Бабочка

«Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он бабочка, весело порхающая бабочка. Он наслаждался от души и не сознавал, что он Чжоу. Но вдруг проснулся, удивился, что он Чжоу, и не смог понять: снилось ли Чжоу, что он бабочка, или бабочке снится, что она Чжоу»  Древняя восточная притча

Кровь медленно стекает по пальцам, от теплой струйки вверх поднимается серой дымкой пар.

-  Ты слишком много рассказал…

Рука с пистолетом опускается вниз, Говард медленно оседает по стенке, ощущая холод и грусть, его сознание медленно подвергается разложению. Он открывает книгу и зачитывает несколько поэтических строк:


«Словно бабочка, порхающая на ветру,
Ты был подобен чистоте свободы.
Тебе все было по нутру…
Легко забывал про все свои невзгоды»

- Как ты узнал обо мне, как смог так ясно отразить мою сущность? – рука Говарда тянется вниз, хватает воротник куртки и поднимает его, он смотрит в искаженное от ужаса лицо мертвеца и повторяет вопрос – Как ты узнал про меня?

Стеклянные глаза усопшего будто смотрят внутрь сознания Говарда, он отчетливо ощущает, как мертвый поэт ловко копается в его внутренностях, норовя достать последнее, что осталось. Но страха нет, только слабость, боль и непонимание. Мистер Злость устал от погонь и пуль, устал от своей известности, устал быть собой,  сейчас он хотел быть на месте этого поэта. Лежать лицом в снегу, а под тобой лужица красной крови. Но он сидит рядом, живой, здоровый и готовый убивать. Его оружие заряжено, его нервы накалены, и он без пяти минут, Мистер Ярость.

Снег, кружась, падал на его пальто и шляпу. На руке густеет капля крови, той самой крови, которая еще несколько минут назад, принадлежала ему. Однако Говард не ранен, на его теле нет порезов, ссадин, пулевых отверстий и все же кровь неспешно покидала его тело. Словно крысы с тонущего корабля, красная жидкость убегала во внешний мир, с его грязью, снегом и жутким холодом. Шум автомобилей вдали не мог заглушить стук капель о мерзлый камень.  Каждый удар сопровождался жутким звоном, будто погребальный колокол решил спеть последнюю песню уставшему путнику, миновавшему черту своей жизни.

Мистер Тоска поднимается с колен и, прижимаясь к стене, бредет вдоль дома. За каждым его шагом остаются маленькие красные следы. Он все еще не верит, что конец уже рядом, что история его жизни написана на простой бумаге газетного типа.

-  Довольно! – кричит он в пустоту, но та молчит, взирая на него пожирающим взглядом, ее руки уже раскрыты для дружеского объятия и она уже ждет.
Сознание Мистера Негодования погружается глубоко внутрь, выхватывая обрывочные воспоминания из его прошлого. Мистер Боль ощущает все, кем он когда-то был, а на него буквально лавиной обрушивается то, кем он стал…

- Кто я? – задает Мистер Отчаянье свой вопрос, на который никогда не будет ответа.

Капли крови падают на бетонное покрытие мостовой, разлетаясь на сотни других, более крошечных капель. Звон каждой, отражается эхом внутри Говарда, порождая все новые и новые броски в прошлое. Иногда всплывают совсем не его воспоминания, где он только слух, порождение больного разума журналиста, газетная утка…кто угодно, но не реальная ипостась самого себя.

Мистер Неизвестность стоит у окна неприглядного дома, краска облезла, крыша не внушает доверия, а место и вовсе отторгает. Окружающий мир кричит о том, что именно здесь родится чудо, в этом доме мастер сотворит наилучшее из своих творений. Комнату в доме едва освещает настольная лампа, темный силуэт человека согнувшегося над столом человека, проглядывается сквозь сумрак. Он не знает отдыха, он не знает усталости, его цель уже рядом, он уловил ее отголосок и неудержимо следует за ней. Мистер Беспощадность бесшумно, как призрак, проникает в дом. Он тихо склоняется над писателем, шепчет ему на ухо слова, которых сам не в состоянии разобрать, однако человек за столом все понимает, его рука с молниеносной скоростью выписывает сотни слов и изречений. Слова складываются в цельные предложения, каждое предложение подгоняется в рифму. Все это идет по нити сюжета, который диктует Мистер Зловещность.

