Друд - сын пирата Друда настигает прошлое

14 Друда настигает прошлое

На следующий день, под вечер, «Беатрикс» вошла в порт Дьюри-Гентона. Там уже стояли ещё два корабля, снаряжённых господином де Вером для спасения своих сторонников на Скалла-Вере.
На борт поднялся таможенный офицер, выяснил цель прибытия, затребовал общий список находящихся на борту  и сообщил, что посылать почту, а также высаживаться команде и пассажирам на берег запрещается. Все они будут вызваны для установления личностей  и регистрации в порядке очереди, после окончания подобных процедур по отношению к пассажирам двух пришедших ранее них кораблей господина де Вера. Единственной уступкой, которую смог выторговать капитан, было разрешение на поставку питьевой воды и свежих продуктов местными жителями, торгующими в порту. Просьбу о необходимых товарах офицер обещал передать торговцам лично. После этого таможенник и его подручные приступили к осмотру судна.
Во время всего этого разговора Друд стоял рядом со своим названным отцом и слушал. Лишь после того, как люди из береговой службы рассыпались по судну, он обратил внимание на нескольких младших офицеров, совсем мальчишек, один из которых упорно его рассматривал. Приглядевшись, под треуголкой с белыми перьями, юноша узнал узкую физиономию Мерея, своего бывшего школьного товарища. Когда они встретились глазами, Мерей отвернулся. Узнал ли он его? Помня подлый нрав своего заклятого друга, Друд почувствовал некоторое беспокойство. Встретить такого знакомого  после всего случившегося с его семьёй, вряд ли можно было считать удачей. К счастью, к нему подошёл помощник капитана и завёл разговор о парусах и чайках, что позволило Друду сначала повернуться к Мерею спиной, а затем вместе с Иостом неспешно скрыться в рубке. Там он едва дождался окончания осмотра судна, чтобы сообщить о своей неприятной встрече капитану.
-Будем надеяться, что он тебя не узнал, - сказал Эсклермонд, потирая подбородок. – Здесь, на судне, выдать тебя некому. Единственный человек, который знал правду, бедная госпожа Шэерлот, умерла.
-А что, если он всё-таки меня узнал?
-Прочти ещё раз метрику, запомни все даты, и стой на своём. Ты, мол, мой сын, учился торговому ремеслу в торговом доме Баллири, состоял со мной в «Сторонниках Соединённых провинций», а о своих делах во время восстания рассказывай всё, как было. Да, вот ещё: моя жена Беатрикс, а, стало быть, по документам твоя мать, умерла восемь лет назад от грудной жабы. Остальные подтвердят, что ты мой сын, в другой роли они тебя не знают. Эх, если бы послать на берег весточку господину де Веру! Будь он здоров, он бы живо вызволил нас из этой истории!
Томительное ожидание, во время которого пассажиры «Беатрикс» развлекались тем, что рассматривали панораму города с борта корабля, продлилось четверо суток. На пятые первая группа, в которую вошли капитан, его помощник, Друд, доктор Линси с Рут Эвиль, а также ещё восемь человек из числа матросов и пассажиров высадились на берег. Ступать по твёрдой земле после недели корабельной качки было непривычно. Под охраной их проводили в таможенное ведомство. Это было здание из белого камня с высокими вытянутыми окнами. В комнату, где проходили допрос и регистрация, вызывали по одному. Первым вошёл капитан, затем  доктор Линси. Когда вызвали третьего человека, Друд нервно спросил у помощника:
-Почему никто не возвращается? С ними что-то не так?
-Может, там есть другой выход? Наверно, их не выпускают сюда, чтобы они не могли рассказать нам, о чём их спрашивают, ведь здесь опасаются, как бы под видом скаллаверских патриотов не впустить в Северные провинции арнесийских шпионов, - пояснил Иост, посасывая свою пустую фарфоровую трубку.
-То есть там сидит следователь по политическим делам?
-И он, и глава таможни, и уполномоченные королевские чиновники, - подтвердил помощник.
