Сказания продолжение 1

Глава 4. Параллельная. Великий Кураж Страхов.

Мы превосходные,
Мы благородные
Мы не смертельные
 Мы, наоборот жизнелюбивые.

 Страхи.


 (Прошу прощение за разнообразие и разный стиль источников, но что нашёл, то и рассказываю.
 Промышленное производство Страхов как не смертельного оружия, по моим данным, было создано в эпоху бунтующих против постгуманизма толп. В отличии от природных страхов передающихся как зараза при близком контакте носителей, промышленные могут летать на огромные расстояния, почти как привидения, и главное, они способны хоть и плохо, но самостоятельно, думать. Город Бабула Бибула Эй невольно стал их столицей просто потому, что в других местах почти не было их любимой пищи, то есть обыкновенных людей.
 Вряд ли Страхи сами так организовались как это описано далее.. Думаю это одно или несколько привидений их создателей сумели их организовать в некое сообщество, но имена этих привидений, если имена все-таки были, скрыты историей. Возможно, они сами стали Страхами, а может быть наоборот, возненавидели свои создания и улетели к звездам.
 Вларк Магол)


 Страх Хлад Огнивер рвал и метал. Буквально так. Рваные клочья хладоогня летели от него в разные стороны вовсе даже не в рабочем процессе, а так за зря. Короче, хоть и странно говоря, в сообществе Страхов начался очень даже страшный переполох. Чтобы что-нибудь начать делать надо ж до чего-то договорится. Хладо потребовал, чтоб собрали Великий Кураж. Другое прозвище этого толковища Всеврутпарламент. Так его живули и даже сами Страхи называли. Такой там поднимали галдёж, что действительно становилось страшно. При этом доподлинно известно, что собирались они не поблизости, а за северной рекой. Но не известно никому за какой. Даже Чёрный Маг способный издалека слышать разговоры этих не смертельных орудий, места их собрания не знал. Слышал, вроде они собираются на родине, то есть на горе, где подземный завод не смертельного оружия их и родил. Но они-то улетали туда со скоростью света. А Маг такого не мог. Но байку про них сочинил

Ночью, когда ни звезды, ни луны,
Ветер завыл стегозавром лесным,
Горный громила от ужаса слёг,
Страхи собрались на массовый слёт.

Жёлтый Морок, Дух Скелета и Паж
Смерти самой собрались на Кураж.


 Ну да уж много лет они собирались просто покуражится. А какие ещё у них могли быть проблемы. Трусов хватало на всех. И чем хуже становилась жизнь в городе, тем просторнее становилась жизнь для Страхов.
 Однако на сей раз это не был просто ностальгический праздник, воспоминания о потерянном смысле их жизни. На сей раз предстояло решить вопрос о потере самой жизни. Дело казалось серьёзным, чего они давно и прочно не любили.

 Потому как всегда началось бестолково.
 Рвали когтями все первое слово.
Вырвал его своей лапой огнистой
Страх Хладо Огнивер буйно – речистый.

 Может и он не прав, может у него не хватило ума понять, что ничего страшного для Страхов не происходит. Ну, послали на смерть братьев Луновых. Так они и так и так не годятся для проживания Страхов. Многие действительно отказывались его понять. Очень даже громко отказывались. Но он всех перекричал
– Ничего вы не понимаете, дурачьё сморчистое. Я этих Луновых хорошо знаю. Они дойдут до Луны. Всё будет, как они решат. Им Коты с Пузей во главе на всем пути помогать станут. Малохор этого понять не захотел. А я захотел. Уйдет Столбододон, уйдет и Метьео и даже сильно хитрый Малохор сгинет. Тогда и мы сгинем. Страхам всегда нужны реальные Страшилы.

 Хладо остановился, полагая, что убедил собрание, но он ошибся.
– Ты может и сгинешь. А я Страх Голода никогда.
– И я, – добавил Паж Смерти. – Куда ж я сгину?
– Ошибаешься, идиот ты. Маг пророчил, Луновы станут волшебниками и прогонят голод из города навсегда. Даже со Смертью договорятся по хорошему. Такое же уже было и некоторые может помнят времена Сверх Людей, по имени Трансгуманисты. Они заменили собой почти всех людей, и мы им стали совсем не нужны. Если бы не благословенная КАТА СТРОФА нас бы уже и вовсе не было. Вот и сейчас к тому же идёт. Вымрет наш славный великий и могучий род.
Понял меня ты,
 Вторыл – идиот?
 Не следует удивляться и возмущаться такому обращению. У Страхов всё наоборот, тому почёт, кто громче все орёт и хамит умело. Вторыл – это вовсе не имя, а хамское название второго выступающего.

 Но и это второе Выступающее лицо тоже ещё та морда. Понятное дело. У Страха страшная морда.

Про него так баллада рассказывала:
"Слово второе зубами схватил
Бледно-поганистый страх Упадил:
– Лазить по башням у Лунова страсть.
Следвольно должен он сверху упасть.
 Хладо Онивер и на это ответил сходу:
– Гляньте на это Вторыло
Ты же дурак, Упадила.
В том то и блямба, тоски тебе в пасть, –
 Ловкий и умный не может упасть.

В разговор вмешался третий выступающий. Он заявил:
– Здесь Я скажу вам – Третило,
Нам не поможет, что было.
Надо свить новых как сопли идей.


 Дух Скелета попытался открыть клацающую зубами пасть, но Третило гаркнул на него:
– Воду свою, Дух, в себя и налей
Вот, что скажу я вам, рожи,
Наш арсенал не поможет.
Этого парня, за так себе, вдруг
Страху не съесть и не взять на испуг.
Делатель страшных событий
Нужен нам, как ни крутите.
Есть такой в мире, на счастьице нам,
Тута Хам Он – сам Великий Всемхам.

И купить его услугу я знаю чем. Дорого стоит Всемхаму Вольча сын Буки Бабука
– Это почему же? – неприятно удивлённый спросил Хладо.
– Потому, граф Прахов, что самого страшного врага Тутахамона так и зовут Бука Бабук.
Все сначала крикнули Урра! Урра! Потом стали думать.
Думали Страхи очень шумно.
 Действительно, легко сказать, но как, КАК заставить Вольчу туда направиться.
 Не возможно передать, как взялись все рассуждать, как это дело обтяпать, чтобы тяпку не сломать. Дошли до мысли, что сперва надо решить, где деньги взять. Вольча может и поедет куда надо, но кто ж его бесплатно повезёт. Тут слово взял специфический страх толстосумов Жадюга:
– Страхи, нам труса найти – богача,
Денег чтоб Вольче принёс сгоряча,
Чтобы от страхов своих откупиться.
Тут и начнём мы комедию в лицах,

Чтобы по глупости тёмной и странной.
Двинулся Вольча "В богатые страны"
Вроде ему привалило наследство -
Средство от всех его страхов и бедствий.

 Дальше всё просто, всего ничего,
Путь направляем мы все вместо него.
Так чтоб дорогой, короткою самой
Мчался и вёз он всех нас да к Всемхаму.

 Увы, мысль Жадюги не всем показалась убедительной. Со страху толстосумы деньги не отдают, а скорее прячут и сами прячутся.
– Проще, дурак ты, всё это обтяпать
 Можно с простою крысиною лапой,-
 Высказал мысль свою Жёлтый Морок.
– Дайте мне время, всё сделаю в срок.
 Жёлтый Морок слыл большим специалистом по всяким мозговитым делам. Так что Страхи дальше спорить не стали. Мысли всегда их слегка утомляли.
 
