Любовь равняет всех. Часть вторая

Через три дня после праздника Виктор Васильевич позвонил Владиславу Владимировичу и сказал:
-Владислав Владимирович?
-Да. Здравствуй, Виктор Васильевич.
-Влад, мы тут пересмотрели участников проекта.
-Как пересмотрели?
-Да.
-Но мы же договорились!
-Ну, Влад, были более приемлемые предложения, ты же знаешь. Мои домашние попросили за тебя, я согласился, несмотря на предполагаемые убытки. А теперь домашние просят за другого, но это уже сулит мне кое-какие прибыли. Естественно меня это устраивает.
-А как же наши договоренности?
-Ну, пока бумаги все не подписаны, договоренности можно изменить. Правда?
Владислав Владимирович молчал.
-Турбин, в конце концов, не ты, ни я не виноваты, что наши дети не поладили.
-При чем здесь наши дети?
-Ну, буду с тобой откровенен, хотя… не хотелось бы. Андрей наговорил каких-то гадостей моей Насте. Она со слезами на глазах просила отдать проект другому.
-Виктор Васильевич, неужели наш бизнес будет зависеть от капризов наших детей?
-Ну, не от капризов. Просто я не хочу осложнений дома. Ладно, созвонимся, – и Сукачев первый дал отбой.
Виктор Васильевич специально сказал Турбину о ссоре Насти и Андрея.
«Пусть приструнит своего сына. Конечно, может, и Настя была виновата, но он мальчик, мог бы и уступить, да плюс привел другую девушку, как нарочно. Знал же, что Настя будет у них в гостях», – думал Сукачев.
А Владислав Владимирович сначала разозлился на Настю и ее отца.
«Взрослый человек, а идет на поводу у сопливой девчонки!» - думал Турбин. – «Как так можно работать?! Такой замечательный проект! Эх!»
Вечером, идя домой и сокрушаясь о проекте, Турбин начал злиться уже на сына:
«Неужели не мог с ней вести себя прилично?! Зачем грубил? Зачем привел свою одноклассницу?»
Войдя в квартиру, Владислав Владимирович был уже сильно зол на Андрея.
Людмила Петровна и Андрей с Женей были дома. Жена смотрела телевизор, Андрей в своей комнате говорил по телефону, а Евгений ужинал на кухне. У него было плохое настроение, так как он опять поругался со своей женой.
Немного раньше Людмила Петровна пытаясь выяснить, что случилось, когда Женя пришел вечером молчаливый и раздраженный, спросила, даже не поздоровавшись:
-Сыночек, что-нибудь произошло?
Женя скривился и ответил, не смотря на мать:
-Потом расскажу. Я голодный.
Людмила Петровна засуетилась.
-Проходи на кухню, я тебя накормлю. Аня приготовила жаркое, есть клубника, мороженое. Пойдем.
Евгений молча прошел на кухню, вымыл руки и сел за стол.
-Телевизор включить? – спросила Людмила Петровна.
-Нет, не надо.
-Посидеть с тобой?
-Нет, мам. Иди, пожалуйста. Я хочу побыть один.
Когда Владислав Владимирович, поцеловав жену и раздевшись, прошел в ванную, Людмила Петровна пошла на кухню и поставила тарелку для мужа.
-Здравствуй, - поздоровался отец с Евгением, входя вслед за женой.
-Привет, пап.
-Вкусно?
-Да.
-Ты один, без жены?
-Да.
Мужчины стали есть молча и Людмила Петровна пошла смотреть телевизор в гостиную. Затем, вспомнив, что не поставила чайник на плиту, она вернулась и услышала раздраженный голос мужа:
-Сегодня позвонил и сказал, что проект передает другому.
-Кому?
-Не знаю.
-Почему?
-Его, видите ли, Настя об этом попросила.
-Настя?
-Да.
-Причем здесь Настя?
-Дебилизм! Она обиделась на Андрея за то, что он ей нагрубил.
-А при чем здесь проект?
-Это у него нужно спросить. Видите ли, Настя сначала просила за меня, а потом за кого-то другого, и он пошел на поводу.
Женя задумался не надолго и вдруг, махнув рукой, как отрезал, сказал:
-Ну и пусть! Пусть подавится! В следующем договоре не будем учитывать его интересы.
-Да уж, мы его этим испугаем! – усмехнулся Турбин старший.
Людмила Петровна слушала молча. Она видела возбуждение мужа и не хотела еще больше раздражать его.
-Пап, фортуна переменчива у стада человечьего, ты же знаешь.- Евгений хотел успокоить отца, но только сильнее разозлил.
-Зачем Андрей к нам привел свою одноклассницу? Кто ему разрешил?
-Я, - вдруг сказала Людмила Петровна.
-Ты?
-Да.
-Зачем?!
-Он дружит с этой девочкой с осени. Мы должны были ее увидеть.
-Не обязательно же знакомиться, когда было столько гостей!
-Наоборот, очень удобно, - спокойно возразила Людмила Петровна.
-Мила, из-за этого знакомства я потерял проект! Если бы она не пришла, ничего бы такого не случилось!
-А что собственно случилось?
-А случилось то, что я потерял самую выгодную сделку!
-Нам будет нечего есть в следующем месяце? – насмешливо спросила жена.
-Не передергивай! Работы то я не лишился.
-Вот и я об этом.
-Мила, опять начнешь учить меня жить! Деньги это не главное! А где бы мы были сейчас без них?!
Владислав Владимирович злился сильно, но его жена не испугалась грозных взглядов и крика.
-Влад, объясни мне, почему жизнь наших детей должна быть подчинена твоему бизнесу? Почему Андрей должен общаться с этой Настей? Не приведи Господи еще одну такую сноху!
-Я же не собираюсь его с ней в Загс вести!
-Конечно! Но если не собираешься, зачем обнадеживать?
-Кто кого обнадеживает?
-А если никто и никого, зачем ему с ней притворяться?
-Я не прошу притворяться, а хамить зачем?
-Кто хамил?
-Твой сын!
Людмила Петровна прижала ладони к вискам и уже на повышенных нотах сказала:
-Безумие какое-то! Чтобы бизнес шел хорошо у отца, сын должен лебезить перед сопливой, капризной и вредной девчонкой!
-Да почему она тебе так не нравится?! Тебе всегда мой выбор не нравится!
-Влад, пойми, выбор должен делать не ты. Не ты, а Андрей! Ты слышал, как и что говорит Настя? Она оскорбила даже мою учительницу. Ведет себя, как аристократка ополоумевшая. Все быдла, она одна человек.
-Мила, она не привыкла общаться с прислугой, как эта Ирина.
-Да перестань Аню называть прислугой! Она умнее и достойней твоей Насти, всех Сукачевых и тебя в том числе. Скажите, пожалуйста, как трудно из грязи в князи! Одни советские люди вдруг стали миллионерами, другие нищими, потому что одни наворовали, другие честные. Да сейчас не бедным, а богатым быть стыдно! Любой обеспеченный - либо уголовник, либо бывший партийный работник!
-Мила, опомнись! Что я украл и у кого?
-Да не будь ты зам директора на своей работе, смог бы ты разбогатеть? А твой Сукачев! Он то вообще самым наглым образом воспользовался своим служебным положением. Стопроцентный вор! Ворюга! И ты бесишься, что наш сын не пресмыкается перед зажравшимся потомком этого ворюги! Да если они придут к нам, я сама Сукачеву вместе с его «сукачатами» все скажу в глаза!
