какая красивая Мария Лопес.  - Нет -решительно сказала одна женщина.- У Марии лицо слишком деревенское, а вот её подруга интеллегентне.- Я была просто ошарашена таким суждением. Неужели понятие интеллигентность у нас укоренилось с удлинённым лицом? Конечно фильмы сделали своё гнусное дело. Например самый первый звуковой фильм -Путёвка в жизнь.-Бандит Жиган с чисто русским лицом. У людей появится страх именно к такому типу лиц. В фильме - Республика ШКИД.- русские люди всем рынком избивают сироту. Все предатели во время войны исключительно русские-так показано в фильмах. Фильм - Вечный зов.-точнее можно назвать вечная ложь. Ложь выверенная до мелочей. В фильме - Два капитана- безродный Ромашов обжирался в блокадном Ленинграде. Как он мог обжираться, когда все машины с продуктами шли в Смольный. Обитатели Смольного и обжирались. В Советском Союзе всеми фильмами заправлял худсовет, точнее сказать худший совет. Про космонавта Гагарина было много слухов- он человех известный, но Сергея Павловича Королёва никто не знал. И надо же было выпустить фильм, где обстоятельсва его гибели показаны с точностью до наоборот. Посмотрите в интернете как было на самом деле и сравните с фильмом -Укрощение огня.- В одном фильме показано, что священник прятал целый арсенал. На самом деле у священников никогда не было ружей а было много детей. Но в фильмах все священники показаны бездетными. В фильмах показано, что чекисты ловили бандитов, а на самом деле приходили в дома священников искали неизвестно что, выбрасывали из окон пелёнки. Вообще расстрел многодетной царской семьи это был сигнал - фас -для чекистов. Если одни так просто и безнаказанно расстреляли царскую семью вместе со слугами и врачом, почему же не расстреливать многодетные семьи купцов, дворян, священников, т.н. кулаков и прочих собственников? Люди простодушные думали, что власти их обзывают мешочниками. Но нет, мешочнику можно было влепить статью за спекуляцию и расстрелять. Вообще с помещиками и капиталистами расправился вождь №1 а вождю №2 достались на растерзание священники, кулаки, кузнецы, мельники, мешочники, извозчики,  сапожники, кружевницы, швеи и прочая голь. Определение кулаки высосан из пальца вождей. Сразу после революции был подписан похабный декрет о мире. Ещё более похабным был декрет  о земле. Одним махом вождь №1 добил крестьянскую патриархальную общину. Землю стали делить на всех мужчин, женщин и приезжих. Патриархальная крестьянская община делила землю только на мужское население. За это в каждой крестьянской семье один мужчина должен был отслужить в армии. Женское население не имело земли. В стихотворении Некрасова- Мужичок с ноготок.- мальчик говорит:"- Семья-то большая да два человека всего мужиков-то отец мой да я". -Так вот оно что.-Это значит большая семья имела два пая земли в крестьянской общине. По этой причине многих девочек крестьяне отдавли в барскую рукодельню. Но зато женское население ни при каких обстоятельствах не подлежало призыву в армию. И девушки дейсвительно выходили замуж, имея в приданное постель и одежду, а не брали к себе мужа как сейчас. Потому что землю парень имел только в своей общине а не в соседней. После революции приезжим была нужна земля не для того, чтобы пахать и сеять но властвовать. Женское население после ленинского декрета о земле стало военнообязанным. Это и обычный фронт и бесконечный трудовой фронт. Особенно тяжёлыми были торфянники. На торф брали девочек с 14 лет. Если до революции девушка за один сезон зарабатывала себе приданное, то на трудовом фронте ничего -ведь это же фронт. Нормы выработки были таковы 1 вагончик кукушка на одну девушку. Бегали с тачкой бегом. За невыполнение плана тюрьма и лесоповал. Власти называли женщин с торфоразработок торфушками. Некоторык прятались в кустах за огородами чтобы не попасть на трудовой фронт. Но их очень быстро находили и отправляли в лагеря. На торфу работали и вдовы с 1945 по 1953 год. Ведь их дети подросли и ходили в школу, значит мать можно взять на трудовой фронт. Все девушки и женщины на торфоразработках старелись быстро, как в немецких концлагерях. А если девушка быстро постарела, то замуж её никто не возмёт, это значит из трудового фронта ей не выбраться. В произведении маститого писателя Шолохова говорится, что председатель колхоза Давыдов сам пахал на быках. Это ложь. Даже паршивенький бригадирчик в колхозе не выгонял свою семью на колхозные поля, не говоря о председателе. У председателей колхозов не работали в полях или на фермах ни жёны ни матери ни сёстры. На тяжёлых работах работали беспартийные вдовы и сироты. Однажды после войны вдов из села Марьино заставили на себе в Михайлов таскать заготовку -мешки с зерном за 30 километров. Не было ни лошадей ни тележек. Даже в 70-е годы семьи партийцев свёклу не тяпали, а в трудовых книжках у них нарисовано всё как надо. Вообще за колхозный строй голосовали те, кто на тяжёлых работах не работал а руководил. Все председатели были партийцами, большинство из них были очень злыми. Если б кто-то писал во время колхозного строя летопись села, то запись была бы такой: при таком-то председателе населения убавилось на столько-то, при таком-то настолько-то, а при таком-то село прекратило существование. Когда разорялось село, все искали себе место в городе за свой счёт. Но партийцам всё компенсировали в 10-кратном размере. Когда же в 90-х годах колхоз прекратил существование, всё колхозное и партийное начальство получило пожизненную инвалидность 1-ой или 2-ой группы. Остальному населению пришлось начинать всё с начала в городе, хотя все силы уже были отданы колхозу. Понятно что продолжительность жизни сокращалась, люди не доживали до пенсии. Но почему же сталинисты до сих пор хвалят колхозы? Основной их довод единоличная семья тратила 85% произведённой продукции на себя. А на кого же должна тратиться многодетная крестьянская семья? На вас гооспода партийцы? Ещё один их довод что якобы благодаря колхозам была выиграна война. Ну это чистейшая ложь. Колхоз не кормил не только отступавших но даже наступавших солдат. В ноябре 1941 года Михайлов заняли немцы. Собственно фронта уже не было. Все наши безоружные солдаты были убиты в неравном бою, взяты в плен, пропали без вести. Большинство женщин уже в 1941 году были вдовами. Винтовка это не оружие во вторую мировую войну. Да и винтовок-то не было несмотря на хвалёную сталинскую индустриализацию. В Михайлове решили за несколько дней до вступления немцев в город выдать учителям зарплату за 2 месяца вперёд. Хитрая директоша-коммунистка сама не пошла в город, а послала маминого брата Евгения Покровского. Евгений успел принести деньги. А 6 человек из дугих деревень расстреляли немцы, когда те пришли за деньгами. В том числе был рсстрелян директор Николаевской школы Милосердов Н.В. сын священника из Николаевки. Мамин брат был с 1924 года, но уже побывал в военных переделках. В июле 1941 года его и двоюродного брата Черкасова Леонида Александровича взяли на трудовой фронт под Смоленск. Из всей деревни взяли только двух наших и двух Кадочкиных. Их привезли в Смоленскую область рыть окопы. Дали им в руки лопаты и оставили множество молодых ребят одних. Они копали окопы. Мимо проезжал военачальник на машине. Самые смелые остановили машину и спросили когда же им дадут обед. Военачальник ответил:-Вечером вам дадут и обед и ужин. Дальше копать.-И поехал. Они копали дальше. Наступил вечер но никого не было. Вдруг они заметили солдата и спросили его когда же им дадуд обед и ужин. Солдат им ответил:-Сейчас тут будут немцы.- Пришлось им идти из Смоленской области пешком. Ориентировались на восток по подсолнухам. Когда через несколько дней пришли домой, то их допытывали партийцы:- Почему бросили трудовой фронт?-Но расстреливать не стали, потому что  братья Кадочкины были свои -деревенские. Но мне рассказывала одна женщина, что во время войны они жили в Азербайджане. Её двоих русских одноклассников 16-летних тоже послали под Смленск на трудовой фронт, и ребята также вернулись. Парторг- азербайджанец расстрелял их за трусость. Вообще русских судили во время войны многие народы и присуждали расстрел или штрафбат. В штрафбате командовали поляки. Поляки через свою страну пропустили немцев за 2 недели, а русскими командовали. Вторая переделка у Евгения была когда летом 1941 года над ним летал немец и кидал в него бомбы. Мама видела это, и когда немец улетел побежала на то место. Но женщины, которые прятались в траве сказали ей, что брат сумел спрятаться за бугорком, и когда немец улетел, он пошёл. Немцы заняли Михайлов в конце ноября, заняли также Поярково и Хавертово. Среди них были также и румыны, которые говорили никс вместо нет.  Немцы кругом делали разведку. Но не прятались а ездили на мотоциклах свободно. Население было безоружным. В Рязани женщин заставляли рыть окопы. Но наши раненые видели из окна госпиталя немцев на мотоцилах. Раненые забеспокоились зашумели, немцы уехали. Но всё же по рассказам в Волдырёвке арестовали шестерых немцев. В Захарове было так: партийцы раньше времени боялись убегать из своих кресел. Но решили себя обезопасить за счёт пионеров. Они пришли в дома, где жили 12-летние ребята, принесли им красные галстуки и красные повязки на руку. Велели ходить по посёлку и сообщить властям о случае продвижения немцев. Также они посадили пионеров на колокольню села Жокино. Велели наблюдать. Но у немцев были дальнобойные автоматы. Все высокие места они обстреливали заранее. А когда приехали в Захарово, то все жители попрятались по домам, а пионеры ходили с повязками. Немцы их постреляли и поехали в сторону Рязани. Также много народа немецкая разведка постреляла в Скопине, а в Ряжске разбомбили наш госпиталь. В декабре 1941 года наших солдат-сибиряков перебросили с Дальнего Востока под Москву. Мама жила с сыном в Аннино. Ей уже в августе пришло извести о гибели мужа под Могилёвом. Командование готовило наступление под Москвой, и первый освобождённый город был Михайлов - город названный в честь Архистратига Михаила. В Михайлове был Архангелький собор который потом  сломали.Через Аннино шли сибирские войска. Я не знаю как далёк их был маршбросок, но некоторые говорили что идут они от Чебоксар, другие говорили что из Ряжска. Они говорили, чо последующие видели умерших солдат из предыдущих колонн в скирдах соломы. Большинство умерших были немного прислонены к скирдам соломы. Вероятно они даже боялись присесть от усталости, думали что вот немного отдохнут и догонят своих, да так и умирали стоя. Мама была учительницей и потому в её съёмную избу пришёл офицер со своими географическими картами. Он разложил карту на столе и стал деловито смотреть на неё. Но быстро пришёл адъютант и сказал, что нашёл избу получше. Офицер быстро сложил карту и ушёл. А в дом пришли около 15-ти солдат. Мама их не считала- это плохая примета. Но видно,что винтовок было намного меньше, чем солдат. Колхоз не разрешил брать солому для подстилки на пол. Деревенские дома были маленького размера. В сталинские времена у населения не было даже лишних тряпок чтобы постелить на пол. Солдаты стелили шинели и укрывались шинелями. Мама всю ночь варила картошку чтобы накормить солдат, с собой у них была тушёнка. Также она топила печь, чтобы вы сушить серые солдатские валенки. Введение ломает ледение. Морозы сменились оттепелью. А солдатам галоши не положены. Солдаты утром обули серые валенки и пошли по лужам. Ночью один молодой солдат выбегал на улицу, беспокойно слушал канонаду которая шла в Михайлове. На него ругались солдаты постарше, что он раскрывает дверь и холод идёт по полу. Один больной солдат попросился на печку. На печке он обмочился, а сушиться некогда надо выходить на сбор. Когда я рассказывала об этом подруге, она хохотала, но это плохой смех. Целый день по селу шли последующие колонны солдат. Они просили у женщин варёной картошки и ели на ходу. Но наши командиры не велели женщинам давать солдатам картошку. Отнимали её и втаптывали в грязь. Офицеры ехали на лошадях. Женщины ругались на командиров, но мама молчала. Она как дочь священника постоянно чувствовала за собой слежку. Партийцы, которые занимались слежкой во время войны на фронте не были, но были причислены к тыловикам и получали льготы и пенсию как участники войны. А женщины которые размещали у себя солдат, ни к каким тыловикам причислены не были. В Михайлове немцы разместили на всех колокольнях своих пулемётчиков. Поэтому наши солдаты погибли уже на подступах к городу. Другая колонна шла от Рыбного через Поярково. В Хавертове тоже есть братские захоронения наших солдат. Братские могилы есть в Пушкарях Михайлове и на Чёрной горе под Михайловом. Рассказывают, что начальники по ошибке велели стрелять по своим подошедшим с двух сторон к Михайлову. Как же так? Ведь нашего измученного солдата можно было за километры узнать. Действия начальников ни чем не объяснимы. Погибло очень много солдат, а оружия  опять не хватало да и трофейное оружие отбирали, чем это объяснить? После взятия Михайлова через несколько дней в сёла пришли чекисты. В Фирюлевке они подожгли несколько домов а священника привязали к хвосту лошади и гоняли, пока священник не погиб. В Ижеславле радовались что немцы не дошли 5 километров а то бы и их сейчас шерстили. Это потому что у нас церковь не закрывалась говорили все. Даже немецкий разведчик не дошёл несколько метров до церкви со стороны Николаевки, а был только на Кутыровке. Никто не ехал в эвакуацию, ведь нас никто нигде не ждал. Мама жила на квартире в Аннино бабушка, тётя Маня и тётя Вера на квартире в Ижеславле. Казалось, всё бросай и беги. Но в подполе была единственная еда картошка, а без неё гибель. Когда вождь №2 объявил артистов генофондом нации, то большего фашизма и не надо. Даже немцы до этого не додумались а в конце войны одинаково своих эвакуировали, артист ты или не артист. А вождю остальные люди не были нужны. Между прочим эвакуированные в Среднюю Азию потом достали себе все документы что они были в ссылке и получили льготы как репрессированные. В Ижеславле после того как отогнали немцев,  все поспешили к Рождеству Христову в Христорожденственский храм. Власти опять были взбешены. В советских фильмах показано, что немцы при заходе в город объявляли войну одним коммунистам и евреям. Это вымысел.  