Выборы в Дурачии, или Новые приключения Буратино

Сюжет сказки является если не бредом, то, по крайней мере, бредовым вымыслом автора. Любое совпадение имён, ситуаций, событий, описанных в книге, с реальными лицами и событиями абсолютно случайно, непреднамеренно и непредсказуемо. Даже Буратино, Тортилы, папы Карло и других героев, перешедших сюда якобы из «Золотого ключика», на самом деле не существует, и все прекрасно об этом знают.
Что же тогда говорить о персонажах, которых тогда и в помине не было?..
А тот, кто вдруг заявит, что изображаемая в книге страна – Россия, явится пред ней недругом и клеветником на всех существ, её населяющих – птиц, зверей, животных, моллюсков и рыб. Более того, и на людей – и тех, кто на ней неправильно живёт, и тех, кто ею и всеми нами совершенно правильно правит.
                Искренне ваш,
                Геннадий Полищук

Это была присказка. А теперь впереди только сказка.


                Если люди не хотят решать свою судьбу сами,
                за них ее неизбежно будут решать другие.
                Аркадий Бабченко, спец. корр. «Новой газеты»
                http://novayagazeta.ru/data/2010/086/03.html



1. В каморке папы Карло премьеру отметили очень скромно

В то самое время, когда Буратино и его друзья, отвечая на нескончаемые рукоплескания публики, всё выходили и выходили на поклон, в каморке готовились к встрече героев. Здесь всё было, как в «Золотом ключике», лишь место блюстителя морально-этических норм, коим навечно останется в наших сердцах Говорящий Сверчок, занял Ёжик. Впрочем, Ёжика нельзя было назвать продолжателем дела Сверчка, так как он не любил читать нотации, он жил полнокровной жизнью и приглашал к такой жизни других. 
О, это был интереснейший Ёжик: он не видел и не слышал, но понимал всё. А согласитесь, что это намного важнее, чем видеть, слышать и даже читать, ничего не понимая. Рядом с ним всегда был Оленёнок Олешек – уши Ёжика и его глаза…
Шушара умерила свои амбиции, стала более терпима. В свою очередь, и Буратино, возвратившийся из необычайных приключений, заметно повзрослел. Он не стал шире или длиннее, ибо это невозможно – как вы знаете, деревяшки способны только уменьшаться, истираясь. Но он приобрёл мудрый житейский опыт. Сейчас на его неширокие плечи, расположенные прямо под головой с деревянными мозгами, легла забота о кукольном театре. Однако предложи ему кто-нибудь снова прогуляться по каким-нибудь Полям Чудес, вряд ли Буратино отказался бы от новых похождений…
Шушара накрывала на столик. Потом, когда и малюсенького места на нём не осталось, передумала и решила рассадить всех на ступеньках лестницы. А что? На них запросто разместятся все, а сама каморка останется достаточно свободной для танцев… Да и хвост никто не прищемит, пока она будет хлопотать по хозяйству. Ооооо, как она ненавидит эту фамильярность – наступание на её хвост!.. Она и Буратино хотела придушить в первый день его существования именно за то, что тот схватил её за хвост… А так – какие претензии к сорванцу?..
Пробегая мимо потайной дверцы, Шушара обратила внимание на всё ещё валявшийся в углу холст с нарисованным очагом.
- Олешек, – попросила она, – заштопай пока дырку на очаге да повесь холст на место – реликвия всё-таки…
Олешек бросился было исполнять просьбу, но его остановил скорый голос Ёжика:
- А зачем штопать? Эта дыра, проткнутая носом Буратино, сама уже стала исторической реликвией! – Ёжик выдержал огромную паузу, в течение которой он, не переставая, размышлял. – А давай-ка, уважаемая Шушара, не будем вешать холст! Я думаю, что Карло рисовал этот очаг в минуту отчаяния. То ли сильно устал, то ли веру в себя потерял, надежду…
И снова пауза, и снова продолжение быстрых очередей слов:
- Смотрите: человеку нужно было всего-навсего открыть дверцу. Найди ключ да проверни его в замочной скважине, и перед тобой навсегда открывается свободный мир волшебного искусства! А он не решился, чего-то испугался. Чего, как вы думаете, уважаемая Шушара? – та вместо ответа молча развела лапами. – Да самого себя!.. Грядущей своей свободы! И он прикрыл её нарисованным запахом похлёбки над нарисованным очагом… И опустился до шарманки, крутить которую не нужно ни большого ума, ни, тем более, таланта… А ведь талантливый человек – вон какого Буратино смастерил!..
Шушара молча слушала размышления Ёжика. Может, и не всё понимала, и не во всём была с ним согласна, но в конце ёжикиной тирады стала сворачивать холст в трубочку…
С улицы послышались знакомые голоса. Потом – топот по лестнице и коридору, лёгкий скрип дверных петель.
- Ага, вот и наши «звёзды»… С премьерой!.. А где папа Карло?
- Остался сторожить театр.
- Роли-то хоть свои не забыли?
- Ну как же мы могли забыть, если играли про свою жизнь?.. – слегка обиженно произнёс Буратино и тут же похвалил Артемона. – Артемон, ты сегодня был гениален! Так сыграть Карабаса не сумел бы и сам Барабас!
Артемон мгновенно перевоплотился в Карабаса: «Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии?»
В игру включился и Пьеро, быстро показав Шушаре, Олешке и Ёжику, как он играл роль Тортилы: «Безмозглый, доверчивый дурачок с коротенькими мыслями! Я дарю тебе этот золотой ключик…»               
А Буратино, перемигнувшись с Шушарой, подвёл итог общей импровизации: «Папа Карло, даю честное кукольное слово, – у тебя будет настоящий огонь в очаге, настоящий чугунный котелок и горячая похлёбка!» Он трижды звонко хлопнул в ладоши, по-цирковому крикнул: «Ап!», и Шушара под общие аплодисменты и крики «Урраааа!» внесла в каморку настоящее жаркое…
Все набросились на еду. Шушара с умилением смотрела на изголодавшихся кукол. Через мгновение тарелки оказались вылизанными до блеска.
- Ну что, заморили червячка? – тепло спросила Шушара.
- Спасибо большое!
- А теперь – спать, - сказал Ёжик. – Очень вы все устали, а завтра снова дневной спектакль…
Спать устроились на тех же ступеньках, подстелив легкие матрасики с простынками. Спальное место для Мальвины отгородили ширмочкой. Едва успела Шушара выключить свет, как раздалось дружное посапывание. Сквозь него тихий сонный голос Пьеро произнёс:
- А Карабас на ночь вешал нас на гвозди в стене…