Владислав Владимирович и Женя молчали. Людмила Петровна была обычно спокойной и рассудительной, но когда ее выводили из этого состояния спокойствия, тогда только держись! Муж побаивался жену в такие моменты, так как знал, если Людмила возмущается с таким чувством, с ней лучше не спорить, бесполезно. И все же он сказал:
-А как она оделась, когда пришла к нам?
-Оделась?! Да ты забыл, как я штопала твои дырявые носки и трусы! Влад! Одумайся! Девочка была хорошо одета. Скромно, со вкусом.
-А ты видела, что она перед едой перекрестилась? – с вызовом спросил Владислав Владимирович.
-Ну и что?
-И перекрестилась то так, незаметненько. А все равно все видели! Нам только богомолки не хватало в семье!
-Почему ты так против Бога обозлился?!
-Я не против Бога. Я против тех, кто под ханжескими личинами скрывают свои истинные лица, притворяясь хорошими, добренькими! Неужели, Мила, ты веришь, что в наш двадцать первый век кто-нибудь верит искренно в Бога?
Людмила Петровна опешила. Она знала, что ее муж атеист, но совсем не думала, что он так мало осведомлен о вере и верующих людях. Она сама любила читать духовные книги, черпая из них силы для суетной повседневной жизни, но с мужем об этом разговаривала редко, потому что он постоянно был занят, а для подобных разговоров нужны были не только время, но и определенный настрой.
Людмила Петровна давно уже начала задумываться  о необходимости окреститься самой и окрестить мужа с детьми, но постоянно откладывала, ожидая удобного момента. Она и не предполагала, что кто-нибудь из родных и близких категорически не согласится с ней. И не только не согласиться, а будет рассуждать о вере, как о чем-то глупом и даже постыдном.
«Это моя вина!», - горестно подумала Людмила Петровна, а вслух сказала:
-Владик, я не только верю в то, что есть искренно верующие люди. Я надеюсь, что и во мне есть искорка веры, которую нужно раздуть. Я хочу креститься. Я хочу крестить тебя и детей. Я хочу обвенчаться с тобой, наконец!
Владислав Владимирович смотрел на жену, как на чудо заморское, широко открытыми глазами и не мигая.
-Это шутка? – спросил он нарочито удивленным голосом.
-Нет, это не шутка.
-Это все влияние твоей любимой прислуги!
-Не называй Аню прислугой!
-А кто она? Она прислуга! И как ее не назови, прислугой и останется! Я давно замечал, как она иногда молится, крестится. Но ты, Мила! Ты меня просто поразила! Неужели ты считаешь, что этот Евангельский бред имеет хоть какой-нибудь смысл?
Владислав Владимирович рассмеялся так злобно, что его жена и сын невольно поежились, а он, не замечая этого, продолжал:
-Подумать только!  «Ударившему тебя по щеке, подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому просящему у тебя, давай, а от взявшего твое не требуй назад. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любящих их любят». Это ли не чушь?! Где бы я сейчас был, если поступал так? Если ты, Мила, действительно в это веришь, то ты дура.
Женя испуганно посмотрел на мать, так как ожидал страшной бури после оскорбления, но она стояла молча и очень грустно смотрела на мужа. Смотрела так, будто он тяжело болен.
Владислав Владимирович, увидев, что с ним никто не спорит, продолжал:
-Эта Андрюшкина одноклассница не только как ненормальная крестилась, она и одеться подобающе не смогла. Вот Элла была одета просто, со вкусом, но празднично. Празд-нич-но!
-А знаешь, во сколько обошелся мне ее праздничный вид? – вдруг заговорил Евгений.
Людмила Петровна и Владислав Владимирович одновременно посмотрели на него.
-Она кроме праздничной одежды, повседневной, спортивной и так далее, и так далее ничем не интересуется. Знаете, что она еще выкинула? – продолжал Евгений упавшим голосом.
Родители молчали и вопросительно смотрели на сына.
-От нас сбежала очередная няня, - продолжал Евгений, - и Элла была один день с ребенком сама. Только один день! Вечером, когда я пришел с работы, Ксения плакала, надрывалась. Я пошел в детскую, там кроватки нет. Эллка лежит на кушетке и спит. В общем, она чтобы отдохнуть, выкатила кроватку из детской в гостиную, закрыла плотно все двери, чтобы дочка не мешала ей спать, и дрыхнет. Когда я возмутился, разбудил ее, она расплакалась, сказала, что о ней никто не думает, что она и так всю себя отдает семье, и если она решила отдохнуть, что здесь плохого? В результате, я оказался виноват во всех смертных грехах, а то, что Ксения вся в соплях, красная, обкаканная орет в гостиной, это нормально. Я ее спрашиваю: «Зачем кроватку в гостиную выкатила?», а она говорит: «В детской кушетка удобная и тепло»! Это нормально? Причем, объяснять что-нибудь бесполезно. Она уверена, что я придираюсь не по делу. Она тупая какая-то!
-Вот видишь! – возмущенно сказала Людмила Петровна. – Это результат твоей безответственности! Твоей погони за деньгами!
-А я тут при чем? – деланно удивился Владислав Владимирович.
-Ты при чем?! Это ты выбрал эту сноху!
-Она что, урод?! Откуда я знал? Женщина красивая, богатая. Я хотел как лучше. Я думал о Женьке.
-Вот и додумался! Кроме себя Элла никого не любит! Это не красивая женщина, это клоп, пиявка, кровопийца. Она никого не любит, даже свою дочь! И ты хочешь, чтобы и Андрей женился на подобной стерве?
-Он мог бы жениться на стерве, но бедной! Разве нет?
-Он мог бы жениться на нормальной девушке. Не важно была бы она бедная или богатая, - уже спокойней сказала Людмила Петровна.
-Конечно, неважно! Тебе не важно! Ведь они сели бы на мою шею! – все также раздраженно говорил Владислав Владимирович.
-Хватит, родители! – попытался их успокоить Женя. – Что сделано, то сделано.
Тут на пороге появился Андрей.
-Что вы так кричите? – спросил он.
-Ты зачем Насте нагрубил? – переключился на него отец.
-Я нагрубил?
-Да!
-Это она назвала Анну Ивановну побирушкой.
-Побирушкой? – удивилась Людмила Петровна.
-Да.
-Почему?
-Не знаю, - пожал плечами Андрей. – Она вообще странная.
-А твоя одноклассница не странная? – опять начал кипятиться отец.
-Нет, Ирина очень хорошая, - спокойно ответил Андрей.
-А зачем она кинулась обниматься с домработницей?
-Потому что она ее племянница.
-Но можно было не показывать этого перед гостями!
-Владик,  - опять начала злиться мама, - ну чему ты учишь сына? Если ты вдруг станешь бедным и пойдешь, например, мести улицы. Ты хочешь, чтоб сын стеснялся тебя и делал вид, что незнаком?
-Не передергивай! Я никогда не буду мести улицы!
-О! От сумы и тюрьмы никто не зарекайся.
-Глупости ты говоришь!
-Это не глупости! Это народная мудрость.
-Папа, - опять вступил в разговор Андрей, - Настя мне глубоко противна, а Ирину я люблю и хочу, чтобы вы это знали.