В первые часы оккупации немцы стреляли во всех, кто идёт по улице. Потом расстреливали, тех кто шёл по улице и не мог сказать, где его дом. Так в Михайлове и попались немцам под руку директора школ, поздно пришедшие за зарплатой. Потом в Хавертове одна семья испугалась и закрылась на засов. Немцы подкатили орудие и стали стрелять по дому из орудия. В семье большинство погибли. Такая обстановка была во время короткой оккупации. Но во время длительной оккупации, например в Пскове и Новгороде не осталось ни одной русской семьи. Партийцы стали принимать в комсомол молодых ребят и в 17-летнем возрасте отправлять комсомольцев на фронт. А 12-летних заставляли ползать по-пластунски вокруг школы даже зимой и в слякоть. -Вам надо готовиться к фронту-хотя одежда у ребят была очень плохая и дырявая. В 1942 году были призваны мамины родные и двоюродные братья. Двоюродный брат  Сергей Алексеевич Смирнов погиб под Сталинградом. Он был призван из Средней Азии, куда их сослали с матерью в 1930г. Отец его священник Смирнов Алексей Васильевич погиб на Беломоро- Балтийском канале в 1930г. Мамин родной брат Покровский Евгений Фёдорович погиб на Орловско-Курском направлении в августе 1943г., отец его священник Покровский Фёдор Васильевич умер из-за гонений в 1930г. Двоюродный брат  Черкасов Леонид Александрович погиб в первом бою на Прохоровском поле в июле 1943г. Родной брат  моего отца Газов Борис Васильевич погиб в Смоленской области 14 июля 1943 рядом с селом Высокое, отец его Газов Василий Яковлевич был священником и расстрелян на Бутовском полигоне 14 октября 1937г. Под Ленинградом погиб Газов Евгений Адрианович в 1944г., отец его священник Газов Адриан Яковлевич был арестован в 1927г и пропал в лагере в Берёзове. К сожалению из- за гонений и репрессий на священников многие родственные связи были потеряны и об остальных родственниках не было известий. После того как немцев отогнали, в сёлах стали появляться какие-то военные, которые назывли себя кто лётчиками, кто танкистами, кто связистами. У них была хорошая еда. Жили они весело, занимали самые хорошие дома. Наверное теперь рассказывают что были они на войне от звонка до звонка. И ещё одну гадость сделали рязанские власти во время войны в 1943 году. В центре Рязани есть госпиталь, построенный ещё до революции, там размещались раненые. Но властям необходимо было разместить семьи т.н. польских офицеров. В халупах польские офицеры жить не хотели. В школы их не пустили директора, в педагогическом институте учились в основном девушки, здание это бывшее епархиальное училище, построенное до революции на средства духовенства. Тогда из приспособленного здания госпиталя выставили раненых и поселили туда т. н. польских офицеров. Пришлось педагогическому институту- бывшему епархиальному училищу- размещать у себя раненых, но места не хватало и размещали раненых по разным школам. Это было в 1943 году в разгар войны. В Рязани в честь пребывания т.н. польских офицеров была названа улица именем Тадеуша Костюшко, который воевал исключительно против русских. В 1984 году был открыт громадный памятник советско- польской дружбы. Скульптор-поляк изобразил польских солдат красавцами а русских ноборот. К тому же наших солдат во время освобождения Польши даже не пускали ночевать в дома. Наши солдаты ночевали в Польше на снегу. Когда в 2007году я пошла в фсб чтобы узнать судьбу остальных братьев моего дедушки в ушах звучало- Я иду в это логово жуткое-мне предложили пройти направо, чтобы подождать. Я чуть не упала с засекреченной ступеньки но задержалась за дверь. Во всех организациях пишут- осторожно ступенька- но не у них. Женщина отвела меня в другую комнату и стала спрашивать:"  Где отбывали наказание ваши родственники?"   Я её поправила:-"  Не наказание, а репрессии. Ведь наши родственники в ста поколениях никого не убивали".- Женщина очень разозлилась и стала на меня кричать, говорила что они тут занимаются нужным делом- нас защищают. Я замолчала, потому-что испугалась. Но когда я в третий раз поправила  её - не наказание а репрессии,- я почувствовала, что скажи я одно слово, она мне врежет. Она стала меня убеждать что на них наговаривают, что они мало людей расстреляли, а тех что расстреляли, было за что. Мои родственники священники никто не пережил 30-е годы, а на войне погибли их сыновья. Наши родственники не были в оккупации но на войне погибли очень очень многие. Хотя говорят, что каждая семья пострадала во время войны, это не так. Кому война, кому мать родна. Многие нажились на крови других. После войны буквально поедались домы вдов. Но к сожалению я не нашла утешения и в маленькой церкви на Бутовском полигоне. Женщина-церковнослужительница сказала мне погибшие священники ответили за наши грехи, и мы должны должны быть покорными и смиренными. Как же так? Ведь православие означает правильно славить Бога, а не покорность. Если Вы зайдёте на сайт Рязанског женского епархиального училища, то найдёте там несколько сотен дореволюционных фотографий. Это поистине народный музей, собранный разными людьми по крупицам. Но посмотрите на епархиалок, не найдёте ни одной ученицы в платке. Платок покрывли только в церкви из уважения к окружающим. Во времена оные у русских девушек и женщин были замечательные косы, косы ниспадали во время молитв при поклонах, отвлекали от молитвы. Поэтому мужчины стояли в церкви с раскрытой головой, а девушки и женщины с покрытой. Выйдя из церкви, снимали или нет платки, в зависимости от погоды и здоровья. А сейчас многие верующие ходят в платках по улице. Моего дедушку в 1928 году селяне спрашивали не грех-ли вступать в колхоз. Дедушка не обладал даром предвидения и не мог точно ответить. Но и без того было ясно, что отказавшихся сошлют. Как же он присоветует не вступать? Он говорил чтобы не шли против властей. Ведь власти проводили селекцию. У священников многих была фамилия Смирнов. Так расстрелянных людей с фамилией Смирнов более миллиона. Но и труд в колхозе был тяжёл и не оплачивался. От нас уже ничего не зависело. Люди были обречены на разорение. На кавезные вопросы о вере дедушка отвечал одним словом:"  Не кощунствуй."   Эти же слова я бы сказала сталинистам, которые говрят, что Сталин войну выиграл, а Ленин основатель государства. -Не кощунствуйте. Такие огромные потери не позволяют честным людям говорить слово "  выиграл".  Выигрывл сражения Суворов, который бил умением а не числом. И вообще кровожадные сталинисты всегда срываютя и орут:"  Поднять бы Сталина, он бы всех расстрелял."  Однажды одна хилая старушенция громко хаяла при всех рязацев, глазницы и рот её был в боевом раскрасе, что только подчёркивало её морщины .Она орала что её отец был чекистом в Северных краях там люди лучше. Я тихо спросила-чем занимался её отец.- "  Шмалял по таким как ты."- завопила старуха. Шмалял-вот так бандитское словечко, но так оно и есть.
 
      Епархиалки.
В 19 веке на средства духовенства было построено множество епархиальных училищ. Государство на эти цели не давало ни  копейки. Сбор средств тяжёлым бременем ложился на все приходы. Но духовенство всё делало для детей. Церковнослужители имели много детей, но сами долго не жили. У церковнослужителей основной доход был с земли, которую они  пахали сами, а никакие не работники. Советские СМИ называли церковнослужителей кастой, но это ложь. Русское православное общество никогда не было кастовым. И у людей были родственники во всех слоях общества. Вообще православная религия изначально была религией рабов- это в первые века Христианства. А в последующие века держалась на сиротах. Но кто же такие сироты? Сиротами назывли детей, осташихся без одного из родителей, чаще без отца. А без обоих родителей круглыми сиротами. Для сравнения сейчас детей с одной матерью никто не называет сиротой. А на заре советской власти круглых сирот называли скверным лживым словом- беспризорники, тем самым очерняя память погибших родителей. Священники, дьяконы, псаломщики жили крестьянским трудом. Сами пахали, косили, убирали.  А служба в церкви была общесвенной нагрузкой. У крестьян в условиях натуральног хозяйства денег не было. Кресьяне платили налог зерном, скотом, а церковнослужители службой в церкви. Очень многие были потомственными церковнослужителями, но могли ими стать дворяне, крестьяне. Если у детей был отец, то он отдавал сыновей учиться на врача, юриста, железнодорожника. Там обучение было платным. А сироты учились без денег в семинариях и становились учителями, священниками. Почему же церковнослужители долго не жили? А потому что, кто решил служить людям должен подставлять одну щёку за другой. Такова специфика службы среди людей. Детям церковнослужителей приходилось работать больше, чем детям крестьян. Моя бабушка в семилетнем возрасте умела вязать носки. Дети пололи просо, тяпали картошку, поливали огород, то же самое делали и дети крестьян. Но у детей церковнослужителей была дополнительная нагрузка - пасти скотину вместо пастухов.  Дело в том, что крестьяне в условиях многолюдгой деревни нанимали пастухов всем миром. А церковнослужители не имели материальной возможности нанять пастуха. Дети всё лето пасли скотину и ждали, когда придёт осень, чтобы сесть за парту. Старались лучше учиться. Но работники у церковнослужителей всё же были. Что же это были за работники? Православные священники держали коров, овец, кур, но резать скотину не имели права. Недопустимо, чтобы священник вчера рубил петуха, а сегодня крестил дитя. За этим следили и крестьяне и дворяне. Вот и приходилось нанимать работника Балду исключительно для этих целей. В семьях многих репрессированных священников осталось много фотогафий и при работе в поле. При том священники не только обрабатывали свою землю, но и помогали вдовам. И ещё при церквях жили многие  нищие семьями. Так что нагрузка была огромной. В середине 19 века епархиальне училища строились во всех губерниях России, в основном там учились дочери духовенства. Сироты учились без денег, а отцы платили за учёбу дочерей и взносы в фонд училищ. Большинство епархиальных училищ после революции стали пединститутами, но некоторые- зданиями для администрации. Между прочим в проведении учебных занятий училища ориентировались на Институт благородных девиц в Смольном. Узнавли, как там смолянки? Смольный содержала императрица. Рязанское епархиальное училище было самым крупным учебным завдением царской России. Но в Московской, Тамбовской, Енисейской губернии было по два епархиальных училища. Видно, Енисейск до революции был плотно заселён. А  сейчас по телевизору про Енисейск и не услышишь. К моменту закрытия Рязанского училища в феврале 1918 года там обучались около 800 учениц. Всего епархиальных училищ было более ста. На  территории современных республик например в Казахстане и Средней Азии все документы уничтожены. Но вот далеко не полный перечень губерний имевших училища: Калужская,Одесская, Львовская, Владимирская, Костромская, Висленская, Виленская, Екатеринодарская, Ставропольская, Павлодарская, Нижегородская, Гурьевская, Томская, Омская, Тобольская, Архангельская, Вятская, Полтавская, Полоцкая, Кишенёвская, Харьковская, Подольская, Минская, Волынская, Ярославская