2. Карабас восстал из лужи

Дождь кончился. Карабас поднялся на ноги, осмотрел себя и тихонечко завыл. Он весь вымок, хорошо ещё, что дождь был сильный, отчего лужа была не слишком грязной. Он доковылял до своего заброшенного балагана, затопил камин, разделся, развесил мокрую одежду перед огнём, надел широкий халат. Затем налил полную кружку красного вина, выпил залпом и сел в кресло. Задумался. Встал, прошёлся из угла в угол, и снова задумался. И снова сел.
Он не находил себе места. Что-то надо было делать, и очень быстро! И Карабас придумал, что: жаловаться! И как можно выше, прямо в правительство или, на худой конец, прямо пправителю! Нет, властителю! Нет-нет, жаловаться нужно им обоим – как можно больше и как можно быстрее…
И Карабас Барабас пошёл навстречу своей судьбе с высоко поднятой головой. Он так мощно размахивал бородой из стороны в сторону, что шмели и оводы облетали его за два квартала. Он был твёрд и непоколебим. Ему нечего было терять, кроме собственной золотой цепочки, соединяющей два набрюшных кармана жилетки…



3. Карабас получает то, о чём даже и не мечтал

Карабасу несказанно повезло. Его принял Министр, который восхищал окружающих своей нелюбовью ко всему театральному.
 Едва зайдя в кабинет, Карабас упал на паркет и завыл, ползая на четвереньках по всему полу:
- У бедного сироты увели из-под носа Театр!.. Куклы не хотят работать у меня!.. Ооооо!.. Ууууууууу!.. Ыыыыыыыыыыыы!..
- Господин Барабас, успокойтесь! Выпейте воды… Господин Барабас, ну не волнуйтесь так… Ну что вы так переживаете из-за каких-то там кукол? Вы же приезжий!.. – Министр в первый раз за сегодняшний день вспотел. – У вас же нет здесь какого-либо бизнеса, тем более – малого, не так ли?
- Да-да, нету-нету! Я начал было делать деньги на куклах, но Буратино переманил всех моих ведущих артистов… Ооооооооо… Бедный я сиротааааааааааааа!..
- Успокойтесь, с нами вы не сирота. С нами вы за пазухой. Вы всё получите, но по конкурсу. У вас есть готовый конкурсный соперник, или нам подыскать для вас?
- Друг у меня есть… Но он не годится в соперники, потому что ничего не смыслит в искусстве… Извините, но он, к сожалению, Дуремар…
- Отлично! Нам с вами это и надо! Конкурс с Дуремаром – вы не представляете, как это здорово!.. Вы с ним через неделю приносите нам какие-нибудь проекты. Его проект должен быть абсолютно никому не нужным, например: «Разведение козлов на пляже федерального курорта» и, сами понимаете, запредельно дорогим…
- Ага, вот теперь я вас понял! – Карабас заговорщически подмигнул министру. – Его проект, значит, будет запредельно дорогим, а мой – беспредельно дешёвым…
- Вы с ума сошли! – Министр вспотел ещё раз. – С дешёвым проектом вы нам не нужны!.. Пусть ваш Дуремар просит на разведение козлов, к примеру, десять тысяч миллионов, а вы… Сколько вам нужно для полного счастья? – спросил Министр и снова вспотел.
- Мне?.. Не знаю… Ну, может, тысяч пятьдесят или сорок… – начал было прикидывать Карабас, но увидев, что Министр сморщился, будто на него напала оскомина, стал в министерских зрачках читать нужную сумму:
- А может быть, двессссс?.. трисссс?..  четыыырр?.. Нет-нет, я вспомнил: пятьсот… Пятьсот, да?.. Вот, пятьсот тысяч!
- Вот-вот-вот! Правильно! И вам действительно достанется ровно половина требуемой суммы – двести пятьдесят тысяч. Но в конкурсной заявке должна стоять та сумма, за которую вы перед нами будете отчитываться – пять миллионов.
- За пять миллионов? Да, но…
- Отлично! Это «ДА» я и хотел от вас услышать! Первое слово дороже второго, поэтому мы уберем в стенограмме «но», и останется одно ваше «ДА!»
- Да, но…
- Хватит-хватит! Достаточно один раз сказать нам: «Да»!.. Я жду вас, синьор Барабас, через неделю. А мы пока поработаем по буратинскому театру… Прямой наводкой! – Министр захохотал, радуясь своему каламбурчику и разбрызгивая капельки пота со лба по всем бумагам на столе.
Карабас уже взялся за ручку двери, но остановился, развернулся к Министру и снова упал на колени:
- Ваше высокопоставленное превосходительство господин Министр, я благодарю за великое доверие, я всё сделаю, как договорились. Но я очень боюсь папу Карло. И вас хочу предостеречь…
- Папа Карло? А чем опасен этот старый шарманщик?
- Хотя бы тем, что он уже не играет на шарманке.
- Как это не играет? Да вы что!.. Правда? Спасибо за предупреждение… - Министр подошёл к окну и, вспотев, глубоко задумался. – Так, спокойно. О, я знаю, как нейтрализовать Карло на время нашей операции.
Министр подскочил к столу, снял трубку и голосом, не терпящим возражений, произнёс:
- Включите в состав нашей делегации папу Карло… Да!.. Выпишите ему загранпаспорт, купите рубанок, стамески и ножи, напилите поленьев и к 12 часам со всем этим барахлом доставьте его в аэропорт! – Министр положил телефон и махнул Карабасу пухлой потной ручкой.   
Оставшись один, Министр запел старинную «Песенку велосипедистов». Он очень любил её, пел редко, но с удовольствием. Это была единственная в мире песня, в которой слово «дай» повторялось по 16 раз после каждого из четырех куплетов:
                «Он не знал велосипеда,
                Слепо верил в чудеса,
                Потому что не изведал
                Всех достоинств колеса…
                Дай – дай – дай – дай,
                дай – дай – дай – дай.
                Дай – дай – дай – дай,
                дай – дай – дай – дай…»



