4. Начало

        «Амурское дело» Муравьёва-Амурского и его сподвижников завершилось в 1860 году присоединением к российским владениям новой обширной территории на берегах Восточного океана – Приморья.

Американские переселенцы, осваивая Дикий Запад, вели жестокую борьбу с обитавшими там исстари индейскими племенами, вытесняя и уничтожая их. Русским переселенцам в Приморье вытеснять было некого. Здесь обитали лишь немногочисленные аборигены, которые вели почти первобытный образ жизни, да редкие промысловики-одиночки из соседнего Китая. Огромная, богатейшая своими природными ресурсами страна была почти необитаема и не одно уже столетие находилась в запустении.

Русское население Приморья формировалось сперва за счёт гарнизонов военных постов и казачьих селений по правобережью реки Уссури. Крестьянское переселение в край шло очень медленно, даже после того, как по настоянию М.С.Корсакова, с 1862 года стало добровольным, с предоставлением переселенцам ряда льгот. Слишком уж тяжек и длителен был путь переселенческой семьи через всю Россию, с запада на восток.

Между тем край остро нуждался в крестьянском населении, которое снабжало бы край собственным, а не завезённым «кругом света» продовольствием, и которое несло бы различные казённые повинности – гужевые, дорожно-строительные и прочие. Вот почему администрация края поначалу благожелательно отнеслась к такому явлению в истории российского Приморья, как массовая миграция сюда крестьян из Кореи.

С вершины утёса над рекой Шуфан, где стояла когда-то бохайская сторожевая крепость, открывается панорама степной равнины, поросшей дикими травами и кустарниками вдоль многочисленных ручьёв и речушек, впадающих в Шуфан, и лишь кое-где оживляемой клочками распаханной и засеянной земли. Такой увидели нашу долину корейские иммигранты, явившиеся сюда в 1869 году, чтобы укорениться на новой земле.

Люди селились в этой долине ещё в те далёкие времена, когда здесь не существовало государств, а местным племенам ещё только предстояло перейти к оседлому образу жизни. После расцвета и падения средневековых государств Приморья, после нескольких веков запустения, долина имела почти первозданный вид – буйство степных трав, поросшие деревьями и кустарником сопки, розовеющие и голубеющие весной, в пору цветения багульника, абрикосов, вишни, а осенью полыхающие разноцветьем увядающей листвы.

Что заставляло корейских крестьян массами сниматься с обжитых мест и покидать родину, что искали они на чужой стороне?

Корея никогда за всю свою историю не вела завоевательных войн, однако неоднократно становилась объектом вторжения захватчиков, восставала и вела освободительные войны. С XVII века правители Кореи отгородились от внешнего мира, самоизолировались, избегая всяческих контактов с иностранцами и рассчитывая таким образом сохранить свою государственность. Это привело за два столетия изоляции к отставанию страны от мирового уровня развития. Корею даже прозвали в мире «страной-отшельницей».

В северных провинциях Кореи к феодальному гнёту и произволу чиновников добавлялся неблагоприятный для устойчивого земледелия рельеф местности, нехватка пахотных земель, частые природные катаклизмы в виде засух и наводнений. Всё это нередко приводило крестьян на грань физического выживания и побуждало к бегству «куда глаза глядят». Но беглых отлавливали и жестоко наказывали. Единственным выходом оставалось бегство за границу – в случае удачи появлялся шанс мирно зажить на свободной земле.

Находилась земля эта совсем рядом с северными провинциями Кореи и долгое время оставалась свободной от чьей-либо государственной опеки: после кровавой гибели в XIII веке Золотой империи здесь почти не было постоянного населения.

Земля эта давала приют беглецам из Маньчжурии и Кореи, с этой землёй ещё с бохайских времён были связаны исторические судьбы корейского народа. В сознании корейских крестьян эта земля была символом свободной от угнетения жизни. Вот почему массовая эмиграция из Кореи выплеснулась в 60-е годы XIX века на территорию Приморья, только что ставшего российским.

Обстоятельства массового исхода корейских крестьян с горячо любимой, но такой неласковой к ним родины потрясали своими жестокими подробностями. По рассказам очевидцев, эти обстоятельства были эмоционально изложены в книге Д.И.Шрейдера.

