Брачный контракт, часть вторая, глава 7

****

Грэль устало потер воспаленные веки и душераздирающе зевнул. Треволнения последних дней, казалось, выпили из него все соки – полуэльф чувствовал себя опустошенным, все его чувства притупились, а тело ныло, словно умоляя своего хозяина хоть немного поспать. И все же, несмотря на смертельную усталость, сон не шел: здесь, в замке хитрых и изворотливых милордов, Грэль невольно каждый миг ожидал новых неприятностей. Возможно, будь с ним рядом князь, полуэльф позволил бы себе немного вздремнуть, но, увы – Маршан вместе с советником отправился проведать воинов и драконов на случай, если им придется срочно покинуть замок. Полуэльф вытянулся на мягкой постели, закинул руки за голову и принялся в который раз вспоминать события прошедшего дня.

Это могло показаться странным, но к тому времени, когда Верин предстал перед своими супругами в парадной зале Трезубца, Грэль уже понял, что произойдет. Он почувствовал отчаяние и смертельную тоску юноши почти сразу, как только мерзавец Талас отправился за рысенком. Теперь, когда Верин был так близко, Грэль мог читать его мысли словно раскрытую книгу. Он понял, что коварный милорд поставил рысенку невыполнимое условие, а вглядевшись хорошенько в наглые алчные глаза Вадара, полуэльфу стало ясно, что никакие уговоры, приказы королевы и выкупы тут уже не помогут. Единственное, о чем до боли в сердце жалел Грэль, это о невозможности предупредить Маршана.

Верин был похож на живого мертвеца. О, нет, с его физическим состоянием было все в порядке, полуэльф даже успел с удивлением заметить, что их малыш несколько возмужал в неволе, закаленный несчастьями и ответственностью за другое, более слабое существо. Но бледность, опущенные плечи, полный душевной боли голос рысенка разрывали полуэльфу сердце. Увы, под пристальными взглядами хозяев замка было совершенно невозможно предотвратить трагедию: ни предостеречь юношу от поспешных высказываний, ни обнадежить его. Жестокие слова вылетели из уст Верина, раня его близких больнее самого острого кинжала – и дальнейшая реакция Маршана оказалась удручающе предсказуемой.

– Да будет так, – припечатал князь холодным тоном, хотя было видно, что слова даются ему с трудом, что его буквально душат боль и гнев. – Я подпишу бумаги о расторжении брака. Мы оставим ваш замок немедленно.

Пожалуй, именно в этот момент полуэльфа охватило настоящее отчаяние. Ну как же объяснить двум упрямцам – его супругам – что нельзя бросать на ветер столь значимые обещания, не разобравшись хорошенько в том, что происходит на самом деле! Наплевав на все приличия, Грэль бросился к ногам мужа, глотая слезы и умоляя его отложить свое решение, но князь смотрел сквозь него пустым взглядом, ничего больше не слыша и не видя перед собой.
 
Милорды Вадар и Талас уже не скрывали своего ликования. Заготовленный документ появился под правой рукой Маршана словно по волшебству – Грэль только и успел, что отчаянно вскрикнуть, хватаясь за рукав мужа, но размашистая княжеская подпись уже легла на пергамент, подтверждая перед всеми присутствующими, что Верин больше не является чьим-либо супругом и волен жить где и как ему вздумается.

Страшнее этого момента в жизни Грэля, пожалуй, еще ничего не было. Он не помнил, как и кто поднял его с колен и усадил в кресло, как он оказался в гостевых покоях с прохладным компрессом на лбу, когда его успели переодеть в более удобные одежды для отдыха. Как только к полуэльфу вернулась способность воспринимать действительность, он обнаружил рядом с собой советника Алуна, который и поведал ему, как события развивались далее.

– Ох, и наломали вы дров, скажу я вам! Ваши супруги стоят друг друга, любезный эльф, уж не знаю, как вы обычно сдерживаете их темперамент, но сегодня они показали себя во всей красе. Это же надо – наша миссия была почти завершена! Мы бы уже сейчас направлялись в мой замок, праздновать возвращение вашего драгоценного младшего мужа – но нет, похоже, ваши боги сегодня были заняты какими-то более важными делами… – Алун мрачно усмехнулся, покачав головой, но затем его улыбка смягчилась.