4. Воевода Лиис объявляет выборы мэра Дурачии

Каждую среду в Дурачии ждали с испугом: в десять часов утра начиналась планёрка. Главной задачей Министров было с вечера разузнать, с головы алфавита или с его хвоста потребует докладов Воевода Лиис. Самыми счастливыми были Министры, чьи фамилии начинались с букв ЁКЛМН и ОПРСТ – до них очередь никогда не доходила. На все другие буквы алфавита приходилось по два-три Министра, а на А – около десяти, потому что все хотели быть первыми, и у них внутри буквы А была своя очередь. Заслушивать доклады более пяти Министров Воеводе запрещали лечащие врачи, поэтому планёрка обычно завершалась буквами Б или Ю.
Вот и в эту среду сразу после третьего докладчика Воевода Лиис сказал:
– Социологические опросы моего мнения показали, что сейчас, как никогда, населению нужны всего три регионально-федеральных компонента современного менеджмента, завещанные нам нашей вековечной историей: плётка, решётка и крюк в стене. Поэтому я назначаю выборы мэра Дурачии. На воскресенье. Прошу представить кандидатуру на этот пост.
- А как срочно это нужно? – спросила кто-то из женщин-Министерв.
- Срочно – это значит: не сходя с вашего места, я сказал!
На секунду по плотным рядам Министров прошелестело обсуждение нового инновационного проекта Воеводы. Дело в том, что Дурачия, если кто ещё не знает, это восемьсот метров туда и шестьсот в другую сторону – поэтому её и не сыскать на каждой карте. Но в этой малюсенькой Дурачии есть и властитель, и пправитель, есть властительство и правительство, администрация правительства и администрация властительства, добрая сотня министерств, департаментов и агентств и, соответственно, тысячи правительственных и властительственных агентов. Эти же шестьсот на восемьсот окормляет Воевода со своей администрацией, своими Министрами, департаментами и такими же агентами, но уже воеводскими. Есть, в конце концов, Дурдума. Совместными усилиями они вполне справляются с бюджетными и внебюджетными финансами, инвестициями и привлечёнными средствами, ещё и не всегда всем хватает. А с понедельника, выходит, надо будет делить ещё с кем-то…
И тут вовремя вспотел и поднялся знакомый нам Министр на букву Я:
- Глубокоуважаемый Воевода, уважаемые коллеги! – произнеся эти четыре слова, Министр вспотел, как потеет сталевар у мартена. – Наш дорогой Воевода настолько прав, что я не могу сдержаться, я обязан восхититься идеей проведения выборов. Но это счастье смешивается в моём сердце с большим личным несчастьем: я не буду участвовать в выборах. Через полтора часа лайнер унесёт меня в далёкую Занзисуэлию, где я буду возглавлять нашу дурацкую делегацию. – Министр покрылся грустной испариной. – Население, как мудро решил наш Воевода, тоскует на генетическом уровне. И надо прямо объявить населению, что оно тоскует не по «Золотому ключику», а по тому времени, в котором писалась книга. – Министр на всякий случай вспотел, как вспотевает шахтёр, почуявший в забое запах метана. – И сразу предлагаю на пост мэра Дурачии доктора кукольных наук Карабаса Барабаса. Товарищ Барабас – личный друг Тарабарского короля, он имеет большой опыт руководства в рамках рекомендованной Воеводой пилотной системы управления: «плётка, решётка и крюк в стене». Пока, конечно, на кукольном уровне, и вместо тюрьмы он использует сундук, а вместо крюка – гвозди… Но, согласитесь, что давно пора положительный сказочный опыт внедрять в наших граждан.
– Какой компромат на вашего протеже? – спросил Воевода.
– Категория вторая: избиения подчинённых, покушение на убийство, коррупция, черный нал. Вот досье…
Он протянул Воеводе книгу «Золотой ключик» с кучей закладок.
– Хорошо! Ты лично ручаешься за Карабаса? Смотри: если что не так, то я уйду тебя впереди него…
Министр запотел, как запотевают очки у десантника, когда над ним не раскрылся и запасной парашют. Огромным усилием воли он превозмог свою мечту о мгновенной смерти, и сказал почти твёрдо:
– Я уверен и в нём, и в том, что Вас с нами поддержат там с ними…
– Хорошо… – Воевода схватил гитару, всегда стоящую рядом с его креслом, и даже не подбирая аккорды, спел одну-единственную строчку, почему-то вот эту:
«Как здорово, что все мы – здесь…»