Даже Паж Смерти, всегда бывший в большом авторитете у Страхов, ничего не возразил. Впрочем, он и воспринимал это собрание по первоначальному смыслу имени его. То есть не думать приходил, а так покуражится. Ему проблемы не грозят. Смерти и так все бояться. Особенно, кто нагрешил с избытком. А тут приходит Паж и диктует свои условия жизни, кто не подчинится?
 Вот так они и жили, сначала вместе поговорили, потом все мысленно разлетелись по своим кривым домыслам и догадкам. Хладо решил отдельно потолковать с самыми умными из Страхов. В первую очередь с Желтым Мороком. Чтоб морочить, надо иметь фантазию и знания. Потому этот Морок и слыл самым способным из Страхов, хотя никто и не помнил, когда он применил последний раз своё искусство. Впрочем, память и вовсе не волновала Страхов. Этой прелести у них было очень мало. Что вполне разумно с точки зрения их создателей. Так ведь легче держать их в подчинении. Иначе они бесконечно учась, невесть что смогут сотворить. Заморочат голову самим создателям и конец истории.
 Над Лысой горой изрытой древними ходами к тайным заводам повисла тишина, на которую вскоре наступил тяжёлой лапой сам Гром, призывая на голую вершину лихую пляску дождя. И непонятно осталось, решил ли Великий Кураж дело, или заболтал его смело как всегда. Но как это почти всегда и бывало, на этом, непонятно на чём, закончилась деловая часть сборища и началась самая приятная, художественная.
 Хладо Огнивер традиционно изобразил сумасшедших размеров костёр с уходящими высоко в небо фиолетовыми языками пламени. Желтый морок изобразил дым, а все прочие изображали пляску чертей, ведьм, вурдалаков и прочей нечисти. Всё это шло под музыку злого ветра и змеиные шорохи непроходимых дремучих трав.
Потом Белый Морок и Паж Смерти изобразили шествие бледнолицей царицы с огромной косой. которую нёс Паж. Коса змеилась и змеиные головы пели бредовую оперу Смерти. А Дух Скелета плясал вокруг взлетая и падая, рассыпаясь на кости и снова собираясь в скелет всевозможных живуль.
 Потом все вместе изобразили кровавый пир вамп пирровой победы. Столы ломились от призраков истекающих кровью, вокруг которых корчились призраки умирающих и строили жуткие рожи орудия пыток и Ужасы призраков людей. Рушились и горели дома в призрачных городах и селах.
 И никто из гостей этого праздника Страхов и не вспомнил, что всё это разные сценарии боевых действий дивизиона Страхов, которые когда-то разрабатывались в недрах этой горы.
 

Глава 5. К озеру Миррор по странной дороге
их понесли слоноволовы ноги.

Вол и волшебник однокоренные слова.
 и оба несут великий груз

 Надпись на входе в имение Слоновола Ыха.



 А в другом месте-времени ветер нёс братьям Луновым манящие запахи и свистящее пенье леса. Братья ликовали. Дорога началась чудно и весело. Слоновол шагал быстро и тоже не скучал, по сторонам глядел. Может так любовался, может какую опасность выглядывал. Но вдруг встал перед лежащей поперёк всей дороги глубоко продолговатой ямой. Она расширялась от крутого склона до обрыва. В глубине ямы возле склона густо торчали корни упорных деревьев.
Братья глянули и в страшные глубины обрыва. Там далеко внизу бурлила горная река, едва видимая издалека как пенный ручей.
– Вона что дождь наделал, – пробурчал Ых, упершись копытами за два шага до этой промоины. – Была небольшая канавка, а вот уже и яма. Вот и ходи с вами. Сказал ведь, не хочу. Но куда денешься. Взял деньги – надо работать. Но и вам достанется. Чё с ямой делать будем? Я не прыгун. Боюсь, здесь ступила нога Гиганта, вот подмытое место и рухнуло в пропасть. Гляньте, может он и сам туда рухнул. Впрочем, глупость. Не рухнул. Его тела в одиночку не ходят. Одно если и рухнуло, то другие мигом подхватили.
 Так болтал Ых, пытаясь до чего-то додуматься. Никаких денег он в руки не брал, потому что и рук у него нет. Просто он согласился с предложением серого балахона удвоить его городской кредит. И вот теперь думал как не осрамиться, отрабатывая его. Видимо это у него неважно получалось, и он сказал:
 – Вот и думайте, думайте. Дуракам всё равно до Луны дороги нет. Посмотрим, какие вы умные.
 Пришлось братьям задуматься.
 Йос сразу сообразил: Обходить слева опасно. Там обрыв. Но и справа косогор слишком крут и деревья стоят плотно. Слоноволу не пройти.
 Нужна оригинальная мысль. Йосу показалось, что он такую нашёл.
– Ых, давай мы привяжем тебя за рога к дереву. Вон их сколько и все огромные, любое удержит. Тогда ты не сорвёшься, когда будешь вылезать из ямы, а мы поможем, мы тебя вытянем по правилу стрелы прогиба.
 На самом деле это очень простое правило. Если привязать веревку к двум столбам. Или не столбам. Главное туго привязать, а потом сесть на середину, то и самые стойкие столбы рухнут поддавшись в центр, а не столбы пойдут друг другу навстречу. В древней истории даже случай такой был. Богатырь к столбам привязанный как присел на связывающую цепь, так и ухнули столбы храма. Ых, хоть и очень тяжел, но не каменный же столб, так что вылезет с помощью братьев.
 Но Ых про «стрелу прогиба» и не слышал никогда, потому и разозлился, и довольно грубо сказал:
 – И буду болтаться над ямой, пока голова не оторвётся? А обратно как я пойду без вас?
 Ярость придала силы его неторопливому мозгу, и он сообразил:
 – Нет, давайте забросаем яму валёжинами..
– И камнями,– добавил Дуд. – Долго, но надёжно
 И пошла работа. Ых принёс на рогах несколько поваленных деревьев, давно забывших, как они росли на склоне. А Дуд и Йос приволокли обломки скал. На десятом круге Дуд присел отдохнуть и Йос вздохнул. Ему в голову пришла интересная мысль.
– Дороги, как дети, не живут без заботливых родителей. А к озеру Миррор столбовая дорога давно живёт в одиноком сиротстве, потому разрушена дождями и тяжёлыми ступнями Столбододона.
Дуд на это подумал:
 « Столбододон ли уронил громадные деревья или ветер, неизвестно, но они легли на дорогу своими мёртвыми телами и мертвые камни обрушившихся скал легли на нашем пути».
 В ответ на эти мудрствования в своей голове Дуд лицом сыграл восхищение собой, но сам при этом смолчал, чтобы не расхвастаться.
 Прошёл один целый час и ещё один поломанный на пять частей перерывами, пока Ых перешёл ямину.
 Дальше дорога дала им передышку. На их счастье, хоть и встречались на дороге прораны, но таких глубоких больше не было. Всё это хорошо, но всё равно время убегало за горизонт опасно быстро. Усталое солнце уже намеривалось лечь на дальние холмы далеко за обрывом. А в темноте по такой дороге и не пройти, но об этом задумывался только Ых. А братья, не зная длины дороги, заскучали от однообразия уже через час спокойного пути. Но по-разному. Дуд начал выдумывать опасности, а Йос думать о них. Только для Ыха это было совсем не скучно своеобразное однообразие, однообразие постоянной опасности свалится в пропасть.
 Дуд вскоре надоело выдумывать и он придумал вопрос.
 – Йос, почему солнце падает всегда на западе? Чего ему не лежится на востоке?
 На это Йос ответил не сразу, потому что вдруг стало жутко весело. Точнее сказать так жутко, что даже весело. Обрыв вдруг оказался у самых ног и властно потянул к себе. Это Ых обходил слева у самого обрыва мёртвые кроны деревьев. Про упоение в бою Йос только слышал, но вот первый раз испытал его «у дикой бездны на краю».
Потом вроде всё миновало и Йос задумался, как бы остроумнее ответить на дурацкий вопрос, но ничего не успел сказать. Одна нога слоновола сорвалась с обрыва. ЫХ резко качнулся, братья полетели вниз, но ловкость и быстрая реакция спасли в последнюю долю секунды. Оба успели повиснуть, схватившись за лохмы на боку Ыха. Оба невольно глянули на скалистые уступы и острые пики скал под ними Сердца братьев замерли, если и суждено им умереть, то хотя бы не сейчас, не так глупо. Они ж даже не начали ничего. Несколько секунд они в ужасе висели над обрывом, решая имеют ли они право тянуть за собой ещё и отважного слоновола. К счастью Ых выбрался быстро. Тогда и братья, позволили себе, подтянувшись, снова усесться на его широкой спине. Братья дышали тяжело, а Ых, чуть припадая на левую заднюю ногу и сурово сопя, продолжил путь. Вот такая вышла у них репетиция настоящей жизни. Такой, какой она и есть в этом мире, полном опасностей и смертельного риска.
 На оставшемся обрывке опасного пути Луновы долго молчали, думая о всех возможных опасностях. Видимо запасы детского веселья испарились. Что-то новое проникло в них под ясным солнцем в окружении скалистых гор и карабкающегося по обрыву леса. Теперь им уже казалось, что скрывавшиеся где-то опасности нарочно не выдавали себя. Теперь братья чувствовали, день своими веселыми летними одеждами нарочно прикрыл ЭТИ НЕВЕДОМЫЕ опасности.
 А путь продолжался. Пробежавший по лужам лёгкий дождик оживил и отмыл зелень леса и синь неба. А потом скрылся на севере. Вверх по склону, на фоне ярко синего неба появились буйно ветвистые и зеленорогие деревья необыкновенные, ненаучно прозванные сосноолени. У соснооленей вместо листьев все ветки зелены и полупрозрачны. Издалека очень красиво, они вроде сосен покрытых самой юной хвоей. Но вблизи… Вдруг дерево, стоявшее у самой дороги мотнуло в их сторону острыми хоть и зелёными рогами. Хорошо, что высоко стоящее дерево боднуло выше слоноволого бока,. Но братьям, будь они чуть менее готовыми к неожиданностям, грозила смерть. Удар зелёного рога протыкал насквозь. Ловкие братья едва успели увернуться, но край куртки Йоса оказался рванным.
 – Эти деревья себя рубить не дают, – сообщил брату Йоссвои домыслы, демонстрируя всеобщее знание и мужественное спокойствие. – Такая у них порода. Очень полезные деревья. Если успеть проскочить к стволу под рогами, то уж ни один зверь не нападёт.
 – Лучше не надо, Йос, – высказал свои сомнения Дуд. – Может, они рога и назад повернуть могут.
 – Не могут, – авторитетно заявил Йос. – Я читал про них.
 На этом они замолкли, потому что дорога ещё немного прошлась по склону над обрывом, а потом круто нырнула в каменистое ущелье. А там нашлось, о чём подумать и что сделать. Высоко над ними на склонах горы цвели поляны, а здесь внизу, где они шли только камни спотыкательные валялись. Наверно дожди давно смыли землю с поверхности дороги. Потому она такая каменистая и бугристая как спина каменного драконара. Слоновол Ых остановился и повелел надеть на копыта железные накопытники. А с ними слоновол побежал по дороге бегом, только искры сверкали при ударе о камни.
 К вечеру ущелье развернулось в долину. А там, куда ни глянь, на кедросовах хлопают глазами совелки. Как всегда в разгаре лета они вылупились из шишек, раскрывшихся как гнёзда. Глядя на них, думал Йос: "Если все совелки доживут до зрелости и разлетятся, и закопаются в землю, а потом прорастут, то для других деревьев и места не останется".
 А Дуд думал про них чуть иначе: "Говорят ведь, что в древности здесь таких деревьев не было.
Очень хочется спросить.
Но кого здесь об этом спросишь?
 Слоновол только головой мотнёт в обиде. Он такие вопросы, на которые не может ответить, ненавидит. А Йос, если и ответит, то сам же и ответ выдумает. Вон по нему видно, что он уже сочиняет ответ. Но Дуд тут ошибся, голову Йоса захватили более серьёзные думы. "Как будем возвращаться одни без всякой помощи и защиты?". Йос высматривал места, где б они могли б спрятаться от погони. От хищников, которые не могут лазить по деревьям это просто, а где от тех, что смогут? Или вот от гиганта Столбододона? И что он знает об этом грозном существе? Только балладу.
Столбододон – он высокий и странный
И уж такой из себя многогранный,
То есть имеет полсотни сторон.
В мире единственный Столбододон
Очень любил расставлять свои ноги
Возле единственной столбодороги.
В смысле дороги такой столбовой
А не какой-нибудь просто любой.

