Узбекистан. Лаборант. Парень Рахмат. 1946

Мемуары Петряковой/Умарбековой Галины Александровны 1929 г.р.
Глава 4

   Тем временем, как только меня оформили учетчицей, зоотехник похлопотал, чтобы меня с мамой перевели из сарая в дом, где в одной комнате жила одна доярка. Мы стали жить с ней. У нее был патефон и я опять наслаждалась пластинками Руслановой, Вертинского и др. Со мной стали считаться. Зоотехник Алехандр Ильич часто спрашивал меня, не останусь ли я насовсем на ферме, или к сентябрю уйду поступать в техникум. Я ему призналась, что учиться, это моя мечта. Он приводил много примеров, когда девушка закончив техникум или ВУЗ, выходит замуж, рожает детей, дом, семья и вечные горшки, а специальность забыта. "Я не ручаюсь за жизнь, не знаю, как сложится семья, но я безумно хочу учиться, мне снится то общежитие, то аудитории, то как я учу уроки,"- уверяла я его.
   Первая встреча с Рахматом была не из приятных. Мне хвалили их, мол, сюда иногда приезжают (на чем, не знала) 2 брата, оба проучились один год на подготовительном курсе Медицинского института в Самарканде и с сентября пойдут на второй курс. Старшего зовут Рахмат, а младшего Джамал, они казахи. Наверняка, у них были родственники на Абалыни, а то зачем однажды, еще мы жили в сарае, они зашли к нам во время игры в карты. Кто-то из наших девчат предложил эту игру. Если проиграешь, то тот, кто выиграл, бьет двумя пальцами по тыльной стороне ладони на столько ударов, на сколько договорились. Помню, я проиграла и Рахмат стал бить. Какой противный, думала я, бьет безжалостно, хоть бы пожалел мои руки, а еще кругом болтают, что я ему нравлюсь, так я и поверю ему, ждите, не дождетесь.
   После игры он стал спрашивать меня, как по-русски правильно сказать "далага". Я знала, что это означает "в поле". У меня закралось мнение, что он предлагает мне пойти с ним в поле. Я обозлилась на него:"Уходи, я никуда не пойду,"- и хлопнула дверью. Он удивился и ушел с братом.
   Однажды у меня с Рахматом произошел разговор, не помню при каких обстоятельствах, о том, что у меня нет документов об окончании 7-го классa, а есть справка, что я закончила 3 четверти 7-го класса. Конечно, я переживала, что меня могут не принять в техникум, хотя я даже не представляла в какой именно техникум я буду поступать.
   А пока, до сентября, я продолжала работать учетчицей, а после работы с Мотей сидели на пригорке в центре фермы и увидели в компании ребят Рахмата. Мотя толкала меня за локоть:" Посмотри незаметно, Галя, он не сводит с тебя глаз, ой-е-е, он точно влюбился в тебя, и он самый симпатичный из казахов, ну, посмотри." -"Да чего мне на него смотреть, казах, как казах, подумаешь, радость великая... и чего им здесь надо?" Этот разговор я хорошо помню, а с Рахматом разговора как бы и не было. Может быть мама ему рассказала и он обещал достать справку, заверенную директором школы об окончании семи классов?
   Мотя решила уволиться с должности лаборантки, где-то нашла лучше работу. Зоотехник предложил мне занять ее должность. Он сказал, что я хорошо справляюсь с работой учетчицы и что на полставки и законно и не трудно будет для меня. Взялась я за два дела. Мне понравилось сперва, но ненадолго. Закончив работу учетчицы, я везу молоко в лабораторию, чтобы взять анализ на жирность. Беру в пробирку смешанное молоко и на центрифуге вручную вращаю до положенной нормы. Показатель хороший - 3.5 % жирности. Я с радостью кричу:" Мария Дмитриевна, 3.5 % жирности!" Она молчит. Никакого восторга. Я удивлена. Пишу резльтат 3.5 % жирности и даю ей. Она подходит ко мне, чтоб никто не подслушал, и говорит:"Галочка, ты должна знать, что никто не будет работать за мизерную зарплату, какую получаем мы с тобой. Видеть сметану и масло и не покушать это чистое наказание, а чтобы покушать, надо исказить правду, т.е. хотя бы на одну десятую долю написать меньше. Сегодня жирность 3.5 %, а ты напиши хотя бы 3.4%. Тогда мы с тобой попробуем немножко. Ты меня поняла? А 0.1% даже мало. Можно написать даже 3.3%, а в случае чего можно сказать, что доярки добавляют в молоко воду. Ведь такие случаи на дойке бывают? Бывают. А кто может их проконтролировать? Да никто." Не знаю, какое у меня было выражение лица, но я только протянула:"Но... это же невозможно..." "Возможно, возможно, Галочка, еще как возможно,"- уверяла Мария меня,-" и не только мы хотим сметанки, директора жена заедет, надо ей дать, а сколько над нами высоких лиц, всем надо угодить..."