5. О том, как папу Карло отправили в братскую Занзисуэлию

Утром в эту же среду Буратино, Пьеро, Артемон и Мальвина, как делают после премьеры все уважающие себя артисты, бросились к газетному киоску. Столько рецензий они не видели за всю свою предыдущую жизнь: каждая газета сочла за честь в превосходных тонах отметить спектакль и актеров. Правда, как принято в последнее время, писали не о том, кто как справился со своей ролью, а, в основном, про кукольные диеты и про кто с кем дружит… При этом ни одна кукла ещё не давала интервью ни одному журналисту! Буратино вообще думал, что журналисты – это люди, которые сидят на скамейках в парке и журналы листают… Куклам даже как-то неловко было читать про себя хвалебные строки. Больше всех стеснялся похвал, как ни странно, обычно хвастливый Буратино:
- Вот это расписали: «Преисполненный высочайшего вдохновения!..» Я очень прошу сегодня на спектакле быть очень внимательными, ни в коем случае не расслабляться. Говорят, что театрах самым плохим бывает именно второй спектакль…
Возле театра народу было раза в три больше, чем мог вместить в себя зал. У кассы стояла огромная очередь. Появились первые перекупщики билетов. Об этом поведал ребятам папа Карло. Оказывается, ему кто-то предложил втридорога купить билет «на мировую премьеру лучшего в Европе российского спектакля»!
Едва он закончил рассказ, как к театру подкатил шикарный лимузин, из него выскочила невысокая полноватая бабушка в очках, одетая по последней тинейджерской моде, и сопровождая  свою речь отточенными жестами из арсенала плохой актрисы, произнесла:
- Высокочтимый и глубокодорогой папа Карло! Я прошу вас занять самое почётное место в автомобиле, который доставит вас в аэропорт Смелово, чтобы в составе административно-творческой делегации нашего региона вы осчастливили своим искусством далёкую Занзисуэлию! Вот вам паспорт с визой, вот рекламный проспект, вот ваши суточные. – Она сунула в руки ошеломлённого папы Карло загранпаспорт, альбом и конверт уважительной толщины. – Весь ваш рабочий инструмент в эти минуты заносится на борт самолёта.
- Я ничего не понимаю… Какая там Занзисуэлия? Я – музыкант театра «Молния», и если надо куда-то ехать и где-то чего-то хорошее представлять, то везите наш спектакль вместе со всеми куклами…
- Вы включены в состав нашей делегации как резчик по дереву.
- По какому ещё по дереву?!.
- Как – «по какому»? Вы же единственный в мире мастер, кто сумел вырезать из дерева Буратино!
- Ой, господи, как вы уже достали!.. – голосом, уставшим объяснять каждому встречному, проговорил папа Карло. – Послушайте, никакой особой моей заслуги в Буратино нет, просто однажды мне у руки попалось говорящее полено…
Бабушка-тинейджер впала в привычную истерику и призывно заверещала:
- В Занзисуэлии я заменю вам Буратино!.. Я буду с вами разговаривать, как полено! Я буду пищать, дёргать вас за волосы, показывать вам язык и снова пищать, пищать и пищать, буду стучать по лысине кулачками – только, умоляю, поспешите! Ну, пожалуйста, меня выгонят с работы, если вы… Ой, всё, я пропала – уже подъезжает наша делегация!
К театру в окружении мигающих полицейских машин приближались пять лимузинов и три двухэтажных автобуса, из которых слышалась знаменитая на весь мир «Малинка».
Кортеж притормозил у театра. Из первого лимузина вышел Министр. Вспотев, он махнул рукой, как заправский дирижёр, и члены молодёжного движения «Свеженькие Струйки» во всех трёх автобусах разом замахали флажками и хором затрещали:
- Папа Карло, к нам, к нам! Папа Карло, к нам, к нам!
Папа Карло растерянно повернулся к куклам:
- Ну что мне делать, ребятишки?
- Папа Карло, – рассудительно сказал Буратино, – надо ехать. Буратин настрогаешь чёрненьких – братьями мне будут… За нас не волнуйся. Дома за нами присмотрят Ёжик и Шушара, а на работе, сам видишь, глупостями заниматься некогда… Подарки нам привези…
- Да-да, счастливого пути, – хором произнесли Мальвина и Пьеро. – А петь в спектакле пока будем a capella. Народ нас поймёт и простит…
Папу Карло усадили в лимузин, и кавалькада под рёв сирен и полицейскую светомузыку умчалась в аэропорт.
Помахав папе Карло на прощание, куклы вернулись к работе…