Комнату медленно окутывает тьма, и только тусклый свет от лампы борется с назойливым мраком, не сдавая свои позиции и обороняя писателя и листы исписанной бумаги от пожирающей тьмы. Мистер Ужасный и есть та тьма, он охватывает писателя за талию, сдавливает его живот, проникает внутрь, вызывая рвотные рефлексы. Но ладонь не кидает карандаш, а карандаш не перестает выводить хитрый слог. Наконец писатель остановился, он оглядывает свое творение, вчитывается в каждое слово и закрывает глаза. Мимо него проносится вся вселенная, он минует сотни тысяч различных планет, его сознание охватывает все края галактик. Настает момент, когда он выдыхает и складывает листы в тонкий бумажный пакет.  Огрызком карандаша  он выводит на пакете адрес, пишет свое имя и уносит его в другую комнату. Тень Мистера Мерзкого все еще возле стола, она покинула тело писателя, увидев все, что натворила. Сам Мистер Мерзкий понимает, что виной всему он, а также рука писателя, выводящая слова, сросшиеся в древо цельного сюжета, который не должен был появиться на свет. Этот сюжет появится потом, только не на бумаге, он воплотит настоящего человека, и этот человек будет жить, как ему подобает.

Мистер Глупый бездумно смотрит в пол, стремление навредить уничтожает его существо, он уже готов обо всем пожалеть и частично жалеет. Но вот прозвучал звон погребального колокола и в комнату проникает красная капля. Она огромных размеров, Мистер Трусливый в сравнении с ней всего лилипут. Капля падает на пол и захватывает в себя тень.

Говард стоит посреди пустыря, позади город, мерцающий как новогодняя елка,  тысячи снующих по своим делам людей, машин. Снег падает на его лицо и мгновенно тает, превращаясь в каплю воды. Каждый шаг доставляет мучения, его ботинки словно налиты свинцом. Он едва поднимает левую ногу, затем с трудом переставляет правую. В правой руке он крепко сдавливает пистолет, боясь утратить эту последнюю нить, которая может привести к спасению. В левой руке у него книга, он снова подносит ее к лицу:
«Ты утонул среди греха и буйного блаженства,
Надеявшись, что кто-нибудь спасет тебя.
Так и не достигнув настоящего совершенства,
Убил безжалостно себя…»

Говард закрывает глаза и погружается в себя, ему не больно, усталость уходит. Исчезает непонятная злоба, но погружение не завершено, холод колит лицо, пробегает по телу волной из тонких игл льда и впивается в кожу. Холод – это вампир, который жаждет отобрать тепло. Холод – это настоящая сущность Говарда, а Говард это просто оболочка. Даже само имя пришло в голову совершенно случайно, его родители не так назвали, и на улице его звали по-другому, но город знает его как Говарда – самого беспощадного из убийц. Говард-душитель, именно этим именем его нарекла толпа. Мистер Убийца останавливается, он ощущает, как сознание порождает в нем очередной всплеск воспоминаний. Тело падает прямо на снег, взбивая его вверх, глаза закрыты, сердцебиение замедленно и только ветер гуляет с волосами.

Рукопись поэта аккуратно лежит на столе у редактора. Дубовый стол, антикварный тяжелый. Мистер Невидимый сидит рядом с писателем, он так же нервничает, он также беспокоится за стопку листков лежащих на столе перед полноватым седоволосым мужчиной с добрыми глазами. Редактор вчитывается в текст, затем набирает номер на телефоне, который до этого мирно покоился в углу громадного стола. Старик что-то говорит в трубку, но от волнения уши будто наполнило воском, услышать что-то, весьма трудно, а редактор говорит нарочито тихо, даже губы лениво раскрываются, высказывая очередное выражение.  Он смотрит на текст, потом на поэта, затем снова на текст, после чего вешает трубку. На его лбу выступил пот, его глаза горят ярким огнем. Он буквально подлетает к писателю и трясет его руку.

- Ваша поэма обязательно увидит свет, она не просто шедевральна, она бесконечно гениальна – быстро произносит старик редактор.

