Чёрный Дракон

       Слишком долго смотрящему в бездну следует помнить, что и бездна вглядывается в него. - Ф. Ницше


Сжав крепче древко тупого турнирного копья, я вставил его в специальное углубление на правом стремени. Протяжно завыли трубы, маршал турнира взмахнул замшевой перчаткой, и я, пришпорив верного Решта, помчался навстречу рыцарю из Ресбурга…

***
Я всегда тихо ненавидел доблестных союзников за слишком правильный выговор наших мягких и протяжных слов, за дурацкие парики и пудру, за чересчур низкое приседание при поклоне, за чрезмерно длинные плюмажи на шлемах, за…

Наш союз с Ресбургом не был добровольным, и, хотя моей родиной правили короли старой династии, мы, все прекрасно понимали у кого реальная власть... Заграбастать целую страну за долги! Даже для меня это было чересчур… А может потому, что это моя страна?

***
Тринадцать полных лун назад во время праздничной службы в честь коронации молодого короля, в северном притворе храма верховного бога Монуда я дал публичный обет: найти и убить чёрного дракона. Именно тогда этот заморыш, в длинном красном бархатном камзоле, схожий на червяка, произнёс слова, навсегда определившие его будущую участь.

Он стоял чванливо подбоченясь, выставив вперёд правую ногу, звонко и чётко выговаривая слога. Он ещё не договорил, а уже был мёртв! - Эти неотесанные вилленские мужланы успели позабыть, что наш Орден ещё при покойном короле истребил последних драконов, и благодаря отваге именно наших рыцарей, их ячменное королевство существует и доныне.

Обида и ненависть заклокотали в моей груди. Я был готов прямо здесь, у алтаря раскроить его узкий череп. Монуд принял бы жертву! И только королевский вердикт, запрещавший дуэли с рыцарями, остановил мою тяжелую руку. То не был не страх перед смертью, а бессилие перед позором и унижением. По закону имущество зачинщика переходило Ордену. Что, что, а позор мои предки не перенесли бы даже в гробах.

Все мужчины моего рода были «Локки». Они сражались с нечистью, побеждали Драконов, сжигали Глимов, загоняли трусливых Дриллов в их вонючие болота. И я не мог позволить, чтобы бесследно исчезло славное имя, а оплаченное кровью имение, досталось лицемерным бездельникам. Монуд помог мне сдержаться.

Я молча направился к выходу. Гул потревоженного улья провожал меня до самого притвора…

Тот непомерно длинный день ещё только перевалил за полдень, когда я на верном Реште уже въезжал в замок Старого Корбута. Прежде, чем отправиться на поиски Чёрного Дракона, я должен был попрощаться со златокудрой и голубоглазой красавицей Транквиллиной. Но старый Корбут уехал в столицу, а я разминулся с кортежем, выбрав короткий путь через дурно славившийся вилленский лес…

Тринадцать полных лун, изо дня в день, я искал чёрного дракона. Я обшарил все селения болотистого Запада, заглянул под все кочки. Только перепуганные кикиморы ошалело глазели на меня из чёрных дупел сгнивших деревьев. Я останавливал путников. С пристрастием допрашивал каждого во встречном караване. Но все, как один, клялись, что драконы перевелись на Западе… Кровь лгунов да падёт на них же!

Пришлось перебраться на издыхающий без воды Юг. Полудикие туземцы прятались в ветхих лачугах, и мне пришлось даже спалить одну деревеньку, обитатели которой искренне прикидывались, что плохо понимают мой восточный выговор. Негодяи выли от страха, призывая в свидетели своих нищих божков, и что-то лопотали о драконе, появившемся на Западе…

Я отправился на Север, но на одном из пыльных перекрестков меня настигла весть о предстоящем турнире. И я понял, что настал Великий День Мести.

***
В столице уже три дня отмечали очередную годовщину правления молодого короля, и самые верные подданные без чувств валялись на грязной мостовой. Наспех подкрашенные ветхие здания предместья, пустыри, огороженные деревянными заборами, и серые неумытые камни Верхнего Замка производили удручающее впечатление. Так состарившаяся проститутка, наложив румяна и белила, ночью ещё сможет заманить подгулявшего простака, но утром вызовет только отвращение.

Старый Корбут всегда славился своим гостеприимством и там, в доме друга моего покойного отца, я надеялся найти приют. Но более всего меня манили бездонные как северные фиорды глаза красавицы Транквиллины.

Корбут встретил меня в дверях, и пока услужливая дворня суетилась вокруг Решта, мы прошли в залу, к огромному камину. - Ты знаешь: я люблю тебя словно сына, но лунный год весьма долгий срок, тем более для такой юной и неопытной девушки как Транквиллина. - Он замолчал, и в его выцветших глазах плеснулась жалость.