– Не расстраивайтесь так, досточтимый Грэль, ничего еще не потеряно, хотя, клянусь магическим шаром королевы, так очень даже может показаться. Будем считать, что легкий путь не оправдал наши надежды. Значит, нам придется потрудиться. К слову сказать, вашему князю я уже прочистил мозги, простите за грубость, он в полной мере осознал, какую ошибку совершил, и сейчас не находит себе места от раскаяния. Ведь даже я сразу заметил,  что вашего милого золотоволосого мальчика либо запугали, либо опоили, но уж точно не прельстили радостями проживания в Черном Трезубце! Воистину, любовь ослепляет! Ну, ничего, мы вызволим вашего котенка, как называет его князь, правда теперь нужно заново придумывать как…

Уверенность Алуна подействовала на полуэльфа успокаивающе. Он даже смог не расплакаться снова при виде подавленного, убитого раскаянием Марша, который, не стесняясь советника, опустился на колени у постели своего любимого, утыкаясь мокрым от слез лицом в его протянутые навстречу ладони.

– Прости… Прости меня… Я все испортил… – шептал князь, пока Грэль с грустной улыбкой гладил его по темным локонам.

Когда все успокоились, Алун проверил, не подслушивает ли кто у дверей, и объявил «тайный совет» открытым.

– Вадар с братцем оказались еще хитрее, чем я о них слышал. И это не удивительно – когда-то они умудрились даже нашей королеве так запудрить голову, что она, сделав их своими подданными, отдала этот замок в родовое владение! Но на каждого хитреца всегда находится кто-то хитрее…

Советник поведал князю с супругом, что уговорил Вадара приютить их еще на день – сославшись на болезнь Грэля. За эти немногие часы, которые им разрешили провести в замке, необходимо было выяснить, где содержится Верин, чем именно его так запугали жестокие похитители и как можно освободить его теперь, когда он официально больше не считается мужем влиятельных просителей с Юга.

– Неплохо бы еще выкрасть тот злополучный документ… – задумчиво потер подбородок Алун. – Но, боюсь, Вадар с Таласом будут теперь хранить его как зеницу ока…

…Полуэльф тревожно вздохнул и встал с постели, чтобы распахнуть окно. Им так много нужно успеть сделать за этот день, а они даже не знают с чего начать. Пока что Алун с Маршаном искали способы втереться в доверие к хозяевам замка, Грэль притворялся больным, чтобы выиграть время. Но как долго они смогут так продержаться?

Полуэльф отпил из хрустального графина родниковой воды, которую они набрали по пути к замку в горном источнике – гости старались пить и есть только то, что привезли с собой. Снова опустившись на кровать, застеленную дорогим шелковым покрывалом с причудливым орнаментом, Грэль закрыл глаза и попытался своим внутренним взором найти Верина.


***

Когда закончились силы и слезы, на Верина накатила невероятная усталость. Все тело ныло, словно его били палками, юноша не мог без стона пошевелить ни рукой, ни ногой, но, по правде говоря, ему и не хотелось двигаться. Вместе с физической усталостью пришло полное опустошение, отупение. Казалось, все чувства и эмоции рысенка ушли вместе со слезами, и теперь в его сердце не осталось ничего – ни сожаления, ни обиды, ни боли.

«Наверное, так и будет теперь. Я буду просто жить: двигаться, есть, пить, спать. Как пустая оболочка, равнодушная ко всему. Ради Джази и наших малышей я снова научусь улыбаться и хоть внешне радоваться чему-то, но мое сердце будет пустым – навсегда. И мне все равно, что еще заготовят для меня Вадар и Талас – теперь все равно. Я принадлежу им, и выполню любой их приказ – так же легко, как отказался от своих любимых супругов…»

Перепуганная до смерти Джазиен сначала пыталась утешить своего несчастного друга, затем втянуть в разговор, но натыкаясь на пустой взгляд, устремленный в потолок, наконец оставила Верина в покое. Она могла только догадываться, что произошло там, куда Талас увел рысенка, и, несмотря на то, что ей были неведомы подробности, девушка терзалась чувством вины, понимая, что все случилось из-за нее. Теперь бедняжке оставалось лишь сидеть в своем уголке и тихо всхлипывать, проклиная себя за то, что причинила столько боли дорогому для нее существу.

