Сердцем своим я пулю словил. Глава 1

               



                "Сердцем своим я пулю словил..."


«Жизнь прожить – тут мужества надо поболе,
Чем один раз смело умереть…»
(Григорий Бакланов)



Предисловие от автора

   «Сердце дано человеку, чтоб всю жизнь, от начала дней до смерти, в непрерывном спасающем себя труде, день и ночь и каждую секунду точными сильными ударами проталкивать живую кровь по всему беспредельному государству – телу. В сердце трепет жизни. В нём, как в неусыпном центре бытия – все добродетели и все пороки. В нём мрак и свет. Оно всё во взлётах и падениях…»  Так писал о назначении сердца один из литературных классиков. А каково это, если сердце  послужило мишенью, но человек выжил, вопреки утверждению: «Я ранен – меня не излечат… Я ранен в сердце – чего мне желать ещё?» (Б. Гребенщиков).

   Афганистан  поделил  его биографию на две части: «до» и «после», между которыми лежит особая полоса его жизни. Он вошёл в неё необстрелянным старшим лейтенантом, а вышел проверенным в двадцати боевых операциях, имея два ордена Красной Звезды и тяжелейшее ранение.

   А впереди его ждала непрестанная борьба за эту сохранённую жизнь…




                Пролог


  Мама беспомощно развела руками:

-Олежек, ты и вправду военным решил стать? На всю жизнь? Подумай сынок, что говоришь.

-А что, Елизавета Филаретовна,  - подала голос соседка, забежавшая на чашку горячего чая.- Он у вас красивый, а наденет погоны – глаз не оторвёшь.
 
- Не хочется его из дома так далеко отпускать. Только школу закончил, не отдохнул совсем и уже собрался уезжать.  Лучше бы отцу помогал, ему так трудно  приходится. Профессия чабана самая мирная и земная. И уважаемая людьми. Жалко только, что месяцами не вижу своего Рахмана, вот и сын вырос без отцовского пригляду.

-Вот видишь, мама, и отец у нас постоянно в разъездах, так что и к моей профессии офицера ты привыкнешь. Военные тоже постоянно в переездах. Зато мир посмотрю.  Ну, что я видел в кишлаке Казакаул, где родился и прожил полжизни.

-Нашёл, что вспоминать, сколько лет, как живём в Самарканде, ты уж и забыл, что такое сельская жизнь. Вон, какую  квартиру нам оставила в наследство  твоя бабушка. Пусть земля будет пухом для  дорогой Турсуной.  Не могу я одна принять такое решение. Вот приедет твой отец через неделю, пусть он и решает твою судьбу.

   Мать продолжала ещё долго добродушно ворчать, но Олег её уже не слушал.  Он позвонил своему школьному другу:

-Эсон, ты сейчас свободен? Всё, я иду к тебе. Поговорим о житье-бытье.

    И уже на бегу прокричал из коридора матери:

-Я ушёл.

-Только смотри не до поздней ночи, Олег. А-то закрою дверь и не пущу тебя, будешь под чинарой спать, - женщина улыбнулась и подлила чай соседке.

…Насчёт военного училища отец возражать не стал, только спросил:

-Не передумаешь? Дисциплина – железная, порядок – как надо. Да ещё и готов ли ты. Ведь экзамен строгий.

-Выдержу.

-Ты ведь, сынок, на командира хочешь учиться.  На военном языке командир, значит, первый. В любом деле, прежде всего – в бою. Командир отвечает за всё. В него верят бойцы, за ним устремляются в атаку.

-Ну, папа, ты  и сказал. Какой бой, какая атака? Войны давно нет и не будет. Хорошо, если на учениях удастся пострелять. А так буду кочевать по стране из гарнизона в гарнизон – вот и все трудности.

-Эх, Олежек, какой ты у меня ещё ребёнок. Ты выбираешь важную профессию – Родину защищать. Помнишь, как в фильме «Офицеры» об этом говорили.

-Да, помню-помню.

- Вот и учись хорошо на офицера. Главное должен понять: надо научиться  не только приказывать, но и убеждать, вести за собой людей словом, личным примером.  Помнишь, как я рассказывал тебе про нашего фронтового командира?  Так всегда поступал капитан Саидов Фуркат. Какой был человек! В Берлине погиб. Вечная ему память. Обязательно мы с тобой сходим перед твоим отъездом  к его обелиску.