Не успел он договорить, как дверь открылась и высунувшийся из неё служащий громко произнёс:
-Дорстен Руфрий Эсклермонд!
Друд вошёл, ничего не видя перед собой. На середине комнаты ему велели остановиться. Перед ним на возвышении находился стол, за которым сидело человек восемь военных и светских чиновников, а за их спинами стояли младшие офицеры и служащие, которые выполняли поручения каждый своего начальника. Никого из вызванных в это помещение ранее здесь не было. Друд сосредоточился на находившемся в центре краснолицем человеке сердитой наружности в очках и парике. Первым делом его спросили об имени, годе рождения и родителях. Друд сказал, что он родился в 1684 г. в Сен-Катарен от родителей - местных уроженцев Руфрия  Роберта Эсклермонда, капитана доставившего его сюда судна, и его жены Беатрикс Каролинэ, умершей восемь лет назад от грудной жабы. На вопрос о том, изучал ли он какое-либо ремесло, Друд ответил, что он был отдан отцом в торговые ученики купцу Фиборсу Баллири, умершему в прошлом году, и с тех пор по причине войны и невозможности продолжать образование, нигде не учился. В разговор вступил человек с жёлтым желчным лицом и плохими зубами, который стал расспрашивать Друда о месте расположения дома купца и его складов, торговом ассортименте и балансе счетов. Временами он делал вид, что не расслышал и резко возвращался к уже пройденным вопросам, пытаясь сбить юношу с толку. Друд понял, что это и есть следователь. Он приказал себе успокоиться и сосредоточиться, для чего стал смотреть только на чернильницу в центре стола, не отвлекаясь на лица. Вот когда ему пригодилась его феноменальная память! Он смог припомнить цифры из счётной книги, которую переписывал под наблюдением  Рибурна, а затем, когда вопросы перешли к его действиям во время восстания, без ошибок перечислил всё известное ему руководство тайной организации, в подробностях описал свой путь во время выполнения поручений, связанных с доставкой сведений о доносе Анонима в Сен-Катарен и поездкой в Линсей. Его осведомлённость поразила слушателей. Он знал сотни имён, улицы, кварталы и адреса квартир  видных деятелей восстания и рядовых участников.
-Можно заканчивать, - устало и с некоторым разочарованием сказал, наконец, следователь. – Только местный может знать столько подробностей о провинции.
Едва переведя дух от радости, Друд поднял глаза и обомлел. В юном офицере, стоявшем за спиной одного из чиновников, он узнал другого своего школьного друга – Роберта Уиксли, отличавшегося в школе крайней честностью и принципиальностью. Да, за год его бывшие товарищи по школе не теряли время! Впрочем, раннее поступление на службу было естественно для Роберта с его бедностью, но с чего вдруг бросил учение Мерей? И надо же было так случиться, чтобы эти двое сразу по приезде оказались на его пути! Роберт рассматривал Друда, в голове которого в одно мгновение пронёсся целый вихрь мыслей, связанных с вопросом, узнал его Уиксли или нет, и как он поступит. Он так был поглощён этими переживаниями, что даже не расслышал с первого раза предложение одного из чиновников пройти в комнату, дверь в которую скрывал длинный тёмный занавес, висевший справа от стола.
Комната представляла собой небольшое светлое помещение, в котором под охраной находились те, кто уже прошёл допрос. За высоким окном с частым переплётом сквозь стёкла, носившие следы размытой дождями пыли, виднелись древесная ветка, на листьях которой играли солнечные блики, крыши портовых складов и высокие мачты кораблей.
-Почему мы здесь? – тихо спросил Друд, присаживаясь к капитану.
-Просто ждём остальных, - спокойно ответил он, показывая, что, учитывая чужое присутствие, дальше вести разговоры не следует.
Они сидели несколько часов, после чего были вновь препровождены на борт корабля. Там Друд сообщил Эсклермонду о своей новой встрече.