-Да?.. Ты понимаешь, на что ты себя обрекаешь?! Ты, молокосос! – Владислав Владимирович вскочил со стула. – Ты будешь жить в сарае, и жрать один только хлеб! Я не буду вам помогать!
Андрей посмотрел на отца долгим грустным взглядом.
-Если ты действительно говоришь то, что думаешь, я не приму от тебя помощи, если даже ты захочешь нам помочь.
Андрей сказал это так уверенно и спокойно, что все присутствующие не сомневались, так оно и будет.
Турбин старший сразу вдруг успокоился.
-Твое дело. Значит, свои материальные ресурсы я буду рассчитывать на всех, кроме тебя.
-Хорошо, - спокойно согласился Андрей.
-Значит, ты согласен материальное благополучие променять на свою подружку?
-Конечно, - ответил Андрей так, что даже стало странно, почему отец его об этом спрашивает, ведь и так все понятно.
Владислав Владимирович замолчал, сел и опять стал есть, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Андрей вышел. Вслед за ним вышла и Людмила Петровна с обиженным видом.
-Зря ты так, отец, - сказал Евгений, наливая себе чай.
-Хватит меня учить. Легко быть добреньким за чужой счет!
-Андрюха и сам сможет обеспечить себя.
Отец зло усмехнулся.
-Да и я бы смог, - продолжал Евгений, не обращая внимания на усмешку отца, - а теперь как разводиться, когда Ксения есть?
-И не вздумай! – опять перестал есть Владислав Владимирович.
Евгений молча вышел вместе с чашкой.
Владислав Владимирович немного посидел, швырнул со звоном вилку и пошел в спальню.
В его душе творилось что-то очень неприятное, будоражащее. Он, конечно, понимал, что во многом и жена, и дети правы, но гордыня не давала ему возможности признать ошибки, и он упорствовал в своих заблуждениях, убеждая и всех, и себя, что правда на его стороне.
                ***
Ночью Владислав внезапно проснулся от какого-то непонятного шума. Он открыл глаза и прислушался. Сон еще очень сильно опутывал его, и было даже лень повернуться на бок. Никакого страха или тревоги Владислав Владимирович не испытывал и поэтому просто лежал и прислушивался, пытаясь понять, что именно явилось причиной пробуждения.
Людмила Петровна тихо молилась, постепенно начиная говорить более громко, поддаваясь напору овладевших ею чувств.
Слова мужа, отвергавшие Евангелие, сильно огорчили ее. Она чувствовала себя виноватой в том, что приобретая жизненный опыт и все более и более поворачиваясь к вере, не делилась мыслями с Владиславом, который сам делал выводы, читая Святую книгу. Что он читал Ее, Людмила Петровна не сомневалась. Только человек, который внимательно прочел текст, мог его так дословно цитировать. Но что самое печальное, читая, он не только не делал для себя душеспасительных выводов, он все больше начинал впадать в атеизм, который оправдывал его жизнь.
Слишком много противоречащего мыслям сребролюбивого бизнесмена было написано в Евангелие. Слишком много. Владислав никак не мог согласиться с теми истинами, которые проповедовал Спаситель. Согласившись с ними, он должен был пересмотреть все свои взгляды, всю свою жизнь. Именно поэтому удачливый бизнесмен и старался отстраниться от нового устремления жены. И чем больше он отстранялся, тем более ненавистными становились ему Евангельские истины. Вот уж точно говорят, что не может человек быть «ни Богу свечка, ни черту кочерга». Рано или поздно все равно всем приходится делать выбор, и этот выбор неизбежен. И похоже, что постепенно Владислав Владимирович начинал не светиться, как свечка, а сгибаться в кочергу.   
Вот поэтому и молилась в ту ночь его жена, испытывая сильную тревогу за супруга. Слишком силен был грех сребролюбия и гордыни, утягивающий Владислава от семьи, от совести, от правды.
«Господи, не накажи его! Помоги ему осознать все без скорбей, без несчастий. Вразуми, защити и помилуй».
Жена молилась, а мужу становилось как-то не по себе. Сильно смущало Владислава то, что в молитве Людмила обращалась к Богу, как к Живому. Она не кривила душой, и не притворялась. За долгие годы совместной жизни Турбин научился ее понимать. Более того, он любил, уважал, верил Людмиле и, слыша ее молитву, ни на минуту не усомнился в искренности произносимых слов.
Получалось, что она просила за него у Кого-то, наделенного властью, силой, способностью наказывать и миловать. Получается, что либо Людмила сильно заблуждается, либо он, словно слепой, не видит очевидного.
Почему-то именно ночью Владислав Владимирович усомнился в своей правоте. Почему-то он немного был напуган от сознания того, что может быть, жена права  в своих убеждениях, что Бог есть. Может быть, и в Евангелие все правда?
Он непроизвольно свернулся калачиком, закрыл глаза, и теплая волна благодарности к жене за ее заботу и волнение окутала его словно одеялом.
                ***
Этой ночью Андрей очень плохо спал. Ему снился сон о том, как Настя тащит его под венец. Тащит за руку и заставляет смотреть ей в лицо, а лицо у нее такое ужасное! Все в каких-то волдырях. Андрей отворачивался, отталкивал это ужасное существо, а чудовище все лезло и лезло к нему в лицо. Андрей пробовал бежать, но ноги вдруг стали как ватные, и Настя опять и опять лезла к нему.
Проснулся Андрей весь в холодном поту. Стояла глубокая ночь, и в доме было очень тихо. Андрей включил лампу возле кровати, потом достал из-под подушки фотографию Ирины. На ней Ирина была такой спокойной, серьезной, немного грустной.
Андрей посмотрел на нее и успокоился. Ему так захотелось сейчас обнять Ирину, погладить по волосам и почувствовать себя большим и сильным. Как хотелось ему быть вместе с Ириной постоянно. Как хотелось! Конечно, скоро они кончат школу, поступят в институт и поженятся. Скоро… Не так уж и скоро. А она нужна ему, она очень ему нужна!
Андрей постарался думать только о хорошем, и не вспоминать больше странный сон, но все хорошее в жизни Андрея было сейчас связано с Ириной, поэтому он снова и снова думал о ней.
Андрей не хотел, чтобы Ирина узнала, что его отец против их отношений. Он не просто не хотел, он боялся, что Ирина узнает, оскорбится и не захочет с ним встречаться. Конечно, мало вероятно, ведь она тоже любит его. Но, а вдруг! Вдруг все же обида пересилит любовь.
Андрею было грустно, но он откинул грусть в сторону. Нет. Не может быть, чтобы Ирина из-за отца обиделась на сына. Не может этого быть!
… А Ирина в этот момент спала. Над ее головой висела икона Ангела Хранителя, подаренная бабушкой, и Ирина улыбалась во сне. У нее тоже под подушкой лежала фотография Андрея, и также как Андрей, все самое лучшее в жизни Ирина связывала с ним.
                ***
На следующий день в школе Андрей словом не обмолвился о ссоре дома. Он решил ничего не говорить Ирине. Но Ирина как будто что-то чувствовала и, стараясь заглянуть в глаза Андрея, настойчиво спрашивала:
-Что произошло? Что-то дома, да?
Андрей знал, что Ирина всегда чувствует, если с ним что-нибудь случилось, поэтому, не отрицая домашних неприятностей, он сказал:
-Женька опять с женой поругался.
Ирина тяжело вздохнула.