… Экзамены он и, правда, выдержал. На перекладине вместо девяти двенадцать раз подтянулся. И по другим дисциплинам оказался на высоте. Его одноклассник Эсон Каюмов убеждённо сказал:

-Пройдём.

   Он-то прошёл. А вот Олегу  Шарипову  отбой дали. Всё шло нормально, пока не попал в руки врачей.  У окулиста  на двух нижних строчках «погорел» Олег. Доктор оказалась неумолимой:

- У тебя ещё есть в запасе годик, подлечишь глаза, тогда и приедешь снова.

   Шарипов горевал недолго. Он же мужчина.  Возобновил занятия спортом, с удвоенной энергией накачивал он мышцы, преодолевал кроссы, и, пожалуй, во дворе никого не было сильнее его. Добился неплохих результатов: первый разряд по лёгкой атлетике, ценимый всеми игрок в футбольной команде, участник баскетбольных турниров. Он и отцу помогал пасти отары, не забывая о спорте.  Знакомая врач научила его упражнениям для укрепления мышц глаз,  с помощью этих занятий Олег смог поднять остроту зрения до твёрдой единицы.

  В следующем 1975-ом Олег Шарипов стал курсантом Алма-Атинского высшего общевойскового командного училища имени Маршала Советского Союза Конева И.С.  Его мечта сбылась…




                Часть 1


                Глава первая


                1

    В засаду вышли ночью.  Старший лейтенант Олег Шарипов  уже около года находится в Афганистане. Его считают опытным офицером. Вчера был разговор с командованием – предложили принять роту. Дал согласие. По возвращению будет приём-передача.
   Ещё с вечера Олег проверил по старой укоренившейся привычке свой взвод – все ли его солдаты готовы. Прошёлся вдоль строя, заставил каждого пройти перед шеренгой лёгким шагом. Потом всю группу повернул направо:

-Шагом марш!

   И опять сам удивился: «Хорошо приспособили ребята и снаряжение, и оружие – ни единого звука». Оно и понятно – не на парад шли, а на встречу с врагом. Принято решение выдвигаться в засаду не на боевых машинах пехоты, «голос» которых издалека слышен, а, как говорится, на своих двоих. Так надёжнее.

   Солнце давно скрылось за горным хребтом, утянуло за собой розоватое полотно зари. И вот уже замигали звёзды над головой, крупные, холодные и такие далёкие. Но, ни старшему лейтенанту, ни его бойцам не до звёзд. До рассвета нужно успеть к заброшенному кишлаку, оборудовать и занять надёжные позиции, да так, чтобы и просматривать и простреливать фланговым огнём основную дорогу, по которой должны двигаться душманы. Здесь у них единственный путь. 

   Шарипов идёт впереди. Солдаты – за ним, след в след. Он слышит их еле уловимое дыхание.   С ними уже бывал в боях. Надеется на них, как на себя.

   Внимательно всматриваясь в  каменистую землю, освещённую лишь луной, Олег незаметно для себя унёсся в воспоминания. Ноги сами знают свою работу, можно и перенестись в годы учёбы…

   Командир  учебного взвода старший лейтенант  Сергей Копыл торопит. Повернёт голову и взмахнёт энергично рукой. Это значит – шире шаг.

  А тучка, вот она. Уже брызнула первыми каплями, для разведки. И вдруг потоком обрушилась на взвод. Ничего не видно, сплошная вода. Неужели и теперь старший лейтенант не догадается подать долгожданную команду снять противогазы? Догадался!  Стало полегче дышать, а идти тяжелее.

-Тут не спляшешь лезгинку, - ворчит под нос курсант Шухрат Докаев.

   Он горой возвышается перед Олегом, крепкий, здоровенный, разрядник по классической борьбе, лезгин по национальности. Рядом – Виктор  Качан из Белоруссии. Задумчивый парень. Как-то разговорились, признался Олегу:

-Хатынь забыть не могу. Был я там. И гранитного старика с сыном на руках вижу и звон колокола слышу.

