Панк-ёж. Медицинско-визажистская история

Как то летом, году так в 1998, в жару я наткнулся на раненого ёжика. Его явно пыталась сжевать собака, несмотря на иглы. Но то ли энтузиазм закончился, то ли она, как настоящая мазохистка, его на потом оставила - ёж выжил. Ранения состояли в сильном порыве брюшка и общем депрессивном состоянии пациента. Я его изучил. Порывы касались только мышц, органы были не затронуты. С помощью соседа медика мы его заштопали, как носок, укололи от обезвоживания плюс глюкоза и витаминами. Тут я сообразил, что его колючая шуба в смеси с кровью великолепный и плохоотмываемый источник заразы. Сосед посоветовал побрить, мотивируя тем, что пока заживёт рана, то и иголки отрасти сумеют.  Пробовал стричь ножницами, сначала обыкновенными, потом по металлу, маленькими. Получалось мягко сказать – никак: оно выскальзывало, а придавить пациента, чтоб зафиксировать - было нельзя, всё-таки послеоперационный период. Тогда использовал химический удалитель волос, намазал спину, и в последний момент, сам не знаю зачем, оставил чистой полосу вдоль спины шириной миллиметров 15-20. Иголки снялись через полчаса, ёж спал.  Результат выглядел так себе, ёжик в основном спал, я его кормил и поил, в основном принудительно, шёл воспалительный процесс. В то время пока он  болел, мне довелось красить молодящуюся соседку в цвет светофора, и я оставил немного краски ежу, я его отбелил и прокрасил в цвет красный шиповник.

Вскоре он начал ходить. Это было что-то! Было похоже на изолированную от остального организма голову панка, зажившую собственной жизнью. Из-за срастающихся мышц он ходил как-то боком, как ниндзя из восточных фильмов, но медленно, как черепаха. Когда я его вывел погулять, окрестные старушки моментально вспомнили, что я учился на физ-техе,  и связали это существо с чернобыльской аварией. Один бывший лётчик долго разглядывал уснувшего в траве ёжика (он быстро уставал и засыпал) и спросил:

- А где всё остальное?

- Что остальное? - поинтересовался я.

- Ну, ноги. Туловище.

Тут ёж проснулся, чихнул и пошёл. Мужик отпрянул и пошёл себе дальше. С пару месяцев со мной не общался и дочке запретил (она, правда, не послушалась и пришла в гости смотреть «искалеченного щенка», как выразился её папа), заодно порадовалась двум монгольским песчанкам–альбиносам, которых я маркером покрасил в шахматную клеточку.

После выздоровления и отрастания иглопокровов я нашёл ежу место обитания в заброшенных садах, где с ним и распрощался.