Фрагменты из книги Д.И.Шрейдера «Наш Дальний Восток. (Три года
                в Уссурийском крае)». С.-Пб, 1897:

«Это было вскоре после заключения Пекинского договора, сделавшего Россию соседкой Кореи на протяжении около пятнадцати вёрст по р.Тюмень-Ула, считая от впадения её в Японское море.
Не взирая на то, что корейское правительство упорно отказывалось тогда войти с нами в какие-бы то ни было сношения, не дозволяло нашим судам даже приблизиться к своим берегам и под страхом сурового наказания воспретило своим подданным переходить русскую границу, корейское население тотчас-же по присоединении нами Уссурийского края толпами двинулось к нам из соседней провинции Хам-Гиен, побуждаемое к тому наводнениями и, главным образом, голодом, царившим у них на родине.
Спустя три года по заключении трактата, именно в 1863 году, в наши пределы тайком перебежали через границу 1415 корейцев, в 1868 г. – 900 душ, а осенью 1869 г., благодаря сильному наводнению, уничтожившему в Северной Корее во время лета все хлеба, - до 6000!... Словом, после каждой голодовки, после каждого стихийного бедствия, разражавшегося над ними на родине, они в паническом ужасе, рискуя своими головами, бежали в наши пределы, являясь в край без всяких средств к существованию.
Русское правительство очень охотно принимало их, отводило им земли (на корейской же границе – в Посьетском участке) и даже выдавало им пособия от казны, облегчавшие этим несчастным первые шаги в новом месте, так как, отличаясь большею сравнительно с сынами Небесной империи способностью к усвоению европейской цивилизации, они подавали надежду, что со временем вполне ассимилируются с русским населением и сделаются полезным элементом для заселения края».

«Старожилы – обитатели Уссурийского края не запомнят другой такой суровой зимы, как зима 18… года…
Скверная зима была тогда в крае, но ещё в тысячу раз хуже было тогда в соседней Корее, где ко всем бедствиям суровой зимы прибавился голод.
В корейских деревнях вследствие засухи предшествовавшего года погибла вся буда* на полях. [*Буда – пищевое злаковое растение]. Уже к концу лета во многих домах нечего было есть. Сначала корейцы кое-как перебивались впроголодь, побираясь по соседним деревням, но к концу осени все запасы иссякли и там, и они могли питаться лишь травой и древесной корой. Наступила суровая зима, и они были лишены и этой возможности протянуть как-нибудь хоть до ранней весны.
Оставаться в своих деревнях – значило бы обречь себя на медленную голодную смерть; близкой помощи также не было и неоткуда было её ждать. И вот, доведённые до отчаяния, измождённые, голодные толпы корейского населения решили двинуться в соседнюю Россию – именно, в Уссурийский край, где они рассчитывали найти и работу, и хлеб.
По рассказам очевидцев, это переселение представляло собою нечто ужасное по своей потрясающей обстановке и драматическим подробностям.
Люди, и без того обессилевшие вследствие продолжительной голодовки, застревали в снежных сугробах, проваливались в засыпанные снегом ущелья и пропасти и здесь целыми десятками умирали медленной, мучительной смертью от холода и голода, на глазах у своих односельчан, не имевших ни сил, ни возможности им помочь…
Весь путь от корейской границы до Владивостока был усеян трупами этих несчастных. Немногие из них уцелели…».

Из справочника «Первая всеобщая перепись населения. Приморская область.
                Тетрадь 3-я. 1899». 1904-1905 гг.:

«В 1869г. вследствие полного неурожая в Сев. Корее и голода, около 7000 корейцев покинули свою родину, перешли нашу границу и тут очутились в беспомощном состоянии. Сначала их старались вернуть обратно, но они наотрез отказались исполнить это требование, соглашаясь скорее погибнуть у нас, чем возвратиться на родину, где их, за самовольный уход за границу, ожидали жестокие кары и казни… Чтобы не оставлять их вблизи границы, было решено переселить их больше в глубь страны, и таким образом появились корейские деревни на реках Суйфуне, Шуфане и Лефу…».

                ******