 Так получилось, что в их  взвод попали ребята разных национальностей, проживающих в Казахстане. Да и какой взвод! Первый. Первый взвод, первая рота.  Но дело не только в том, что по номерам они правофланговые. Каждый раз на вечерней поверке произносится имя офицера, навечно занесенного в списки, Героя Советского Союза, питомца училища, погибшего в боях с немецко-фашистскими захватчиками.  А их, курсантов, это ко многому обязывает.  Опыт старших поколений – богатство младших, как боевой запас.

   И так четыре года.  Учёба, строгая мужская жизнь. Стрельбы, марши, соревнования, занятия физкультурой, строевая.  В училище есть тир, плавательный бассейн, прекрасный спортивный городок…
  Тишина в горах обманчива. Надолго ли она наступила? Много секретов таят эти горы. И нередко ощетиниваются огнём.  И банды, подогреваемые заокеанскими подстрекателями, зверствуют то тут, то там. Даже детей не жалеют, женщин и стариков.  Вот и сейчас ведёт Олег Шарипов свой взвод в засаду навстречу душманской колонне. Ему первым принимать бой. Это он знает точно. Какой будет стычка? И что обещает? Одна на другую непохожа. Каждый раз по-иному соображай, чуть вперёд забегай, да не догадкой, а строгим расчётом. Ну и, конечно, на ребят прочно надейся.  Сержанты у него молодцы.  И Коршунов,  и Донич. Ребята мыслящие, находчивые,  а всё-таки перед тем, как выйти на задание, напомнит:

-В случае чего, как Носов действуйте.

-Лучше, если, товарищ старший лейтенант, этого «в случае чего» не будет, - отвечали сержанты. – А вообще…

… Сержант Носов Александр, комсорг роты, в одном из боёв с немецко-фашистскими захватчиками заменил раненого командира. И под его командованием  рота отбила десять вражеских атак. Трое суток держались. Контуженный, он продолжал борьбу. За тот бой присвоено ему было звание Героя Советского Союза.

  Остановились за околицей кишлака. Вокруг ни звука. Заброшен кишлак. Здесь и оборудовали позицию в сторонке от дороги. А слева – другая группа окопалась. Это для того, чтобы перекрёстным огнём задержать колонну. Часть людей разместилась в окопах, а остальные – в глинобитной постройке.



                2

       Наступили томительные  дни и ночи ожидания. Никому не было известно точно, когда появятся душманы. И всё-таки пренебрегать данными разведки было нельзя.

…Мать писала:  «Твой двоюродный брат Шермат тоже, как и ты, в училище наметил, только в Ташкентское. И не знаю, хвалить его  или корить. Ты как думаешь, сынок?»  Олег улыбнулся, вспоминая младшего брата: «Молодец, Шермат. Так и написать надо в ответе. Пускай не раздумывает, но побольше налегает на занятия спортом, пока ещё есть время до окончания школы.  Сразу по возвращению напишу родителям, и, конечно, Людмилке-Филиппку»,  - Шарипов вновь улыбнулся, вспомнив, как ласково называл он свою жену. И не столько из-за отчества, сколько за маленький рост.  Ещё раз, бросив внимательный взгляд вокруг себя, командир взвода решил: «Время пока есть, напишу-ка я ей мысленно письмо,  потом меньше надо будет думать», - Олег улёгся поудобнее и «застрочил» по воображаемому листу бумаги:

«Здравствуй, милая Людочка! Ты помнишь день нашей свадьбы? Он мне кажется сказочным.  Я частенько достаю свадебную фотографию и разглядываю твоё лицо, твои счастливые, с искоркой глаза… Я думаю, мы будем с тобой всегда жить, не ссорясь. Как было все два года до моего отъезда в Афган, помнишь?  Ты спрашивала, что мне здесь не нравится. Откровенно признаюсь – непрестанные комиссии. У меня дел невпроворот, а приходится, как экскурсоводу, то одних водить, то других. Вот уж не думал, что здесь будет так же…
    Бывают периоды затишья. Чтобы взвод был в хорошем настроении и не хандрил, занимаемся спортом. Организовал что-то вроде секции по тяжёлой и лёгкой атлетике.