6. И тут же на кукольный театр налетела налоговая полиция

Мальвина старалась не задерживать огромную очередь в кассу, билеты продавала быстро, тем более что билет стоил ровно один сольдо, и давать сдачу приходилось не часто.
Неожиданно раздался резкий стук в дверцу.
- Одну минуточку, – извинилась Мальвина перед очередным зрителем и отперла дверь.
В кассу ворвалась толстая женщина, на лице которой улыбка если и была, то в прошлом веке. Она с порога заорала:
- Налоговая полиция! Проверка кассы и билетного хозяйства!
Мальвина от неожиданности захлопала ресницами. Она была уверена в полном ажуре, но оторопела от неженского напора толстушки.
- Но… Там люди в очереди… – прошептала Мальвина.
- Это не люди, – громче прежнего закричала женщина. – Это налогоплательщики вперемешку с налогонеплательщиками! Подождут.
Она высунула голову в кассовое окошко, крикнула: «Всем ждать!», втащила голову обратно, прикрыла окошко картонкой с надписью «Все билеты проданы», села на стульчик Мальвины и произнесла спокойно, нежно и тихо:
- Ну, давай, показывай билеты и деньги…
Всё у Мальвины, конечно же, сошлось – сольдо в сольдо. Мальвине показалось, что в этом не сомневалась с самого начала и женщина-ревизор. Прощаясь, она произнесла с виноватой улыбкой:
- Нам позвонили из-за Большой Стеклянной Стены…
Мальвина открыла окошко, быстро продала все билеты, заперла кассу и побежала за кулисы гримироваться – через четверть часа спектакль должен был начинаться.



7. И тут же публика оказалась под прицелом спецотряда

В зал зрителей впускал Артемон. Публика принимала действия пуделя за игру и с удовольствием участвовала в ней: тот широко раскрывал пасть, зритель вкладывал билет поперёк нижней челюсти, Артемон щелкал зубами, пробивая, как компостером, глубокие чёткие отверстия в билете, раскрывал пасть, и счастливый зритель с радостной улыбкой проходил внутрь театра и занимал своё место согласно купленному билету. Внешне всё смотрелось, действительно, как детская игра, но Артемон выполнял функции хорошо навороченного компьютера: в мгновение ока проводил идентификацию билета, убеждаясь в его подлинности, параллельно вёл статистику посещений театра и ароматическую экспертизу публики. Мало того, одновременно он настраивался к выходу на сцену в костюме и гриме человека, похожего на Карабаса Барабаса, что должно было случиться на шестнадцатой минуте спектакля.
 Когда до начала представления осталось пять минут, и практически все зрители уже сидели на своих местах, к театру на огромной скорости подскочили два автобуса с тюремными решётками на окнах. Завизжав тормозами, автобусы встали вплотную к дверям театра и из них стремглав выскочили воины с другой, казалось, планеты: в черных комбинезонах с наплечниками, налокотниками и наколенниками, в пуленепробиваемых жилетах, в черных масках и черных шлемах с огромными затемнёнными стёклами-забралами, с короткими автоматами в черных перчатках. Мгновенно сбив с лап Артемона, с громогласными нечленораздельными криками (то ли «всем сидеть!», то ли «всем лежать!», то ли «всем стоять!») они влетели в зал, положили всех зрителей (ага, значит, всё-таки «всем лежать!») на пол. Следующая команда была: «Билеты! Всем показать билеты, нах!..» И тут же: «Лицом вниз, нах, я сказал!»
Прозвучал доклад кому-то по рации:
- Все с билетами!
Пятисекундная пауза, после которой последовала команда для своих: «Отбой, бегом в транспорт, уходим на базу!»
Последним мимо Артемона пробежал, по-видимому, командир. Он приостановился и примирительно шепнул:
- Извини, браток, понимаю – детишки, но приказ оттуда… Что делать – своих детей кормить надо, - и запрыгнул в автобус…
Взревели двигатели, автобусы улетучились.
Только минут через пять зашевелились зрители. Они поднимались, и молча, ни на кого не глядя, уходили из зала. Несколько детишек заплакали, но только сейчас. Никто не просил обратно денег за билеты…
Артемон не задерживал людей, он понимал, что им уже не до спектакля, и говорил извинительно: «Приходите завтра… В это же время…» Ему отвечали, отводя глаза: «Да-да, конечно… Наверное, придём…» Только одна девочка честно призналась: «Меня мама больше никогда не отпустит в театр…»
Занавес, пусть и с опозданием, всё равно поднялся, артисты, как и положено, вышли на пролог под музыку Рыбникова, но играть спектакль было не для кого: зал был пуст…



8. И тут же Буратино оштрафован, труппа изгнана, театр опечатан

Артисты сидели в большой гримёрке и молчали. Кое-кого изредка молча бросало в дрожь. Одна Мальвина всхлипывала вслух. Чайку хлебнули бы все, но никому не хотелось вставать и кипятить воду – кукол охватила неимоверная, страшная апатия.
И даже очень громкий стук в дверь не вывел друзей из оцепенения.
Дверь резко распахнулась, будто по ней двинули сапогом. На пороге возник мужчина внушительной окружности и в форме, похожей и на военную лётчицкую, и на милицейскую.
- Кто из вас гражданин КарлОвич?
- У нас нет таких, – сквозь очередной всхлип произнесла Мальвина.
- Как это нет? Это – театр «Молния»? 
- Да.
- Значит, здесь должен быть КарлОвич Буратино, если он, конечно, уже не в бегах!..
- Так вы ищете Буратино? Ха-ха, «КарлОвич»!.. Надо говорить: Буратино КАрлович!  – рассмеялись все. – Вот он, наш весёлый плутишка Буратино…
- Буратино – это я, – солидно сказал Буратино, соскочив со стула.
- Предъявите документ, удостоверяющий, что вы – это вы.
Все куклы вокруг загалдели:
- Да это же Буратино! Смотрите: нос, колпак… Дерево!.. Постучите по нему!
Человек в мундире цинично постучал пальцем по Буратино, прислушался и смилостивился:
- Ну, хорошо, будем считать, что вы и есть Буратино… Я – судебный пристав. Доставил вам документ. Распишитесь в получении…
- Мальвина, распишись за меня, – попросил Буратино и объяснил возмутившемуся было приставу:
- Я же до школы так и не дошёл, дураком был… И сейчас всё, что я умею из образования – только кляксы на бумаге ставить…
Но пристав настоял на том, чтобы Буратино лично вывел на бумаге какую-нибудь каракулю – любую, какая получится. После чего он вскрыл конверт и громко огласил содержимое лежащей там бумаги с печатью:

