Мицраим. Часть вторая. искупление. Гл. - 5

ГЛАВА 5.

Иероним сидел в полутьме и листал дневник, отнятый у еретика. Лицо его мрачнело всё больше и больше. Он и представить не мог, насколько далеко отошёл от цели. Он возводил и превозносил форму, оставляя пустым содержание. Храм возводился на костях людей, благословенного города и не нёс в себе ничего кроме боли и проклятий в адрес Великого Зодчева. Ева ничего не писала о строительстве, но больше о Нём, о Змие. Какое отношение он  имел к делам Изначальных,  и в чьём теле скрывался — оставалось загадкой. Из всего дневника мудрейший царь понял только первые несколько страниц, остальное оставалось для него тайной. Прикосновение к этой тайне означало бы смерть.
Шломо впервые испугался. После прочтения первых строк в первый раз усомнился в верности выбранного пути. После воплощения в теле Зальцмана царь внезапно осознал, что не видит знаков, посланных Небом. Казалось, Бог оставил своего пророка.
Шломо вспомнил умирающих жену и дочь, их умоляющие глаза, работников НИИ, растерзанных демонами, людей во власти наркотических факелов… Вспомнил одинокого мага, таящего в кровоточащих глазницах такую боль, что не снилась мученикам… Вспомнил, как хотел ему помочь и так внезапно осознал, что его растерзали дикие собаки…
«Столько жертв и всё напрасно!» — Соломон уронил голову на руки.
«Как я устал!»
В комнату без стука вошёл пожилой человек в грязной армейской форме. Одну руку он держал на поясе, а другая неестественно висела. Он потерял её в момент укрощения народного бунта. Глаза генерала выражали обеспокоенность, но в них горела надежда на лучшее. Было видно, что это человек долга. К Иерониму пришёл главнокомандующий Свободной армией, генерал Нахимов. 
— Главный, говорят о ещё десяти жертвах… Люди не выдерживают нагрузок и умирают от голода
— Прекратить строительство. — Голос Соломона звучал глухо и особенно грустно. — Опустошите запасы и накормите людей…
— Но еды не хватит на всех…
— Завтра же отправляйтесь в Острогань, возьмите, всё, что нужно… Не оставляйте людей умирать…
Генерал удивлённо смотрел на Иеронима. Он успел привыкнуть, что губернатор думает только о своём довольстве.
— Но, Главный, говорят, в город никто не возвращался…
— Не беспокойся. Я позабочусь о безопасности. Вы вернётесь.
Нахимов с сомнением потоптался на месте и тут услышал тихий голос Главного:
— Чувствуйте себя как дома, генерал. — Иероним достал наощупь из тёмного секретера бутылку самогона и грязные стаканы.
Генерал одним залпом оглушил порцию алкоголя и утонул в мягком кресле напротив Зальцмана.
— Генерал, помните того человека…
Нахимов вопросительно смотрел на Зальцмана.
— Того… которого нашли в бункере, дикаря…Что с ним стало?
У генерала поднялись брови.
— Его увели в холмы по вашему приказу.
— Тело нашли?
— Ни косточки. Собаки хорошо потрудились.
Зальцман замолчал. Только сейчас он понял, насколько важен Марк Штольман. Только он мог расшифровать дневник Евы. И вполне возможно он и являлся тем, кого называли Змием.
— Соберите о нём всю возможную информацию, генерал. И точно выясните: жив он или нет.
— Слушаюсь.
Генерал выпил ещё стакан за здоровье Главного и тихо ушёл, оставив Зальцмана наедине с  мыслями.
«Как хорошо, — думал Шломо, — как хорошо, что все эти люди не знают, что город вошёл в обратный мир и, что только я могу открыть им путь в прежнюю реальность. А там есть всё, что нужно для их выживания. Главное вовремя открыть портал. Так город протянет необходимое время до пришествия Шехины.»
Но с Храмом ничего не получалось, Шломо почувствовал, что Бог его оставил. Это напугало сильнее, чем беспорядки в городе.