-Будем надеяться на то, что он всё-таки тебя не узнал, или, по крайней мере на то, что на него произвели впечатления твои рассказы о восстании. Тогда есть надежда, что благородство возьмёт в нём верх над принципиальностью. Я в любом случае тебя не оставлю, - сказал капитан, обнимая Друда за плечи и прижимая к себе.
Два дня прошли в томительном ожидании. Этого времени было достаточно, чтобы явственно осознать всю силу опасности, грозящей юноше и его названному отцу в случае разоблачения со стороны судебной машины Северных провинций. Все двое суток Друд провалялся в каюте на койке, не желая ни есть, ни разговаривать с кем-либо. Он ощущал себя маленьким и бессильным перед лицом огромной махины государства, которая в один миг могла оторвать юношу от названного отца и бросить в тюрьму на время разбирательства его причастности к делам родной семьи. Одно воспоминание о пребывании в тюрьме Кистоля вызывало в нём животный ужас.
 На третий день таможенный офицер и его сопровождающие привезли паспорта, и разрешение сойти на берег. Друд едва устоял на ногах от волнения, пока таможенная шлюпка плыла до «Беатрикс». Его заставил вздрогнуть стук, раздавшийся от её соприкосновения с бортом судна. Получив документы, позволявшие ему ступить на землю былой своей родины, он ушёл в каюту, упал лицом на одеяло и проплакал там битый час от облегчения и счастья.
Прибывшие со Скалла-Веры компактно разместились на подворье, принадлежащем господину де Веру. Оно состояло из большого дома, выходившего парадной частью на одну из центральных улиц города, и примыкавших к нему сзади трёхэтажных построек, окружавших квадратный двор. Вход в подворье запирался железными воротами. Постройки, в которых поселились люди, в обычное время использовались в качестве контор, складов и гостиницы. Отсюда господин де Вер, ныне находящийся в большом доме, вёл все свои дела. Его жена и дети, не одобрявшие огромные траты главы семьи на поддержку тайной организации на Скалла-Вере, проживали отдельно, в большом дворце.
 Доктор Линси, Рут Эвиль, капитан и Друд заняли узкую двухэтажную контору с отдельным входом. Кое-как устроившись, они отправились в трактир напротив подворья, где заказали обед и свежую газету. За столом разговоры, в основном, велись о том, как поддержать за время нахождения на берегу своё финансовое положение. Судя по газете, Сенат всё ещё дебатировал вопрос о посылке десанта на Скалла-Веру. Речи его членов, полные патриотического пафоса, занимали почти две страницы. Также они узнали, что положение на других фронтах стабилизировалось. Противника не удавалось вытеснить лишь из провинции Овей.  Воюющие стороны практически возвратили себе прежние позиции, почти ничего не приобретя за год войны. Южные провинции были усмирены и вновь оказались под властью князя Арнес.
Услышав их разговор, к столу стали подсаживаться другие прибывшие со Скалла-Веры. Никто не сомневался в том, что герцог Фёррил пошлёт войска на островную провинцию, настолько очевидной выглядела в их глазах выгода для Севера. Бывшими участниками сопротивления поголовно владели «чемоданные» настроения, они не предполагали надолго задержаться  в Мирлауде, а потому почти никто не думал о серьёзном обустройстве здесь. Заразившись этими настроениями, доктор Линси, не смотря на возражения капитана Эсклермонда, пошёл и заложил несколько принадлежащих ему дорогих вещиц у ростовщика, чтобы раздобыть денег и продержаться то время, что понадобится правительству Северных провинций для снаряжения военной экспедиции, с которой он надеялся вернуться обратно.