    Как трудно мне с ними расставаться. Вот на днях одного из них провожали домой. Отслужил положенный срок.  Комок к горлу подкатил, когда увидел его глаза.  Вроде и рад, что домой едет, а в то же время, будто виноватым себя чувствует: мы-то остаёмся здесь, в этой южной части Афгана.

   Я долго над этим размышлял и был рад, что у парня возникли эти два разных чувства. Значит, было во взводе всё как надо. И это не смотря на то, что каждый день придумываю для взвода какое-нибудь  полезное занятие в часы отдыха. Чтобы и в мыслях ни у кого не было, что армейские годы проходят понапрасну. У нас  и во всей роте нет этой пресловутой «дедовщины», удалось сплотить коллектив дружбой…

  Предлагали мне место в штабе: нет – это не по мне, отказался. Я уже без своих ребят – никуда.  А вот от следующего предложения отказаться не смог – дал согласие  принять нашу роту – ротный уходит на повышение.  Так что, как видишь, «расту» в должности.

   Последнее время по 10-12 дней не бываем на месте. Писать совсем некогда.  Но вот отпуск по «техническим» причинам откладывается на конец декабря. С 20 ноября мы всё время в пути. Закончим наши неотложные дела – и тогда уже ничто не помешает нашей встрече.

   Я благодарен тебе, Филиппок, за такие тёплые письма. Так хочется, чтобы наша семья выросла. Я мечтаю о ребёнке.  И не важно, кто это буден: сын или дочка. Как у тебя дела? Как себя чувствуешь?  Скоро приеду. Целую. Олег».

-Товарищ старший лейтенант, вас  «Олень»  спрашивает, - громко произнёс Миссонов.

  Олег даже вздрогнул от неожиданности – так он увлёкся «написанием» письма, что даже не слышал звука рации. Он посмотрел на рядом сидящего ефрейтора. Вообще-то  Сергей наводчик-оператор боевой машины пехоты, а сейчас выполняет обязанности радиста, связь держит с командиром роты.

   Старший лейтенант принял  наушники с микрофоном, прокашлялся и произнёс:

- «Олень», я «Олень-1».

-«Олень-1», доложи обстановку.

   Шарипов сообщил, что пока всё спокойно. Душманов нет. Получил от ротного дополнительные распоряжения и перебросил радисту обратно наушники. Сколько ещё им тут находиться? Увы, никто сказать не может.

   Вспомнился день, когда  он  приехал  к своему взводу впервые, это было почти год назад.   В ущелье, зажатое горами, Олег прибыл поздно вечером. В полночь прямо на позициях  знакомился с людьми.  Бледный лучик фонаря плавно скользил по лицам, почти не останавливаясь. Солдаты негромко называли свои фамилии. По плащ-палаткам забарабанили тяжёлые капли дождя.  И старший лейтенант заторопился:

-По местам, ребята! Утром поближе познакомимся, время ещё есть.
   Как он ошибался насчёт времени!  Оказывается, его так мало дано. Совсем другие тут мерки. Команда поступила в ту же  ночь  - занять места в боевых машинах пехоты. Олег осветил лучиком фонаря циферблат: четыре с небольшим. Чуть заметная полоска уже светилась за вершинами гор. Оттуда веяло прохладой. Дождик перестал, и ветер прогнал остатки за гору.

    Из приказа Шарипов уяснил: крупная банда выдвинулась к одному из населённых пунктов. Чем кончались такие кровавые набеги, Олег уже знал из рассказов тех, с кем познакомился ещё в Кабуле на пересыльном пункте. Уяснил и то, что выступать надо немедля. Вперёд выдвигался головной дозор. Взвод старшего лейтенанта Шарипова  замыкал колонну. Когда ротный сообщил ему об этом, он нахмурился. Капитан заметил обиду:

-Вперёд хочешь? Погоди. И там будешь. Тут, брат, так: сегодня в замыкающих, а завтра. Да что там завтра, через час-два впереди окажешься.

  Перекатываясь с боку на бок, поднимались машины в  горы.  Иногда скалы нависали почти над головой, и становилось жутко: а вдруг обрушатся? Но они стояли прочно, отбрасывая тени.
 