Озеро Миррор – известное древним
Дом для гостей под названьем «харчевня»
Там утколодок зелёный причал
Был, да давно уже, видно, пропал.

Всё потому, что весельем сверкая
Мчалась дорога туда столбовая.
Жил там давно уже Столбододон
Доброспокойный с двух третьих сторон.

Но дураков оголтелая стая
Так просто, где-то от скуки зевая.
Стала дразнить пустомелей и франтом
Очень красивого столбогиганта.
 Кончилось это не просто плохо. Ужасно. Уже много лет никто и не приближался к этим местам по дороге. Бывало, что даже и без злого умысла задумчивые стороны гиганта, гуляя по дороге, могли, не заметив, раздавить. Легенды говорят, то лошадь, а то корова, чтоб они были здоровы, возвращались с прекрасных здешних пастбищ с поломанными ногами. Так вот и затихла жизнь на этих дорогах.
Годы ушли – дураки поседели.
С озера все утколодки слетели.
Тихо в безлюдье харчевня сгнила.
Разве что слава о месте пошла.
Мол, там бывают пришельцы с Луны
Яки Верлуны и Бездны Слоны.
И не спеша после длительных странствий
Вроде заходят Верблюды Пространства.

Точно ли это иль кто наболтал
Йос не узнал, да и Дуд не узнал.
 Но уж так оно у Луновых – самое интересное – это то, что не знаешь. Даже умный Йос наполнялся любопытством, а вовсе не только заботой. Может и не хорошо так говорить, но правда во всей красе такова, они двинулись в путь не только ради города, но из любознательности и любопытства. Это Дуд только чувствовал, а Йос понимал. Сам не заметив, что он уже рассуждает вслух, Йос сказал:
– А любопытство это такая ленивая форма любознательности. Чтобы что-то узнать, надо напряжённо учиться, а полюбопытствовать ни ума, ни силы не надо. А поскольку мы сидим на слоноволе и двигаемся без приложения ума и силы, то ничего другого и не осталось делать, кроме как с любопытством оглядываться по сторонам.
 Дуд в ответ промолчал. Ну зачем портить счастливую минуту заумными рассуждениями. Никто ж не знает, что на них свалится уже в следующую минуту…. Или секунду.
 А тем временем, как повелось уже с древних времён,
Вечер к земле подошёл на поклон.
 И в облаках, словно призрачный сон
Будто привиделся Столбододон.
 Впрочем, слоновол не усомнился в том, что видит. Он замер и, когда Дуд спросил "почему?" то в ответ услышал:
– Тут постоим. Не дурак слоновол. Нужный нам час – он сюда не дошёл.
 Дуд удивился таким словам, а Йос вспомнил, что и действительно идёт всякий час по Земле от меридиана к меридиану с Востока на Запад.
 Ждали до шёпотов леса ночных. И вот в тёмной и звёздной прозрачной накидке появилась ночь, заслонив собой всё вокруг.
 Слоновол понюхал наступающую прохладу и хрипло прошептал своим грубоватым голосом:
 – Если возьмёт его крепенько сон
 Спать убегут его сорок сторон.
Только тогда, если знаешь пути,
Можно лесами его обойти.
Потом по коже его пробежала дрожь, и он проворчал:
– Жаль, что там водятся лисоиголки.
Лучше бы тигры водились и волки.
 Прошла ещё минута кожа Ыха ещё нервно вздрагивала, но тяжеловесные ноги начали твёрдо отмерять длинные шаги.
И перед ними качнулась ночь.
Кто-то скакал от дороги прочь.
Кто-то смотрел с удивленьем на них.
И сквозь чащобу прошагивал Ых.
 Луна по законам текущего месяцы не гигантская, а вполне средних размеров, тихо выкатилась из-за гор. Йос и Дуд достали из наспинных мешков свои тёплые куртки с поясами. Пояса не простые, а с кармашками, в кармашках лежали защитные камни плоскатики. Такие они себе придумали бронежилеты. Ещё они приготовили железные хлысты, чтоб отбиваться от лисоиголок и волкошмелей. А дело шло именно к этому. Они двигались, через ночные вскрики и шорохи леса.
 Но пока попадались на пути только козоподобные толстоживотые травоглотатели и косороги. Эти шарахались, едва заслышав тяжёлую поступь Ыха. В лунном свете видно было, что уходить им очень тяжело. Эти родственные травоядные существа отличались друг от друга только способом косить себе в рот траву. У травоглотателей язык острый и длинный как коса, а косороги, траву косят рогами как ножницами. Рога у них ниже рта. Те и другие набивают травой желудок. Вот как раз к ночи они и лежатся с огромными животами переваривать собранную за день траву. Если бы ни слоновол так и лежали бы. Теперь им беднягам приходилось ковылять в чащу от слоновола. Впрочем, не это взволновало Дуда. Главная опасность впереди, это лисоиголки. Странно, почему они уже не напали, вот же перед ними лёгкая добыча.
– Йос, странно, почему этих рогатых не трогают лисоиголки? Они такие аппетитные. Да им и не удрать от лисоиголок.
 Йос задумался. Идеи полезли в голову и логика подсказала ему, что эти лежебоки могут отпугивать лисоиголок каким-нибудь запахом. Исходя из этого вывода, он и сказал:
– Обратно будем идти, надо будет намазаться жиром, или чем ещё, чтобы пахнуть как они, тогда лисоиголки нас не тронут.
 – Откуда ты знаешь, что всё дело в запахе? – немедленно спросил Дуд.
– Догадываюсь, – ответил на это Йос шёпотом.
 Знать он этого не мог, но быстро придумал, и не только потому, что это логично, а ещё, чтобы умное слово сказать брату. Любит Йос умности говорить.
А почему шепотом?
Так это уж так, всем известно – ночной лес любит шепоты. Готовые драться братья заранее связались ремнями, чтобы свалившись со спины Ыха в разные стороны защищать его бока от лисоиголок, которых почему-то всё не было и не было.
 Но вдруг лес изменился. Стал похож на гигантский огород. Из земли росли огромные листья. Едва они вошли под эти гигантские листья, как на них выскочили эти самые лисоиголки. Йос тут же задумался: "Почему именно здесь?" А Дуд уже спрыгнул со спины Ыха, повис на его лохматом боку начал отбиваться железными прутами от лисоиголок, не давая им вонзиться в слоновола. Чуть замешкавшийся Йос успел почувствовать рывок. Связывающим братьев ремень, чуть не утянул его вслед за братом, но Дуд придержал себя. Ухватившись за лохматую шерсть Ыха. Рванувшийся в другую сторону Йос тут же свалился на другой бок Ыха.
Бывает время думать, но бывает и время драться. Это они усвоили с пелёнок.
 Вот и пришло время драться. Всё у них шло как продумали. Они повисли привязанные друг к другу ремнями, перекинутыми через спину слоновола. И дрались они продуманно и потому умело. Почти всегда братьям удавалось сразить лисоиголок раньше, чем они воткнуться в бок слоноволу. Но всё равно попили крови иголки эти и у них и у него. Так и шло рядом с ними время час за часом, пока лес опять не поменял свой облик. Начались овраги, за края которых цеплялись коряги. Слоновол, осторожно продравшись сквозь заросли коряг, спустился на дно оврага и пошёл по воде мелкой речки Лисоиголки отстали, в чужой им лес не пошли.
– Вот и разгадка, Дуд – они бояться запаха твёрдых деревьев. Для них воткнуться в дерево смерть. Обратно нос не вытащить. Слышишь Ых, обратно пойдёшь, потрись как следует о деревья. Тогда лисоиголки тебя не тронут.
– Пробовал, помогает слабо.
– А давай мы тебе привяжем на бока свежую кору деревьев, – предложил Дуд.
– Но я же не могу стоять как дерево. А они не так глупы, как нам хотелось бы, – вздохнув, ответил Ых. – Они нападают на движущихся, я думаю.
 После этого они надолго замолчали. Всем троим было страшновато.
 А Время скользило вперёд, не страшась.
Вдруг, нарушая привычную связь
Шорохов, шепотов, слухов лесных,
Песня волною накрыла троих:

"Сильвио донна, вечно влюблённый
 Я как сиянье луны.
 Селена донна, будь благосклонна
Ночью приди в мои сны.
Годы уходят в тёмные дали
Вот и века пронеслись

Умер давно бы в светлой печали,
Но не уступчива жизнь.

Всё говорит мне где-то за краем
Мест и времён, и мечты
Вечно живая, тоже мечтая,
Всё ещё ждешь меня ты".

В песне застыли деревья ночные.
Горы услышали высь.
Шорохи, шёпоты, вскрики иные
Смирно в траве улеглись.

 Слоновол сначала заслушался, а потом прошуршал своим хриплым басом:
– Дружно, но тихо крикнем: "ура!"
 Вот и пришло наше время – пора.
Если запел он, – свобода идти.
Стороны все разбежались с пути.
 Ых выбрался из оврага и вышел на дорогу. Братья опять устроились на широкой спине слоновола. Ых шумно вздохнул и побежал напрямик по древней широкой дороге, усыпанной ветками и листьями придорожных жирафусов и соснонов – младших братьев вечных сосен, которые не умирали, а только сбрасывали отмершие ветки.
– Удивительно как они пережили столь долгое отсутствие их насадивших людей, – пробормотал Йос.
– Ладно, Йос. Это же факт. А если стоишь перед фактом, то не стоит его обходить.
– Мы и не обходим факт, а только самые гущи этих соснонов, – ответил Йос и на этом разговор увял, потому что очень хотелось спать, хотя время сна по имени Ночь, увы, прошло. Вместо Луны из-за гор начало тяжко и упорно подниматься Солнце. А под ним вдали заблестело серебреное озеро Миррор, окруженное проталинами пустошей и зарослями лесов, кое-где придвинутыми прямо к воде.
 Когда они подошли вплотную к озеру, то увидели как справа почти пустынный берег озера круто поворачивал под обрыв, а слева распластался прибрежной полосой песка. Именно налево ближе к воде и пошел слоновол. Стряхнув с себя мальчишек, Ых сразу полез в воду. Серебреная вода озера легко залечивает мелкие раны и зуд снимает. Так и вышло, Ых искупнулся и сразу уснул. Братья прикорнули рядом. Что будет потом не понятно. Дальше наверно Парабелл добирался сам на лодке по озеру. Где же он лодку тут нашел? Голова Дуда от этого вопроса затуманилась и он уснул. Но какой днём может быть сон. Через несколько минут разбудил их грохот и гул. Земля тряслась как будто в страхе. По зеркальной глади озера вдаль от берега побежали небольшие, но непонятные волны.
 Братья вскочили и начали оглядываться.
 – Смотри, Йос, – закричал Дуд, показывая в сторону леса.
 Над самыми высокими вершинами испуганных деревьев показались громадные человеческие головы.
 Они явно двигались к озеру. Йос и Дуд замерли в испуге, но будить Ыха не стали. Не поможет здесь Ых, да и никто не поможет, только может быть удача и отвага.
– Говорят Столбододон, хоть и очень упрям, но злым редко бывает, – дрожащим голосом успокоил себя Йос.
 Дуд промолчал, его поразила горячая стрела удивления. Гигантские головы чем-то походили на голову самого Дуда. Он что-то слышал об этом, но слабо верил. Чудно и странно и теперь совсем понятно, почему именно на него надеется город.
 Головы надвигались из леса к озеру справа. Уже стали видны три тела одетые во что-то белое. Длинные золотые волосы опускались на плечи, но ни усов ни бороды не было и следа на розовых юных лицах. Ну точно как у юного Дуда. Может быть такова природа гигантов, что не растёт у них на лице ничего с младенчества до старости?
 Три тела гиганта, тяжко топая, разбежались, по прибрежному лугу и кустарнику и прыгнули с крутого берега далеко в воду. Было что-то жуткое в прыжке трёх гигантов в глубину озера. В прыжке они закрыли перед глазами братьев треть неба. Выброшенная их громадными телами волна ударила и накрыла Йоса и Дуда. Они ж сидели на пологой песчаной полосе у самого берега. Отливом этой волны их не унесло в озеро только потому, что они отброшенные назад от берега вцепились в бок лежавшего там тяжеловесного Ыха.
 От удара волны в бок Ых проснулся. Глаза его налились кровью. Но головы гиганта торчали из воды довольно далеко от него и братьев. Гигантские тела плыли по озеру ну точно так же, как это делал бы Дуд.
 Только волны от них расходились высотой в рост Дуда.
 Всё так же сияло утреннее солнце. Озеро всё также сверкало серебром. Но им показалось, что всё потемнело от страха и удивления. Да им стало страшно без всякой помощи Страхов. Но сопровождавшие их мелкие страхи-шпионы тем не мене раздувались от гордости. Но недолго. Отвага их победила. Первым осмелел Дуд и он пробормотал:
– Йос, погляди –это ж Столбододон
С трёх самых светлых красивых сторон..
 Йос подумал, что это как некоторые говорят, «легко видеть» Другие гиганты тут не водились, а насчёт красоты можно спорить, но не с Дудом. Все три лика точно лицо Дуда. Чтобы точно убедится в этом Йос завертел головой.,. Он смотрел на головы гиганта и снова на голову брата. Наконец он прошептал, дойдя до крайнего удивления:
– Ты же как его копия, только сильно уменьшенная. Но я же твой брат. Я видел тебя в день твоего рождения.
 Привычка делать из всего мгновенные выводы сработала и в это раз. Он и вывел:
– Теперь я понимаю, почему послали на Луну тебя, Дуд. Только ты можешь договориться с невестой Столбододона. Может и ты сторона его?
– Столбододона?! – вскрикнул Дуд, позабыв об осторожности. Нелепость предположения грандиозна как гигант. Вскрик Дуда не прошёл бесследно.
 – Тут я, – ответили хором три головы, не оборачиваясь.
 Потом трилик обернулся, пригляделся и увидел незваных гостей. Тогда заговорила только одна фигура:
 – Эй, ты, чего тебе нужно?
 В центре их взглядов велик и тяжёл
 Был, ну, конечно же, Ых – слоновол.
 А братьев Стольбио Адон даже в шесть глаз не заметил.
 Глаза слоновола налились кровью, и он, по-счастью ничего не ответил. Ответил Дуд.
– Мы идём к Луне и хотим найти там твою невесту.
 Дуд не сказал "донну Селену", или "Столбододонну". Может быть Селена донна тайное имя, а Столбододона и вовсе обидное прозвище.
 В ответ раздалось такое, что они от грохота чуть не оглохли.
И как козявочки к месту присохли.
 Это Столбододон воскликнул что-то на непонятном языке.
Потом великанским шепотом заговорила одна голова.
– Никто из тех, кто ушёл с письмом к Селене, не вернулся. Почему вы уверенны, что вернётесь?
– Потому что мы братья, – нашёл, что ответить Йос.
 Гигант грустно усмехнулся тремя ртами
– А если её и нет уже на свете?
– Мы всё равно вернёмся и всё расскажем, – прокричали хором братья.
 Стороны в ответ на это опять только грустно улыбнулись.
– Но помоги нам. Скажи, какой дорогой идти? –
 Дуд так спросил, замирая от страха. Его крошечный жизненный опыт уже говорил, что к сильным нужно обращаться за помощью. Тогда они становятся добрее. Это-то так, его не обманывал опытно и при этих словах тихо от ужаса вздулась его рубаха.
 Наверно это какой-то мелкий Ужас раздувался от важности. Напугать самого Дуда Лунова – это ли не подвиг. Жаль, что поблизости мало свидетелей. Особенно этот аристократишка паршивый Хладо Огнивер позеленел бы от зависти.
 А Столбододоновы головы, торчащие из глубины озера, с трудом разглядев Дуда, тоже чуть-чуть удивились. И не такие малыши, глядя на них столбенели и языком не ворочали. Озадаченные головы двинулись ближе к берегу и стали переговариваться между собой. Увы на непонятном языке. Асурском, наверно.
Потом они остановились, достав наверно ногами до дна, и продолжили беседу меж собой. Точнее сказать это они так думали вслух. А ещё точнее это он ОДИН так думал вслух. Или просто высказал насмешку.
– Может он храбрый один за троих?
 