Я не выносил это чувство с детства…

- После коронации король устроил раздачу титулов и имений, и тогда, в знак благоволения к Ордену, ясновельможный отдал мою дочь в жены за одного из них. Оказывается, они давно любили друг – друга…

Я растёр зубами крик, рвущийся из чёрных глубин моего сердца. Кровавая ночь застлала глаза, а Старый Корбут и его дочь навсегда перестали существовать. Добравшись до ближайшей корчмы, я занял комнату, где провалялся до заката…

Противно заскрипела входная дверь, в проеме проявилась гнусная физиономия хозяина. Я метнул кованый ресбургский сапог и не попал. С несвойственной для его тучности прытью, хозяин скрылся, бормоча под нос заклинания.

***
Утром другого дня я спустился вниз. На мой вопрос о драконах корчмарь помедлил, а потом его прорвало словно прохудившийся бурдюк. – Дык, всяко болтают… Появился один, аккурат такой, что потребен вашей милости… Чёрный. - Хозяин приподнял подол грязной рубахи, почесал короткопалой пятернёй волосатый живот, понюхал пальцы, затем поднес их близко к глазам и, оставшись довольным увиденным, продолжил. – Поначалу эта напасть рыскала на Западе, но там она только того-этого… с силами собиралась. Апосля уже объявилась на Юге. Там ужо «дала жару». Но не-то ли люди чё путают, не-то дракон вылупился не обыденный…

Деревеньки конечно палит… людишек… того-этого. Куда без этого? А вот посевы не топчет, скот не режет и девок не требует… Вот в старые добрые времена лидненские о своём сказывали: «…«Анчутка» зарезал пять коров, вытоптал три ячменых поля и спалил общинный амбар с шерстью». А девок попортил – не меряно…

И ведь они, стервы апосля этой гадины на нормальных мужиков уже и ни глядели! Чево он там с ими выделывал неведомо, а они, сами не сказывали… И бабы энти, что под ящером бывшие, шли на козье болото доживати, а ежели хто там поблизу оказывался, того сразу там же костлявая и настигала. Охотники баяли, что колья с черепами по сю пору стоят…

Дык! Лидненские собрались всем миром, и накрыли его в ущелье, где энта ящерица с крыльями дрыхла себе после очередной весёленькой ночки. Скинули на него пару валунов, а ужо апосля, спустились и вогнали осиновые колья во все его поганые головы. А на другой день в Лидню пришли рыцари из Ордена. Так ихние кнехты мужиков половили, и давай пороть на базарной площади. Дескать, дракона убили зазря, да и не по правилам! Как, мол, смели, быдло, на рыцарские привилеи замахнуться? А чё робыты? Пока рыцарей дождёшься, ни коров, ни девок не останется. С тех самых пор лидненские коз одних и держат. Так щас и бают: «Все беды – от коров»…

Я бросил грозный взгляд на толстого болвана, тот закашлялся и засеменил на кухню…

***
Я опускаю копьё и поворачиваю его вправо. Внимание на древко! Удержать его во что бы то ни стало! Пыль… Топот… Удар! Тупой наконечник турнирного копья проламывает узкую челюсть и проходит дальше… С хрустом переспевшего арбуза лопается голова в дорогом шлеме. Труп высокомерного пришельца вылетает из седла, и жёлтый песок арены жадно глотает пузырящуюся алую кровь. Рыцарский конь приседает на задние ноги.

Полный тихого ужаса выдох… Раненой чайкой падает женский крик. Вязкую тишину заполняет оседающая пыль. Высоко, в далекой глубине выгоревшего марева, маячит одинокий стервятник.

Монуд принял жертву.

***
Я снимаю шлем и тягучим шагом подъезжаю к королевской ложе. Молодой монарх морщится, как от зубной боли. - Смерть на турнире не является убийством и наказанию не подлежит. - Король безуспешно пытается оттянуть тугой гофрированный воротник. - А посему ты, рыцарь, волен взять доспехи и коня побеждённого или уступить их за выкуп любому... Ты волен сражаться в других поединках или же немедленно покинуть столицу…

Король напуган, и он знает, что я это знаю…

Я направился на Север. Туда, где горные вершины покрыты снегом, где искривлённые деревца сползают с круч, где от неосторожного вскрика срывается камнепад. Туда, где должен жить последний Чёрный Дракон…

Вечерний ветерок промчался по долине, кружа в шаловливом танце бестолковую дорожную пыль. А за спиной одинокого рыцаря, движущегося на Север, взметнулось что–то чёрное… То ли плащ, то ли расправляемые крылья.

***
«Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище» - Фридрих Ницше


ПУБЛИКАЦИИ

Литературно-художественный альманах «Южная Пальмира», г. Одесса, Украина  №1(9)2004.