Уточка на завтрак

                Дело было в маленьком северном поселке, где-то под Сыктывкаром. У меня в это время жена была в положенье и ей вдруг понравилось варить еду не из магазинной тушенки, а из уточек-чирков. Вечерами я шел к карьеру с большой лужей-озерком на дне, недалеко от окраины поселка. Там садился-прятался в шалаш-скрадок и ждал подлета уток. Где-то в пол седьмого (каждого вечера) к озеру прилетали чирки-трескуны. В основном самцы-селезни. Я отстреливал парочку и шел домой с добычей.
         На всю такую охоту: ходьбу, ожидание и отстрел я тратил не более часа. Уточки прилетали как по договору и без обмана. Прилетали в одно и то же время, и примерно одинаковым количеством в стае каждый раз. Я не задавался вопросами зачем уточки прилетали, откуда и почему так регулярно. Они прилетали, а я не наглел с излишним отстрелом. Богине охоты Артемиде, мой промысел видимо, не претил и она позволяла мне вот так охотиться уже больше месяца.
        Вся охота была расписана по минутам и я обычно успевал в скрадке, перед прилетом уток, еще спокойно выкурить сигаретку. Последний раз я побежал к карьерчику как обычно в шесть вечера. В шесть пятнадцать я уже закурил сигарету и поправлял веточки в стенках шалаша. И вдруг увидел как по направлению к карьерчику идет ватага детишек-переростков из школы-интерната. То что удачная охота мне уже не светит, я понял сразу. Мало того, что эти подростки-переростки не уйдут добровольно с моего карьера, так если еще увидят меня, то расстреляют все мои сигареты  и замучают просьбами пострелять из моего ружья, моими патронами. И отказать им вроде как тоже нельзя. Родителей этих детишек я хорошо знал, а их родители естественно знали и меня. Детишки начали курить (и пить водку) наверно раньше, чем они перестали сосать мамкину титьку.  Прослыть скрягой перед их родителями мне очень не хотелось, но возвращаться с пустыми руками тоже.
       Дело было в середине сентября, вовсю светило и грело солнышко, но на мне была меховая куртка. Кто был на северах тот знает, что там теплая куртка в любое время года не мешает. Я выворачиваю куртку мехом наружу, поднимаю воротник и привстаю из-за укрытия. Далее начинаю реветь, почти по медвежьи.
        Прячусь опять в шалаш-скрадок и смотрю через бойницу какой произвел на детишек эфект. Детишки в это время ходили по берегу лужи-озерца и услышав мой рык, на секунду притихли. Затем кто-то из них крикнул, что это собака и в мой скрадок тут же полетели градом камни-голыши. Пришлось еще раз повторить фокус с рыком и для убедительности потрясти ближайшими березками-невеличками.
       Сначала я не понял, что произошло. В наступившей тишине я услышал топот. Обернувшись увидал как детишки, плотным табунчиком и молчком убегали в сторону поселка. Такой бег я видел только в кино, когда киномеханник прибавляет скорость движения киноленты.
       По времени я вполне укладывался и усевшись поудобней, снова стал ждать уток. Уток не было, зато минут через десять я увидел приближающихся мужиков из нашего поселка и все с ружьями наперевес. Внезапно я понял, что заставило этих мужиков бросить все свои дела и вооружившись отправиться в лес.
        «А вдруг кто-то из детишек нос себе расквасил, упал на такой-то скорости»-подумал я. Времени на выворачивание куртки мехом внутрь у меня уже не было. Оправдываться перед разгоряченными мужиками мне тоже не хотелось. Я по пластунски, скрываясь в складках местности  и за своим скрадком,  отполз в ближайшие кусты и там уже ускоренным шагом, напрямую через кусты и заросли мелкороса отправился в поселок, от греха подальше.
         На следующий день ко мне в магазине обратилась одна из женщин в очереди: ,,Все чирков стреляешь? А вчера парнишек из интерната чуть медведь не задрал. Мужики (лесорубы) приехали из леса и взяли в магазине последние две бутылки водки, а когда узнали про нападение медведя на ребят, то эти бутылки с водкой, прямо в магазине случайно разбили. Ружья так и так у них с собой у всех, вот и побежали всей бригадой того медведя искать. Жалко, что не нашли.»