и многие другие. Содержались семинарии и духовные училища за счёт духовенства. Содержать такое громадное количество детских учереждений было очень тяжело. Но священники лучше сами попроще оденутся и проще будут питаться, а детские учебные учереждения строили и содержали. Так же за счёт духовенства содержались и строились церковно- приходские школы, которые в 19 веке были почти во всех сёлах. Если кто думает, что только советская власть отбирала у церкви здания и сооружения, это не так. Уже до революции земства неправедными путями и обманом забирали церковно-приходские школы. Русские бояре и купцы строили церкви. Но вновь прибывшие купцы давали взятки не только местным губернаторам но и царю Павлу. За что они получали лучшие торговые места и даже закрывались в городах церкви и отдавались новым купцам под склады. Духовенство уже тогда сражалось за церковное имущество и церковную землю. Советский кинематограф не высмеивал ни графов, ни баронов, ни герцогов, а только бояр. Современному человеку не понятна разница между всеми этими титулами. Но кинемтагрофисты знали разницу и делали своё дело. Когда читаешь, на какие средства было это всё построено, то думаешь современным строителям ни за что бы этой суммы не хватило. Вообще история построения церквей такова. Люди приходили на новое место и строили храм. Вся жизнь была вокруг храма, село разрасталось. Молодые семьи селиились на новое место и опять строили храм. Например в число церковнослужмтелей попадали и бояре из многодедных семейств. Один брат строил церковь, другой в ней служил. Кто такие однодворцы? Их назывли дети боярские. Некоторые считают их крестьянами. Но скорее, это выходцы из бояр, живущих крестьянским трудом. В царской России каждый человек должен был получать пропитание, причислив себя к какому-либо сословию. А причислив к сословию, должен исполнять его обязанности. Так что большевики, отменив сословия, отменили право на труд, пенсию, землю, денежные запасы, жильё. Но до революции селения разрастались. Многодетнык семьи были трудовыми. Если в селе было несколько церквей, то это уже был город. Но вставл вопрос земли. Ведь церковнослужители жили за счёт земли, а не кружечных сборов. И тогда приходилось молодым священникам уезжать со своими семьями на новое место. Церковной земли в отдалённых сёлах было намного больше, чем у городских церквей. Иное дело новая советсекая власть. Она не ставила свои атрибуты власти в чистом поле. Все милицкйские заведения сразу расположились в самом центре городов. Чаще всего между соборным храмом и церковью. В Михайлове поломали собор и церковь, и между ними находится милицейское управление. Новой власти нужен был комфорт для себя и небытие для православных людей. Таким образом разорено было миллионы русских деревень. Теперь их нет. В Михайловском районе исчезли не только отдалённые сёла из-за бездорожья, но и близкие к Михайлову сёла, из-за того, что в этих сёлах председатели колхозов оставляли людям по 10 соток земли под огород. Чтобы современному человеку объяснить что это такое, попробуйте целый год кормить, одевать, обувать, учить, оплачивть проезд и квариру на доходы со своей дачи 6 соток. Ведь тогда были многодетные семьи и в колхозе ничего не платили. В Михайловском районе исчезло село Шанчерёво- Родина композитора Агапкина, вот такое получилось прощание славянки. В Михайлове, Захарове и Рязани нет ни одной улицы в честь композиторов Александрова или Агапкина. А ведь они работали на новую власть. Но видно так и не стали своими. Вообще в отрывных советских календарях уже в конце 60-ых годов перестали печатать портрет Гагарина ко дню космонавтики. Но зато печатали чуть-ли не на каждом листке портреты и биографии крупных, средних и мелких революционеров. Примечательно, что все они были просто профессиональными революционерам вплоть до 90-ых годов и получали персональную пенсию. До революции сёла вдоль рек были самыми многолюдными. Это был настоящий русский мегаполис. Сёла вдоль рек тянулись без конца. Сменялись названия, порядок домов не прекращался.
Рязанское епархиальное училище закончили многие мои родственницы. Но рассказывла об училище мне моя бабушка. В комнатах проживли от 25 до 73 девочек. Но никто не ссорился, потому-что воспитаны были в духе уважения друг к другу. В наши дни в школах воспитывают "  личность".  Личность, которая всех давит. Если бы в такие условия поместить современных девочек, то неизвестно чем всё это кончится. А тогда считали, чем больше в комнате девочек, тем больше подружек. К тому же девочки почти не болели. Девочки были опрятны, а персонал в столовой и в комнатах добросовестным. Вот и не было болезней. Церковнослужители не боялись отправлять своих дочерей в училище. Моя бабушка закончила училище в 1903 году, сестра Мария в 1907 году, сестра Вера в 1914 году, а младшей Валентине не дали доучиться новые власти. Воспоминания о годах проведённых в  училище у них были самыми наилучшими. При поступлении в училище в возрасте 10 лет девочки должны были сдать экзамен по чтению, письму, счёту. Закачивали учиться в 17- летнем возрасте. Но после 1910 года добавили предметов, и учёба уже заканчивалась в 18-летнем возрасте. Все выпускались из училища готовыми к жизни, труду, преподаванию в школе. Из книг в училище любили читать Гоголя. Но неожиданно всем понравилась книга американской писательницы "  Хижина дяди Тома."  Девочки вместе читали эту книгу. Плакали над вымышленной сценой, где негритянка с ребёнком на руках убегала от работорговца по движущимся во время половодья льдинам. На самом деле, кому приходилось перепрыгивать во время половодья хотя бы маленькую речку шириной в два прыжка, знают что льдина моментально уходит вниз. И на льдине невозможно устоять. И вообще современные афроамериканцы не любят эту книгу за то что дядя Том был слишком добрым. Девочки переживали за героев книги и не знали, что впереди их ждёт более страшное будущее. Но никто их тогда не пожалеет. А только будут говорить:"  А зачем было так много церквей."   Бабушка рассказывала мне шутливый франзузско-русский стишок, который учили и в светских и в духовных заведениях- Регарде ма шер сестрица кон жюли идёт гарсон. Се та се Богу молиться. Нам пора аля мазон. Регарде, как он играет, регарде, как он поёт. Регарде, как он танцует под французскую кадриль.- Этот  стишок был всеми забыт сразу после революции. А новые стишки не призывали молиться Богу, или хотя бы идти домой. Но призывли в сабельный поход и на кроштадский лёд. Хотя в епархиальных училищах много было противников изучения иностранных языков. Основной их довод- девочки не должны заблуждаться о своём предназначении- до замужества быть учительницей сельской школы, после замужества опорой мужу- сельскому батюшке. Поэтому в училище было много предметов рукоделия- шитьё, вязание, вышивание. Поначалу даже во время устных уроков девочки должны были заниматься рукоделием. Но потом это правило отменили. И ещё хочется сказать о пенсиях учительниц в престарелом возрасте. Пенсиями могли пользоваться единицы, а именно те кто всю жизнь проработал в школе, имел большой стаж. Получалось, что пенсиями пользовались почти одни незамужние престарелые учительницы. Остальные после замужества оставляли работу в школе. Так что основной задачей девушек, было найти порядочного мужа, чтобы и дети их стали работоспособными и обеспечили их старость. В семьях крестьян старых родителей обычно содержал младший сын. В семьях церковнослужителей- младшая дочь. Потому что разница в возрасте между старшими и младшими детьми доходила до 30 лет. Батюшка старался оставить свой приход за младшей дочерью и её муж должен был содержать тестя и тёщу. Порядки в епархиальных училищах были строгими но выполнимыми. Ничего общего с событиями описанными Помяловским конечно же не было. Все читали его бурсу, но мало кто знает, что в мужских городских гимназиях тоже официально разрешались розги. Но бабушка говорила что при ней никого никогда не наказали. Был случай исключения из училища двух девочек, за то что те рассказали что они во время каникул сидели в одной комнате с парнями без сопрвождения взрослых. На уроках присутсвоала классная дама. Она следила за тем, чтобы девочки держались прямо, не сутулились, не выпячивали живот, не стучали и не шмыгали ногами, не хихикали и не смеялись громко, не гримасничали во время разговора, не выпучивали глаза. И это всё правильно. Ведь будет ученица учительницей или сельской матушкой, она будет на виду всего селения. А к манерам учительниц присматриваются все, а в особенности те кто сам ковыряет пальцев в носу, или грызёт ногти. После 1917 года высмеивали присутсвие на уроках классных дам. Но именно эти скромные труженицы искоренили в обществе простоту нравов. Однако же сейчас в обществе не простота, а уже дикость нравов. Одно курение девочек на крыльце школ что стоит. На сайте Рязанского епархиальног женского училища несколько сотен дореволюционных фотографий. У всех девочек замечательные косы, а ведь тогда не было шампуней. Для сравнения в советских детских домах всех девочек стригли наголо. И вообще редкие фотографии из многочисленных советских детских домов ужасают. Отличались лишь в лучшую сторону советские детские дома, где содержались иностранцы и дети чекистов. Например детям испанцев-республикацев были обеспечены места в институтах и последующее быстрое получение квартир. Также их дети очень быстро получали квартиры в Москве даже в 70-ых годах. А вот дочка Марины Цветаевой умерла в детском доме от эпидемии. В последующем данный детский дом был переоборудован под одну из многочисленных дач Сталина. Вокруг современного Рязанског пединститута старинная ограда. Эта ограда была  сделана, чтобы девочки гуляли внутри ограды а весной делали уроки на свежем воздухе. Даже сейчас на фоне элитных домов 21-го века пединститут выглядит как жемчужина в каменных джунглях. Епархиалок также водили гулять на улицу. Классные дамы не разрешали девочкам заглядывть в окна, подходить близко к чужим домам, заглядывться на прохожих, шуметь. Бабушка училась хорошо и потому к ней была прикреплена отстающая  ученица, которой она должна была помогать. В те времена преподаватели не тратили драгоценное время для долгого объяснения, тем кто не понял уроков. А поскольку ученицы готовились быть сами учительницами, они и должны были помогать отстающим, это была их обязанность. Но полной противоположностью моей бабушки была сестра дедушки Елена Покровская. Их семья осталась без отца вот при каких обстоятельствах. Отец Василий их был священником. Он дома занимался с Еленой объяснял ей уроки. Елена его не слушала и потянула за скатерть, на которой стояла керосиновая лампа. Лампа упала, скатерть загорелась. Огонь перекинулся на одежду отца. Отец выбежал на улицу, катался на снегу, но ожоги были сильными и он умер. Четверо детей стали сиротами два брата и две сестры. Церковную  пахотную землю в поле передали другому священнику. Вдове оставили огород и возможность выгона коровы. Сыновья ранее хотели учиться на врача, но вдова не могла заплатить за учёбу, и они пошли учиться безденежно в семинарию. Дочерей взяли в епархиальное училище, вдова за них не платила. Многие вдовы священников становились просвирницами, они дома пекли просфоры. Но прабабушка не захотела этого делать. Она сбивала с молока своей коровы сливки и носила продавать масло в Рязань. Деньги клала в банк. После 1917 года банк лопнул и прабабушка осталась ни с чем. Новые власти отобрали у неё все запасы, она от голода поела ржи, и у неё случился заворот  кишок, она умерла. Но вернёмся к судьбе Елены в епархиальном училище. Елена также продолжала лениться. Она ходила внутри ограды и смотрела на улицу, а за уроки не принималась. Епархиальные училища первоначально были приютом для сирот, и потому к Елене были приняты увещевательные меры. Первоначально сирот епархиальное начальство старалось даже выдать замуж при выпуске. Закрепляли за ними приход. Но ведь даже очень богатым родителям порою не удаётся выдать дочерей замуж. Тогда оставили свои старания, и стали сирот учить ещё более старательно. В училище были некоторые кружки платными, возможно это были кружки кройки и шитья или второй иностранный язык, так вот сироты в них должны заниматься безденежно и обязательно. Начальство училища всё делало, чтобы сирота после выпуска смогла обеспечить себя достойным трудом. Но когда все меры к Елене были приняты, её пришлось отчислить из училища. Мой дедушка Покровский Фёдор Васильевич также училя в семинарии невнимательно, сидел всегда на Камчатке и его не спрашивали. Когда впоследствии дедушка и бабушка ссорились бабушка его упрекала: "  Твоя сестра не доучилась."   