Усталость брала свое, и Верин стал задремывать, ощущая, как постепенно расслабляются сведенные от напряжения мышцы, затуманивается сознание, выравнивается биение истерзанного сердца. Еще не успев осознать сон это или явь, юноша вдруг оказался в любящих объятьях своего среднего мужа.

«– Ну что же ты натворил, малыш? Почему не рассказал о своей беде? Вместе мы обязательно придумали бы, как вызволить тебя…» – в голосе Грэля не было упрека, лишь ласковое вразумление. Верин льнул к груди полуэльфа, наслаждаясь почти забытым теплом, родным запахом, нежными поглаживаниями по спине и плечам.

«– Как я мог рассказать? Вы были так далеко… так долго не прилетали за мной… А теперь… Что мне делать теперь? Неужели ничего нельзя изменить?!» – юноша почувствовал, как у него предательски защипало в носу, но губы Грэля нежно и уверенно прикоснулись к его губам, посылая по всему телу рой таких желанных мурашек. Верин замер, боясь спугнуть эти ощущения, отчаянно желая, чтобы этот сон – если это сон – продлился еще немного… хоть несколько мгновений… 

«– Нет ничего, что нельзя было бы изменить, если этого очень захотеть, – улыбнулся полуэльф. – Но теперь нам придется искать другие пути, и это снова может занять время. Ты уж больше не отчаивайся так, прошу. Знай – мы рядом, мы не оставим тебя!»

Сердце рысенка заколотилось так сильно, что он вздрогнул и распахнул глаза. Снова один – на ненавистном ложе в своей темнице. Неужели это был только сон?! Юноша с трудом поднял руку и прикоснулся к своим губам… Должно быть, его сознание помутилось от горя, но ощущение поцелуя никуда не делось, и Верин мог поклясться, что до сих пор чувствует вкус губ Грэля.

«Может быть, я схожу с ума? Пусть так… Даже если это только мои фантазии – я хочу, чтобы это повторилось вновь. Ведь это все, что мне осталось…»


***

– Друзья мои, у меня хорошая новость! – Алун быстрым шагом вошел в комнату, где Маршан и Грэль отдыхали после обеда, сидя в обнимку и тихо беседуя о делах насущных. – Наши хозяева были вынуждены вспомнить о законах гостеприимства: этим вечером они устраивают в честь нас пир. Это отличный шанс усыпить их бдительность и, может быть, даже узнать некоторые подробности о вашем младшем. Но мы должны хорошенько подготовиться, чтобы никакие неожиданности больше не застали нас врасплох.

Остаток дня трое «заговорщиков» разрабатывали план, по которому Маршан должен был изобразить перед милордами Вадаром и Таласом полнейшее равнодушие к дальнейшей судьбе своего вероломного младшего супруга.

– Пусть они решат, что я оскорблен его изменой и отказом от брака, а я тем временем потребую компенсацию, да такую, чтобы этим прохвостам потребовалось не меньше недели, чтобы собрать все необходимое! За это время мы постараемся вызволить котенка, что бы он там себе не напридумывал.

Было решено, что на праздник отправятся только Марш и Алун – Грэль на всякий случай останется в гостевых покоях, поддерживая слухи о своей болезни, случившейся от слишком сильных переживаний.
– Если бы еще я мог беспрепятственно передвигаться по замку! – сетовал полуэльф, взволнованно меряя комнату шагами. – Я уверен, что смог бы найти Верина – наша внутренняя связь привела бы меня к нему!

Но это было слишком рискованно, потому, когда разодетые в свои лучшие одежды князь с советником отправились на пир, Грэлю осталось лишь дожидаться их в одиночестве. Он постарался успокоиться, отрешиться от всех треволнений, и через несколько минут снова мысленно оказался рядом с беспокойно спящим Верином, согревая его любовью и нежностью.