***

Асмодей исполнил своё обещание. Уже на третий день зрение вернулось ко мне. Это было чудо: глаза выросли заново. Я наслаждался долгожданным зрением, нежась на солнышке возле домика, где скрывался демон. Днём мы почти не общались — Асмодей возвращался в Пандемониум или следил за Зальцманом. Ночи мы проводили в долгих беседах. Как это ни странно, но я стал доверять демону.
— Я тебя не обману, — однажды признался Асмодей, — и дело не в том, что сочувствую тебе. Ты сильнее меня по рангу и происхождению. Ты Изначальный, такой же как Мать Демонов, Адам - Самаель и Ева. Одного взмаха твоих ресниц достаточно, чтобы умертвить меня, настолько велика твоя Сила. Для меня честь: содействовать Избавителю…
— Я… Изначальный? Что значит… Избавитель?
— Ты всё вспомнишь, Змий… Рано… или… поздно…
Я сменил тему:
— Когда ты приведёшь меня к Еве?
Асмодей вздохнул:
— Только тогда, когда ты будешь готов.
— Ей можно вернуться на Землю?
— Пока не стоит. — Глаза Асмодея потемнели. — Вначале разберёмся с Зальцманом, чтобы не подвергать её опасности.
— А ей… хорошо в Пандемониуме?
— Поверь, в аду не хуже, чем на Земле. О ней заботятся. Шломо никогда не догадается искать её там, если поймёт, что с освобождением возникли трудности.
— Но для чего было вначале убивать её и Адама? Ведь их пребывание на Земле необходимо?
— Послушай, Марк, — демон впервые назвал меня земным именем, — открою тебе великую тайну: мы уже не на Земле. В тот час, когда возникли камни, город и нижние миры соприкоснулись и вошли друг в друга. Где мы находимся сейчас, даже я — демон — не скажу точно. Соприкосновение с нижним уровнем привело к тому, что город оказался «подвешенным» во времени и пространстве и останется таковым, пока число человек, доверяющих Богу, не достигнет критической массы. Изначальные нужны для гармонизации естественных процессов, а демоны, пребывающие в город, для искоренения мелкой нежити, проникшей через портал. Равновесие между городом и мирами было разрушено в момент принесения в жертву Евы, поэтому началась инволюция душ. Можно сказать, грехопадение в глобальных масштабах. Поэтому получилось, что Несущая Смерть, не выполнила свою миссию и была вынуждена скрыться в Пандемониуме…
— Понятно. Но для чего был нужен Адам?
Я увидел, как Асмодей напрягся. Ему были неприятны воспоминания о Хозяине. В глазах демона появились скорбь и печаль. Его лицо резко осунулось, а руки сжались в крепкий замок под рукавами плаща.
— Адам… — Он говорил с трудом. — Адам - Самаель должен был искупить свою вину за падение ангелов и разрушение, соседствующих с Эдомом, миров. И он её искупил. Падение его детей превзошло масштабы падения ангельского рода. Этот процесс гармонизировал мир людей и мир демонов  в условиях, грубо говоря, Конца Света. Сейчас люди стоят ниже демонов,  и это спасает их, поскольку они приблизятся к Создателю. Мы же останемся теми, кем являемся сейчас — падшими ангелами. Наша миссия второстепенна.
— Но для чего нужен я?
Асмодей вздохнул:
— Не знаю. Скорее всего, чтобы указать путь Шломо, став колонной в его Храме… Но это только версия. Ты самая тёмная фигура в этой истории. И указаний насчёт тебя нет с того дня, когда я тебя нашёл в холмах. Странно всё это…
Демон замолчал и сжал ладони. Сейчас он мне, куда больше напоминал отшельника времён Средневековья, посвятившего жизнь отречению от земной суеты, а не кровожадного демона. Чёрный балахон Асмодея посерел от пыли. Лицо выражало безразличие и усталость. От его взгляда веяло  инфернальным холодом, но мне казалось, что в нём человеческого больше, чем во мне.
Вторую половину ночи мы просидели молча. Каждый был погружён в свои мысли. Языки пламени причудливо отражались на наших лицах и согревали в холоде умирающего города. Под утро я заснул, погружённый в тяжёлые думы о Еве и своей судьбе.