   Колонна весь день петляла по ущелью. На небольшой остановке  Игорь Чучуй, командир роты, полуобняв  Олега, спросил:

-Не притомился? Не так далеко осталось. Вон, видишь седловинку? Перевалим через неё, а там  - рукой подать, перехватим душманскую колонну.  На всякий случай наблюдение усилить надо. С обеих сторон – высоты, а на них гнёзда бывают, только не птичьи.

    Шарипов согласно кивнул: понимаю, мол, сделаю. Колонна вновь двинулась вперёд. А седловина, между прочим, оказалась неблизкой – в горах расстояния скрадываются. Только к вечеру голова колонны начала заползать туда, а машина охранения уже перевалила за хребет.

    И вдруг… Прав оказался Игорь.   Вершины  молчат лишь до поры.  Как обманчиво это молчание! Скалы ожили.  С обеих вершин в седловину обрушился свинцовый град. В первую секунду Олег опешил, не ожидал, что  всё будет так скоро, так непривычно.   Что-то надо делать. Но что? Вперёд бросить свой взвод? Постой, постой.  В  огневой «мешок»? Подумай,  товарищ старший лейтенант.  Дозор отрезан, голова роты на седловине, как на ладони. Душманы подняться ей не дают.  «И посоветоваться не с кем – ротный там, впереди, - промелькнуло в сознании. - За валунами – солдаты, отстреливаются. Но душманы-то – на высотах. Тут и валуны не спасут».

  Решение созрело мгновенно.

-Взвод, за мной!

  Карабкаясь по скалам, они спешили туда, к вершине, где мелькали в темноте огненные вспышки.

  Скорее туда, скорее, скорее. Он поторапливал бойцов, потому что знал: там, в седловине, сейчас такое творится… А отсюда душманы никого не ожидают. Откуда им знать, что этот  офицер выберет другой путь. От валуна к валуну карабкались они по скатам, натыкались на крутые скалы, обходили их и снова поднимались с полным сознанием, что иного пути нет. Теперь каждый из них отчётливо понимал замысел командира, ещё так мало знакомого им, но уже с этих минут безоговорочно принятого ими «за своего парня».

   Теперь до группы душманов оставалось всего несколько метров. Они  так были увлечены боем, так уверены в том, что по скалам сюда никто не поднимется.  Просчитались! Бойцы Шарипова стреляли в упор. Через несколько мгновений всё было кончено. Но только здесь,  на этой вершине, а та, что напротив, ещё жила. И тогда Олег  приказал перенести огонь туда. И заметил – всё меньше и меньше ответных вспышек пламени из душманских стволов, всё реже и реже пулемётный стук оттуда. Наконец, всё стихло. Вновь замолчали горы.



                3

   Да, тогда тот бой мало напоминал учения на полигоне училища, хотя и там обстановка была максимально приближённой к боевой. Но как же всё-таки пригодилась выучка, полученная в училище. А ведь многие курсанты сетовали тогда на трудности.

   Сложно было вчерашним десятиклассникам настроиться психологически на преодоление трудностей. Ведь в школе что? Слишком много было «хочу» и мало «надо». И вдруг от этих привычек нужно было избавиться.

   Олег понимал: надо, во что бы  ни стало преодолевать себя. Сжав зубы, бросался на полосу препятствий, полз по пересечённой местности, форсировал водные преграды.

   Часто вспоминал Олег, как в парадном строю, с песней шли молодые лейтенанты по плацу училища. Шли гордые и счастливые. И, глядя на них, украдкой смахивали слёзы матери, всё ещё не веря до конца, что такими взрослыми стали их сыновья.

   А потом была служба в Туркестанском военном округе. Взвод Шарапову  достался не из лучших. Немного пришлось попотеть и солдатам, и лейтенанту, пока вышли из отстающих. Многое за это время было осмыслено командиром, но понял главное: любую работу нужно делать добросовестно, отдавать ей всё.

   Он мог понять того, у кого что-то не получилось. Но никогда не прощал тому, кто не хотел попотеть во  время учёбы.

   Разные солдаты приходили на службу. Но всегда в лучшую сторону выделялись те, кто прошёл хорошую подготовку, например, в клубах ДОСААФ или всерьёз занимался спортом. Были они собраннее, выносливее.

