Рассматривая картину А. Белле Сломанные часы

 

    В изгибах сутулой спинки старого венского стула застыло, как знак вопроса, прерванное движенье: то ли змеиной плоти сковано перетекание, то ли арабской вязи пойман за хвост секрет. Прерванное движенье замерло в материале – остановилось время жизни древесной ветки. Странная симметричность изгибов ажурной спинки, будто виньетка скрипки, поющей нам без смычка.
"Сказку венского леса" исполнил краснодеревщик, и память о нём хранима, пока не рассохся стул.

   Старый швейцарский мастер, по прозвищу Зайгермахер, был очень большим педантом.  Вращающиеся диски, колёсики и шестерёнки полировал вручную множество долгих лет. Он понимал секреты самой безмолвной работы и верил, что вечный Хронос – верховное божество.
   Блестел перламутр циферблата, на крышке бриллиант лучился, и быстрая длинная стрелка стригла купоны минут.  Но в луковичной сердцевине вращались по кругу диски, перетирая  время, будто на  жерновах.

    Мне кажется, я узнала маленькую колдунью!
 Как ты "заговорила" времени ноющий нерв!
 Ты и была безумцем, который сумел навеять всем нам на долгих полвека сладостный "сон золотой"!
    Помню, как пела мама, играя раструбами юбки, песенку Лены Крыловой из "Карнавальной ночи". Сколько наивной веры было в её улыбке, когда она напевала шлягер про пять минут!
   Ноющий нерв эпохи со временем воспалился, у знахарки не получилось унять ту зубную боль. Тогда с хладнокровьем дантиста ведунья спасала корни: глубокая заморозка и гипнотический транс...

   То, что казалось лирикой, обернулось полемикой. Остановилось время? Кто не завёл часы?
    Целая страна женщин в синеньких скромных платочках всё ниже и ниже опускала  плечи, но лелеяла терпеливое ожидание перемен. Да, она умела ждать, как никто другой. Механик Гаврилов! Где ты?
   Однажды кончиками платочков утёрли скупые ставшие почти мужскими слёзы:
- Это объедки?
- Какие же это объедки? – возмутилась твоя героиня. - Это остатки!

  Я тебя понимаю. Ты и сама платочек хранила под странной шляпкой, такой большой и нелепой, но подходящей к платью, сшитому из лоскутков. Смелая! Ты пыталась иноходь нашего века перевести в аллюр. Время не остановишь. Бег его незаметен. Мы бережём платочки, но потеряли часы.