В здании епархиального училища был храм, девочки знали все службы. Когда дедушка и бабушка поженились, отец Фёдор стал служить в церкви. Но он путался в молитвах и матушка Лидия переживала за него. Она заставила его выучить все службы так чтобы он больше не путался. Под руководством жены у него всё получилось. Но бабушка вышла замуж только в 25-летнем возрасте, а дедушке было 23 года. А в 17-летнем возрасте после окончания епархиальног училища, она стала работать учительницей Глинковской земской школы в Михайловском районе. Школа была открыта недавно и в класс пришли учиться сразу 80 учеников в возрасте от 7 до 20 лет. Все стремились учиться, и в классе была абсолютная тишина. Тем более, что всех хулиганов из школы выгнал дворник со словами:-"  Нечего зря штаны протирать, иди лучше дома отцу помогай по работе."   И не велел им больше приходить в школу. Без хулиганов в школе стало тихо и чисто. Учение пошло очень интенсивно. Старшие не обижали младших. В классе учились вместе девочки и мальчики. Сидели по трое и даже четверо за партой, но никто не толкался. В 21  веке учительницы больше похожи на нянек, но тогда всё было не так, дети к семиилетнему возрасту были очень самостоятельными. Работая в земской школе, Лидия Леонидовна сдружилась с местными дворяночками. Во время рождественских каникул дворяночки брали её в Москву. Там они ходили в дом Кропоткиных, и Лидия Леонидовна услышала страшные разговоры. Оказывается собравшиеся радуются нашему поражению в войне с Японией. " - Чем хуже, тем лучше для революции."  -повторяли они. На войне погибли наши солдаты, матросы, офицеры, войсковые и флотские священники, а они радуются. Лидия Леонидовна была уже материально самостоятельна, все решения принимала сама. Но вернувшись из Москвы она спросила обо всём отца своего протоиерея Леонида Сергеевича Лихаревского. Отец велел ей оставить дружбу с местными  дворяночками. Лидия Леонидовна так и сделала. Вообще она дорожила дружбой и с крестьянами и с дворянами. Но такую дружбу пришлось оставить.Семь лет Лидия Леонидовна проработала в земской школе, потом вышла замуж и ещё полгода проработала в церковно-приходской школе села Тарасово до рождения первого сына Василия. Работая 7 лет в земской школе, она заработала себе приданное. Их с мужем бревенчатый дом  внешним размером 6 на 10 метров был построен на её деньги. Дом был на хорошем фундаменте с железной крышей,  а потому очень сухой и тёплый. Вслед за ней вышли замуж её сёстры Мария, Вера, а младшая Валя ещё училась. Брат работал учителем и женился на учительнице и жил в Рязани. Пришёл 1917 год. В феврале была арестована царская семья, и институт благородных девиц в Смольном некому стало содержать, ведь его финансировали с давних времён императрицы. Я не знаю, сумели ли докончить учебный год в 1917 году смолянки, но уже летом учениц перевели в другие заведения, также самый первый детский лазарет в Смольном был разогнан. Прекрасное здание выстроенное для детей захватили большевики и готовили в нём революцию. До начальства епархиальных училищ доходили тревожные слухи, но они думали такая же участь их минет. Ведь все семинари, епахиальные училища, церковно-приходские школы были построены на средства церкви, государство не давало ни копейки. Строительство и содержание на должном уровне ложилось тяжким бременем на семьи церковнослужителей. Был устав, ниже которого содержать детей было нельзя. Отец Фёдор говорил своему тестю Лихаревскому Леониду Сергеевичу:"-  Революция нас не тронет, мы же бедные."   Но тесть ответил:" - Ты ошибаешься, нас-то и тронет."    Стремительно развивались лихие события. После октября 1917 года у людей пропали в банках все деньги. Заводы прекратили работать. Рабочие хотели зарабатывать свой хлеб, и потому ходили к Ленину с предложениями наладить производство. Но Ленин посылал рабочих в продотряды, ни о каком налаживании производства речи не вёл. Так как наши жили рядом с Рязанью, на них и нагрянули продотряды. Моя бабушка была беременна моей мамой, когда пришли к ним и стали выгребать всё зерно. Далее я её буду называть матушкой Лидией, ведь она была молодой. Так вот матушка Лидия требовала от мужа отца Фёдора, чтобы он разогнал продотрядовцев. Но отец Фёдор видел их свирепые и угрюмые лица и не говорил ни слова. Когда выгребали последние мешки Матушка Лидия крикнула: " - Ах вы разбойники."   Сразу её схватили и хотели расстрелять, но вступился собравшийся народ. Отец Фёдор стал просить продотрядовцев отпустить жену. Тогда они схватили его, а матушку Лидию отпустили. Отца Фёдора привезли в Рязань и хотели расстрелять, но приказа не было и его отпустили. Он пришёл домой сел на порог около дома, а сил не было переступить порог. Ему помогли зайти в дом. После всех арестов священники приходили домой избитые, окровавленные, не могли дышать. Но они всё-равно не прятались, вид их не был затравленным, они всё-равно шли на службу. Один священник после ночного избиения чекистами утром пошёл на службу и там умер. Плохие события коснулись всех. Семью брата уплотнили в Рязани, оставив им маленькую комнатку. Престарелого отца Леонида, моего прадедушку вызвали на диспут с приехавшим в Чернаву Милославского района лектором. Прадедушка не отказался. И по всем вопросам разгромил лектора. Вся аудитория аплодировала отцу Леониду. После этого диспута отец Леонид был арестован. Потом его отпустили, и отец Леонид после ареста умер. Валентина, младшая сестра вышла замуж уже после революции и её молодой муж стал служить на месте  протоиерея Леонида в селе Чернава. У сестры Веры умер муж в возрасте 25 лет от тифа, Вера осталась с двумя детьми, но вышла замуж за достойного человека. У сестры Марии также умер муж, и она осталась с двумя детьми. Однажды подъехал к дому Марии красный отряд:"  Где поп?"  - строгоспросил комиссар. "  В могиле." - ответила Мария. Отряд уехал. Мария впоследствии тоже вышла замуж. Но муж её был 25-тысячник, посланный из Ленинграда устанавливать в сёлах советскую власть. Фамилия его была Хренов. Он взял фамилию жены по первому мужу и стал Светлов. Муж Марии пьянствовал, но хлеб у них был. Когда у сестёр забирали весь хлеб, Мария брала к себе детей своих сестёр и дети жили в семье Марии по целому году.   В нехорошей пословице говорится: последняя у попа жена. Смысл искажён  - священник не имеет жениться второй раз. Если он женится второй раз, то службу придётся оставить. Но вдова священника имеет право выйти замуж второй раз. Главное- второй муж должен заботиься о детях от первого брака. К нашим постоянно наведывались продотряды. Отец Фёдор не выдержал и пошёл к властям. "-  Почему же у нас отбирают весь хлеб, ведь земля же ленинским декретом разделена поровну?"    Начальник ответил:"  -Ты поп пришёл к нам жаловаться на нас, или мы должны слушать всяких профанов?! Убирайся пока цел."    Отец Фёдор ушёл и больше не обращался к властям. Нашим пришлось перебираться подальше от Рязани. Они думали что подальше от Рязани не так будут наведывться продотряды. Поначалу так и было. Но потом и туда добрались. Отец Фёдор заступил на место умершего от тифа мужа Веры. Приход состоял из сёл Большая Лубнка, Липовка, Верхи, Студенец. До революции эти сёла относились к Пронскому району. После революции Студенц отнесли к Михайловскому району а Верхи, Липовку и Большую Лубянку к Захаровскому. Перевезённый бревенчатый дом поставили на плохой фундамент, железная крыша после перевозки не подгонялась, печку пришлось строить из дикого камня, т.к. кирпичный завод в Ижеславле был закрыт и заводчики арестованы. Дом стал холодным. Власти отбирали еду и назывли свои действия по пиратски - реквизиция. Епархиальное начальство изо всех сил старалось сохранить свои училища для детей. Власти закрывали семинарии распускали семинаристов по домам. Но круглым сиротам некуда было идти. Епархиальное начальство сделало то что никогда бы не сделало- поселило мальчиков в маленькие комнаты и представило им возможность продолжать учёбу, а не оказаться на улице. Церковнослужители платили властям громадные налоги, но изо всех сил старались содержать детей. Учебный год в 1917-18 году шёл наперекосяк. Некоторые ученицы бросали учёбу из-за опасения за свою жизнь. В феврале 1918 года Рязанское училище было закрыто. Те кто беспокоился за судьбу сирот, сами остались без работы и без пенсии. Преподавателям и своих детей стало нечем кормить. Расстрельный дом в Рязани находился прямо напротив епархиального училища. Если Рязанское или Тамбовское училище стало пединститутом, то многие училища стали административными зданиями. Православные люди строили для детей здания в самом центре города, вот новым властям и приглянулись бывшие детские учреждения. Советский кинематограф снимал фильм о Константине Эдуардовиче Циолковском. Но в фильме говорилось, что учёный-самоучка преподавал только в гимназии. Циолковский преподавал также в Калужском епархиальном училище. И все тёплые воспоминания о его уроках физики, на которых он постоянно проводил опыты были от епархиалок. Ученицы становились учительницами и старались преподавать физику также как преподавал их любимый учитель. В фильме также не показано, что К.Э. Циолковский в 1919 году был арестован и вывезен на Лубянку. Но за него вступился какой-то высокий чин, спасла польская фамилия. Но тяжёлая участь не минула. По официальной версии сын Циолковского покончил с собой. В фильме показано, что из-за нищеты. Так что участь многих преподавтелей после революции была по меньшей мере нищета и голод. Многие уезжали в сёла чтобы прокормить себя крестьянским трудом и попадали в ещё более тяжёлые условия. Но в город не могли вернуться. Их дома захватывли новые власти. Разбойники в сёлах стали действовать открыто. Однажды ночью наши услышали стук разбираемого каменного сарая. Отец Фёдор хотел выйти на улицу, но матушка Лидия его не пустила. Утром увидели, что каменка разобрана и лошадь уведена. Отец Фёдор по свежему следу на снегу дошёл до Рачатников. След вёл к дому известного конокрада Чикина. Но его просто не пустили и жаловаться некуда. Пришлось идти домой ни с чем. Также тяжёлой нагрузкой оказалась одна семья в Липовке. Эту семью выгнали из Верхов потому-что он всем не давал житья. Глава семейства пришёл к отцу Фёдору просить место для проживания в церковной сторожке. "  Романов"- представился он. Отец Фёдор вообразил, что его семью выгнали за царскую фамилию в угоду новой власти. Верховские просили отца Фёдора не давать Романовым места. Но отец Фёдор их не послушал и Верховские обиделись. Никто этих Романовых не звал по фамилии, а по прзвищу-Клок, Клочиха, Клочата. Но наши никогда никого по прозвищу не звали. Звали их так потому что они ходили рваными не работали, буянили. Эта семья днём побиралась, а ночью устраивала свои пирушки. Так что работать было некогда. Как только Романовы заселились в сторожку, они стали жаловаться властям на притеснения со стороны попа. Надо разобрать у попа бревенчатый сарай предложил Романов. Власти так и сделали. У Романовых было семеро детей очень крепкого здоровья. Глава семейства часто нанимался в Верхи объездчиком. Ему давали лошадь. В конце сезона объездчики были не нужны и он резал лошадь. Все его дети бегали по улице с огромными костями и обгладывали их. Люди удивлялись, ведь тогда принято было есть только дома. Перед завтраком, обедом и ужином семья долго молилась. Неуставные трапезы возбранялись. Клок также рубил капусту и продавал её в Верхах. Ведро капусты он бегом нёс на голове. Люди удивлялись, в наших краях никто не умеет носить поклажу на голове. Часто Клок накидывлся на отца Фёдора. Но отца Фёдора спасали люди. Властям Клок понравился, плевать они хотели на его царскую фамилию, главное он им подходил по своему нраву. Со стороны Ижеславля подъезжали два объездчика Трушка и Илюшка. Они отбивали у наших скотину и требовали выкуп за мнимую потраву лугов. Вообще в объезчики нанимали самых злых. Они ездили в папахах, никогда не надевали шапок-ушанок, встретиться с ними в поле было очень опасно. В советских фильмах показано противостояние крепостных крестьян и господ. Противостояния были, но не самые острые в обществе. В ревизионных ведомостях видно было что число крепостных крестьян не увеличивалось и не уменьшалось Однако население слободок росло. Дело в том, что родители старались любыми способами откупить старших сыновей от крепостного права и отправить в рабочую слободку. Младших сыновей оставляли при себе чтобы земля в крестьянской общине оставалась за семьёй. Слободки росли и нападали на крепостных крестьян. Ведь жители слободок уже считали себя выше крепостных крестьян. Отменили крепостное право, а вражда осталась. Молодёжные драки тогда были постоянными. Полиция была в городе. Их так и называли городовые. Так вот задача священников была словом мирить дерущихся. Конечно же это было тяжело, но православная молодёжь всё же слушалась священников. Даже в произведении А.