«Приговор суда.
Именем Тарабарского короля, за постановку спектакля «Жизнь Буратино» по пьесе Буратино (режиссёр Буратино) без отчислений авторского вознаграждения для Буратино, приговорить Буратино к штрафу в размере тридцать тысяч. Спектакль запретить до выплаты Буратино авторских отчислений в пользу Буратино».

И тут же добавил:
- Прошу покинуть помещение, я обязан опечатать его для передачи другому собственнику.
- А когда надо заплатить штраф?
- Вчера, в 18 часов 00 минут. Вы же сами за это только что в моей бумаге расписались!.. Марш на улицу, бесприютные, беспаспортные и безработные! А то как сделаю больно!..



9. Страна Дурачия и её масштабы

Вы спросите: какое время на дворе, могло ли такое случиться, где всё это происходило?
В Стране Дурачии, отвечу я вам.
И не будем пудрить мозги друг другу, тем более вам, многажды перечитавшим сказку «Золотой ключик». Действительно, в той книге Городом Дураков было «муниципальное образование», как сейчас бы сказали, неподалёку от грязного пустыря с битыми горшками и ржавыми консервными банками, на котором организованная преступная группа в лице Лисы Алисы и Кота Базилио устроила культурно-развлекательный центр «Поле Чудес», где дурило людей с деревянными мозгами.
Постепенно Город Дураков, вобрав в себя сараи, пруды и свалки, получил статус Страны Дураков. Особенно популярной Страна Дураков стала после того, как в каком-то фильме всенародно любимый актёр произнёс фразу: «Везёт же дуракам!..» А когда по ТВ прошёл фильм «Не валяй дурака, Америка!», жители соседних городов посёлков и деревень зачастили в Страну Дураков. Людям всегда нравится, когда их дурят, а в Стране Дураков вместе с обязанностью быть обдуренными сверху граждане получали в придачу конституционное право дурить тех, кто внизу. На гербе и на обложках паспортов золотом сияли строчки великого поэта Великой Соседней Страны А.С.Пушкина:
 «Ах, обмануть меня не трудно,
Я сам обманываться рад!»
Казалось бы – живи не хочу.
Но в одно прекрасное время всем в Дурачии стало как-то не по себе: когда ты из кого-то делаешь дурака – это справедливо, когда дурака делают из тебя – это терпимо, но жить в стране с дурацким названием просто невыносимо. Тем более что у дураков-то жизнь была ничуть не слаще, чем у недоумков, полудурков или совсем придурков. И перед властью встала задача воспитания у граждан Страны Дураков собственной гордости, судьбоносности, исключительности.
Было опубликовано более десятка научных исследований, в которых доказывалось, что дураки – это те же самые умные, только умные постоянно попадают в дурацкие положения, а дураки – нет; что у дураков никогда ум не заходит за разум, а у умных никогда не бывает просветления ума.
Были срочно переизданы все народные сказки с Иванушкой-дурачком в главных героях и переработаны тысячи других сказок, где героями-дураками стали уже все – от Ааха до Яяти.  (Аах - в египетской мифологии божество луны, почиталось в Фивах. Яяти - в индуистской мифологии легендарный предок богов и героев – Кришны, Пандавов и Кауравов; – примеч. автора, найденное в Энциклопедии Кирилла и Мефодия.)
Секция сказочников Союза Дурацких писателей коллективно сочинила новую народную сказку о том, как давным-давно жили-были Два Умных Рака. А умными они были потому, что двигались вперёд задом. Это позволяло им не видеть будущего и, значит, не бояться его, но в то же время  контролировать каждого, кто обязан был шагать за ними. Своими чёрненькими рачьими глазёнками особенно старательно они отслеживали тех, кто за ними не идет, и принимали к ним строгие меры. Однако самую непритворную ненависть у Двух Раков вызывали те, кто двигался передом вперёд и постоянно обгонял марширующие за Двумя Раками колонны. Против таких оба Рака тут же пускали в ход клешни, и те на радость всем остальным прекращали двигаться.
Конечно, в сказке были и Змей Горыныч, и Кощей Бессмертный, и Баба Яга. Но больше всего в ней сказывалось про борьбу Двух Раков с заморскими негодяями, из-за которых в Стране Дураков и во всех дружественных ей трёх странах происходили все далеко не сказочные аварии, крушения, катастрофы, катаклизмы, провалы и прочие пожары и наводнения. Заканчивалось всё заклинанием, что только Рак и молодец, вот и сказочке конец…
Одновременно Страна ДуракОв была переименована в Страну Du РАков, через год Du заменили на Ду, а жители стали дуракчанами. А за неделю до описываемых нами событий страна стала называться исконно по-русски – Дурачия, а её жители – дуракцами.
Но старожилы и сегодня продолжают по-старинке называть себя дураками…
И никто вокруг на них за это не сердится.
Единственная организация, которая осталась верна традициям и ни разу не меняла своего названия – это высший законодательный орган власти. Он как был Дурдумой, так ею и остался…
И началась в Стране Дурачии борьба. Во всём мире её стыдливо называют борьбой за власть. А в Дурачии честно и откровенно назвали это борьбой за право дурить народ. Тем более что, как указывают пправитель и властитель, бороться за власть с уже находящимися во власти – это чистейшей воды экстремизм, помноженный на терроризм в самом его бесчеловечном виде…