- Но что в ней такого особенного, она про бабочку,  унылого мотылька порхающего, куда ему заблагорассудится. В ней мало гениального – спокойно говорит писатель, а Мистер Разгневанный уже  готов придушить его своими бесплотными руками.

Редактор снимает очки, окидывает молодого поэта, с головы до ног, оценивающим взглядом, после чего не без раздражения в голосе произносит:

- Каждое слово в вашей поэме, сущая, правда. Эта бабочка, проекция живого человека, настоящего человека, который до этих пор оставался загадкой для многих людей – он вздыхает, так что волосы на его усах колышутся. – Это биография, одного из опаснейших в мире людей и написали ее вы. Вам пророчена бесконечная удача и успех. Вы гений и пора бы это уже признать.

Поэт признает это, но не сразу. Сперва его узнают на улице, после он выступает по телевизору,  и проходит совсем немного времени, как он становится знаменитым на весь мир. Говард тоже знаменит, но знаменит как Говард, Говард-душитель, Говард-мотылек….Бабочка…

Убийца разгневан и не понимает, что происходит. Как произошло так, что вся его осторожность и аккуратность ушла в забытье, как произошло, что о нем узнали все? Говард злится, разъярен и Мистер Ужасный. Но Говард не имеет понятия, что Мистер Ужасный тоже в городе, что он бродит, неподалеку выискивая предмет, на котором можно будет сорвать свою злобу.  Говард находит этот предмет раньше. Одинокий мужчина, бредущий по темному переулку. В руках пакет с продуктами, он идет из магазина домой, к семье. Он получил долгожданные деньги и частично расстался с ними, чтобы обрадовать семью знатным ужином. Однако его планы рушит удавка на шее и человек за спиной, сжимающий оба конца тонкого шнура. Мужчина долго хрипит, дергает ногами, машет руками по сторонам, ловит ртом воздух и не хочет сдаваться. Им движет желание жить и быть живым.

Говард слаживает мертвое тело в мешок и забрасывает в контейнер для мусора, его зверь насыщается. Довольствуется и Мистер Мерзкий. Запах чужой крови и вид мертвого тела, убитого им самим несколько лет назад, приводит тень в жуткий восторг.

Поэт погружается в море своей славы и почета. Он читает похвалу критиков и тут же про нее забывает, также он уже не помнит своей прежней жизни, того унылого обшарпанного дома. И той улицы, которой правят бомжи и наркоманы. Теперь у него есть просторная квартира, куча денег на счету в банке и слава. Он предвкушает свое грандиозное появление на светских балах и вечеринках. Поэт уже катает продолжение своей поэмы, ему не нужен советник, ему больше не поможет тень, потому что он знает, что ему надо сделать, что каждое его слово способно изменить судьбу человека, которого он даже не знает.

- Довольно! – кричит писатель взбунтовавшемуся сознанию.

Щелчок, смена действий и декораций…

Минует еще несколько лет, поэт знаменит на весь мир, миру известен и Говард. Но только как Говард, хотя его зовут совсем иначе, но мир это не волнует. Мистер Известность ходит по коридорам больниц в поисках яда, Говард прячется в своей старой квартире, где потолки протекают, где от окон сквозит, а на стенах обитает неизвестная науке живность. На журнальном столике посреди комнаты лежит книга, в ней поэма в которой описана его жизнь, от самого начала и до самой смерти. Писатель не просто объявил о нем всему миру, но и убил Говарда, но так изысканно, что Говард не пришел к моменту смерти, который непременно ждет его за очередным поворотом судьбы.

- Довольно… - шепчет он, сжимая у виска ствол пистолета. – Не проще ли сейчас все завершить, прекратить эту нелепую охоту за собой.

«И вот конец, летишь в огонь,
Тебя уже охватывает пламя!
Прижал к груди своей ладонь…
Сорвав с нее же чье-то знамя.

Ты дышишь лишь одной мечтой,
Ее ты пятый год лелеешь…
Вернуть свободу, стать собой.
Но выбор сделан, и ты жалеешь!»