С. Пушкина "  Капитанская дочка"   Машу Миронову прятала в своём доме попадья с риском для жизни. Также в фильме "  Броненосец Потёмкин"   восставшие матросы не тронули священника. Но советские комиссары старались приучить всех, кого можно именно убивать священников, монахов, монахинь. Революционная армия располагалась именно в монастырях. На Троицу после службы гуляла молодёжь. Но к сожалению часто гуляния кончались драками. Однажды в 1926 году в Верхи пришли Ижеславльские. Они сумели выгнать верховских ребят из села. Верховские ребята крикнули на ходу:-"  Бежим в Липовку в дом попа".  Липовка состояла вообще из пяти домов. Это были дома причта Покровской церкви. Липовка отстояла от Верхов в двух километрах. Но расстояние было быстро преодолено. Вбежали к нашим верховские, и дом сразу заполнился, потом заполнились сени, потом полезли на чердак. Ребята закрыли за собой засов. Матушка Лидия забеспокоилась, не лопнула бы матица на потолке. Отец Фёдор отпер дверь и вышел на улицу. Вокруг стояли превосходящие силы ижеславльских ребят. В руках у них были колья. Долго ли коротко ли уговаривал он парней разойтись, возможно применял избитые слова, но никогда не грозился никакой силой и, уж тем более адом. Результат переговоров всегда был один- положительный. Разгорячённая толпа удалилась. Потом вышли из дома и верховские. Все разошлись по домам. Но этот случай успешных переговоров все успешно забыли. А вспоминают на Троицу трагический случай, который уже был после войны, когда церковь уже была разрушена. Молодёжь собиралась под бугром рядом с бывшей церковью около реки Прони. И во время кулачного боя один негодяй из села Покровское по фамилии Савин убил кастетом парня  Никишина Владимира. Савин в своём селе занимал руководящую советскую должность и имел семью. Вместо него перед судом предстал его родной брат, которого Савин потом быстро вытащил из тюрьмы благодаря своей руководящей должности. Село Студенец в приходе церкви находится через реку Проню. У студенецких почти у всех были лодки. Но во время разлива Прони отец Фёдор сам плавал на Лодке в Студенец, чтобы освятить куличи. Так он делал, чтобы многие не рисковали. Когда же Проня входила в берега, студенецкие сами спешили в церковь. В церкви шли семьями. Взрослые оставались в церкви, а дети быстро-быстро перекрестившись три раза выбегали на улицу и бегали вокруг церкви внутри ограды. Детей было очень много, стоял гвалт. Некоторые взрослые, проходя мимо детей говорили:"-  Что вы носитесь, как оглашенные."   Таким образом слово оглашенные приобрело совсем иной смысл. Домой из церкви шли всей семьёй. Но вообще раньше даже маленькие дети играли одни без взрослых, потому что в стране была настоящая безопасность, особенно до революции. Но в плане безопасности всё менялось в наихудшую строну. Священники в церкви благословляли людей на очередную работу. Надо было учесть, что вызреет вся трава при покосах, успеет вырасти и встать на крыло птица, гнездившаяся в траве. Уговаривали в церкви обходить гнёзда запоздавших птиц. Вдоль рек до колхозног строя ходили, воспеты во многих русских сказках и песнях журавли. Теперь журавли исчезли из наших мест. От Ижеславля до Липовки было 5 километров, и при покосах след в след ехали повозки ижеславльских на свой заказной луг. Караван из этих повозок тянулся на все 5 километров, столько было лошадей. Покос обычно был после праздника Петра и Павла. За 3 дня всё было скошено и вывезено. Луг блестел блеском. Объездчики Трушка и Илюшка больше не появлялись. Без них становилось легче. В некоторых местах уже были организованы коммуны. Им отдавли барские дома и лучшие пашни. В Верхах проживали бывшие дворяне ещё в своём доме. Возможно это были Барятинские. Их положение было усугоблено тем, что до революции они взяли черкас охранять имение. До революции черкасы исправно охраняли имение, хлестали кнутом спины русских крестьян подходивших близко к имению. Но после революции Ленин объявил, что национальные меньшинства подвергались двойному гнёту. Черкасы быстро сообразили что это в их пользу, почувствовали себя обиженными и заняли лучшие комнаты в имении своих бывших господ. Бывшие господа- это в основном женщины, старики и дети. Мужья их в своём большинстве погибли на фронте первой мировой войны. Когда новые власти приходили в имения и разоряли всё кругом, женщины возмущались кричали:" - Вы тут хозяйничаете, потому что муж погиб на Германском фронте."    Но это только усугубляло их положение.  Женщины боялись выйти на улицу, боялись и дома. Возможно им удалось выехать в город, но никто этого точно не знает. Пока наши жили в Липовке, имение было цело. Никто не трогал и склепа бояр. Но теперь на месте бывшего имения осталась одна сирень. Склеп тоже разорили. Гробокопатели его копали и перекапывали. Всё искали неизвестно что. Теперь там только ямы и та же сирень. Но наших постоянно спасали крестьяне даже от ареста. До поры до времени власти, скрепя зубы не трогали крестьян. Зато громадный налог наложили на церковь. Укрепилась власть, и надоели властям блины да пироги. И потянуло на деньги. Если наши раньше смешивали зерно с землёй, чтобы у них всё не выгребли, то теперь продналог надо отдавать деньгами. Церковной земли больше не было. Наши получили свой клин на общем поле. Дети были рады, т.к. крестьяне никогда не возили навоз на общее поле, а значит и сорняков было меньше, значит и полоть просо легче. Чтобы заплатить налог за церковь отец Фёдор возил зерно со своей делянки в Михайлов и продавал сам. Многие возмущались:" - Священник, а торгует. Должен так всё бедным раздать."    Карикатуристы принялись малевать священников, несущих мешки. На рынке отец Фёдор был в крестьянской одежде. Но священника и рогожке видно. Продав зерно, он шёл помолться в Михаило-Архагельский собор, но его и там узнавали. Во времена НЭПа деревня ожила. Ижеславльские выхлопотали себе землю через реку, что раньше принадлежала дворянам из села Мишино. Снова открыли кирпичный завод. Сделали два брода, насыпав щебёнки. Через реку возили кирпич и построили за один год Красный посёлок- сразу 80 домов размером 6 на 6 метров. На следующий год построили новый посёлок Камушки, тоже 80 домов. Открылись магазины, молочный завод, трактиры. По сёлам постоянно ехали подводы, дети могли сзади прицепиться и проехать куда угодно. Крестьяне не сгояли детей с повозок. Крестьяне стали думать, что революция была сделана для них. Но пошли слухи о скорых колхозах. В 1927 году люди прекратили строить новые дома. Стали поменьше заводить скотины. Властей спросить было невозможно обо всём. Потому что власти все свои дальнейшие действия всегда держали в тайне. Спрашивали у священников. Но священники ничего не могли даже предположить. Да и кто же мог угадать, что скоро все сёла с таким плотным населением исчезнут. В 50-ых годах была такая песенка: Я иду по Парагваю. Ночь хоть выколи глаза..."  А теперь посмотрите в интернете- Асуньсьон- мегаполис с небоскрёбами простирается всё дальше и дальше. Индейцы аймара смогли возродиться. А в наших краях будет население разве что после второго пришествия чингизидов. Пришёл колхозный строй и налоги увеличились многкратно. Однажды 13-летний сын Серафим пошёл в Верхи узнать об очередной уплате. Не заходя в сельсовет он услышал:-"  Если Покровские не заплатят завтра налог, мы их сошлём".  Серафим быстро побежал домой. За налоги были проданы овцы, подушки, перины. В доме не осталось ничего. Матушка Лидия всем сама делила еду. "  Только по лебезочку" - повторяла она. Карикатуристы тех времён да и сейчас изображали попов толще шара. Но ведь есть же фотографии. Фотографии не дадут солгать. Большинство людей тех лет донашивали дореволюционную одежду - ситцевая рубаха подпоясанная верёвкой, полосатые портки, парусиновая обувь на босу ногу. В то же время чекисты ходили в кожаных куртках, штанах, кепках и сапогах. Люди как будто бы жили в разные времена. Сдав землю в колхоз пожилые люди не получили никакой пенсии. Старики садились в поезд чтобы что-либо обменять на еду и погибали в дороге. А поскольку стариков осталось мало, связь времён оборвалась. Властям легче было дурить молодёжь. Недавно я смотрела передачу, как чекисты придумали операцю трест, постреляли поверившим им дворян в 1923 году. Эти чекисты живы до сих пор. Но в нашем селе уже последние долгожительницы 1923 года рождения поумирали. Вот такая разная получилась жизнь. А обманывали народ, что боролись за свободу, равенство и братство. Однажды за одну ночь во всех церквях подпилили окна и вынесли церковные ценности. Обратились в милицию, но никакого ответа не было. В доколхозное время у людей были лошади. Священники постоянно общались друг с другом. Приезжали друг к другу в дни, когда не было поста. Узнали, что во всём районе за ту ночь во всех церквях попилили окна. В каждом селе была церковь. Дети залезали на колокольню и насчитывали 15 церквей в пределах видимости. По описанию церквей 1912 года я могу предположить, что это были церкви в Ижеславле, Жокино, Николаевке, Хавертове, Асниках, Покровке, Яблонево, Пахомово, Воскресенке, Аннино, Мишино, Троицком, Абакумово, но больше и не знаю. Это значит, что кругом были сёла полны народа. А теперь большинства из перечисленных сёл уже нет. Колхоз нужен был властям потому что уже были разорены семьи дворян, священников, купцов, заводчиков. Теперь надо было добраться и до крестьян. Аппетиты властей росли. Священников то и дело арестовывали, избивали и милиционеры и камерные. Отцу Фёдору был 41 год, когда он тяжело заболел, это было в 1929 году. Он отслужил службу и сказал людям, что больше не может служить. Все в церкви плакали и он плакал. Люди уговорили одного благочестивого крестьянина быть священником. И крестьянин не мог отказать людям. Возможно его во священники рукоположил отец Фёдор, я сомневаюсь, что в такое время за назначением ехали в Рязань, дороги стали опасными. Людей арестовывали прямо на станциях, и девали неизвестно куда. Но точно я не знаю, кто его рукоположил. Я не зню фамилии этого человека. Согласившимь служить, он взял на себя тяжелейший крест. И он знал об этом. Но тогда отец Фёдор думал, что раз он из крестьян, то власти не будут до него доматываться, и передал ему церковь. Но отец Фёдор ошибся. Власти с новой силой навалились на ту семью. Отец Фёдор болел, к нему приходили люди и приносили ему белого хлеба в качестве лекарства. Хлеб был привезён из Москвы. Матушка Лидия ухаживала за мужем, но он становился всё тяжелее и не слезал с печки. За две недели до смерти к нему пришёл милиционер. Отцу Фёдору трудно было встать, но он встал. Сели за стол, милиционер стал курить и уговаривать отца Фёдора выступить с такой речью перед народом: я де вас обманывал, а сам неверующий, просто нужны были деьги от вас. Милиционер сидел очень долго но кричал, не угрожал, а наоборот сулил всякие блага. Но отец Фёдор говорил:"  Я верующий, и с таким обращением выступить не могу."   Отец Фёдор знал, что один его родственник, после болезни и смерти детей поддался на уговоры и выступил с подобной речью. В ту же ночь дом его подожгли. И никто его семье не помог ни власти, ни люди. Однажды к отцу Фёдору пришли люди, и рассказали, что у нового священника Покровской церкви власти всё отобрали в доме. Даже крахмал вынесли. После ухода проведывавших, отец Фёдор стал беспокойным. Он кричал:"  А что же вы меня не лечите?"   Матушка Лидия отвечала ему, что она постоянно за ним ухаживает, даже картошка до сих пор не вырыта, хотя скоро Покров. Решили везти его в больницу. Они ещё не знали, что больницы теперь не принимают ни священников, ни их детей. Но перед отъездом послали за новым священником, чтобы он причастил Фёдора. Лошадь стояла запряжена, а вцеркви служба всё не кончалась. Фёдор лежал на печке, а Лидия постоянно смотрела в окно, ждала священника. Когда она увидела священника, дети стали снимать отца с печки. Вдруг ему стало плохо. Лидия стала стучать в окно, чтобы священник поторопился. Когда священник вошёл, Лидия попросила скорее причастить мужа. Ему влили причастие и Фёдор умер. Распрягли лошадь, и стали готовиться к похоронам. Умер он 8 октября 1930 года а хоронили 12 октября. К этому времени вождь №2 написал свою расчудесную статейку "  Головокружение от успехов".  