10. Как Лис из «Золотого ключика» стал Лиисом в нашей сказке

Как только в Дурачию прислали Лиса и поставили губернатором, он тут же запретил издание, продажу, распространение, хранение и чтение книги «Золотой ключик», потому что в ней должность, на которую его только что назначили, писалась с маленькой буквы. Но уничтожить книгу не удалось – всё-таки классика, миллионные тиражи, 96 языков мира, библиотеки в Оксфорде, Ватикане и ООН… Тогда новоявленный губернатор потребовал добавить к себе в фамилию ещё одну букву «и», ибо зычная фамилия Лис в «Золотом ключике» была скомпрометирована.
Ему долго объясняли, что совсем под боком у Дурачии, на Дальнем Западе Великой Соседней Страны уже есть очень действующий и преуспевающий губернатор с двумя одинаковыми гласными в середине столь же коротенькой фамилии, и Лиса могут обвинить в плагиате и упечь в чулан. Советовали удвоить последнюю согласную, но Лис хорошо помнил, что в истории той же Великой Страны был деятель по кличке «Лисс», и когда-то он нехорошо засветился с долларами в коробке из-под ксерокса. Поэтому он не просто настоял на второй букве «и», а вдобавок потребовал назвать себя канцлером –по примеру одной из стран, куда солнце уходит спать. Пправитель, довольный уже тем, что Лис не заставляет его требовать от соседних государств заменить свои воеводства, земли и ландтаги нашими областями, краями и регионами, учредил в Дурачии воеводство – в качестве пилотного эксперимента.
Так губернатор Лис стал Воеводой Лиисом.



11. Как правильно писать слова «воевода» и «правитель»

Очень важно слово «воевода» писать с большой буквы: «Воевода». А слово «правитель», наоборот, обязательно писать с маленькой буквы даже в начале предложения.
Буратино этого не понимал. Не мог понять.
«Ведь, – рассуждал он со своей деревянной колокольни, – раз какой-то там несчастный Воевода начинается с большой буквы, то правитель должен весь состоять из огромных больших букв: ПРАВИТЕЛЬ».
Но Буратино всё понял, когда увидел правителя вблизи: тот оказался таким маленьким, что даже строчная буква «п» рядом с ним казалась вполне прописной, а за большой «П» его просто никто не заметит, и он может, обидевшись на весь мир, уйти за неё и насовсем потеряться. Поэтому, чтобы придать правителю какой-нибудь приличествующий статус в правописании, властитель своим Указом постановил в слове «правитель» писать две буквы «п», вот так: «пправитель».

пправитель, в свою очередь, Страной Дурачией правил не один, а по очереди с властителем. Правили они очень дружно и очень по-честному: кто первым просыпался, тот выбирал, кем ему сегодня быть – властителем или пправителем.
Встанет, бывало, ночью властитель, поленится вместо себя охрану послать в туалет по-маленькому, сам сходит, вымоет после этого руки, возвращается на цыпочках в постельку, и вдруг видит – коллега спит, похрапывая сладко. А властитель знает, что наутро больше приёмов от Воевод и губернаторов намечено в расписании пправителя… Подмигнёт властитель охранникам, стоящим у изголовий их коек, хвать тапочки пправителя – и себе под подушку, а свои выставит посреди спальни – одевай, мол, коллега, не жалко! И спокойно засыпает, чтобы сладкие сны дальше смотреть.
В другую ночь пправитель моет руки после туалета…
Но перед заграничными визитами борьба за тапочки разгоралась взаправдашняя. Там ведь очень хорошо, богато и свободно. И там ждут не дождутся, когда же, наконец, приедут наши и начнут учить их жить ещё лучше…



12.Воевода Лиис и избирком выбирают кандидатов в мэры

Воевода Лиис всегда и везде был только впереди. Едва пправитель или властитель чего-нибудь выдумают и только ещё собираются приказать своим администрациям раскидать по налогам щедрые убытки от этой придумки, а Воевода Лиис уже сообщает журналистам, что в его воеводстве эта идея вот-вот станет явью, несмотря ни на что. Мало того: придумка наполовину уже реализована, то есть письмо в адрес пправителя и властителя с просьбой выделить деньги  уже отправлено, и остаётся самая мелочь: их распилить.
Так и сейчас. Пправитель с властителем , пока их машины на перекрёстке ждали зелёного светофора, подумали: а не пора ли нам объявить какие-нибудь, допустим, выборы? Через пять минут Воевода Лиис уже вовсю рассказывал журналистам, что мэром Дурачии будет избран достойнейший человек, что он уже на конкурсной основе единогласно избрал председателем избирательной комиссии Лису Алису, а её членом – Кота Базилио, и выборы уже, считай, состоялись, потому что денег на них он заказал и у пправителя, и у властителя.
Через час из теленовостей население узнало, что оно назвало своими кандидатами номер один на пост мэра Дурачии пправителя и властителя. А вторым кандидатом от партии «Общий Дом – Единое Жилище» выдвинут Карабас Барабас – беспартийный, доктор кукольных наук, временно не работающий… 
В Дурачии всего одна партия, которую составляют все сотрудники министерств, департаментов, агентств, управлений, отделов, а также депутаты Дурдумы и каждый прочий человек при власти.
Когда-то этим членам приходилось раз в три-четыре года переходить из одной партии в другую – ту, которая побеждала на выборах. Прежняя партия изничтожалась. Очень быстро в Дурачии осталась всего одна их партия. А политическая система любой нормальной страны обязательно должна быть многопартийной, другого способа получить кредиты в странах, куда солнце уходит спать, нет. Тогда в Дурачии придумали гениальный по своей простоте способ обеспечения многопартийности: стали три раза в день переименовывать свою единственную партию: сегодня, например, с самого утра власть называлась партией «Ядрёная Страна», к обеду она уже была движением «Один Дом – Одна Крыша», а в вечерней телепрограмме «Пора» будет названа «Единой Струёй». Вот почему, встречая на разных страницах нашей сказки самые разные партийные названия, не морочьте голову себе и другим – это любимая ваша партия, одна и та же, единственная и единая…