-Как плохо, когда люди неправильно выбирают свою половину. Как плохо, когда они ошибаются.
Немного помолчав, Ирина вдруг сказала опять:
-Мне кажется, что твой отец меня недолюбливает.
Андрей удивился. Опять Ирина знала, что у него дома произошло что-то неприятное, и что это неприятное было связано с отцом и с ней.
-Почему ты думаешь, что мой отец тебя недолюбливает? – спросил Андрей, стараясь смотреть в сторону.
-Чувствую, - просто ответила Ирина.
-Как это?
-Знаешь, почему я на сто процентов верю в Бога?
-Почему?
-Потому что я слышу своего Ангела Хранителя. Когда я была маленькой, я думала, что это Бог разговаривает со мной, но теперь думаю, что это Ангел Хранитель. Он есть у каждого человека. Но одни его слушают и слышат, другие нет.
-Может, это просто интуиция?
-Я думала об этом. Но интуиция может, например, подсказать о том, что уже произошло или происходит. Но как, скажи мне, интуиция может предсказать событие, которое должно произойти в будущем?
-А почему интуиция не может предсказывать? – не понял Андрей.
-Если не верить в невидимые силы и предположить, что мир устроен так, как говорят материалисты, то события должны происходить не по определенному сценарию, а как угодно, и предсказать события невозможно.
По лицу Андрея было видно, что он не совсем понимает то, что хочет доказать Ирина. Она посмотрела на часы и, увидев, что скоро прозвенит звонок, быстро заговорила:
-Когда мы однажды с бабушкой говорили на эту тему, было все очень понятно, но у меня не получается объяснить. Один раз, когда я с мамой ездила покупать пальто, мне отчетливо показалось, что к остановке нужно идти не обычным путем, а, обойдя дом, иначе пальто мне не купят. Мама сначала не хотела обходить кругом, но потом согласилась. За домом мы нашли деньги и уже в магазине, глядя на цены, я поняла, что без найденных денег мы действительно не купили бы пальто. Ну что это? Разве похоже на интуицию?
Андрей пожал плечами.
-Не знаю.
-А я думаю, это не может быть интуиция. 
Зазвонил звонок и разговор прервался.
                ***   
Время шло. Ирина и Андрей как сиамские близнецы везде ходили вместе. Андрей уже начал забывать о Насте, а вот Настя о нем не забыла…
У Сукачева Виктора Васильевича начались проблемы. Проект он передал Анатолию Юрьевичу Колесникову, но потом пожалел об этом. У Колесникова работали одни его родственники да знакомые. В результате, каждый из них делал все по-своему, а Колесников даже уволить их не мог.
Уже в первые недели, после начала работ, заказчик стал жаловаться Сукачеву на исполнителей заказа. В работе постоянно наблюдались недоработки. Анатолий Юрьевич обещал исправить, пыжился, краснел, старался, но его родственники, не видя в нем  авторитетного и грозного руководителя, все равно поступали по-своему.
На дворе стоял май. Вечер выдался чудесный. Впервые за последние месяцы солнце грело по настоящему, а Виктор Васильевич сидел дома в глубоком кресле и вместо того, чтобы наслаждаться весной, злился.
Его жена видела недовольство мужа и старалась держаться подальше, не желая ничего выяснять и выслушивать.
Но Виктор Васильевич, решив все высказать жене Анне Михайловне, позвал ее:
-Аня.
Анна Михайловна тяжело вздохнула и пошла к мужу.
-Да?
-Настя где?
-Она у Татьяны.
-У какой Татьяны?
-Ну, у ее подружки по гимназии.
Сукачев нахмурился.
-Как она учится?
-Нормально.
-Троек много?
-Не без этого.
Анна Михайловна отвечала на вопросы стоя, как бы ожидая того момента, когда вопросы прекратятся и она сможет уйти. Это раздражило Виктора Васильевича.
-Она слишком разбалованная, - проворчал Сукачев.
-Почему?
-Потому, что мы всегда идем у нее на поводу.
-Никто не идет у нее на поводу.
-Ой, конечно! Никто! Проект, который я забрал по ее просьбе у Турбина, отдал Колесникову…
- Очкастому? – перебила жена.
-Да, Очкастому. Так этот Очкастый мне всю работу заваливает.
-Как?
-Вот так! Заказчик не доволен. Того и гляди, неустойку придется платить. Проект большой, серьезный. Турбин бы сделал.
-Зачем Настю послушал?
-Да ведь ты ее поддержала! – по настоящему разозлился Виктор Васильевич. – Ты ее всегда поддерживаешь!
-Не преувеличивай, - поморщилась Анна Михайловна.
-Что не преувеличивай?! Я говорю то, что есть!
Анна Михайловна опять поморщилась.
-Да забери проект у Очкастого, и отдай Турбину.
-Работы уже идут.
-Ну и что! Предлог есть. Колесников справляется?
-Нет.
-Вот видишь.
-Но…
-Не надо сомнений!
-Турбин не согласится.
-Он хотел этот проект?
-Конечно.
-Ну, о чем тогда речь?
-Но я забрал у него эту работу, когда он был уже уверен, что проект у него в кармане.
-Ты забрал, ты и отдай!
-Аня! Он мне уже месяц не звонит!
-Позвони сам.
-Как я могу…
-Перестань, - прервала его Анна Михайловна, - это бизнес. Вчера ты не хотел, чтобы он выполнял эту работу, сегодня хочешь. Никто тебя не осудит.
-Да плевать мне на всех! Турбин просто «закобенится» и не согласится взять уже плохо начатую работу на себя.
-Ты попроси Настю поговорить с ним.
-Настю?!
-Да.
-Ты сошла с ума! Настю!
-Между прочим, если Настя хочет от меня чего-то добиться, она проявляет  настоящие чудеса дипломатии. Пусть скажет Турбину, что уговорила тебя проект забрать у Колесникова и отдать ему. Пусть просит у него прощения, просит взять работу на себя. Деньги же он получит немалые?
-Да.
-Ну, вот и не надо будет его особо уговаривать. А Насте это хорошая школа. У них в гимназии проводят уроки на тему: «Умение добиться своего», и она по этой теме получает одни пятерки.
«Вот он женский изощренный ум», - подумал Виктор Васильевич, а вслух сказал:
-Значит, что, по-твоему, должна сделать Настя?
-Настя пускай скажет, что обиделась на Андрея и попросила проект передать другому, а теперь ей стыдно. Она думает, что не нужно было так сводить счеты с Андреем и теперь раскаивается, и просит Турбина простить ее, и взять проект. А ты сделай вид, что отдаешь ему эту работу не потому, что Колесников не справляется, а потому, что опять уступаешь Насте.
Сукачев задумался.
-Да, должно сработать, - сказал он после недолгих размышлений.
-Я тоже думаю, что сработает.
                ***
Настю во все посвятили в этот же вечер.
Она внимательно выслушала и сказала:
-Ладно, я подумаю, как лучше все сделать.
У себя в комнате Настя действительно стала думать об этом. Крепко думать.
Последнее время Турбин младший не выходил у нее из головы.
Андрей… Как было приятно представлять, что он станет ее мужем. Танька ужасно завидовала Насте из-за того, что родители подыскали ей такого классного жениха. Настя кривилась, убеждала подружку в том, что она сама этого не хочет, выставляя себя жертвой.