Ничего себе успехи, скотина в колхозах передохла, а у него голова кружилась от успехов. Но временно были отпущены из тюрем священники. Все они пришли хоронить Фёдора. Отпевали его 15 священников при огромном стечении народа. Священники отпевали его как себя. Фёдор прожил 42 года. Но священники говорили:" - Он счастливый, что умер дома и его хороним по христиански. А нас опять арестуют, и хоронить нас будет некому. Да и от семей от наших не отвяжутся."    Священники были очень нервными, они даже поругались, обвиняя друг-друга в доносительстве. Но Лидия не понимала о чём речь и успокоила их. Домой они разошлись помирившимися. Просили друг у друга прощения. У них уже колхоз отобрал лошадей, и некоторые пришли за 15 километров пешком. Через некоторое время священников опять арестовали и уже не выпустили. Люди помогли вырыть картошку. Власти заметили это и отобрали у Лидии и её сестры Веры коров. Коровы прибегали домой т.к. в колхозе они стояли на улице под снегом. Приезжали пастухи и хлестали коров угоняли опять в загон. Скоро все коровы в загоне погибли. Люди опять стали нашим помогать. Все по очереди давали по битончику молока для семьи Лидии и Веры. Помогали в селе Студенец, Верхи но более всего в селе Большая Лубянка. Однажды Вере подкинули новорождённого ребёнка. Свежий след вёл в Ижеславль, но никто не стал искать мать, ведь надо было ухаживать за ребёнком. Вера жила в доме размером 6 на 6 метров. Первый муж священник умер от тифа в 25 летнем возрасте. Она вышла замуж второй раз за достойного человека. От первого мужа две дочери , со вторым мужем сын и ещё у них жила пожилая женщина, которую приютили, потому что от неё отказались родственники. Пожилая женщина была не в себе. Но в семье Веры она была спокойной и помогала по хозяйству. Ещё у Веры рождались дети но в те времена далеко не все дети выживали. Потому что власти нас выживали. Веру продолжали называть матушкой, хотя первый священник умер более 10 лет назад. До революции детей чаще всего подкидывли церковнослужителям. Знали, что церковнослужители не бросят детей. Сирот учили в семинариях и духовных училищах. Но после революции у РПЦ отобрали все здания и сооружения построенные церковнослужителями для детей. А детей продолжали подкидывать именно им, а не новым властям. Вера стала ухаживать за мальчиком. Ребёнок был крепеньким и спокойным. Приходили женщины из села Верхи и приносили молока. Ребёночка покрестили, причастили. Потом зарегисрировали в сельсовете. Властям не понравилось что к Вере приходят люди приносят молока и вещи для ребёнка.  Нельзя отдавть детей в поповские руки решили сельсолветчицы. Мы потеряем целое поколение. Надо забрать ребёнка. Через месяц пришёл милиционер с женщиной. Как только они переступили порог ребёнок стал сильно плакать и никак не успокаивался. " - Надо же какой горластый, как я его повезу в Михайлов?"- сказал милиционер. "  Мальчик всегда был спокойным"-  возразила Вера. "  Молчи, попадья, а то и до тебя доберёмся"-  ответил милиционер. Но потом спохватился и толкнул речь, что советская власть сама позаботится о детях, и что всё кругом налаживается и цветёт. А детей вообще ждёт светлое будущее, о котором можно только завидовать. Он говорил долго. Вера сказала:" - Ребёночка надо покормить перед дальней дорожкой" .  "  Не учи" - ответил милиционер и они уехали. Когда верховские женщины были в Михайлове, они хотели узнать, как там ребёночек? Но им никто ничего не ответил и ребёночка не показали. Лидии, Вере и её мужу Александру пришлось идти работать в колхоз. Но сёстры никак не поспевали за всеми. Когда жали рожь, они отставали от остальных жниц в 5 раз и не знали, что им делать. В своих хозяйствах они сами жали рожь, но не такими темпами, часто отдыхали. Однако же в тех краях были такие же события как в фильме республика ШКИД. Учитель вместо уроков разучивал с учениками песни, например: Распрекрасную погоду мы гуляли при луне. Так же рассказывал байки, случаи из жизни. Школы колхозной молодёжи вообще быстро развалились, не успев появиться. Дисциплины вообще не было никакой. Молодые учительницы сбегали от учеников. И тогда вспомнили об епархиалках. Так устроились обе сестры сначала в Верхи, а потом в Ижеславль. Сестра Мария уже давно работала в Глинках учительницей, потому что её первый муж священник давно умер, а второй муж занимал советскую должность. У кого был жив муж священник на работу в школу не брали, хотя большинство сельских школ в 30-е годы это бывшие церковно-приходские школы. Строили их церковнослужители за свой счёт и содержали за свой счёт. Ленин отделил государство от церкви, также и и отобрал все школы у церкви. На самом же деле он отделил всех православных людей от государства. Православные люди исполняли обязанности перед государством, но ничем от государства не пользовались, но самое главное не пользовались защитой жизни, собственно для чего и нужно государство. Работа в послереволюционной школе стала намного труднее чем в дореволюционной из-за засилья хулиганов. Если в дореволюционной школе хулиганов из школы разгонял дворник, то теперь дворников не было, а были уборщицы. Кто такая уборщица в советской школе? Это просто поломойка, с ней никто и не здоровался, хотя везде висели плакаты - слава труду. По новым педагогическим правилам учитель должен искать подход к каждому хулигану. Их даже стали называть трудные дети. Хулиганы отравляли жизнь и учителям и хорошим ученикам. Хулиганы нечленораздельно визжали на уроках, сорили, дрались. Но нашим деваться было некуда. Самое главное не дать хулигану властвовать над классом, иначе невозможно работать. Новый "  педагог"   Сухомлинский предлагал наоборот дать власть над классом "  сильным личностям".  Но Лидия Леонидовна и Вера Леонидовна не признавали новоиспечённых педагогов. Класс вели сами и не позволяли хулиганам творить свои гнусные дела в классе. Несомненным достоянием старых учительниц было то, что даже в отдалённых деревнях выходцы из самых забубённых семей не смели в школе ругаться матом, курить. Ещё одна напасть- частые проверки со стороны начальства. Надо было писать план к каждоиу уроку, хвалить вождей. Лидия Леонидовна почитала книгу о детстве вождя и ужаснулась - Володя Ульянов ломал игрушки. Почитала о Гайдаре - тот стрелял в одноклассников. Решила детям ничего про них не рассказывать, поэтому наших не повышали. Однажды Лидия Леонидовна заметила, что ученики выкалывают в учебнике кому-то глаза. Она возмутилась: "- Что вы делаете с книгой?"   " - Что же вы не знаете, что он враг народа?"  -сказал ученик. В учебниках печатали портреты крупных, средних и мелких революционеров. Но наступал учебный год, и вдруг кто-то оказывлся врагом народа. Лидия Леонидовна велела ученикам аккуратно вырезать страницу с данным портретом и отдать ей. Она знала, что эти деятели не стоят доброго слова. Но она не хотела, чтобы дети приучались к жестокости. Дома она тайно сожгла портреты из учебников. Потом пришлось получше вслушиваться в передачи по радио, кого там "  разоблачили."   В 1930 году у младшей сестры Вали арестовали мужа священника в Чернаве Милославского района. У Вали была в то время на руках престарелая мать, 4-летний сын и новорождённая дочь. Муж в тайном письме предложил жене развестись в надежде, что её тогда не тронут. Она так и сделала, но всё же тайно переписывалась с мужем. В доме разместился сельсовет, а их потеснили в маленькую кухоньку. Средств к существованию не было и Валентина стала шить. Она шила хорошо и продавала вещи людям и сельсоветчицам. Вот за это её и арестовали. Моя семидесятилетняя прабабушка осталась одна с внуком 4 лет и внучкой несколько месяцев. Есть было нечего, но внуков надо было спасать. Из дома страшно выйти, могут назад не пустить. Тогда она велела 4 летнему внуку смотреть за маленькой сестричкой. Сама же пошла побираться. Люди быстро помогли бывшей матушке Екатерине, возмущались действиям властей. Валентину выпустили, но молоко пропало. Они ещё пожили в своей маленькой кухоньке и тут одна из сельсоветчиц тайно им сказала, что их готовятся сослать. Ссылка с маленькими детьми и престарелой матерью это верная гибель всей семьи. Валентина не сможет выработать норму, чтобы дали паёк на всех. Пришлось тайно уезжать из Чернавы без вещей. Они приехали к сестре Марии и жили у неё. Наконец, через два года муж в тайном письме написал что можно приехать к нему в ссылку, т.к. он устроился бухгалтером. Но Валентина взяла только сына, которому к тому времени уже было 6 лет, а двухлетнюю дочку и престарелую мать привёз к моей бабушке муж Веры. В Липовке они прожили год.  И потом Валентина забрала и дочку и престарелую мать. Жили они в разных местах в Тайшете, в посёлке Свободном Амурской области в Медвежьегорске, Котласе. Но больше всех пострадала сестра дедушки Ольга. Её мужа священника в 1929 году сослали на Беломоро- Балтийский канал, там он погиб. Власти то и дело собирали комитет бедноты в селе Рождество Лесное, чтобы комитет решил отобрать у Ольги дом, а семью сослать. У Ольги все дети были уже старше 10 лет, три сына и дочь. Но комитет бедноты постоянно постановлял:"  Всё описанное имущество возвратить."   В селе семье сочувствовали. Власти были в ярости. Они безо всяких постановлений велели семье собраться и в руки ничего не брать. Все поняли, что их ссылают. Постарались надеть на себя побольше вещей. Когда семья была готова, комиссар посмотрел на них и рявкнул:"  Снять с попят новые валенки."   Ольга сразу не поняла, а когда поняла, ринулась в дом за старыми валенками.-"  Стоять!"-  заорал комиссар и щёлкнул затвором. Но Ольга не остановилась. Зашумели люди и комиссар не посмел стрелять в Ольгу, а только обругал матушку матерными словами. Поход до станции был страшным, оказывается собрали много семей. Некоторые старые люди умирали ещё дома. Одна старая матушка никак не отдавала комиссару узелок, он от неё отстал. С матушкой были два сына 17 т 19 лет. По дороге матушка сказала, что устала и легла на дорогу, подлжив под голову узелок. Сыновья упросили комиссара, чтобы он разрешил подойти им к матери. Но когда они подошли, мать была мертва. Комиссар погнал сыновей дальше. Люди потом подобрали матушку. В узелке у неё были смертные вещи. Её похоронили. По дороге ещё умерли старые женщины. Они из последних сил помогали нести детей своим несчастным дочерям и не выдерживали... Когда разместили колонну в вагоны, то там поумирали все грудные дети. Приехали в голодную степь в Южный Казахстан. Им сразу дали лопату в руки и велели выполнять норму. У детей 10 лет тоже была норма. Все рыли каналы. За невыполнение нормы не получали пайка. В оставшееся от работы время рыли для себя землянки. Ольга писала моей бабушке:"  Пришлите нам хотя бы сухарей."   Но бабушка в то время ещё не имела работы и не могла помочь своей золовке. Ольге помогала её родная сестра Елена которая не закончила епарнхиального училища. Люди в Рождестве Лесном помогали Елене собрать посылку с сухарями и отправить для семьи Ольги в Казахстан. Благодаря этим посылкам семья выжила. На войне в 1942 году погиб сын Ольги Сергей под Сталинградом. Русских ссыльных в Казахстане уже внутри Казахстана ссылали на новые места рыть каналы. Крымских татар в 1944 году разместили по узбекским семьям. Но чеченцев опасались размещать по местным семьям, решили этот вопрос за счёт ссыльных русских. Русских опять собрали по вагонам и посадили на новое место на песок и опять велели рыть каналы. Дома их и имущество отдали чеченцам. Так в новой пересылке у фронтовика Николая сына Ольги умер грудной ребёнок, его закопали в песок. Русские на новом месте копали себе землянку, потом строили дом, заводили скотину. Но проходило время, их опять погружали в вагоны и везли на новое место. Имущество конфисковывали даже у тех, кто прошёл фронт. Так продолжалось до смерти вождя №2. Все документы в Казахстане и Средней Азии по репрессиям уничтожены.  