   Из воспоминаний в действительность  Олега вернул голос Сергея Миссонова:

- Товарищ старший лейтенант, держите «хавчик». Пацаны на костерке банки разогрели. Пора и подкрепиться кашкой с тушёнкой.

    Олег  принял осторожно горячую банку, ложку  и большой кусок хлеба,  с благодарностью кивнул.

   Многострадальная земля Афганистана.  Именно здесь Олег учился  по-настоящему быть солдатом и командиром. Быть человеком. Рота, в которую попал Шарипов, была знаменита своими ратными делами, своими подвигами.  Это ко многому обязывало и вновь прибывшего офицера.

   Наверное, именно здесь Шарипов особенно остро ощутил всю меру ответственности, которая лежит на командирских плечах. Велика она. Ты должен знать и уметь всё. Что необходимо каждому твоему подчинённому, только знать и уметь вдвое лучше – это аксиома номер один. Ты должен досконально владеть своим офицерским делом – аксиома номер два. И третье, главное: тебе доверены люди, обязанные в любой ситуации беспрекословно выполнять твой приказ.

   Олег, как и его сослуживцы-офицеры, берёг людей. Конечно, берёг и своей заботой о том, чтобы они были всегда здоровы, сыты, бодры, по возможности успевали отдыхать. Но – и это основное – берёг своей суровой требовательностью к боевой выучке.

   Не раз, не два сказалось это во время выполнения ответственных задач. И тогда, когда отразили наскок душманов, подстерегавших подразделение на марше, заставили банду ретироваться с большими потерями и захватили склад оружия. И тогда, когда зимой по высокогорью, в лютый холод и плотный снег очень вовремя пришли на помощь группе наших бойцов, которых пытались блокировать превосходящими силами «духи».

   О тех, кем довелось командовать  Олег  готов думать и вспоминать без конца. Как, например, о награждённом орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу» командире отделения сержанте Евгении Метелице. Когда Шарипов только принял взвод, у Жени уже был годовалый «стаж» службы в Афганистане. И от него, своего подчинённого, сильного и сметливого, взводный немало узнал об особенностях местной обстановки, о повадках душманов.

   Или механик-водитель БМП рядовой Роман Карпын – белорусский парень. Во время стычки с душманами его машина была повреждена.

   Но он всё же вывел её. На груди солдата также засверкал вскоре орден Красной  Звезды.

   Немало было таких во взводе у Шарипова. Но и им на смену приходили новые, из которых вырастали настоящие бойцы. Олег перед своими товарищами-офицерами всегда характеризовал своих подчинённых кратко и ёмко: «Золотые ребята».

   Не может забыть  и просить себе Олег и потери своих бойцов. Это всегда жестокая боль для командира. Более полугода он прокомандовал взводом, не потерял ни одного человека, а тут – тяжело ранен один из лучших  молодых солдат рядовой Вадим Турбин.  Хоть  и прошло несколько месяцев, а помнится всё хорошо…

   Господствующая над местностью  эта  высота  давно беспокоила наше командование. Время от времени душманы совершали оттуда набеги, чиня расправу над мирными жителями.

   Приказ найти и уничтожить противника не застал батальон и роту капитана Чучуй, в частности, врасплох. «Наконец-то…» - облегчённо вздохнул Игорь и довёл приказ командования до  своих командиров  взводов.  Олег тоже давно томился в ожидании настоящего дела.
  С возвышенности хорошо просматривались все близлежащие дороги. Естественно, о том, чтобы подойти к высоте скрытно, нечего было и думать. Как быть, что предпринять?

…Южные летние сумерки быстро спустились на землю. Ступая как можно осторожнее, взвод под командованием старшего лейтенанта Шарипова по заранее согласованному с командиром роты маршруту медленно продвигался к высоте.  Главное – скрытность. Ни в коем случае не дать себя обнаружить.

   Где-то совсем рядом раздались голоса душманов. Всё ясно – не ждут появления «шурави».  Неожиданно темень южной ночи полоснул тонкий луч фонарика. Видно, уверовали моджахеды в свою безнаказанность.

    Шаг за шагом, преодолевая метры смертельно опасной зоны, идут наши солдаты.

     Неожиданно Олег Шарипов различил впереди крутой обрыв со спуском в долину. Чуть правее – господствующая высота, на которой и расположились душманы.