 Дуд трепетал и Йос вздрагивал не зная ни что сказать, ни что сделать Пойди пойми, чем грозят его слова.
– Он – это он, но и я это Ых, –
Вставил словечко своё, рассерженный невниманием к своей немалой персоне, слоновол.
 Но головы на него, даже так громко говорящего и внимания не обратили.
" Может они тоже разглядели золотоволосого Дуда, и он им понравился" – подумал Йос и не ошибся. Мультителый гигант прошептал:
 – Маленький, конечно, но так похож и так отважен.
 Потом, глядя именно на Дуда, громогласный хор изо всех сил приглушил голоса и спросил:
– Кто ж на Луну прокатиться пришёл?
 Ых промолчал, потому что он на Луну катиться вовсе не намерен. Он и вовсе намеривался с гигантом не встречаться и с этого места вернуться домой. Бабука он точно дальше не вёз. Тот дальше сам уплыл. Ых не сомневался, что братья об этом знают. Их же главы города послали. Уж наверно снабдили всем чем нужно. Надувной лодкой к примеру.
 А братья, похоже, только сейчас сообразили в какую опасную игру заигрались.
 Йос промолчал, разумно решив, что лучше будет, если ответит Дуд
Дуд и ответил за двоих. Теперь он главный, ну хотя бы в огромных глазах гиганта. Но он не сказал «Я», он сказал «Мы», чтобы гигантн не подумал, будто он, Дуд мультител..
 Шепот деревьев и всплески волн заполнили пространство вокруг. Гигант жутковато задумался. Дуд призывал на помощь всю свою отвагу, а Йос сообразительность, но на самом деле оба погружались по самое горло в горячий и липкий ужас. Быть во власти капризного гиганта так страшно, что едва хватает сил не спрятать голову и прямо глядя ждать неизбежного конца с достоинством. А между тем Столбододон что-то своё сообразил и начал говорить:
– Вот, что вы сделайте, две стороны…
Сказав это, Столбододон замолк в сомнении
 – Правда, опасно идти до Луны.
 Он ещё раз оглядел мальчишек. То есть ему только теперь пришло в какую-то из голов, что перед ним вовсе не взрослые особи, а человеческие детёныши. А эти, кажется, готовы наделать много глупостей. По этому поводу между многими головами возник молчаливый спор.
Чудом, наверно, братья догадались, о чём спор и заговорили очень уверено:
– Не сомневайтесь, Ваше Огромное Величество Стольбио, мы ловкие, – прокричал Дуд.
– И очень умные,– тоже очень громко добавил Йос.
Стольбио махнул тремя руками.
– Ладно, пытайтесь, дорогою этой…
 Три огромных руки показали на солнечную дорожку на воде, потом видимо сообразили, что шагать по дну озера такие мелкие существа не смогут. Стороны помолчали, а потом видимо решили, что такие существа тогда должны уметь плавать. Да, человечки должны уметь плавать. Додумав до конца эту мысль гигант вспомнил древнюю поэму:
"Да, вам к пещере Весёлой доплыть.
Дёрнуть три раза за лунную нить
Зайчик, быть может, откроет глаза
Может, расскажет, хоть это нельзя -
Как и откуда идут до Луны
Яки пространства и бездны слоны
Если ж тебе, двоетел, повезёт, –
Кто там ни будь, на Луну повезёт.
 Закончил Столбододон свою речь и замер. Видно было, что он о чём-то сильно задумался.
 А мальчики, тоже постояв в раздумье, дальше спрашивать не решились. Под их молчание жизнь продолжалась. Они увидели, как стороны пошли из воды. Йос прошептал:
– При их росте вполне могут нас раздавить просто по рассеянности.
Дуд согласился.
 К счастью, Стольбио вышел из воды очень далеко от братьев. Так и ушёл всеми тремя телами куда-то в лес по своим делам.
 Утренний ветер второго дня путешествия погнал по озеру лёгкую волну. Наступившая было тишина, легко отступила под натиском освободившихся от страхов жителей леса. Почему они стихали в присутствии Столбододона? Тоже боялись наверно, хотя непонятно почему.
 В наступившей тишине Ых снова уснул, а братья задумались и незаметно тоже задремали. Это бессонная ночь напомнила им о своих правах. Но шумный день опять не дал им спать. Неподалёку снова грохотали шаги гиганта, а это значило, что оставаться на месте опасно. Это понял даже смертельно уставший Ых. Надо возвращяться домой и немедленно.
 

Глава 6. Параллельная. Жёлтый Морок действует.


Топчут больше всего тех,
 кто больше всех нужен.


 Дороги.

