Маргинальность как экзистенциальный выбор

    Маргинал – тот, кто живет не в ногу со временем. Как таковой, он противоположен обывателю. Его определяет внесистемность. Маргинал вне социальной структуры, то есть не принадлежит к тем социальным группам, отношения между которыми формируют характер социального целого. Он не принадлежит ни к господствующей, ни к основным оппозиционным группам и субкультурам.

    Вообще говоря, маргиналом человек может стать не по своей воле. Он может стать жертвой обстоятельств. К примеру, инвалид с детства или физически вполне здоровый человек, не смогший приспособиться к изменившимся социальным обстоятельствам. Работал он лет двадцать в стабильных условиях, в родном коллективе был уважаемым человеком. А тут революция, разруха, рынок рабочей силы: уволили, запил, опустился, стал бомжом или живет прихлебателем на содержании родственников. Он хотел бы «вписаться», но не смог.

    Нас же здесь интересует маргинал как экзистенциальный тип. То есть тот, кто стал таковым в результате экзистенциального выбора. В отличие от обывателя он принадлежит к «немногим сильным». Так как не многим достает силы переступить обычай, стандарт мышления и поведения, пренебречь конъюнктурой, а значит пожертвовать благополучием, преуспеянием в социальной системе, карьерой и славой. Конечно, не всегда это результат рационально осознанного выбора, Так же как обыватель может быть «органическим приспособленцем», так же и маргинал – «органическим нонконформистом». То есть его «диссидентство» предопределено глубинными основами его личностной структуры, иерархией мотивов его деятельности. Он просто «не может иначе». (Само собой, что как «экзистенциальный тип», «маргинал» - лишь идеализированная абстракция. Так как в реальной жизнедеятельности личности могут сочетаться черты как маргинала, так и обывателя. То есть в одной сфере социального бытия человек  маргинален, в другой же – вполне вписан в социальный стандарт).

    Как таковой, «маргинал» - понятие безоценочное. Это ни « хорошо», ни «плохо». Ибо может быть и «хорошо» и «плохо». Причем современники об этом далеко не всегда могут судить адекватно. Конечно, преступник – человек сознательно переступивший закон, - принадлежит к маргинальной субкультуре, несущей зло другим людям, обществу в целом. Но, ни в коей мере не солидаризируясь с Ф.Ницше в его апологии преступника, отметим, что судили Варавву вместе с Христом.

    И тот, и другой – маргиналы и преступники по отношению к социальной структуре, культуре и законам Римской империи. Но то, что в данный момент внесистемно, завтра может войти в систему (Христос). Но может и не войти (Варавва). То, что сегодня системно и даже господствует, завтра окажется «на обочине» и социальной структуры, и культуры. Как, например, христианская церковь и церковнослужители после Октябрьской революции в советский период отечественной истории.

    Маргинал может быть атавизмом отжившей уже культуры, ее мышления и языка. К примеру, философы (так же, как и поэты) Серебряного века, оказавшись в Советской России. Экзистенциальная направленность философии Н.Бердяева, феноменология Г.Шпета, неоплатонизм А.Лосева, христианская ортодоксия П.Флоренского были вытеснены на обочину, а позже – в андеграунд мейнстримом ленинско-сталинского марксизма. Их авторы, отстаивавшие свой мировоззренческий выбор, были или высланы, или посажены, или уничтожены, а те, кто выжили, как А.Лосев, не имели возможности публиковать свои произведения.
    После контрреволюции 90-х годов ситуация поменялась зеркально. В мейнстриме феноменология и хайдеггерианский экзистенциализм на одном фланге и христианизированный платонизм – на другом. Марксизм же (причем, в любом виде, и без «ленинизма» тоже) вытеснен в маргиналии культуры. С пренебрежительной интонацией отвергаются все параметры, свойственные парадигме марксизма: и материализм, и диалектика, и рациональность, и системность, и научность. Они квалифицируются как производные от тоталитарной идеологии КПСС. Конечно, сейчас не высылают и не сажают – большой прогресс. За свои деньги марксист может издать работу тиражом эдак в 100 – 150 экземпляров (как А.Лосев в 20-е годы). Но его положение маргинала это не изменит. Он одинок, «как последний глаз, у идущего к слепым человека». Идеологический экстремизм («большевизм») революции и контрреволюции во многом аналогичны.

