Когда придут чудовища

Делай добрые дела, деточка, делай добрые дела. Копи этот капиталец сейчас. Потому что, когда придут чудовища, будет поздно…



***

Чудовища появлялись отовсюду: из шкафов, из-под кровати, из стен, из-под пола; они сыпались с потолка; они вырастали из цветочных горшков…

 Но больше всего чудовищ появлялось из старого-старого пианино. Каждая струна, каждая клавиша, каждый молоточек и даже пюпитр порождали сотни, тысячи чудовищ.

Все новые и новые чудовища с клыками, с когтями, заросшие шерстью и покрытые слизью, гигантские и крошечные, двуногие, четырехногие, шестиногие, состоящие из одних только ног и вовсе лишенные конечностей. Рычали, ревели, шипели, свистели, булькали, визжали. Они сбивались в стаю и непроходимой стеной, незаметно, но неотвратимо наступали.

– Здравствуйте, чудовища, – сказала девочка.

– Здравствуй, девочка, – сказали чудовища и растерянно замолчали.

Вообще-то они намеревались сразу съесть девочку. Но им показалось, что будет неприлично слопать того, кто так вежливо их поприветствовал.

О да, этим чудовищам были знакомы правила хорошего тона.

Но они также прекрасно помнили Кодекс поведения чудовищ, который предписывал им сжирать маленьких девочек.

Так каким же правилам следовать? Это непростой выбор.

Чудовища стояли в нерешительности, перебирая лапами и шелестя крыльями. Никому не хотелось брать на себя ответственность.

Тогда вперед вышло Самое Главное Чудовище. Остальные чудовища облегченно загудели.

Самое Главное Чудовище вплотную приблизилось к девочке. Оно было огромным, жутким и почему-то совсем не походило на чудовище.

– Теперь, девочка, мы будем жить здесь, – сказало Самое Главное Чудовище.

– И надолго вы в наш мир? – сдержанно спросила девочка.

– Навсегда, – ответило Чудовище.

– Ну, что ж, если вам больше негде жить, устраивайтесь у меня, – добродушно сказала девочка и, подумав минутку, добавила: – Только…

– Да? – вкрадчиво кивнуло Самое Главное Чудовище, потихоньку выпуская когти.

–Только вытирайте ноги, когда входите в квартиру. И принесите свои чашки. У меня на всех не хватит.


***

Сначала исчезли соседи справа.

Потом пропали соседи по лестничной клетке.

Затих второй этаж. Потом третий.

Когда маленькое синее чудовище отрыгнуло берцовую кость, все стало ясно.



Самое Главное Чудовище стояло в нерешительности. Оно не знало, куда пристроить накопившиеся за эти дни черепа.

Пока приходилось просто держать их в руках, для чего Чудовище даже отрастило десять дополнительных лап. На каждой из двенадцати когтистых ладоней лежало по одному человеческому черепу, и Самое Главное Чудовище походило на жонглера-дебютанта, стоящего на арене и собирающегося с духом, чтобы начать свой номер.

– В кладовке есть доски, молоток и гвозди. Можно сделать полочки, – сказала девочка.

– Верно, – согласилось Чудовище.

Оно слегка свело свои тонкие изогнутые брови, и тут же два десятка чудовищ со всех ног, лап и крыльев бросились приколачивать полки.

– Не могли бы вы заодно прибить полку для моих книг? – попросила девочка. – Их так много, что они уже не умещаются в книжном шкафу.

– Нет, – сурово ответило Самое Главное Чудовище. – Но мы сделаем побольше полок для черепов, и ты сможешь занять свободное место своими книгами.

– А сколько еще людей вы собираетесь съесть? – спросила девочка.

– Всех, – ответило Чудовище. – Когда закончим с этим домом, приступим к соседнему. Потом к следующему. А где-нибудь между делом мы съедим тебя.

– В  таком случае, – сказала девочка, – начинайте учиться заваривать чай.


***

За окном гудела трансформаторная будка. Она вырабатывала электричество, и это давалось ей нелегко.

Чудовища спали.

Каждую ночь они облепляли квартиру от пола до потолка, забирались в шкафы, под плинтуса, в зазоры между нитками. Везде, где был хоть клочок свободного пространства, спало чудовище.

Правда, они оставили девочке кусочек кровати – ровно столько, сколько хватало, чтобы лежать. Оставшееся место на кровати занимали семь маленьких лохматых чудовищ. Впрочем, они были вполне приятными на ощупь.

На ковре, над кроватью, располагалось Самое Главное Чудовище. Оно распластывалось брюхом по стене, впивалось когтями в ворсистую ткань и замирало так до утра, изредка вздыхая.

– А ты не упадешь оттуда на меня? – спросила как-то девочка.

– Нет, – ответило Чудовище. – Но я могу спрыгнуть.

***

К концу второго месяца мир стал покрываться снегом и льдом.

Повсюду, тут и там, вспухали шапки снежных гнойников.

Вода замерзала, едва коснувшись чашки, и чаинки мертвыми бабочками застывали в блеклом янтаре льда.

На ладони Самого Главного Чудовища лежал кубик льда, вырезанный из замерзшего чая.

– Холодно, – сказала девочка.

Длинный острый коготь Чудовища вонзился в верхнюю грань ледяного куба. По льду побежали мелкие трещинки. Миг – и он рассыпался янтарной пылью, а из золотистого ледяного облака вырвались десятки бабочек с паутиной черных полосок на ярко-оранжевых крыльях. Они летели сквозь железобетонные стены и промерзшее стекло. Они стремились вверх, потому что знали: там, за бесконечностью хмарых зимних туч, есть настоящее голубое небо.

За окном вспыхивал и умирал фейерверк.