 Ночное не очень сильно рабочее время Страхи Великого Города прогуливали по лесным дорогам. Спать им не нужно, а являться во сне не стоило. Ночью мозг очень занят внутренними проблемами и вмешиваться в это опасно. С одной стороны можно много достичь, но с другой стороны, зачем лишний риск. Так и погибнуть не долго. Такое уже случалось. Возможно, ночью и в человеческих мозгах происходит какая-то необходимая работа. Создатели Страхов их об этом не уведомили. Предпочли вложить в них простой инстинкт прогулок в ночное время подальше от людей. И лучше всего в лесу. Там в шорохах пугающего леса они наверно впитывали какие-то эликсиры устрашения. Сами они при этом считали просто – можно и нужно похвастаться и просто потрепаться о трепании нервов пустоголовым человечкам. Наверно так их инстинкт заставлял обмениваться опытом.
 (Мне это не известно. Вларк Магол)
 В тот день их разговоры крутились вокруг фразы небрежно брошенной в толпу Страхов аристократом Хладо Огневером:
 – Жёлтый Морок не трепался он зря.
 Он не такой уж простецкий Мяфря.
 Все легко поняли на что он намекал, хотя давно забыли кто он такой этот Мяфря. Что поделать, был человек, а стал именем нарицательным. Желтый долгие годы ему голову морочил.да так, что жизнь этого человека всегда катилась через колдобины случайностей и падала в ямы глупостей. Но, к сожалению Морока, Мяфря давно умер. А другой такой всё не попадался. Приходилось ему Жёлтому все время думать. Вот он и поумнел. Насколько это вообще возможно для таких существ как Страхи. Он с трудом, но сообразил, что о лунных делах лучше всех осведомлён Метьео. Сообразить то он сообразил ещё на лысой вершине, но столбняк его при этом поразил. От этого вокруг повис ядовитый жёлтый туман. Хорошо, что это случилось в конце пляски смерти. Страхи усталые разбежались с лысой вершины по своим домам, благо в городе Бабула Бибула Эй уже наступало утро. А Желтый Морок остался в глубине своей туманной задумчивости. Один только ХладоОнивер невидимый для экономии энергии смотрел за ним. А у Желтого Морока из глубин заморочного тумана родилась и выросла одна простая мысль: "Надо не просить Метьео, а подсказать идею. Но так, чтоб никто больше не услышал".
 Никто и не услышал. Потому и по сей день неизвестно, что именно Морок подсказал, но точно известно, что Метьео выслушал эту подсказку и, конечно выдал её за свою мысль. Для этого он сморщил лоб так, что посыпались с него песок и камешки, и призвал Вольчу. Тот пришёл, то есть просто вышел из своей нищей квартиры в сумерки огромного колодца – двора. Далеко в небе плыли подсвеченные Луной облака, и гулял одинокий ветер, а во дворе всё затихло. Попробовал бы кто пискнуть, когда сам Метьео говорит. Все слушали, каждый со своим Страхом.
– Вот что, мой юный Волк, – каменно проскрипел он Вольче Бабуку, – Ты пойдёшь в страну чурчулов. Там найдёшь волшебные камни, а Ползлатоустра тебе подскажет, что с ними делать. Он знает, как с их помощью попасть к твоему отцу. А меня благодарить не надо. Ты ведь и мне почти что сын.
 Сказав эту не свою мысль, Метьео мысленно же попрощался с обоими посланцами. Желтый Морок среди прочих басен видно намекнул, что Вольча может стать опасен, так же как слишком умный Ползалатоустры. Впрочем воспользоваться камнями чурчулов, чтобы улететь из этой дыры и ямы тоже очень хотелось и самому Метьео, хоть и очень мало верилось. Ничего хорошего об этой страшной стране он не знал. А раз не знал, то больше он ничего не сказал и ни каких возражений не ждал. Все, как обычно молча, согласились и разошлись Метьео остался ждать результатов. Улетит Вольча на Паралунию и вернётся живым, тогда и он Метьео повторит полёт. Хоть и не важно куда и не важно какой ценой, но вырваться из этой хитрой тюрьмы очень хотелось. А Паралуния к тому же место очень подходящее для разбоя и грабежа.
 Морок, невидимо присутствовавший при этой церемонии, наполнился самодовольством, чуть не расплылся желтым туманом.
 Знать он не знал ничего про тайные желания Малахора, но и ему он очень угодил. Изгнать из города сына очень опасного отца это ж именно то, что давно надо было сделать. Но чужих рук для этого не находилось. Зато теперь, как всегда судьба сама пошла ему Малахору навстречу, оценив его терпение и выдержку.
 Такой вот хитрый узел завязала жизнь стараниями сил разносторонних и друг друга даже и не знавших.
 Вот так в опасную дорогу судьба погнала и Волка или камнелицего брата, как его обозвал Йос. Увы, лицо Волка, при свете, может быть последнего дня в его жизни, выглядело жалким почти тряпичным. Не верил он Метьео. Но он шел в опасную глубину крысиного подземелья, почти не задумываясь, а впереди его восторженно летели все его Страхи.
 Позлатоустры повел его по мрачным подземным пронырливым скрытым проходам– ходам. Наёмные светляки освещали пол грубо утоптанный сапогами Крысов и переменчивый потолок. То земля с корнями, то грубо прогрызенные камни. Потом вдруг нора превратилась в удивительно гладкую трубу. Вольча слегка приободрился. В такой чистой трубе его Крыс убивать не станет. Тут и кости зарыть нельзя. Расхрабрившись, Волк спросил:
– Крыс, почему тебя так странно зовут.
 В ответ Крыс рассказал удивительную истоию
 – Было такое время, когда великий и славный вождь Всея Крысия призвал всех Крыс грызть гранит науки. Я тогда был молодой и глупый крысёнок, взял да изгрыз половину статуи великого учёного Златоустра. За этот мой «подвиг во имя науки» так прозвали меня Ползлатоустры. Так оно и прижилось, а своё прежне имя я и сам вскоре забыл. Тщеславие голову закружило. Ворчливые старики подсказали, что зубы пригодятся для других подвигов, а гранит науки следует грызть не так буквально, а по буквам. Я бы с этой скукой не возился, но Слава сущность заманчивая и заманивающая. Прослыл большим учёным – соответствуй. А прослыл – это как простыл и болеешь. Вот заболел постижением многих тайн, а главное всем понятных тайн крысиных ходов. Вот по ним и веду тебя, Вольча.
– Послушай, а где теперь ваш Великий и Славный. Вы же все Метьео подчиняетесь.
– Не задавай мне таких вопросов. Это слишком опасно.
 Вольча больше вопросов и не задавал, тем более что гладкая труба кончилась. Они поели и легли спать. Сколько спали не понять. Но Вольча выспался. После этого они долго шли сквозь норы с осыпающимися стенами и лохматым от корней потолками. Потом снова они спали, едва живые от усталости. Проснувшись съели сухой хлеб из запасов и запили водой. И снова потянулись переходы, но они стали удивительными, вовсе не похожи на крысиные норы. Вольча с удивлением разглядывал стены подземных переходов, украшенные остатками странных рисунков, круглые туннели обвешенные железными верёвками. Но самое удивительное место оказалось коричневым туманом, где они падали через Границу Времён. И там и там ни кому не доверяющий Волк Бабук шёл осторожно и насторожено. Дорогу запоминал. При этом с удивлением думал:
«Странно, мы никого не встречали. Норы расходились во все стороны, но даже норовые жители на пути не встречались».