   "Мама моя родная,"- думала я,- "Куда я угодила, куда попала? Что со мной будет? Неужели я ничего не смогу возразить против такой несправедливости? Конечно, ничего не смогу. Меня просто уволят и все. Расстроенная, я взяла свою сумку и ушла домой. Каково же было мое удивление, когда, вытаскивая журналы учета доярок, коров и молока, а так же книги из сумки, я нащупала завернутую в газету пол-литровую баночку сметаны.
   Вот как меня в первый раз подкупили! Чувство было мерзкое, отвратительное. Я долго думала, что делать, пока не пришла мама. Я ей все рассказала. А она не удивлялась:"Фу, да все об этом знают. Я сама видела Марию на базаре, она тайком продавала сливочное масло. Скажи спасибо, что она хоть сметаны дала тебе, а Мотя жаловалась, сколько ни занижала %, кроме молока ничего не давала." "Ну и ну, ничего себе,"- бурчала я, а сама радовалась, что до сентября оставался всего лишь один месяц и этот кошмар кончится. А мама сварила каши, мы ее поели, подливая сметану. Вкусно, но с горчинкой, первая вкусная каша не заработанная мной, а украденная у доярок вот таким неприятным, косвенным путем.
   Рахмат еще раз появился на Абалыни. Опять среди ребят. Там был и сын нашего ветврача Винокуров, кажется его звали Володей. Зотехник Александр Ильич часто шутя говорил, что если не поеду в Самарканд учиться, то подыщут мне жениха, как например Винокурова Володьку. А доярки с ним не соглашались, что, мол, толку от такого жениха, если он не сможет прокормить жену. Зоотехник не сдавался:"Зато его папа и мама прокормят не только их, но и их детей". "Разве что родители... а от Вовки ждать нечего,"- соглашались доярки.
Несмотря на то, что настоящим хозяином должен быть бригадир на базах, в коровниках, я его не помню рядом, а зоотехника хорошо помню, он всегда задевал меня разговором. Я догадалась, что Мария ему уже все рассказала, и про мое молчание и подкуп сметаной. Я не могла смотреть ему в глаза и, глядя в сторону от него, сказала:" Нет, Александр Ильич, я ни за что не останусь, хоть в школе, хоть в техникуме, но учиться я буду обязательно".
   А бригадир только один раз разговорился со мной. Слово за слово и он начал мне рассказывать, где и сколько он воевал. Ему было лет 30, у него была жена и дочурка лет 5. Я ждала маму, чтобы идти домой вдвоем. Бригадир задумался и даже прищурился, вспоминая:"Да, это было в Чехословакии, красивые места, всюду замки, но еще красивее были девченки, совсем молодые, лет 14, 15. Они не боялись советских солдат и доверялись нам. Одна чешка, 15 лет, так привязалась ко мне, что ни на шаг не отходила от меня. Когда я ей напоминал, что мать ее ждет дома, она только улыбалась и говорила по-чешски:"Не бойся, мама подождет, а ты завтра уедешь из Чехии и я останусь опять одна." Мне было ее жалко, я прижал ее к груди, она заплакала и осталась со мной на всю ночь. На другой день она пришла проводить меня и опять плакала, но я сказал ей, что не могу взять ее с собой, так как она несовершеннолетняя. Так я расстался с нею. Бригадир быстро закруглил рассказ, так как увидел мою маму, идущую к нам. "До завтра."- сказала я,- "Очень интересный рассказ, но неправдоподобный". Мама от удивления рот открыла, но я стиснула ей руку, и она ничего не сказала.