Танька Самохина смотрела на Настю широко открытыми глазами и удивлялась:
-Неужели он тебе не нравится?
-Да так.
-Он такой классный! Высокий, симпатичный, милый.
-Раньше тебе нравились крутые, наглые, - усмехнулась Настя.
-Да ладно! Тебе ведь тоже раньше такие нравились. Помнишь того рокера? Смех! Пэтэушник необразованный, двух слов связать не мог, а ты просто ахала и охала!
Настя скривилась:
-Ты еще вспомни, кто мне в первом классе нравился.
Так Танька и думала, что Андрей Турбин Настин жених, пока подружки не увидели Андрея с Ириной. Танька аж вся просветлела, так ей было приятно, что Настя отвергнута, а Настя не знала, как себя вести.
-Пойдем, поздороваемся, - потянула Самохина за руку Настю, - пусть знает, что ты знаешь про его измену.
-Не надо, – стала упираться Настя, - я не хочу, чтоб он знал, что я его видела с этой побирушкой.
-Почему?! – глаза Татьяны сверкали как у отъявленной сплетницы, находящейся в восторге от происходящих событий.
-Он недавно нагло приставал ко мне, когда мы были в гостях у них восьмого марта, и я сказала, что знать его не хочу.
-Приставал? Как?!
-Ты не знаешь, как пристают?
-Но там же были ваши родители!
-Он позвал меня в его комнату, посмотреть какой-то новый фильм, а сам стал приставать.
-Андрей?
-Да.
-А дальше?! – блеск в глазах Татьяны усилился.
-Дальше? Дальше я закричала.
-Почему?
-Ты что, дура?
-Никогда бы не подумала, что Андрей на такое способен, - удивленно пожала плечами Таня и стала искать Ирину и Андрея глазами.
Подруги сидели в «Макдоналдсе», куда пришли после гимназии. Настя сидела задом к залу и увидела Турбина с подружкой только когда Самохина толкнула ее и заставила повернуть голову.
Андрей и Ирина, купив что-то, не стали есть в кафе, а пошли на улицу.
-Все, ушли, - разочаровано сказала Татьяна.
Настя облегченно вздохнула.
-А кто это была с ним?
-Это его одноклассница. Он пригрозил мне, что если я не буду с ним ласковой, он найдет себе кого-нибудь более сговорчивого.
-Да ты что?
-Да.
-И ты все равно его оттолкнула?
-Естественно. Пусть развлекается с этой. Не могу же я, потеряв уважение к себе, потакать ему во всем.
Татьяна считала Настю очень симпатичной, к тому же Настя отлично одевалась, поэтому Самохина верила в приставания Андрея и в то, что Настя его отвергла. Настя видела, что Татьяна верит в ее небылицы. Видела, как Татьяне интересны ее рассказы и разошлась вовсю.
Она придумывала много случаев про себя и Андрея. Во всех описанных ситуациях Настя была объектом домогательств Андрея и Татьяна, открыв рот, слушала.
-А кто эта его одноклассница? – спросила Самохина, так как ей уже надоело слушать о Настиных триумфах, и зависть заставила Татьяну сделать попытку, щелкнуть по носу Сукачеву.
-В смысле, кто?
-Как ее зовут?
-Марина, … Кристина, … а Ирина! – сделала Настя вид, что не помнит имени одноклассницы, ведь это доказывало, что она не думала об Ирине.
-Значит, Ирина?
-Кажется.
-Вот счастливая!
-Глупости, - разозлилась Настя, - он все равно на ней никогда не женится.
-Почему?
-Почему? – повторила Настя вопрос.
-Почему?
-Да потому, что она ему нужна только для одного. Как говорится: «Поматросит, да и бросит». 
-А она это знает?
-Наверное.
-Так почему же она с ним? Хотя, может быть, из-за денег.
-В смысле? – спросила уже Настя.
-В том смысле, что Андрей же из богатой семьи?
-Да.
-А она?
-Нищенка.
-Ну вот. Андрей – выгодный жених.
-Действительно! – обрадовалась Настя промелькнувшей в ее голове мысли.
Теперь родители сами посылали ее к Турбинным, вернее к Турбину старшему, но все равно это был шанс. Шанс расстроить отношения между Андреем и Ириной.
Когда Анна Михайловна, мать Насти, готовила ее к разговору с Владиславом Владимировичем, она думала о проекте, а Настя лишь об Андрее и Ирине.
                ***
Шофер привез Настю в офис Турбина.
Сначала ее встретил Евгений. Он не очень любил Настю, а после ее вмешательство в дела отца и подавно.
-Здравствуйте, - поздоровалась Настя голосом кроткой овечки.
-Здравствуй.
-Мне нужен Владислав Владимирович.
-Он занят, - голос Жени был жестким.
-Он мне очень нужен, пожалуйста. – Настя посмотрела просящим взглядом. – Я хочу извиниться.
-Извиниться?
-Да.
-За что?
-Ну, так, - Настя опустила глаза в пол.
-И все же?
-За проект. Я уговорила отца отдать его другому, а теперь мне стыдно. Пожалуйста, Женя.
Евгений на мгновение задумался, а потом сказал:
-Ладно, подожди меня здесь.
Через несколько минут Настя уже сидела в кабинете Владислава Владимировича.
-Слушаю тебя, Настя.
-Владислав Владимирович, я попросила папу, чтоб он забрал у вас проект. Я очень расстроилась из-за Андрея. Очень. Простите меня.
У Насти на глазах выступили слезы.
-Да ладно, Настя, успокойся.
-Теперь, чтоб загладить свою вину перед вами, я попросила папу вернуть проект вам.
-Что?!
-Да, вам.
-Настя, дела взрослых людей – это не игры. Сегодня забрать, завтра отдать.  У меня есть другая работа, да плюс тот, кто выполняет эту работу сейчас…
-Пожалуйста, не отказывайтесь, - перебила его Настя и слезы потекли по ее щекам.
Турбин остолбенел.
-Папа обижается на меня за то, что вы на него теперь сердитесь. Если вы согласитесь взять проект себе, папа меня простит. Ведь проект очень выгодный, да?
-Ну, … да.
-Вот видите.
-Настя, я подумаю. А почему твой папа не позвонил?
-Он думает, что вы сильно сердитесь, а если я скажу, что вы согласны, он позвонит.
-Хорошо, если он позвонит, я, может быть, соглашусь.
-Правда?
-Да.
-Спасибо большое, - лицо Насти просветлело от улыбки. – Простите меня.
-Да ладно, Насть. Давай забудем.
-Я потом подумала, что ведь в той ситуации не я, а Андрей был жертвой. – Настя вдруг сильно погрустнела.
-Что ты имеешь в виду? – насторожился Владислав Владимирович.
-Ой, ладно! Глупости. Сплетни все это.
-Нет, нет. Ты продолжай.
-Да не нужно. А вдруг это неправда?
-Да что неправда, Настя?! – спросил Турбин более грубым голосом.
Настя, мастерски сделав вид, что испугалась его напора, сказала:
-Говорят, что Ирина с Андреем из-за денег встречается.
-Что?
-Ну, Ирина из небогатой семьи. Вы человек состоятельный, ну вот Ирину это и привлекает.
-А кто тебе это сказал?
-Нет, Владислав Владимирович, я не скажу. Не хватало еще, чтоб у моих знакомых были неприятности.
-И все же! Кто так говорит?