 Выбрались они через несколько дней, или недель в удивительном месте. Вольча с ужасом увидел, как на последних шагах к свету солнца его провожатый Ползлатоустры превратился из рослого Крыса, ростом чуть выше Вольчи в жуткого непонятного зверя в чёрном костюме и белой сорочке. Он возвышался над Вольчей как трёхэтажный дом. Хорошо, хоть голос Ползлатоустры не изменился. Привычным слуху Вольчи голосом он и сказал:
– Спокойно, Вольча. Ты ж привык. Страхом больше, Страхом меньше не лопнешь. Мы в стране Великих Чурчулов. Тут все пришельцы, кто не защищён, превращаются в чурчулов. Им самим детей рожать лень, у них один ребёнок на четверых, вот они такое и придумали. Собственные дети жутко избалованы и ленивы, а пришлые по привычке делать что-нибудь все дела здесь наверно и делают. Слышал я, что у кого мозги слабее быстро становится чурчулом навсегда. Несколько моих знакомых Крысюков так тут и остались. Но тебе может быть это и не грозит. И мне не очень. Я ведь не даром зовусь именем великого учёного. Так что я в полузащите. А ты в полной. Тебя потому Метьео и лелеет, что ему полу умных хватает, а вовсе умных, нет.
– Выходит, я защищён, – пробормотал Вольча, чувствуя себя как раз наоборот очень даже беззащитным. Но Крыс на такие мелочи как настроение Вольчи просто не умел обращать внимание. Он продолжил давать указания подчинённому:
 – Нам всех делов тут, стибрить пригоршню волшебных камней. А дальше я тебе потом всё обскажу.
 Вольча подавленный страшным видом Крыса, только молча сглотнул слюну и кивнул.
– Я тебя посажу в карман. Сиди там тихо и не высовывайся. У них тут полно стражи. Страшней всего цаци царапаци. Они похожи на цветы, но у них нюх на защищенных чужаков страшный. Впрочем, на свежих ещё не совсем очурчюленых незащищенных тоже нюх. Потому я не сразу полезу в цветник, а сначала пропахну местным потом и едой. А ты терпи. Высунешь голову, мигом отхватят на проверку. Так что ты вылезешь только по моей лапе, чтоб прихватить пригоршню волшебных камней. А с ними мы в миг окажемся в стране твоего отца. Понял. Держись Ползлатоустры, не пропадёшь.
 Вольча молча и подавлено кивнул. А Крыс продолжил своё поучение:
– Есть тут ещё наёмная длинноносая охрана, но ты её не очень бойся. Им на всё наплевать. Им просто нельзя мешать и прямо под нос им нельзя попадаться. И спорить с ними не вздумай.
 Ну, это Крыс лишнее сказал. Когда это было, чтоб Вольча лез на рожон и спорил непонятно с кем. Может это он на самом деле самому себе это сказал. Во всяком случае он добавил, глядя на жалкую фигуру Вольче. Куда ему тут спорить?
– Да тебе это не грозит. Лезь давай в карман.
 Лезть в карман необыкновенного чудища было страшно, но и стоять на страной земле усыпанной чем-то вроде стеклянных тараканов было не легче. Вольча полез и охотно спрятался в тёплую темноту.
И, хотя на дне кармана можно было только сидеть, Вольча укачиваемый осторожными шагами Полузлатоустры, заснул.
 Проснуться его заставил тонкий визг непонятного существа. Вольча высунул голову и огляделся.
 У ног Крыса визжал, по-видимому, чурчулёнок. Такой же страшила как и все вокруг. Но маленький. Он орал и в ярости рвал на себе синюю рубашку. Ясное дело капризничал. Детей ведь чем меньше, тем больше капризов на каждого приходится. А если ребёнков и вовсе один на четверых, то ему никаких отказов.
 Но при чём здесь Ползлатоустры. Он что уже бывал здесь раньше и дитё безотцовщиной оставил. Его Вольчу небось так же отец оставил. Слухи ходят, что Буку Бабука изгнали. Но слухам тем хочешь – верь, хочешь не верь. После всех этих быстро пробежавших чувств и мыслей Вольча всё же поискал более простую причину его истерики и заметил растоптанный песчаный замок, на котором всё ещё стояла лапа Ползлатоустры. Крыс в чужом обличии видно чувствовал себя не уверено и потому только оглядывался по сторонам. А посмотреть было на что. На громадной площадке сидели, лежали, жевали гигантские бутерброды и болтали десяток чудищ непонятного пола и возраста.
 Одно такое оно подошло к Ползлатоустре и влепило ему пощёчину. Вернее хотело влепить. Крыс, в своём обличии такого никогда не терпевший, ловко увернулся от чужой лапы и тут же приложил свою. Вокруг поднялось страшное возмущение. Очень, похоже, что он совершил немыслимое по здешним обычаям. Может потому, что увернулся от материнской оплеухи, а, может, и того хуже ударил женщину. Даже Вольча слышал, что кое-где это считается оскорблением всеобщей чуть ли не государственной чести и достоинства. Похоже, что и здесь оно так. Лениво чесавшие животы чудища вдруг вскочили и пошли на Ползлатоустру страшной толпой. Вольча сообразив, что Крыс попался на горячем, быстро вылез из его кармана и скользнул поближе к малышне. Там он на всякий случай упал на песок и притворился местной игрушкой. Таких полно валялось вокруг местных огромных детишек. Самих двое, а игрушек двести.
 Он не ошибся в своих, почти крысиных, расчётах, через несколько минут избитого до полусмерти Ползлатоустру увезла куда-то огромная круглая шестилапая машина. Вольча всё это видел, но лежал, не шелохнувшись, и действительно походил на игрушки валявшиеся рядом. Дети чурчулов увлечённо обсуждали драку, очень убедительно изображая самые смачные моменты, а потом разошлись наверно по домам, потому, что местное солнце тоже разошлось со своими дневными обязанностями и присело на горизонт отдохнуть.
 Вольча осторожно встал и побрёл, сам ещё не зная куда. Стало темнеть и холодать, и Вольча вспомнил, что на площадке, где играли страшильские дети, валялось полно толстых как одеяло кусков тряпья. Он вернулся туда и, завернувшись в одну такую тряпицу, долго смотрел на выплывающий в небо красноватый диск Луны. Странно, но вид Луны его успокоил. Если и здесь есть Луна, то когда-нибудь он до неё доберётся. С этой мыслью он уснул. Разбудил его шорох. В предрассветный час некто шнырял по площадке, всюду суя свой непомерно длинный нос. На чурчулов эти существа совсем не похожи. Кажется, и про них говорил Ползлатоустры. Это наёмная охрана. Сами чурчулы, чем дольше жили в богатстве и сытости, тем ленивее становились. Вот и приходилось нанимать всяких длинноносых в службу по розыскным и охранным делам. Вольча выскользнул из своего убежища на дне здоровенной деревянной игрушки и почти неслышными шагами убежал. Сначала он и не понимал куда бежит, а потом понял, что бежит просто на запах, просто на запах съестного. Кому не раз доводилось оставаться голодным, тот поймёт, как далеко разносится этот дразнящий запах. Вольча ещё бежал замедляя бег, а потом даже и не шёл. Он крался на этот запах, каждый раз притворяясь игрушкой, едва на улице появлялся кто-нибудь живой. Кое-где манили своим запахом ещё и цветы, но их он старался обходить как можно дальше. «Цаци царапаци – это главное зло и опасность»– твердил ему его провожатый Крыс. Увы, это и всё, что он знал об этой страшной, богатой и соблазнительной стране. А, ну да, ещё и камешки, в которых таится вся волшебная сила чурчулов. Но Полудурак-Крыс не растолковал ему, что они такое и где они лежат. Впрочем, он уже и не особенно злился на своего надзирателя. Его, может, уже и в живых нет.

