Martini Loves Me

-Тебе хорошо, и мне хорошо – все просто, - говорил он, а я лежала рядом, завернувшись в простыню и кусала губы, чтобы не наговорить ему в ответ чего-нибудь лишнего. Мне до ужаса сильно хотелось сказать, что все совсем не так. Что мне не просто хорошо, что я влюблена по уши, как та самая мартовская кошка. Что я готова прощать все его капризы, выбрыки, пропадания на неопределенное количество времени, его измены, - лишь бы он был рядом. Но в ответ я усмехнулась и не допускающим возражения голосом сказала:
-Не может быть в жизни все так просто. Ты слишком упрощаешь.
Мы оставили этот разговор. Вернее, оставил он, мой мужчина (стоп. Какое у меня право называть его своим??), видимо понимая, что все грозит выяснением отношений.  Ведь на самом деле, хотя мы и оказались в одной постели, между нами никогда не возникало даже намека на какие-то отношения. Вот так, господа, нам «хорошо – все просто».
Иногда мне так хотелось припереть его к стенке. Поставить вопрос ребром, заставить его хоть как-то обозначить наши отношения. Но я боялась. Как маленькая, краснеющая девочка я боялась, что при первом же моем слове на эту тему мой мальчик сбежит, закроется где-нибудь в самом темном подвале и я больше никогда его не увижу. А мне так хотелось его наблюдать рядом с собой!
Я получала какое-то садистское удовольствие от того, что не могла вслух назвать его «своим». От того, что я постоянно, денно и нощно была в подвешенном состоянии. И даже лежа голая рядом с ним, и чувствуя каждый его поцелуй на своем теле, я все равно не могла почувствовать этого сладкого «мы». Он был всегда сам по себе, и мне предоставлял такое же право. Наверное, он даже не задумывался о том, что я возможно без возражений отдала бы все за то, чтобы он позволил мне стать «его».
И именно поэтому, из-за недостаточного ощущения его рядом, я так любила обхватывать его всем телом, так, чтобы он зарывался лицом в мои волосы и мы превращались в одно целое. Когда все его мускулы напрягались, и он закрывал глаза от удовольствия, - только в такие моменты мне казалось, что он мне хоть капельку, но принадлежит. Чувство триумфа захватывало меня, и эйфория выплескивалась в тот самый стон, который обычно все глушат в поцелуе.
Это были какие-то анти-отношения. Все, что я знала, что я имела в багаже опыта по этому поводу не имело никакого отношения к тому, что происходило между нами. Мы играли в игру. Он убегал – я догоняла. Потом мы менялись ролями. Вот только все нюансы правил этой игры были известны только ему.
Сколько раз я хотела припереть его к стенке, столько же раз я хотела уйти. Прекратить отношения. Прекратить этот мазохизм, который открывался во мне, стоило мне только оказаться рядом с Ним… Я хотела развернуться однажды, не дать ему желаемого и, гордо сказав «Прощай!», уйти. Или, что еще лучше, плюнуть ему в лицо и сказать: «Лафа закончилась». Проблема была только в том, что все это я хотела сделать только тогда, когда была далеко от него. Я мысленно разрабатывала план «освобождения», втайне надеясь, что, когда я наконец-таки все это проделаю, он не отвернется со скучающим видом к окну, а побежит за мной. Или за букетом красных роз, а потом уже за мной.
На самом же деле, стоило мне подойти к нему ближе, чем на 500 метров, моя решительность мигом испарялась. Правда, эта горькая правда состоит в том, что я к нему привязалась. То, чего я больше всего боялась, таки случилось. Я теряю свою независимость… теряю свободу… Столько времени добиваться всего этого, вещать про эмансипацию, равные права мужчин и женщин, пользу свободных отношений, и однажды, в далеко не прекрасный день, попасться на крючок! И теперь остается думать лишь о том, как я хочу снова рядом с ним проснуться или снова почувствовать его мускулы под своими пальцами… Фак. Эти долбаные бабочки в животе сводят меня с ума.
Интересно, что будет дальше? Поживем-увидим.  Martini Loves Me – это я знаю точно;)