В 60-ых годах высланных в те края немцев, чеченцев, крымских татар учили в Московских ВУЗах по льготе. В Казахстане и Средней Азии они даже не пытались поступать в ВУЗ, местные преподаватели всё-равно их заваливали. В Омске и Новосибирске объективно проваливались. Но в Москву их посылали с предприятий по льготе, о которой мы и не догадывались. Сначала они поступали на подготовительное отделение, потом учились и им ставили одни четвёрки. С предприятия им шла стипендия и ВУЗах получали стипендию. Стаж у них не прерывался. Конечно же на пославшее их предприятие никто не возвращался, все осели в Москве. Теперь у тех, кто своими знаниями учился в институтах пять лет выброшено из стажа, но не у них. Значит и пенсию они получают больше. В 90-ые годы, когда развалился Союз, русские опять пострадали. Не было никакой программы по принятию русских в Россию, нет у них и Российского гражданства. Одинокие старики, одинокие матери, сироты так и не смогли выехать из тех мест. Военные грузили свои вещи в контейнеры, переезжали и дожидались квартир тут. Все чекисты тоже выехали изо всех республик и получили быстро и жильё и хорошую работу. Но про остальных власти забыли. В новейшей истории например на Кипре были обустроены греки-беженцы, прибывшие с половины острова. Правительтво смогло обеспечить жильём половину населения, потому что греки обустраивали только беженцев-греков. Но  у нас всё наоборот. Репрессиям подверглись буквально все мои родственники. Но никто не пользовался никакими льготами. Все говорят что колхозникам Сталин не платил пенсию. Но кому же он вообще-то платил? Если человек ло революции сеял хлеб, молол муку, рыбачил, торговал, учил в церковно-приходской школе, работал в кузнице, служил в церкви, занимался извозом - это всё было не стаж. Вообще понятие стаж было извращено. Стаж- это дореволюционный партийный стаж профессионального революционера. Всё остальное не стаж. По возрасту моя бабушка должна бы получить пенсию в 1940 году, но она даже боялась хлопотать, боялась напомнить о себе начальству. После войны она попыталась выхлопотать себе пенсию. Ей было 60 лет. Ей ответили, что она может только расчитывать на мизерную пенсию за погибшего в 1943 году сына. Вообще пенсии за погибших сыновей были мизерными. Даже за погибших отцов- солдат была такая пенсия, что на неё можно было купить на месяц главный сталинский дефицит - соль, спички и мыло. Страна занималась лесоповалом, но спички были в дефиците. За погибших офицеров вдовы получали пенсию больше в 10 раз, чем за солдат, но люди ничего не знали. Пришлось бабушке отказаться от пенсии и работать дальше. До пенсии она доработала в возрасте 65 лет, хорошо, что директор школы был хороший Васильев Василий Павлович. Она получила справку, что до революции работала 7 лет в земской школе и полголда в церковно-приходской. Стаж из церковно-приходской школы не засчитали. Но всё же получилось 25 лет общего стажа и бабушка стала получать пенсию. А на директора школы через 4 года парторг написал ложный донос по ложному обвинению. Парторг хотел, чтобы директора посадили, но благо что Сталина уже не было к этому времени, и директора перевели. Без хорошего директора школа стала постепенно приходить в упадок. Но я описала тяжёлые судьбы дорогих моих епархиалок.                Неустроенность.                Древний город Пронск постоянно сообщался с Михайловом. Всюду на Проне стояли засечные городки, обнесённые валами и рвами с водой. На всём протяжении реки тянулись сёла. В каждом селе была вместительная церковь. В 19 веке Проня уже не была судоходной рекой. Но с обеих сторон реки по дорогам без конца ехали повозки. На фотографии разлива реки в 1912 году видно, что река выходила из берегов в Михайлове в районе железного моста. Царское правительство построило мост, на котором могли разъехаться две повозки и есть место с двух сторон для пешеходов.  Далее за городом каждый год строили мостки мельники. Мельниц было много. Перейти Проню не было проблем. Повозки переезжали реку вброд. Пришла новая власть. Мельники куда-то делись, мельницы были разрушены, лошади погибли. Но мост остался только один в Михайлове. И всё. От Михайлова до Пронска ни одного моста. Прямое сообщение между двумя древними городами прекратилось. Когда в 80-ых годах Проня совершенно обмелела, в Михайлове построили рядом мост для машин. Но в прибрежных сёлах так и не появился ни один мост. Школьники переходили реку вброд. Родители жалели детей, и старались скорее уехать куда-нибудь в город. Сколько же людей погибдло из-за бездорожья. В интернете, любуясь на спутниковые съёмки разных стран, мне очень понравились террасы сделанные в горах. Террасы - красивейшее рукотворное зрелище. Людям в горах не хватало земли и они делали террасы. Но не все знают, что в Центральной России на плодородных чернозёмных землях люди делали террасы у каждого ручья. Такова была плотность населения в сёлах вдоль Прони. После войны вся работа легла на вдов. Но как ни тяжела была участь вдов, участь матерей-одиночек ещё тяжелее. Вот один случай. Маша проживала в деревне Лубянка. Родители умерли, брат погиб в немецком концлагере. Она проживала в отчем доме-развалюхе со снохой - женой старшего брата. Дети снохи поскорее уехали в Москву. Маша после войны не смогла выйти замуж, и после 30 лет родила сына в 50-е годы. Машу в колхозе посылали на все полевые работы, жалеть её было некому. Сноху не посылали на колхозную работу, т.к. она быстро состарелась и не годилась ни на какую работу. Сноха приглядывала дома за маленьким Машиным сыном. Рано утром перед началом колхозных полевых работ, Маша решила накосить себе сена за своим огородом. Летом рано светает, и Маша встала в 4 часа, нагнувшись несла косу, чтобы никто её не увидел. Но днём бригадир увидал рядом с Машиным домом скошенные рядки. Он решил поймать Машу с поличным. Через 2 дня трава высохла и Маша утром пошла согребать сено. Вдруг подъехал бригадир и начал грозить судом. Маша после его слов перестала себя контролировать. Она схватила вилы и бросилась на бригадира. Бригадир уехал и дело прекратилось. Одиноким матерям в нашей стране никогда не помогали, да и за людей не считали. Но вот у другой вдовы, у которой муж погиб на фронте всё-таки сбросили сено с чердака. Дело было уже в 1963 году. Старшая дочь Паши от погибшего мужа-фронтовика была замужем, но муж её бил. Паша жалела старшую дочь и помогала ей. Младший сын, рождённый после войны вне брака, очень рано уехал в Москву и помогал Паше приобрести топливо. Паша проживала в саманном доме крытом соломой, на трубу был надет дырявый чугун. Паша накосила травы на болоте, высушила, ночью перетаскала сено на чердак. Но мужики заметили и возмутились. "  Баба! Накосила! Сбросить сено!"   Приехали, Паша не успела закрыть сени, забрались на чердак и сбросили сено. Так и пришлось продать корову. И вообще траву разрешили косить только после 1972 года после лесных пожаров. Но было уже поздно, деревни опустели. В селе Николаевка раньше был храм. Но его закрыли. Сначала использовали под колхозные нужды, а потом и вовсе разорили. Уже в 90-ых годах дачники из Рачатников отбивали от фундамента облицовочный камень. Но до 80-ых годов в селе ещё проживали старушки. Они ходили в Ижеславльскую церковь. Путь был тяжёл. Надо было сначала по двое переплыть Проню на лодке, потом перейти распаханное поле, потом луг, потом зайти на большой бугор пройти по деревне и прийти в церковь. Это около трёх километров. Но тропинка к храму была протоптана и старушки не сдавались. Власти запрещали ходить священнику по домам. И в Николаевку Ижеславльскому священнику ходить было нельзя. Но время неумолимо, и  старушек не стало, а с ними погибла и Николаевка. Последней жительницей была тётя Катя Мелешина. Мы искали её могилку, но она оказалась безымянной. Молодые уезжали из сёл. Но они не были в состоянии забрать с собой родителей, старых тётушек и старых нянь. Жильё в городе было получить тоже очень трудно. Начальник на собраниях говорил: "  Знаю, зачем вы пришли сюда работать. Хотите получить себе квартиры."   Все на собрании опускали голову, а вдруг глаза выдадут тайную мечту о собственной квартире. Начальники не спешили строить жильё для сотрудников. Нуждающимися людьми легче управлять.  Старушки в опустевших деревнях надеялись на чудо. Они смотрели в окно и думали, что вдруг кто-то придёт, принесёт воды, наколет дров. Но никого не дожидались. И умирали на холодных печках. В 60-ых годах о семье Гагарина ходили слухи, что родители его проживали в какой-то избушке, что властям было стыдно, и им дали дом в Гжатске. Между прочим дали им дом крытый дранкой. Но уже в 1962 году по программе обеспечения цыган жильём давали им финские дома, крытые шифером, получше чем родителям первого космонавта. Цыгане были весьма требовательны к новому жилью, они соглашались жить только в тех местах, где есть и железная о асфальтированная дорога, а не в каких-то там отдалённых деревнях. Так же и 80-ых годах, когда в сёлах стали строить котеджи, заселялись в них вновь приезжие кавказцы. Русские оставались ни с чем. Весь труд в колхозе оказался напрасным. Учителям давали жильё, если они состояли в партии. В Михайлове раньше был монастырь, там проживали 300 насельниц. Монастырь стёрли с лица земли, а насельниц арестовали. И ещё хочется написать о сравнении. Некоторые со знанием дела обвиняют священников в связи со спецслужбами. Спрашивается, откуда вы знаете? Может вы встречались с ними в кабинете доносчиков? Вы позорите священников в сотрудничестве с организацией, в то же время как сами гордились своим сотрудничеством с этой же организацией. Давайте сравним процент сотрудничающих по разным категориям граждан:- 1.- 99%   священников было расстреляно. Значит сотрудничал только один процент.- 2.- Среди крестьян была десятидворка. Это уже в 10 раз больше среди своего сословия.- 3.- Научные сотрудники- более 70%. Работники культуры около 90%. Директора -все. Только один космонавт Феоктистов в советское время был вне партии. Но обвиняют только священников.  Десятидвоцы от крестьян-колхозников ходили по ночам и смотрели в окна. На них лаяли собаки, и потому многие партийцы отстреливали домашних собак. Но что же они могли подсмотреть в домах в сталинское время?  А вдруг семья намолола муки на ручной мельнице, да испекла себе чёрного хлеба. Значит такую семью надо сослать, и дом отобрать в свою пользу. Много клеветы было на пропавших без вести на войне. Особенно в этом поднаторели те мужики, которые во время войны состояли в расстрельных командах. Этих мужиков раньше времени отпускали с фронта, якобы по ранению. Но всё было при них. Руки, ноги целы аппетит зверский. Им давали должности бригадиров, председателей а то и ранюю пенсию. Детей учили по льготе, и продвигали по службе. В 90-е годы, когда массы людей потеряли работу, и вынуждены были торговать на улице на морозе, они не потеряли своих кресел. Демократы не обидели бывших коммунистов.  И ещё хочется сказать о стыде. Советские люди стыдились перед иностранцами за свою обувь, одежду, жилищные условия. Поэтому с иностранцами общались фарцовщики и менялы. Но власти не стыдились ничего. В Третьяковской галерее первый этаж был отдан советскому искусству и потому там было всегда пусто. Советские люди проходили не задерживаясь, но и не подавали эмоций. Но вот почти что пробежала иностранная делегация. По пути они увидели скульптуру Мухиной -крестьянка. Мощная женщина со сложенными руками. Иностранцы громко рассмеялись, показывая на скульптуру пальцем, и пронеслись дальше. Зачем выставлять такую ужасную скульптуру? Ведь настоящие колхозницы-крестьянки и в телогрейках и в валенках выглядели очень аккуратно. Однако мне нравится картина Герасимова "  Колхозный праздник."   По телодвижению лишь только одна суровая продавщица напоминает улыбающегося раба с картины Иванова "  Явление Христа народу."   Но приглядевшись сравниваешь всех остальных. Вблизи белоснежный коровник, а церковь вдали. Вместо Иоана Крестителя- единственный, кто в русской рубашке-агитатор машет руками. Председатель в чёрном костюме стоит к зрителю спиной вместо Христа в небесных одеждах. Вместо реки, кувшинчик с колокольчиками. Выделяются два парня и девушка явно нездешние, в светлых одеждах. Однако же неестественно парень держит велосипед. Так что невинная компания, которая всего-то слушает лживого агитатора будет раздавлена колесом истории. Так оно и случилось с колхозами. Люди пострадали, отдав все свои силы колхозам. Между прочим эта картина была написана в 1937 году, и была удостоена сталинской премии. Во время войны было много несправедливостей. Начальники за углом говорили совсем не то, что с трибуны. В одной семье, по ясным только начальству и врачам причинам никто не был призван в армию. У мужиков в этой семье был отменный аппетит, и все сидели дома. Однажды одна солдатка родила ребёнка. Мужики это узнали и в ту же ночь украли у неё корову. Свекровь уговаривала сноху не искать корову, а полежать. Старая женщина чувствовала, что добром всё это не кончится. Но сноха побежала по свежим снежным следам и добежала до дома, где проживала семья со множеством здоровенных мужиков. В дом солдатку не пустили. Солдатка обратилась к милиционеру. Милиционер вышел из того дома очень довольный. Но женщине сказал, что коровы у них нет. После пробежки у женщины открылось кровотечение. Медицина ей не помогла. Солдатка умерла, а муж её погиб на фронте. Хорошо что свекровь сумела вырастить ребёночка. У моей мамы в первые месяцы войны погиб муж. После войны она жила на квартире с маленьким сыном. Ей дали постановление второй раз в год подписаться на облигации на пятинедельную зарплату. Она попросила милиционера отменить это постановление, ей и так не на что жить. Но милиционер ответил ей:" - Помните, что ваш отец был поп?"    