 Вдруг запах стал невыносимо острым. Огромные ступени остановили его. Они вели куда-то внутрь гигантского дома. Лезть в дом ему показалось страшно. Он попытался пройти мимо. Он даже сделал целых сто шагов мимо, но потом бегом вернулся назад. Голод оказался сильней страха. Страх опасности сидевший в нём так уютно, конечно вскипел, но сосед его Голода Страх крепко врезал его по самым амброзам (это то, чем Страхи вдыхают амброзию мозга человеческого) и… Вольча с разбегу запрыгнул на первую ступень. На вторую, конечно, пришлось залезать, но и это он проделал с ловкостью ящерицы. Так он и проник внутрь. Но тут он увидел чурчульскую повариху, выносившую аромат куда-то из места, явно похожего на кухню.
 Затаившись, Вольча дождался её ухода и заметил на полу блямбу каши. Каша была настолько густой, что середина её заметно возвышалась над каменным полом. Вольча принялся ладошками набирать эту кашу и совать её в свой истосковавшийся по еде рот.
 Но тут послышались тяжеловесные шаги, и Вольча кинулся прочь. Бежал он долго, пока не забежал в скалистую местность. Скалы столбами уходили далеко в небо. На них везде были огромные трещины. Заглянув повыше, Вольча вдруг понял, что это не скалы, это такие гигантские деревья. Он пополз как червяк по одному такому щелистому дереву. Там наверху явно безопаснее. Длинноносые наёмные ищейки не годятся для лазанья по деревьям. Вольча подумал, что они же вроде быстроруких крокодилов. Когда он слегка отдохнул в глубокой расщелине, появилась и ещё одна очень увлекательная мысль, на дереве могли расти семена вполне для него съедобные. С этим двумя мыслями он полез вверх и долез, наконец, до первой ветки и улёгся на неё отдохнуть. Потом сел и огляделся. Невдалеке увиделась ему цветочная поляна. Точнее круг цветов, внутри которого лежали яркие камешки с высоты похожие на искрящиеся песчинки.
 Он долго смотрел на них, сначала просто так. Надо же чем-то заниматься, А потом начал смотреть с мыслью. А вдруг это и есть те самые волшебные камни. Доковыляв пешком до этой мысли (а на голодный желудок мысли Вольчи никогда бегом не бегали), он стал смотреть ещё внимательней. И в награду за старание ему повезло. По узкой тропинке между цветами прямо к искрящимся камням пошёл вполне взрослый чурчул. Подойдя к камням, он набрал их полные карманы и также, солидно топая, ушёл. Вольча аж подпрыгнул на ветке. Отчего чуть не свалился с дерева. Вот они и цаци царапаци как и положено охраняют подход. Конечно, ему больше хотелось есть, чем думать, но он заставил себя сильно задуматься. Надо ж найти способ добраться до этих камешков. Просидев так два часа, он понял, что здесь на дереве он ничего не придумает, только с голода помрёт. Надо отправиться в город. Во-первых, раздобыть еду, во-вторых, найти подсказку. Да подсказку – как живым добраться до камней. О своём незнании, что с этими камнями делать дальше, он как-то забыл, и потому это его пока не взволновало. Он не привык задумываться больше чем на один шаг. Так же он всю жизнь жил, что в сей момент разумно, то и делал, а там кривая куда-нибудь и вывозила. "Хорошо бы на птице на ту поляну камней залететь " – подумал он, и вдруг до него дошло, что за долгий срок двух солнц и двух лун в этой стране он ни разу не видел птиц. И вообще никого не было на ветках дерева, где он устроил себе что-то вроде гнезд, благо ветка эта раза три шире размаха его рук. Отсутствие птиц сначала немного его напугало. Может тут деревья ядовитые? Страхи тут же слопали этот испуг, и он тогда подумал: «А может это и хорошо? Нет птиц, так и некому его достать на этих ветках. Птицы гигантских чурчулов наверняка и сами были б гигантскими».
 Размышляя так, он спустился с дерева и пошёл по лесу. Вдруг лес подскажет – как добраться до этих камней. Но лес, сколько он не углублялся в него, не подбросил ни какой идеи и вообще ничего не подбросил. Даже ягод, или орехов. Пришлось снова со страхом пробираться в чудовищный город, где бегали, вытянув носы, пятнистые ищейки в куртках цвета песка и дороги. Впрочем, даже Вольча быстро сообразил, а может, вспомнил слова Крыса, что ищейки эти на самом деле только вид делают, что стараются. Если вокруг не было ни одного чурчула, то они вынюхивали только где что плохо лежит. А такого, что плохо лежит было дополна. Перекормленные всем на свете редкие чурчульские детишки разбрасывали шапки, курточки, игрушки и всякую еду. Ищейки тоже перекормлены, потому что жрали досыта. Похоже, они вынюхивали совсем не врагов и преступников, а места, где валяются совсем целые вещи. Вместо улик именно такие вещи они собирали, заталкивая в мешок для подозрительных предметов. Так, во всяком случае, показалось Вольче невольно за ними наблюдавшего то из одного из другого укрытия. К вечеру и он ухитрился собрать несколько тяжеловесных кусков местных сладостей. С ними он и убежал в лес.
 Но оказалось, что он в силах только лизать эти твердокаменные сладости. Откусить от них кусок могли только железнозубые чурчульские ребятишки.
 Измучившись, Бабук наконец догадался найти камень и на нём долбить сладости на мелкие кусочки. За этим занятием его и застала вторая ночь в стране чурчулов. Заболел живот от жуткого количество твердых как стекло сладких, крошек, напиханных в этого ни в чём не повинного беднягу. Боль и остановила пожирательный азарт. Он перестал есть эту гадость, но сытым себя не чувствовал. Глубокой ночью его не избалованный живот переварил и эти сладкие стекляшки. С тем он и уснул, а когда проснулся, то было не утро, а с полного разбега взлетевший день.
 И тут случилось чудо. Он увидел облезлую крысу чуть больше его ладони. Она стала на задние лапы и поза её чем-то напомнила Вольче его провожатого огромного вальяжного и важного Ползлатоустру. Крыса в ответ на эту мысль кивнул головой. Мол, именно так, это я.
 Вольча подумал ещё один вопрос: «Зачем ты это сделал?»
 Крыса развела лапками. Мол, иначе было и не спастись. Вольча взял крысу на руки и быстро унёс в лес. Там он его накормил остатками конфет, надеясь, что тот подрастёт. Соответственно и ум его подрастёт, тогда он, может быть, придумает, как им убраться отсюда. Увы, измельчавший крыс только и смог, что наестся и уснуть у него на коленях. Вольча оставил его спать на дереве, а сам опять пошёл добывать съестное. Ну, и конечно, искать идею как добраться до волшебных камней. Еду, оказалось, найти проще. Да он и пошёл проверенным путём, то есть забрался на ту кухню, где однажды видел на полу двухметровую лужу каши. На этот раз, правда, пришлось залезать на стену, потом прыгать на стол и перевалиться внутрь огромной тарелки. А потом ещё и тащить на себе мешок с кашей. Наверно у ищеек был в тот день выходной. Или, может, Вольча уж пропитался чурчульским запахом? Во всяком случае, он принёс огромный запас каши прямо к своему дереву. Крыс видно проснулся, соблазняемый запахом, и быстро сбежал с дерева. Тут они и поговорили. Нет, крыс только и мог, что пищать, но он нарисовал странную картинку. Вольча долго думал над этой загадкой, а потом воскликнул:
– Вот так нужно сложить камни?
 Крыс радостно кивнул и, махнув тяжёлым хвостом, убежал. Наверно он не забыл крысиный ход обратно в Бабула Бибула Эй. А дело вроде бы и сделано. Ага он, такой умный, удрал. А Вольча остался, его крепко держала здесь надежда добраться до отца. Полдела сделано. Он здесь, что само по себе УХ ТЫ, и вот теперь знает, как воспользоваться камнями, знает, как сложить из камней узор для перелёта к отцу. Всё, что осталось сделать - это догадаться, как пройти на поляну камней?
 Вольча теперь уж твёрдо решил прорваться на поляну, пусть его даже исцарапают эти царапаци. И будь, что будет. Если ищейки не чуют чужого в его, Вольчи, запахе, то может и цацы царапаци примут его за своего. Но на всякий случай он решил сделать себе ходули. Такие, чтоб цветам его не достать. С этой мыслью на следующий день он пошёл искать – из чего бы сделать такие ходули. День выдался дождливый и на улицах никто не мешал ему искать что-то подходящее. И вдруг он увидел самодвижущуюся телегу. Под пологом закрывающим от дождя, Вольча увидел юного чурчула. Он с гордым видом держался за чёрное колесо. УХ ТЫ! Вот бы на такой въехать на поляну. Она ж готовая, а ходули ещё не известно из чего делать.
 Бежать за телегой было нелегко, но он бежал изо всех сил. На счастье она остановилась совсем не далеко. Чурчулёнок убежал домой, а Вольча влез на телегу, чтоб понять, как её можно заставить двигаться. Ну не глупее же он сопливого чурчулёнка. У чурчулёнка, правда, силы побольше и конечности подлиннее. Вольча влез внутрь и стоя на сидении, достал руками колесо с пуговицами. Он стал нажимать на них. Но, увы, Вольча только думал что разобрался. Колымага таки зафырчала, зарычала, но с места не сдвинулась. Вольча отчаянно лазил по внутреннему пространству машины. Он открывал все дверцы и залез даже под сидение, где торчали какие-то железки. Если бы снаружи не хлестал сильно обозлившийся дождь, он давно бы убежал. Вдруг кто выскочит из дома и начнёт с ним разбираться. Но видно и чурчулы не вылезали из домов под такой ливень. Вольча уже ни на что не надеялся, но остановиться тоже не мог. Он ведь так и жизнь свою короткую прожил как бы всегда на бегу. Ведь известно, кто лежит – на удачу не набежит. И действительно, в самом конце поисков неизвестно чего пришла ослепительная удача. В самом потаённом месте, куда точно не залезть лапе чурчула, в этом запрятанном месте он нашел немного, совсем не много, волшебных камешков. Затаив дыхание, он вынул их и разложил на ровном полу телеги в тот порядок, который показал съёжившийся крыс.
ИИИИИИИИИИИИ…