-Нет, я не скажу, - ответила Настя твердым голосом, - и не просите! Ладно, мне пора.
Турбин пожал плечами и сказал устало:
-Ладно, иди.
-Вы будете ждать звонок отца?
-Буду.
-До свидания.
-Всего доброго.
Настя вышла от Турбина и пошла к выходу окрыленная.
«Ах! Хоть бы он дал Андрюхе по шее! Хоть бы он запретил ему с этой общаться!» - мстительно повторяла Настя по дороге домой, когда машина несла ее по улицам города.
                ***
Настя все рассчитала верно. Турбин никому ничего не стал говорить дома, ведь Настя ему сообщила бездоказательные сведения, но в душе он еще больше невзлюбил Ирину.
Впечатление, которое произвела на него молитва жены ночью, немного изгладилось, и теперь он уже не думал о Боге.
Сукачев позвонил Турбину вскоре после прихода Насти, и Владислав Владимирович согласился забрать недоделанную работу и с головой ушел в осуществление проекта.
Андрей и Ирина учились очень хорошо. Они сдали выпускные экзамены и перед поступлением в институт решили отдохнуть дней десять, тем более приближался большой праздник в семье Никифоровых. У Алены намечалась свадьба с Юрием Константиновым, учившимся на инженера-строителя. Юрий был сам из Тулы, и после свадьбы предполагалось, что молодожены переедут в квартиру бабушки.
Бабушка уже около года жила в подмосковном городке, в небольшом деревянном доме, в котором Юрий и Сергей Матвеевич, отец Алены и Ирины, сделали ремонт и проложили канализацию.
Теперь дом Никифоровых, который был куплен в качестве дачи, имел и воду, и газ, и нормальный городской туалет. К деревянному дому были пристроена кирпичная пристройка, в которой и поместилась кухня, ванная и туалет.
Бабушка Алены и Ирины, Татьяна Михайловна, сама захотела жить в доме.
-Там спокойно и тихо, воздух чистый, - говорила она, - да и за домом приглядывать нужно, а в моей квартире пусть молодожены живут.
-Спасибо, бабушка, - благодарили Алена и Юрий.
Они очень подходили друг другу. Все стремления, планы, увлечения совпадали у будущих супругов. Они и любили, и терпеть не могли одно и то же.
Андрея удивило то, что в семье Никифоровых очень спокойно относились к тому, что Юрий из Тулы и что жить молодые будут на территории Никифоровых. Казалось, что само собой разумеющимся считается тот факт, что Юрий и Алёна  будут жить там, где есть место, и родители не «пилили» Алену: «Могла бы найти и москвича».
Андрей, задумываясь об этом, грустнел. Никифоровы люди не богатые и так легко отдают дочери и ее будущему мужу квартиру. Для них естественно предложить жилье новой семейной паре и даже не возникает мысли, что бабушкину квартиру можно превратить в деньги, а деньгами распорядиться по своему усмотрению.
А его отец, … человек далеко не бедный, даже из свадьбы сына хочет извлечь прибыль. Он хочет его женить на моральной уродине, как Женьку, и не важно, что у нее вместо мозгов мякина, а вместо души черная яма. Лишь бы денег побольше, лишь бы не тратить уже имеющиеся рубли, а преумножить их. А главное, зачем? Если бы Андрей жил с Ириной даже в коммуналке, в сарае, наконец, он был бы счастлив, а вот с Настей даже в роскошном дворце жизнь превратится в ужас.
Какой смысл в деньгах, если человек несчастен? Андрей совсем не понимал своего отца, и это непонимание мучило его.
В детстве Андрей считал, что у него самый лучший папа. Отец был веселым, часто играл с ним, покупал мороженое. А теперь Андрей не знал, что подумать об отце. Что им руководит? Жадность, желание настоять на своем, что?
                ***
Свадьба у Алены и Юрия была веселой. Присутствовали родственники и близкие друзья. Приехали и родители жениха из Тулы. Попал на свадьбу и Евгений.
В субботу днем Ирина зашла за Андреем, чтобы вместе идти покупать подарок. Днем она заходила к Турбиным и практически никогда не встречалась с Владиславом Владимировичем, так как днем он был на работе даже в субботу.
Евгений после очередной ссоры с женой пришел к матери. Людмила Петровна всегда помогала ему решить тяжелые семейные проблемы правильно, с наименьшими потерями, хотя в этот раз в тупик зашла даже она.
А дело заключалось в том, что Элла начала изменять Евгению, причем, делала это так, что поймать ее за руку у Евгения не получалось. Об измене говорили только те мелочи, какие наверняка присутствовали в жизни всех, имеющих неверных жен.
То она задерживалась якобы у подруги на всю ночь, а подруга очень неубедительно врала и придумывала причины, почему Элла не может подойти к телефону, сотовый же у нее внезапно разряжался. То у нее появлялись дешевые безделушки, которые она бережно хранила и прятала.
Если он начинал расспрашивать Эллу об этих разных мелочах, она впадала в настоящую истерику, плакала, кричала, что ее и так не любят, но теперь еще и оскорбляют. В общем, такие расспросы и выяснения всегда кончались поражением Жени.
В последний раз на семейном фронте среднего Турбина произошел настоящий скандал.
Евгений вернулся поздно с работы. Жена была уже дома. В последнее время она почти не сидела с дочкой и няня уже начала жаловаться на абсолютное отсутствие выходных дней. Пришлось пригласить вторую няню и обе они работали вахтовым методом, не утруждая Эллу заботой о ее собственном ребенке.
Надо сказать, что в доме была также и домработница, занимающаяся всей домашней работой.
В тот вечер Евгений пришел домой и услышал, как Элла поет в ванной. По голосу и исполняемой песне он сразу понял, что жена выпила и немало.
Евгений поморщился и пошел в спальню.
Трудно жить под одной крышей с человеком, которого не любишь и еще труднее жить с человеком, которого начинаешь презирать. Женю раздражали многие мелочи, так например, на кровати лежала одежда Эллы. К тому, что она разбрасывает свои вещи, он уже привык, но сейчас тряпки, лежавшие и на его половине кровати, ужасно раздражили Женю и он, подняв кофту, хотел отбросить ее на половину жены и тут увидел, что она разорвана. То же самое было и с другой одеждой Эллы. Если бы он только что не слышал, как поет жена в ванной, он бы подумал, что случилось что-то страшное.
Евгений прошел в детскую. Ксения спала, а няня на кушетке читала книгу.
-Здравствуйте, - поздоровался Женя и подошел к кроватке.
Няня закрыла книгу и села прямо.
-Здравствуйте, - ответила она.
-Как Ксения?
-Все хорошо. Девочка очень спокойная, ласковая.
-В кого только такая?
Няня сделала вид, что не расслышала. Евгений пытался вспомнить, как зовут эту девушку, и не мог.
-Извините, - сказал он, - вас зовут…
-Марина.
-Ах, да. Марина, мама Ксении когда пришла?
-Я не слышала, - ответила Марина и опустила глаза.
-Что-нибудь случилось?
-Что? - она опять посмотрела в глаза Евгения.
-Да нет, ничего.
Он вышел и опять пошел в спальню.
Элла уже была в спальне. Она держала в руках свою разорванную одежду, и при появлении мужа выражение ее лица сильно изменилось. В этот момент она напоминала школьницу, получившую двойку.
-Что с твоей одеждой? – спросил Евгений, остановившись на пороге.