Неспешно откладывает кольт в сторону, вновь читает строки из поэмы, вчитывается в каждое слово и подбирая выражение каждому предложению. И наконец, до него доходит смысл всех строк, он понимает, что скоро придет конец. Конец неотвратимый по своему значению, даже замедлить его наступление не под силу самому автору, Мистер Панический тоже не в силах что-то сделать, все предрешено. Расписано по известному всем сценарию. Бабочка летит к огню, ее крылья уже тлеют, но тепло так манит, особенно когда кругом жуткий холод.

Мистер Ужасный снимает именной кольт с предохранителя, он быстро движется в сторону неизбежности. Его путь еще не закончен, но конец так рядом, что достаточно протянуть руку, чтобы ощутить его дыхание на себе. Говард быстро идет вдоль серых небоскребов, по его лицу хлещет холодный промозглый дождь, рука в кармане крепко сжимает пистолет. Нервы натянуты сильнее гитарной струны, они вот-вот лопнут, высвободив Мистера Кошмарного.

Он уже чувствует запах поэта, ощущает каждое его движение, будто он и есть тот поэт. Сумевший сотворить вымысел в реальность, которая немедленно ожила и приносит множество проблем окружающим. Говард на секунду остановился, в его голове пронеслись роем мысли. Он задумывается над тем, а что если он действительно ожившая выдумка поэта, что если его не существовало вовсе?  Мистер Страх забегает в переулок, его сердце колотиться с частотой парового молота. Он делает несколько быстрых вдохов и выдохов, закрывает глаза, щипает себя, чтобы проснуться. Открывает глаза….

Все тот же серый и мокрый мир, полный грязи, боли и страданий. Все тот же город с его людьми, машинами и высотными домами. Все тот же переулок с мусорным баком и кучей бумаги, с которой ветер ведет свою игру. Листы танцуют по переулку, а дождь прижимает их к земле и не дает оторваться, для очередного полета.  Один из листков падает на ботинок Говарда, он мокрый от дождя, грязный и на одной из его сторон едва виднеются несколько строк, Мистер Любопытство поднимает клочок мокрой бумаги и читает, что может различить, что еще не размыло водой:

«И вот огонь твое тело объял
Ты стал частичкой серого пепла
Холодный ветер прах поднял
Свободу даровав, незримо и блекло»

- Довольно – говорит Говард в пустоту, его рука поднимает кольт и палец давит на спусковой курок, выстрел гремит по всей округе, от этого шума, все умолкает, но только на мгновение.  – Это конец.

Мистер Бессилие падает на мокрую мостовую. Мокрый снег с дождем хлещет худое тело, ветер развивает плащ и проникает под одежду. В метре от Говарда лежит человек, под ним растекается лужа алой крови. Его рука скребет землю, под ногтями полно черной земли, смешанной  кровью. Мистер Ясность произносит несколько слов мертвецу:

- Ты слишком много рассказал…

Звон погребального колокола возвращает Говарда на пустырь, где стоит он с книгой и пистолетом в руках. Сверху падает чистый снег, а вокруг уже покрыта белым покрывалом земля. Зима взяла свои права на существование. Ветер стих, где-то вдали встает солнце, но за серыми тучами этого не видно. Просто стало чуточку светлей.

Говард кладет книгу на землю, чистую, сухую книгу, ее переплет лишь слегка запачкан кровью, на обложке позолоченными буквами вышито название: «Бабочка». А под надписью все той же нитью красуется рисунок прекрасного мотылька летящего на огонь. Снег, медленно кружась, приземляется на рисунок и не тает, он уже прикрыл название, и частично пламя огня. Еще немного и бабочка скрывается под белым пологом холодной, замерзшей воды.

- Довольно…

Мистер Довольно нацеливает пистолет на книгу и стреляет, снова и снова, он стреляет до тех пор, пока обойма не пустеет. Затем он заряжает новую и опять стреляет, до тех пор, пока не заканчиваются все его патроны. Пули пронзают переплет, пролетают через сотни строк и слов, врезаются в землю, поднимая вверх столп снега и грязи. Говард садится на колени, его тело похоже на решето, изо всех дыр течет черная кровь. Но боли нет, страха нет, смерти нет.  Есть странное чувство, которое не покидало никогда, чувство свободы.

Мистер Удача закрывает глаза, Мистер Покой перестает дышать, Мистер Блаженство просто перестает существовать…

В сером небе, сквозь холод и снег, летит черная бабочка.