***

Маршану не составило труда разыграть из себя оскорбленного преданного супруга. Лживые милорды со своими заискивающими улыбками так раздражали князя, что его хмурый вид, не соответствующий праздничной обстановке, выглядел более чем убедительно. Он возлежал на низком ложе в окружении пышных шелковых подушек, краем уха слушая заверения хозяев в их преданности и вечной дружбе, и лениво отправлял в рот то кусочек сочного мяса, приготовленного по местным обычаям в сладковатом соусе, то крупные ягоды розового винограда.

– …Кто бы мог подумать, что судьба сведет нас здесь при подобных обстоятельствах! Мы так сожалеем, князь! Если бы только мы могли хоть как-то компенсировать нанесенный Вам ущерб!..

Марш сдержал хищную ухмылку и важно кивнул головой. «Я заставлю вас компенсировать не только ущерб, но и каждую слезинку обоих моих супругов, жалкие твари!»

– Ну что ж, королева ясно дала мне понять, что я вправе самолично назначить плату за совершенное преступление… – не обращая внимания на жалкие попытки братьев возразить по поводу последнего слова,  Маршан небрежно пожал плечами, продолжая свою мысль. – Думаю, завтра нам стоит обсудить, что вы могли бы предложить мне взамен потерянного супруга, потраченных усилий…

– А сколько средств, должно быть, понадобилось на снаряжение поисков и личного визита за Перевал… А подарки королеве!.. – задумчиво поддакнул Алун.

– Я уже не говорю о том, каким идиотом буду выглядеть, вернувшись домой не солоно хлебавши… – посетовал в ответ князь.

Они с советником словно совсем позабыли про бледнеющих и нервно переглядывающихся хозяев, доверительно беседуя между собой. Милорды уже были и не рады, что затеяли этот разговор, и теперь тщетно пытались найти повод отвлечь оскорбленного гостя от опасной темы, все больше грозившей разорить незадачливых братьев.

– Ах, дорогие гости, что мы все о делах да о делах! – воскликнул Талас, когда Маршан принялся перечислять Алуну свои предполагаемые затраты на обратный путь. – Все заботы оставим новому дню, а сейчас – отдыхайте, наслаждайтесь угощением и созерцанием прекрасного!

Милорд громко хлопнул в ладоши, и тот час в пиршественной зале погасло больше половины свечей, создав интимный полумрак. Ярко освещенным остался лишь круг в центре зала, куда, повинуясь второму звонкому хлопку, выбежало несколько танцоров и танцовщиц, одетых в столь прозрачные одеяния, что даже видавший виды советник удивленно приподнял бровь. Где-то в глубине зала тут же зазвучала ритмичная музыка, и тонкие фигурки, освещенные пламенем многочисленных расставленных по кругу свечей, принялись исполнять причудливый танец. 

– Дорогие гости могут выбрать любого, кто приглянется вам этой ночью,– зажурчал совсем близко  вкрадчивый голос Вадара. – Удовлетворить жар плоти с рабом не является супружеской изменой, наши невольники отлично обучены, они помогут вам забыть о делах и заботах – хотя бы до наступления нового дня…

Маршан почувствовал, как его затапливает ярость. «Отлично обученные невольники?! Не такая ли участь ждет нашего  котенка, в том случае если нам не удастся его спасти? А что если… два месяца это большой срок…»

Князь вздрогнул от успокаивающего прикосновения к своему колену и встретился с предупреждающим взглядом Алуна. «Нужно взять себя в руки. Они не должны ничего заподозрить» – словно мысленно пытался предостеречь советник. Марш осторожно разжал кулаки и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Да, с этими хитроумными братьями нужно вести себя крайне осторожно. И, несмотря на то, что больше всего на свете князю хотелось свернуть гостеприимным хозяевам их холеные шеи, ему пришлось заставить себя расслабиться и изображать живейший интерес к происходящему в центре залы.