-В смысле? - сделала она удивленный вид и густо покраснела.
-Почему она вся разорвана?
-Да… - Элла замялась.
Она явно не была готова к такому вопросу.
-Еще не придумала? – усмехнулся муж.
Мозги у Эллы соображали плохо, видимо, от выпитого.
-Может, на тебя напали? Или по обоюдному согласию?
Евгений не подумав, дал Элле хорошую подсказку.
Выражение ее лица тут же изменилось. Оно отразило обиду и страдание.
-Да, я боялась тебе признаться, но раз ты все понял! – и она разрыдалась.
-Я давно все понял! Ты лживая, развратная и бесстыдная тварь.
Евгений не устоял перед соблазном и сильно стукнул Эллу по лицу.
Она взвизгнула от боли и на Евгения посыпалась просто лавина слез и оскорблений.
Он повернулся и ушел из дома.
                ***
Евгений пошел в дом родителей. Только там он мог пожаловаться на свою судьбу и почувствовать настоящее участие и сострадание от мамы и Андрея.
Утром он все рассказал матери. Она выслушала и глазами полными слез посмотрела на сына.
-Женька, тебе надо разводиться.
-Я тоже так думаю, но как же Ксения?
-Многие живут без отца.
-Мама, она ее убьет.
-Как убьет? – испугалась Людмила Петровна.
-Нет, может и не специально, но она абсолютно ее не любит.
-Женя, она же мать Ксении!
-Мама, мало ли случаев, когда матери убивают своих детей? Вон в криминальных сводках сколько передают.
Людмила Петровна ненадолго задумалась, затем сказала:
-Тогда нужно сделать так, чтобы после развода ребенок остался с тобой.
-Как? Она же мать.
-Нужно подумать. Нужно, чтобы она сама согласилась тебе ее отдать. А она точно твоя?
-Кто? – не понял Женя.
-Ксения.
Евгений пожал плечами.
-Мам, я очень ее люблю. Думаю, что она моя, но даже, если и нет, … я хочу ее забрать.
-Ладно, я подумаю, как это сделать.
Именно во время этого нелегкого разговора и пришла Ирина.
Евгений посмотрел на мать и тихо так, проникновенно сказал:
-Мам, если Андрюха захочет жениться на Ирине, помоги им. Не нужно, чтоб еще и он был несчастен.
-Обещаю, - ответила Людмила Петровна и отвернулась, пряча слезы от сына.
Когда Ирина, красивая, в легком ярком платье с пышными волосами и обворожительной улыбкой, поздоровалась с Евгением, он невольно заулыбался и пожелал им:
-Приятно вам провести время.
-А пойдемте и вы с нами, - вдруг предложила Ирина, так как была посвящена во все семейные неприятности Евгения.
Женя сначала растерялся, а потом улыбнулся еще шире:
-А почему бы и нет?
-Вот-вот, пойди, проветрись, - поддержала его Людмила Петровна.   
                ***
Ирина немного стеснялась Евгения, но в магазине, когда они стали выбирать подарок, она совершенно спокойно спорила с ним, предлагая взять и накопленные ею деньги. Евгений категорически отверг деньги Ирины и Андрея и сам оплатил подарок. Ирина протестовала, а Андрей дернул ее за руку и сказал:
-Ладно, Иринка. Женя сам уже зарабатывает.
Евгения в семье Никифоровых встретили очень тепло. К Андрею там уже привыкли и относились как к родному. Никто из Никифоровых не знал, что Турбин старший против отношений Ирины и Андрея, поэтому уже предполагали, что они через время поженятся. Андрей им очень нравился и сам по себе, и из-за его отношения к Ирине. Брат же Андрея был встречен как будущий родственник.
Евгения усадили по середине стола рядом с очень симпатичной женщиной.
Она сразу понравилась Жене, светленькая, голубоглазая, с небольшим количеством косметики, улыбчивая и вежливая. Звали соседку Машей, и лицо у нее было очень милым. На вид Маше можно было дать лет двадцать пять, и она сразу нашла общий язык с Евгением.
Свадьба проходила в небольшом кафе. Невеста была очень счастливой и красивой, гости довольные и веселые. Жене показалось, что Элла, ссоры и скандалы существуют где-то на другой планете, а здесь среди этих новых для него людей только любовь, согласие и взаимопонимание. Жене стало от этого легко и хорошо. Он много танцевал, все время приглашая на танец Машу.
Она танцевала с ним, но никаких зазывных, двусмысленных взглядов не было. Она была простой и милой, и Евгению вдруг стало так обидно из-за того, что не она мать его дочки. По сравнению с Эллой, как казалось, Маша была просто создана для материнства. Она не могла похвастать стройностью и изяществом как Элла, но в ее фигуре было что-то такое домашнее, теплое и приятное, что сильно нравилось ему.
-А вы замужем, Маша? – спросил Женя, танцуя с ней.
Маша немного посерьезнела и тихо ответила:
-Разведена.
-Почему? – искренно удивился Женя.
-Что почему?
-Почему вы развелись? У вас такой замечательный характер, да и внешность чудная, или вы его бросили?
-Он сам со мной развелся. У нас не было детей.
Маша сразу погрустнела.
-Да, - вздохнул Евгений, - несправедливо.
-Что несправедливо?
-Кто-то хочет иметь детей и не имеет, кто-то не хочет, но рожает.
-Нет женщины, которая не хотела бы ребенка, - уверенно сказала Маша.
-Нет, Машенька, - горько усмехнулся Евгений, - есть.
-Вы женаты, – догадалась Маша.
-Да. Мне тридцать лет, я женат, имею дочь, но хочу развестись. Если бы не Ксюха, это моя дочка, я бы давно развелся, но… мне она ее не отдаст.
-И это естественно. Какая мать отдаст своего ребенка?
-Вы, Машенька, ошибаетесь. Она не отдаст, но не из-за материнских чувств, а из вредности. Из желания досадить мне, - и Евгений вдруг начал рассказывать все Маше.
Такая откровенность ему была совсем не свойственна. Он, вдруг расслабившись от выпитого вина, стал рассказывать все,  как рассказывают о своей жизни попутчикам.
Сегодня вы с ними  едете в поезде, а завтра расстанетесь и вряд ли еще увидите когда-нибудь, поэтому и изливаете душу, получая облегчение.
Маша слушала его, глядя широко открытыми глазами, а потом вдруг наклонив голову, начала свой рассказ:
-У каждой семьи свои проблемы и свои несчастья. Вот мы вроде хорошо жили, но у нас не было детей. Замуж я вышла в двадцать два года и за пять лет, пока мы жили вместе, вся измучилась из-за того, что я бездетна. Причем, для нас это был больной вопрос, и мы его почти не обсуждали. Только когда все вокруг рожали, воспитывали, мы переживали. Я ходила к врачу. Вроде у меня все в порядке. Я просила сходить мужа, а он отказывался. Потом пришел и сказал, что хочет развестись. Его друзья его постоянно подкалывали. Я сама слышала, как один приятель ему говорил: «Вот когда моя жена станет старой, я ее буду любить как мать своих детей, а ты как будешь любить свою?» Я даже слышала, как один ему говорил: «Да брось ты ее!»
-Какое они имели право?
Маша пожала плечами.