Сам капитан в тот же день отправился к господину де Веру, который, не смотря на то, что продолжал находиться в тяжёлом состоянии, занимался делами настолько активно, насколько мог. Задания де Вера потребовали его присутствия и во все последующие дни, так что Друд почти всё время был предоставлен сам себе. Названный отец просил юношу не выходить в одиночку с подворья и ни в коем случае не посещать те улицы и кварталы, где его могли знать. Он сказал, что по его просьбе  господин де Вер согласился оказать им содействие в деле выяснения судьбы его матери, и взял с Друда слово, что он не станет предпринимать что-нибудь, не предупредив его. Сначала Друд и сам был очень осторожен. Кроме того, молодой человек всё ещё находился под сильным впечатлением событий на острове, и потому его больше, чем город, притягивала среда таких же людей, как он. Его увлекала атмосфера нервного ожидания вестей от властей Северных провинций, кипучих споров и дискуссий. Он не мог понять, как обыватели Дьюри-Гентона могут спокойно прогуливаться по вечерам вдоль набережной со своим жёнами и детьми, в то время как в одной из бывших провинций происходят такие страшные вещи. Через неделю первая горячка с него сошла, и Друд стал задумываться, как бы ему увидеть бывший дом его семьи  и отцовскую контору. У него оставались некоторые опасения.  Также юношу останавливало чувство ответственности перед капитаном и данное ему слово. Тем не менее, он вообразил, что сможет выполнить задуманное, если примет некоторые предосторожности. Для этого он использовал Арцимболдо, с которым они сошлись в последнее время накоротке. Пригласив его как-то прогуляться по городу, он повёл ничего не подозревающего парня окольными путями к своему дому. Они медленно прошлись вдоль железной ограды. Дом не выглядел заброшенным, но ни одного из его жильцов молодые люди не увидели. Друд изнывал от невозможности расспросить кого-либо.  Все его сведения о судьбе родителей заключались в газетном отчёте о суде над отцом, который дал ему прочесть капитан.
После дома Друд на свой страх и риск завёл Арцимболдо на улицу, где находилась бывшая отцовская контора. Стоял жаркий полдень, и возле неё они также никого не встретили.
В последующие дни всё более смелевший Друд продолжил прогулки с Арцимболдо, неизменно проводя парня мимо зданий, в прошлом принадлежавших его семье. Внутренне он оправдывал своё поведение тем, что надеется встретить мать, которая, быть может, тоже скитается где-то в их окрестностях. В конце концов, он не предпринимал никаких активных действий, а просто ходил, стало быть, инструкций капитана не нарушал. Радужные иллюзии Друда были разбиты Арцимболдо, который как-то, когда они шли по набережной, сказал:
-Не пойму, что нужно этим трём хлыщам? Они таскаются за нами уже третьи сутки.
-Каким хлыщам? – спросил неприятно поражённый Друд.
-Давай встанем и обопрёмся на парапет, будто мы рассматриваем толпу, и я их тебе покажу.
Молодые люди встали, опершись в самых расслабленных позах, после чего Арцимболдо указал Друду на трёх мужчин в неброской тёмной одежде, которые, встретившись с ними взглядами, тут же отвернулись.
-Ты уверен, что они ходят за нами?
-Хочешь, проверим?
Молодые люди быстро пошли по улице. Троица двинулась следом. Они прибавили шагу, неизвестные молодцы тоже. Юноши нырнули в лавку и притворились рассматривающими товар, то и дело кося в окно. Одно время им показалось, что неизвестные исчезли. Не успели они вздохнуть с облегчением и посмеяться над своей мнительностью, как у них снова возник «хвост».
-Может, это грабители? – предположил Арцимболдо. - Я тут приметил одну улочку, которая ведёт прямо к воротам подворья. Давай дойдём до неё и резко бросимся бежать.
Так они и сделали. Дня два после этого Друд вёл себя тише воды, ниже травы, после чего они рискнули пройтись по набережной. Вернувшись обратно полный оптимизма, Друд был сражён рассказом Рут Эвиль о том, что во время отсутствия всех мужчин в доме к ней ломились три каких-то субъекта, требовавших встречи с сыном капитана Эсклермонда. Капитан потребовал честно ему рассказать, не сделал ли Друд чего-нибудь, что могло спровоцировать неизвестных субъектов. Припёртому к стене юноше было стыдно, и именно поэтому он не признался в месте своих прогулок.
-Дорстен, сиди дома и будь ещё более осторожен, - сказал капитан. – Я попрошу управляющего делами господина де Вера усилить охрану подворья.