К слову сказать, там было на что посмотреть. Такой неприкрытой чувственности и открытого предложения своего тела, которое демонстрировали совсем еще юные рабы и рабыни, Марш не видел даже во дворце Восточного владыки. Танцоры разве что не совокуплялись друг с другом, вплетая в свой танец совершенно недвусмысленные движения и прикосновения. Не прошло и нескольких минут, как князь почувствовал себя крайне неуютно, словно присутствует в чужой спальне в самый неподходящий момент. Он украдкой бросил взгляд на советника и увидел, что тот изо всех сил пытается сохранить невозмутимый вид, хотя в его глазах пляшут смешинки.

– Ну, держись, князь, эти двое вознамерились во что бы то ни стало компенсировать тебе потерю супруга, причем начали с самой значимой части, – прошептал Алун своему новому другу. – Боюсь, тебе придется выбрать кого-то из этих прелестников хотя бы для вида, чтобы не вызвать подозрений у наших многозаботливых хозяев.

Маршан с ужасом воззрился на невозмутимого советника, представив реакцию Грэля на свое появление в спальне с молодым невольником для утех. Не успел он придумать достойное возражение, как музыка вдруг  резко изменилась, став более страстной, неукротимой, стремительной. Молодые танцоры отступили за круг из свечей, сразу растворившись в темноте, а на импровизированной сцене появился гибкий юноша с белоснежными волосами до лопаток и такой бледной кожей, что казался вытканным из лунного света. Его костюм был еще более откровенным, по сути, он состоял из одной прозрачной набедренной повязки, зато на запястьях, лодыжках и поясе танцора было надето множество браслетов, в том числе из бусин и золотых монеток, которые издавали мелодичный звон при каждом движении. Юноша невольно приковывал к себе взгляды, а когда его тело изогнулось и закружилось в страстном чувственном танце, присутствующие позабыли обо всем на свете, затаив дыхание, пожирая глазами танцора, как некое диковинное существо.

Беловолосый юноша был не намного старше своих предшественников, но определенно талантливее их, к тому же он знал себе цену – это чувствовалось и по четким, выверенным движениям, призванным разжечь огонь желания даже в самых холодных сердцах, и по блеску чуть раскосых глаз, в которых сквозило спокойное осознание своей неотразимости. Милорды Вадар и Талас торжествующе переглядывались, увидев реакцию гостей на своего любимца, а молодой танцор продолжал извиваться и кружиться во все нарастающем ритме, то и дело бросая настойчивые взгляды в сторону князя. Двигаясь в танце, высоко вскидывая стройные ноги, перекатываясь по полу, выпрыгивая в воздух, подобно диковиной птице, юноша постепенно вышел из освещенного круга, приблизившись почти вплотную к возвышению, на котором возлежали хозяева и гости. Внезапно, танцор высоко подпрыгнул, перевернувшись в воздухе, и приземлился точно на колени Маршана. Князь от неожиданности даже не успел понять, что произошло, как жаркие губы впились в его рот страстным поцелуем.
В висках Марша стучал пульс, кровь горячей волной бежала по венам, спина покрылась мурашками – хотел или не хотел этого князь, но чувственный танец не оставил его равнодушным. Губы сами раскрылись навстречу настойчивому языку, руки стиснули мокрые от испарины бедра…

– Прошу… я могу помочь вам… Нам нужно остаться наедине… Ваш супруг… – умоляющий настойчивый шепот в приоткрытые губы не сразу дошел до сознания князя.

Юноша терся об него, тихо постанывая, изображая еле сдерживаемую страсть, но в его глазах была лишь мольба, призыв понять истинную цель этого спектакля.

– Я вижу, досточтимый князь, наш малыш пришелся Вам по вкусу? – проворковал Талас на ухо прерывисто дышащему гостю. – Анириен с удовольствием выполнит все Ваши пожелания, да и провести ночь сразу с двумя мужчинами для него не в новинку…

Маршан быстро подмигнул танцору и нарочито собственническим жестом похлопал его по бедру.

– Даа, думаю, этот красивый мальчик будет мне достойным утешением на сегодняшнюю ночь, пока мой супруг недомогает. Вы простите нас, любезные хозяева?