-Когда он сказал, что хочет уйти, мне стало так тошно, обидно, но я не стала с ним спорить. Он все время отводил глаза, когда я о чем-нибудь спрашивала. Я опять переехала к маме. У меня мама очень хорошая. Она меня поддержала. Я даже с работы ушла, так мне было тяжело от всеобщего сочувствия. А сейчас уже привыкла. Если честно, развестись он решил не только из-за друзей, но и из-за  его мамы. Когда я предлагала ему провериться у врача, его мать постоянно твердила, что у них в роду не было бездетных, что виновата я, так как, наверное, в юности делала аборты. В общем, обливала меня грязью. А сейчас ему одному видно не сладко, вот и ходит меня мучает.
-А почему вы вышли за него замуж?
-Любила.
-А сейчас?
-Сейчас нет. Если один раз предал, может и еще раз предать. Вы так не думаете?
-Наверное.
-Да и любви уже нет никакой. Есть какая-то жалость… Не знаю, что-то есть, но такое противное. Оно меня мучит и не дает жить.
Так и проговорили Маша с Женей почти всю свадьбу, и танцуя, и сидя за столом.
Когда поздно вечером Евгений хотел проводить Машу, к ним подошла Анна Ивановна, работавшая у Турбиных, и с беспокойством в голосе спросила:
-Маша, ты куда?
-Мам, я домой, - ответила Маша.
-А где ваша жена? – обратилась Анна Ивановна к Жене.
Он удивился тому, что Анна Ивановна – мать Маши. Он видел Анну Ивановну среди гостей, и в этом не было ничего странного, ведь Анна Ивановна была родственницей Ирины, но что она – Машина мать, этого он не знал.
Как ни странно, Евгений очень уважал Анну Ивановну и то, что она мама его новой знакомой, прибавляло вес  Маше в глазах Евгения.
-Моя жена дома, - ответил Женя.
-Вот и вам пора домой. Маша задержись, пойдем вместе.
Маша утвердительно кивнула головой и вошла обратно в зал.
-До свидания, - попрощалась она с Евгением.
-До свидания, - ответил ей Женя и вышел из кафе.
Ночь стояла теплая, звездная. Приятный, ласкающий ветер обдувал разгоряченное лицо Жени. Он стоял на улице, подставляя лицо ветру, и радовался жизни впервые за долгие тревожные недели. Ему очень понравилась Маша. Общение с ней было глотком свежего воздуха после затхлой темницы, глотком холодной воды после мучительной жажды.
Он давно не ревновал Эллу, но ему было противно ее присутствие. Она всегда врала, жаловалась, притворялась. Евгению казалось, что если даже она говорит, что чайник еще не кипит, то значит, он точно кипит во всю.
Если Элле предлагали посидеть с Ксюшей хоть немного, она обязательно отвечала, что либо голова болит, либо ее тошнит, либо еще что-нибудь.
Когда он пытался уличить ее во лжи, что тут начиналось!
Самым безобидным был звонок маме, во время которого Элла обливала мужа помоями и просила тещу повлиять на зятя.
Такие разговоры были невыносимы для Евгения. Он слушал осторожные упреки бедной женщины, часто не знавшей, что сказать, и чувствовал себя виноватым из-за того, что Ангелина Витальевна, пытаясь потушить ссору в его семье, старается угодить и Евгению, и Элле.
Теперь же все это Евгений вспоминал как страшный сон, как фильм, увиденный когда-то и не имеющий к нему никакого отношения.
Маша была такой милой, хорошей, настоящей.
А Маша же, придя домой вместе с мамой, выслушала много негативного в свой адрес и в адрес Жени.
-Маша, - говорила ей Анна Ивановна, - нельзя флиртовать с женатыми мужчинами.
-Мы просто общались.
-Ты же знаешь, как тяжело женщине вдруг остаться одной. Как бы тебе тяжело не было, нельзя ломать чужую жизнь.
-Его жизнь и так трещит по швам, мама.
-У них есть дочь!
-Он хочет забрать ее себе.
Анна Ивановна растерялась. Она не знала, что Женя уже успел рассказать Маше о его проблемах.
Она знала не очень много о семейных неурядицах Жени и Эллы. Она, конечно же, много видела и слышала, но была склонна верить, что у них все наладится.
Людмила Петровна иногда жаловалась Анне Ивановне на сноху, но Анна Ивановна думала, что это обычное дело. Много ли найдешь свекровей, довольных своими снохами. Да что далеко ходить?! Вон Маша. Анна Ивановна хорошо знала свою дочь и объективно оценивала ее достоинства и недостатки, и все же  Машенька была очень хорошей и женой, и дочерью, и мамой бы смогла стать замечательной, не будь ее муж так подчинен мнениям окружающих. И разве не Машина свекровь была первопричиной развода Маши и Артема? Поэтому Анна Ивановна не особенно доверяла жалобам Людмилы Петровны, хотя, наблюдая за Эллой, невольно начинала ей верить.
-И все же, Маша,  на чужом несчастье счастья не построишь, – сказала Анна Ивановна и пошла в кухню, ставить на плиту чайник.
-Мам, - Маша вошла вслед за ней, - а он такой хороший.
-Кто?
-Женя.
-Он действительно неплохой, но он женат, у него есть дочь.
-Но, мама! Если бы ты знала, какая у него жена. Он обязательно должен с ней развестись.
-Маша, ты же ее не знаешь!
-Из рассказа видно. Она мне чем-то напоминает мать Артема.
Анна Ивановна тяжело вздохнула. Это был неоспоримый факт. Кто, кто, а мать Артема, Лилия Михайловна, была прообразом самого негативного персонажа и в этом мнении Анна Ивановна и Маша сходились крепко.
-И все же, Маша. Вот если он будет свободен и захочет с тобой встречаться, это другое дело, а сейчас держись от него подальше. Есть и другие причины, почему я против вашего общения.
-Почему?
-Я работаю в их доме. Можно сказать, работаю прислугой. Тебя обвинят в корысти.
-Мама, ты же сама рассказывала о его маме. Говорила, что у нее совсем нет предрассудков.
-Зато я тебе не рассказывала о папе.
-А что?
-Парень, который был с Иришкой. Видела его?
-Да.
-Он младший брат Евгения.
-Они знают, что ты ее тетя?
-Да.
-Вот видишь! Это еще раз подтверждает, что в их семье нет предрассудков.
-Маш, только не говори Ирине то, что я тебе скажу.
-Хорошо.
-Я видела, как он среагировал, когда Ирина обняла меня при гостях.
-Кто?
-Отец Евгения и Андрея.
-Как?
-Он вознегодовал. Ему было стыдно, что девушка сына имеет отношение к прислуге.
Маша нахмурилась.
-Бред какой-то! Мам, да ты умнее, начитанней, лучше этого Турбина в миллион раз. Как он может стыдиться… - Маша рассердилась не на шутку.
Ее оскорбило такое отношение к матери.
-Мам, уйди от них.
-Не могу. Куда я пойду? В свой НИИ? Я с голода умру. Дочка, не расстраивайся ты так.
Анна Ивановна погладила дочь по голове.
Маша помолчала, глядя в окно, а потом вдруг сказала:
-Не такой уж он и хороший, этот Евгений. Да ну их! Мам, давай чай пить!


Продолжение следует...


Читать Любовь равняет всех. Часть 3:
http://proza.ru/2010/12/18/103

Если вам понравилось, вы можете купить эту и другие мои книги на Wildberries.