- Турбин, - приказал старший лейтенант своему бойцу взвода, - продвинься осторожно вперёд! Осмотрись. Остальным оставаться на местах.

    Всего с десяток шагов успел сделать солдат, как вдруг из-за камня показалась голова душмана.

    Турбин молниеносно вскинул автомат. Доли секунды длилась эта немая дуэль. И вдруг – очередь. Автомат Вадима заговорил первым.

   Заслышав первые выстрелы, душманы открыли огонь. Вот тут-то и началось.  Бой разгорался. Шарипов теребил радиста: быстрее давай связь с ротным!  Когда связь была установлена, передал: «Вышел на подступы к базе. Душманов около сорока. Ведём перестрелку».

   Вскоре поступил приказ: «Отходить!» Однако выполнить   его офицер сразу не мог. Был ранен автоматчик Вадим Турбин.  Ведь существует солдатский закон – сам погибай, а товарища выручай. Нарушать его советские бойцы не могли.

   Меньше всего в эти минуты думали они о себе. Главное – спасти Турбина.

    Почувствовав, что перед ними всего лишь небольшая группа противника, душманы прекратили беспорядочный огонь. Они стали рассредоточиваться,  вести бой более организованно, создавали угрозу окружения.

   Старший лейтенант подумал о поддержке. Хорошо бы пустить в дело артиллерию и авиацию. Но как это сделать? Ведь из-за темноты вертолёты ничем не смогут помочь. А вот артиллерия… Нужно лишь передать командованию точные координаты. И тогда Шарипов сделал решительный шаг, который на военном языке сформулировал кратко и чётко:  «Вызываю огонь на себя!»

   Загремел гром, заплясали огневые сполохи. Снаряды рвались совсем рядом с укрывшимися в каменных расщелинах бойцами. «Ещё минута – и накроет», - думал Олег, хорошо понимая, что другого выхода не было.
   Уже несколько часов продолжался бой. Все роты батальона уже были задействованы. Свист пуль, грохот снарядов, треск пулемётов – всё это слилось в сплошной гул. Горели камни. Едкий дым резал глаза.

   Надо было под не прекращавшимся ни на минуту огнём подобраться к раненому Вадиму Турбину. Задачу эту должен был выполнить сержант Илья Смык, санинструктор роты, который находился со взводом Шарипова, но он был далеко  от раненого.

   Сам старший лейтенант находился ближе, метрах в пятнадцати от раненого солдата. Надев два бронежилета, офицер рывком выскочил из укрытия и короткими перебежками устремился к Турбину.

   «Холодно…» - это была первая фраза, которую Олег услышал сквозь грохот боя. Значит, Вадим жив!

   Командир понял, отчего солдату холодно. Значит, он потерял много крови, его бьёт озноб. Надо как можно скорее закончить перевязку. «Ничего, Вадик, потерпи», - успокаивал солдата командир.   А тут ещё как назло запутался в бинтах, но смог-таки перебинтовать рану  на груди.

   На крик Ильи Смыка Шарипов резко обернулся. Метрах в четырёх замер, прицеливаясь душман. Он нажимает на спуск гранатомёта, и … осечка. Ещё секунда… и вдруг враг падает, сражённый пулей Смыка. Успел вовремя, спасибо.

   Потом, после боя, командир роты капитан Чучуй скажет Шарипову: «Счастливый ты, в рубашке родился. Из такого пекла вышел – и ни одной царапины».

    Уже на востоке стало светлеть небо, а грохот боя не утихал. Почувствовав, что силы наших солдат на исходе, душманы вновь стали обкладывать их с двух сторон. Солдатам не надо было переводить их крики в мегафон: «Жить хочешь, сдавайся, иди к нам!»

    С первыми лучами  солнца в небо поднялись «вертушки». Их залпы НУРСами охладили пыл душманов. Огонь их сошёл на нет.

   К утру бойцы вместе с раненым вышли к базе. Лишь несколько душманов пытались ещё вести огонь. Однако вскоре и они сложили оружие.

   Роты понесли потери убитыми и ранеными, а во взводе Шарипова был один тяжелораненый. Задание было выполнено.


= продолжение следует =

http://www.proza.ru/2010/12/14/837