Обменявшись с милордами понимающими улыбками, князь неторопливо покинул пиршественную залу, обнимая одной рукой тонкого как тростинка, светловолосого танцора. Но стоило им отойти на почтительное расстояние от массивных дверей, за которыми остались хозяева замка с советником, Марш отпустил юношу и нахмурился.

– Надеюсь, у тебя есть, что мне предложить, кроме своего тела. Сейчас мы отправимся в покои моего супруга, и лучше бы, чтобы у тебя действительно был план, как нам помочь, раз уж ты сам об этом заговорил.

Оказавшись далеко от своих хозяев, юный танцор словно скинул с себя маску любителя чувственных наслаждений. Сейчас перед князем стоял скромный молодой человек, взволнованный и немного напуганный, несомненно, хорошо воспитанный и искренне желающий сообщить что-то действительно важное. Он быстро оглянулся по сторонам, затем приложил палец к губам, призывая Маршана к тишине, и сам потянул князя за рукав по направлению к гостевым покоям.

Марш вспомнил, что его неожиданный спутник почти  полностью раздет, только когда закрыл за ним дверь в их с Грэлем спальню. Взгляд полуэльфа очень быстро из крайне изумленного стал подозрительным, а потом откровенно обиженным и насмехающимся. Грэль демонстративно и презрительно оглядел фигуру обнаженного юноши, увешенного побрякушками, затем посмотрел прямо в глаза супругу, издевательски вскинув бровь.

– Только не говори мне, что эти прохвосты напоили тебя, и ты проиграл Верина в карты, а это – утешительный приз.

Маршан вспыхнул, собравшись обидеться и сказать что-то не менее колкое по поводу супружеского доверия, но не успел: молодой танцор почтительно преклонил перед Грэлем одно колено, ничуть не стесняясь своей наготы, и быстро заговорил.

– Досточтимый эльф, прошу, не гневайтесь на вашего мужа! Это я все подстроил так, чтобы оно выглядело… вот как выглядит… Иначе мне было бы ни за что не оказаться с вами наедине! Прошу, не тратьте время на препирательства! Я здесь, чтобы предложить вам помощь, если вы все еще хотите получить назад вашего юного зооморфа!

Ему определенно удалось завладеть вниманием обоих супругов. Марш сделал юноше знак встать с колен и указал ему на одно из кресел. Грэль ненавязчиво предложил гостю свой плащ, затем они с князем уселись на кровать, приготовившись внимательно слушать. Благодарно завернувшись в мягкую ткань, молодой танцор глубоко вздохнул и пытливо вгляделся в глаза Маршана.

– Но у меня есть одно условие… Вместе с вашим младшим мужем вы должны спасти Джазиен.
Грэль вздрогнул и украдкой посмотрел на князя. Марш совершенно искренне и непонимающе пожал плечами и спокойно спросил:

– Кто такая Джазиен? И почему мы должны ее спасать?

Настала пора удивляться юному гостю. Его брови взлетели вверх, он неверяще переводил взгляд с Грэля на князя, пытаясь понять – не разыгрывают ли его.

– Они вам не сказали? Лесные демоны, как же они хитры… Джазиен – та девушка, которая… из-за которой ваш супруг отказался возвращаться домой. Насколько я знаю, он предпочтет остаться навечно в рабстве, если Джази не спасут вместе с ним. А милорд Вадар с братом не отдадут ее ни за какие богатства, и даже королева не сможет помочь…

– Так… – в голосе Маршана зазвучала такая сталь, что неуютно стало не только бедному юноше, но и сидящему рядом с супругом Грэлю. – А теперь я хочу знать все с самого начала. Но перед этим… Кто ты такой? Почему так хочешь помочь нам? И что тебе до этой… Джази?

Бледные щеки молодого танцора окрасил  слабый румянец, а глаза подозрительно заблестели.
 
– Меня зовут Анириен, я последний наследник клана снежных рысей. Джази… моя родная сестра. Кроме нее у меня никого нет. И я готов на все, чтобы спасти ее из этого ужасного плена.