Мама пошла и заплакала, а стоящий рядом парторг пошёл и захихикал. Когда мне было 4 года мама взяла меня на собрание. Помещение сельсовета - бывший раскулаченный дом было очень маленьким. Но в 50-е годы двое спокойно могли разместиться на одном стуле, но не парторг. Он уже тогда восседал среди собравшихся на двух стульях. Несмотря на свой вес он был ловким, шустрым. Бегал очень быстро, даже по ночам. В селе был фельдшер один на 10 сёл. И если вдова болела и не могла выйти на работу, то к ней приходил не врач, а милиционер. В те времена в селе проживали милиционеры. Однажды к больной вдове пришёл милиционер. Он увидел зажжёную лампаду. "  Говоришь, что денег нет, а лампадного масла купила!"-  сказал он. При Сталине колхозникам не продавали керосин, все старались ужинать засветло. Учителям выдавали керосин для проверки тетрадей. Но керосина хватало только на маленькую гасничку. Свет от гаснички мог осветиь только пол-листа тетрадки. Моя тётушка Мария была во время войны учительницей. А летом она помогала колхозу косить рожь. Нагрузка была огромной- два гектара ржи за день. Тётушка решила, что за это ей можно накосить для своей коровы сена за своим домом. Она так и сделала. Сено затащили на чердак, чтобы никто не видел. Но начальники узнали. Приехали на подводе сбрасывать сено с чердака. Тётушка закрыла дом на замок и  села с двумя детьми на порог и сказала: "  Убивайте нас, всё-равно мы без коровы не выживем."   От неё отстали. Но с тех пор она стала давать детям твёрдое задание - нарвать руками мешок травы за день. Когда рвёшь траву руками, не видно рядков, и сразу не докажешь что трава оборвана. Однажды после войны вдовы не выдержали своего нищего положения, собрались и пошли к начальнику. Начальник стал кричать, размахивать руками. Долбил себя кулаком в грудь и орал, что вот он проливал кровь за Родину, а они тут не понимают политического момента. Начальник вошёл в раж и под конец сказал вдовам, что надо было так воевать, чтобы победить, и остаться живыми. А вот ваши мужья плохо воевали, если погибли. Но с такими начальниками можно, конечно, нести только потери. Начальник отправил вдов домой, и велел им больше не появляться, а то он поднимет ещё документы, при каких обстоятельствах погибли их мужья, и тогда вдовам не поздоровится. Женщины ушли молча. Вдовы в колхозе скирдовали, тяпали, пололи, косили, носили тяжёлык бидоны с молоком. Доярки приводили вечером на ферму своих детей, чтобы дети попили молока. Вечером на ферме начальства не было. Утром старшие дочери перед школой помогали своим матерям на колхозной ферме доить коров. Нагрузка была огромной, и многие женщины не справлялись. Куры в личных хозяйствах сами искали себе корм. Куры раскапывли муравьиные кочки, искали личинок, обклёвывали семена травы.                Судьбы беззащитных.                Безногих и безруких участников войны сейчас не осталось никого. Последнего безногого участника войны я видела в 1970 году. Его звали Анатолий. Работал он на шерстобитке в Михайлове. Непонятно, как он справлялся с работой, работа  была тяжёлой. У него был шрам во всю спину, который он показывл, когда напивался. Директора школ иногда приглашали в гости к ученикам ветеранов, увешанных медалями и орденами. Ветераны эти были весьма крепки, хотя и имели первую группу инвалидности. Но ни разу в школы не приглашались настоящие калеки. У Анатолия была третья группа, потому он работал на шерстобитке. Колясок в те времена не было, и он ездил на низкой каталке, отталкиваясь от земли. Сейчас на вокзалах видно безногих участников чеченской войны. Ясно, что их используют. Матери многих парней хлопочат для сыновей вторую группу, ведь у некоторых 3-я. Но если у парня нет матери, то он попадает в злые руки. Также в Михайлове проживала женщина с одной ногой. Звали её Настя. Ногу она потеряла в 30-е годы. Люди ехали куда-то за хлебом. Мест в вагонах не было. Люди забирались на крышу. Настя сидела на крыше вагона, подъезжала к Михайлову, в руках сжимала заветный мешок. Вагон остановился и дёрнулся. Настя неудачно скатилась с крыши и попала на рельсы. Очнулась она в больнице без ноги. В семидесятые годы она была уже старой, но получла пенсию 5 рублей. Настя пускала в свою развалюху квартирантов и ещё держала козу.                Малярное училище.                В Брежневские времена в Москве было много малярных училищ. Дети из деревень уезжали в возрасте 13-15 лет, чтобы жить по-челевечески. Если они уезжали учиться на маляров, то вовсе не значит, что они плохо учились в школе. Просто работающие в колхозе родители не могли их содержать должным образом до 22 лет, если бы они учились в институтах. При Брежневе было- о, чудо!- квартиры получали те кто их строил- монтажники, маляры, столяры. Да и в деревне всё изменилось. Коров и телят на всю ночь привязывали за огородом, и не было ни одного случая кражи. Не было ни одной денежной реформы. Реформа- это крупный обман всего населения. Но кто же человеку, который сражался за Малую Землю подсказал уничтожить миллионы малых русских деревень? Деревни объявлялись неперспективными и уничтожались. Но мой рассказ о малярном училище при Сталине. В комнате проживали 50 человек. Из деревень выгнал девочек голод. Девочки жили дружно. Среди них была девочка Катя. До революции её отец дворянин взял в жёны красивую крестьянку. После революции у Кати уже не было близких родсвенников. Кто был расстрелян, кто умер от голода и туберкулёза. Оставались в Москве дальние родственники. Они устроили Катю в малярное училище. В 1932 году Кате было 15 лет. В таком раннем возрасте не скроешь своего прошлого. Но ни одна девочка из комнаты не выдала Катю. Катя, когда вспоминала своих погибших родственников плакала и были даже случаи потери сознания. Девочки жалели Катю. Малярничать у неё получалось лучше всех. Начальницы в училище были строгими и придирались к работе. Часто девочки бесплатно работали в квартирах начальниц. Но в училище был добрый директор. Он заботился об ученицах, как о собственных детях. Конечно же этого доброго диретора ночью  забрали. На его место уже утром пришла злейшая комиссариха. Не прошло и месяца, как она отправила 15-летних детей в Магнитогорск. Девочки до последнего момента не верили, что их отправят в Магнитогорск. Работая, они пели песни:"  Позабыт, позаброшен...",  "  Ты ж ива ещё моя старушка..."   Есенинскую песню они считали народной. И вот погрузили их в вагоны. В вагонах оказались девочки-маляры и такие же 15-летние мальчики-столяры. Что ждало их в Магнитогорске?  Несмотря на тяжёлые размышления в пути тянет на поэзию. Но какие-же песни петь, если они вчера пели "  позабыт, позаброшен",  и всё ещё надеялись, что их оставят в Москве, а сегодя вот уже везут  в Магнитогорск. К моей маме подсел такой же как и она была 15-летний мальчик и стал говорить ей о Есенине. "  Я читал Есенина, несмотря на запреты. Он вовсе не хулиган, как говорят по радио. Стихи его очень хорошие."   Но мама мальчика не слушала. Официальная пропаганда сделала своё чёрное дело, и мама думала, что Есенина читают одни хулиганы. Поэтому мама не стала знакомиться с  мальчиком. В Магнитогорске были тяжелейшие условия. Спали по двое на одной койке, паёк мизерный, голод, холод, тяжёлая работа. Маму выручила старшая сестра Мария. Она выслала ей деньги на билет. Денег хватило, чтобы сбежать вдвоём с подружкой. Сбежали уже через 2 месяца. Уезжали поздней осенью. На маме была рваная обувь. Ботинки её разорвались ещё в Москве. В Москве в те времена кто- нибудь из членов правительства постоянно скоропостижно умирал. И рабочих гоняли на похороны. На этих церемониях рвались старые ботинки, потому что около мавзолея заставляли всех пробегать. И всё в тех же ботинках мама бежала из Магнитогорска. А девочку Катю выручили дальние родственники. Они взяли её к себе ещё перед отъездом всех в Магнитогорск.                В Москву за крупой.                При Брежневе в Москву ездили за колбасой. Набирали очень много, а потом выбрасывали, потому что не поедали всё. При Хрущёве в Москву ездили не за колбасой, а за крупой. А при Сталине в Москву ходили за крупой. Еда при Сталине была одна картошка. Если семья сажала на огороде лучок, капусту, морковку или огурцы, то за эти грядки приходилось платить двойной налог за землю. За яблоню особый налог. За корову, козу, овцу, кур семья должна была сдать молоко, шерсть, яйца в большом количестве. Сталинский налог отменил Маленков, и потому его хают сегодняшние телекоментаторы. Колхозники при Сталине сажали в основном одну картошку. Сельсоветчики обмеряли огород, дом. Не взяла ли семья лишней сотки. Конечно же мерили своим аршином. Все катухи для скотины приходилось пристроивать прямо к дому, чтобы не насчитали лишней земли. Но дети хотели овощей, фруктов. Была даже такая песня на мотив революционной. - По долинам с толстым дрыном шли ребята в огород. Чтобы с боем взять морковку и засунуть её в рот. Бабка Дарья увидала, заявила в сельсовет. И за это всем мальчишкам присудили десять лет. Десять лет мы отсидели, десять лет нам нипочём. Но за это бабаке Дарье отплатили кирпичом. Бабка Дарья заболела, перестала водку пить, и на двери написала:"  Без поллитра не входить."  -Дети ходили на колхозный огород за горохом. Там за ними гонялись объездчики на лошадях. До революции объезчиками у господ были черкасы. Они охраняли господский лес от вырубки. Если объездчик стегал крестьянина, то деревня поднимала восстание. Так было в селе Красное Михайловского района в имении Гагариных. Но при колхозном строе никто восстаний не поднимал, даже если дети погибали на колхозном поле за воровство гороха. Матери молча плакали в подушку, вот и всё. В селе Мишино были громадные барские вишнёвые сады, которые стали колхозными. Их тоже охраняли объездчики. Но в сентябре- октябре 1993 года все сады были вырублены. Вырубили даже молодые сады. Но вернёмся к походам в Москву за крупой. До Ожерелья по дороге шла толпа рязанцев и туляков. В поезда без паспортов не сажали, а у сельчан не было паспортов. Электричка в те времена ходила только от Ожерелья. Маме было 16 лет, это было в 1933 году. Они знали, что остановятся в Москве у бывшей соседки, накупят крупы, переночуют и вернутся назад. Бывшая соседка по селу была очень доброй. В комнате 15 кв. м проживали 10 человек. Спали все на полу на одном боку. Мама шла с другой соседской девочкой 11 лет, которую семья послала в Москву за крупой. Мама отвечала за эту девочку и не выпускала её из виду. Но по дороге она увидела женщину с грудным ребёнком и стала ей помогать нести ребёнка. Женщина рассказывала, что идёт к мужу в Москву на постоянное местожительство. В комнате общежития на 30 человек они отгородятся занавеской и будут жить семьёй. Так дошли до Ожерелья. В Ожерелье все штурмовали электричку. Мама отдала женщине ребёнка. Главное не растеряться с соседской 11-летней девочкой, за которую она отвечала. Мама и девочка сумели влезть в вагон. Но из окна она увидела ту женщину с ребёнком. Ей не удалось влезть в вагон и она металась от двери к двери. Везде было битком. Мама позвала её к окну и отдала ей весь свой хлеб. Ведь неизвестно, когда женщине посчастливится а они уже скоро будут в Москве. Другой случай при Хрущёве. Мы съездили в Москву накупили крупу, поездом свободно доехали назад. Это было в 1960 году. На вокзале нас встречал папа на школьной лошади. Пока ехали от Михайлова, стемнело. Ехали через старое городище с земляными валами. У нас называют это городок. Папа слез с повозки и повёл под уздцы лошадь чтобы она на разнесла нас с крутого земляного вала. Только спустились с вала и подъехали к мостику черех речку Лубянку, лошадь понесла. Папа еле успел запрыгнуть на телегу. Отец не гони лошадь. Лошадь должна скоро ожеребиться."- беспокоилась мама. "  Я не гоню, она сама бежит" - отвечал папа. И вдруг мы услышали за собой свист и крики "  стой".  Даже было в темноте видно светящиеся папироски догоняющих нас верхом на лошадях. На телеге нас было пятеро. Мама,папа, братья и я. Но мама беспокоилась о школьной лошади, которая должна скоро ожеребиться. Лошадь бежала ровно и быстро. И папа ни разу её не хлестнул. Проехали луг и въехали в деревню Лубяннку. Догоняющие не решились гнаться за нами. Но когда проехали деревню, опять стали нам кричать. Но мы въехали в село Ижеславль и погоня прекратилась. Той же ночью школьная лошадь успешно ожеребилась. Но теперь нет ни школы, ни лошадей, ни деревни Лубянка. Власти не пожалели никого.