    Однако маргинал не только тот, кто отстал, но и тот, кто опередил. Он может быть человеком будущего, чьи творения, не понятые и не принятые современниками, войдут в основание грядущей культуры. А может быть и тем, кто «заблудился», кто производит «продукты» - действия, ценности, произведения, не имеющие будущего. С точки зрения господствующей ныне буржуазной культуры феноменологи  и  религиозные мыслители советского периода были провозвестниками будущего, а нынешние марксисты – те, кто «заблудился». Но это не более, чем констатация сегодняшнего состояния.

    Отсюда и функции маргинала в культуре: он ее или консервирует, или развивает, или разлагает. В первых двух случаях маргинал нужен человечеству. Культура должна быть благодарна тем «чудакам», которые не могут поступиться принципами прошлого. Ибо культура – это всегда сохранение традиций. Тем более, что никогда не известно, что в этом прошлом, казалось отжившем, актуализируется, пусть в далеком, будущем. Хотя, конечно, консерватор тормозит развитие. Но не слишком. Так как он одинок, его единомышленников мало, и не они определяют судьбу актуальной культуры.

    Такова, к примеру, судьба И.С.Баха в последний период его жизни. Традиционная полифония, которой был привержен И.С.Бах, к середине ХУ111 века уже не отвечала актуальным потребностям развития музыкального языка в его тенденции к гомофонно-гармоническому строю. Поэтому не случайно, что еще при жизни Иоганна Себастьяна его сыновья – Филипп Эммануил, Иоганн Христиан – пользовались большей известностью
и успехом, чем их отец. Надо ли говорить, что отстав от своего века, И.С.Бах является сейчас не просто классиком, вершиной в истории мировой музыки, но даже и популярным композитором.

    Нужен культуре и маргинал – человек будущего. Такие как он «на обочине» культуры нарабатывают принципы мышления, поведения, ценности и язык, нужные следующим поколениям, которые «откроют» своих предшественников и воздадут им должное. Но не современники. Современники не пойдут за ними, восклицая «Осанна!». Это пророки нередко трагической судьбы, оказавшиеся даже не на «обочине», а в «подполье», в андеграунде современной им культуры. Поздний Рембранд, оторвавшийся в своем творческом развитии от вкусов заказчиков и заканчивающий жизнь в гетто. Ван Гог, создающий свои шедевры в провинциальной лечебнице для душевно больных, Гоген – на Таити, Михаил Булгаков, Андрей Платонов, Венедикт Ерофеев, Анатолий Зверев – в андеграунде советской художественной культуры.
    Показателен случай, рассказанный одним из бывших студентов Литературного института. Где-то после Войны, в конце 40-х годов лектор, глядя в окно аудитории, обратил внимание студентов на мужчину, который убирал во дворе института снег, и спросил их: «знаете ли вы, кто это?». Никто из студентов Литинститута (!) не смог ответить. А это был Андрей Платонов.

    Упомянутые гении андеграунда, не признанные, отторгнутые господствующей культурой, все-таки, «несмотря и вопреки» реализовали себя, свои творческие замыслы. Но многие не выдерживают и «ломаются». Некоторые идут на компромисс и встраиваются в мейнстрим. Но есть и те, для кого компромисс не возможен, но не возможно и продолжение творчества в изоляции, в вакууме подполья. Они или спиваются, или кончают с собой, или просто прекращают творческую деятельность. ( О судьбах и творчестве таких современных поэтов пишет критик Ю.Беликов, образно и точно называя их «дикороссами»).

    Трагизм существования маргинала – пророка будущего усиливается тем, что от лжепророков культура очень часто отличить их не может. От тех,кто «заблудился» сам и дает ложные ориентиры другим, ориентиры, ведущие в тупики. Дезориентация разлагает культуру, губительно действует на нее. Возможно, что такова роль нового «Миссии» - Виссариона, увлекшего своих последователей в сибирскую тайгу. Но для различения пророков и лжепророков у культуры надежного критерия нет.

    Определенные критерии существуют лишь в отношении системных явлений культуры. Есть нормы мышления, поведения, языка и в господствующей культуре и у «системной оппозиции». Согласно этим нормам культурные феномены оцениваются нередко противоположным образом. И, тем не менее, в соответствии с определенными ценностями, нормами и логикой той или иной субкультуры. Для маргинала же, для маргинальных явлений очень часто таких критериев нет. Ибо система в этом случае оценивает внесистемное явление. И ничего не стоит в такой ситуации ошибиться, приняв шарлатана за новатора, а новатора за безумца, что было в истории человечества неоднократно.

    Итак, маргинал как экзистенциальный тип – это и дрожжи нового, и атавизм старого, и извращение сути культуры.
               

Опубликовано: Экзистенция и бытие. М.,2011. Автор Малышев И.В. докт. филос. н., профессор РАМ им. Гнесиных