Едва узнав, кто попал в список кандидатов, население сразу смекнуло, что мэром Дурачии будет Карабас. Конечно, оно ни при каких условиях не отдало бы за него и самого никудышного голосочка. Но в одну строчку с ним в избирательный бюллетень на пост мэра Дурачии от партии «Сплошной Монолит» вписаны властитель и пправитель. Значит, Карабас обязательно станет мэром, хотя ещё со времён «Золотого ключика» народ его ненавидит.
А скорее всего, именно поэтому…
Ненависть – ненавистью, однако, не проголосовав за Карабаса, ты голосуешь против страшно сказать кого! И если в понедельник газеты сообщат, что ты голосовал не за властителя и не за пправителя, всё население посмотрит, где ты будешь во вторник…
Все на выборы за мэра Дурачии!
Но мало проголосовать «за» Карабаса. Чтобы выборы были по-настоящему демократическими, как в любой другой нормальной стране, население должно обязательно голосовать и «против» кого-нибудь. С этим в Дурачии строго. Но найти тех, против кого население должно проголосовать, было очень трудно: ни одна собака не хотела даже понарошку быть альтернативной.
Поэтому в самый последний момент Лиса Алиса и Кот Базилио взяли на себя грех и вписали кандидатом в мэры черепаху Тортилу, и сразу же сообщили ей об этом на сайте избиркома.
Как будто в заброшенном Тортилином пруду есть Интернет…


13. (глава пропускается – несчастливое число)


14. Куклы спешат порадовать Тортилу новой новостью

Едва до кукол долетела весть об этом нежданном событии, они поспешили к Тортилиному пруду.
Они легко преодолели новенький деревянный забор, окружавший с двух сторон парк. Забор был одновременно и последним украшением парка, и его единственным аттракционом.
- Бабушка Тортила! А мы Вам новость несём! - закричала издалека Мальвина и зажмурила пальчиками свой фарфоровый носик.
На болоте приветливо заквакали лягушки и минут через двадцать сквозь заросли крапивы и ежевики на поляну выползла Тортила.
- Здравствуйте, уважаемая Тортила!.. – обняли её друзья. - Как вы поживаете?
- Вы сказали, что принесли мне новость, - Тортила скаламбурила: – Отдавайте!
- Мудрая Тортила! – придав голосу официальный тон, объявила Мальвина. – Вы – кандидатка на пост мэра нашей Дурачии. Выборы в воскресенье.
Тортила не поверила куклам ни на йоту, поэтому даже не обиделась.
- Правда, правда! – очень серьёзно сказал Буратино.
- Да, да, уважаемая Тортила, – подтвердила Мальвина. – Мы сами только что узнали об этом из новостей. Сразу позвонили в избирком, и нам подтвердили… Дали график встречи с избирателями и пришлют пропуск на завтрашние теледебаты…
- Вы соображаете, что говорите?
- Да…
- А они – соображают?
- Не знаю, – сказал Пьеро.
- Я – старая женщина, мне уже почти 340 лет…
- Ты подходишь, Тортила! – успокоил её Буратино и процитировал строчку из Постановления Воеводы:
- «Мэром Дурачии может быть избран гражданин не моложе 35 лет».
- Вот видите, в законе не указано, что мэр обязательно должен быть человеком: «гражданин не моложе», – поддержала уговоры Мальвина.
- А гражданской позиции, прямо как в песне, «у вас никому не отнять», - логично добавил Пьеро.
- Но – до скольких лет?
- Наверное, пока не умрёт! – пошутил чёрный пудель Артемон.
- Умереть – это единственная возможность отказаться от этих глупых выборов?
- Во-первых, глупые выборы – в городе Глупове, а в Дурачии выборы дурацкие, – съязвил Пьеро.
- А во-вторых, – сказал жёстко Буратино, – ты не сможешь отказаться, потому что второй кандидат в мэры – Карабас!
- Кто?!! Тот самый доктор кукольных наук? Этот негодяй?..
- Да! – хором сказали куклы.
Тортила всунула голову в себя и не шевелилась минут пять. А потом выдохнула оттуда, из-под панциря, твёрдо и решительно:
- Что я должна делать, как кандидат в мэры?



15. А как там наш папа Карло?

Ага, и вас интересует этот вопрос? Думаете, и сегодня всё будет, как в «Золотом ключике»: он появится, когда исход грандиозной битвы на опушке выборного леса будет решён, покричит на Карабаса, погрозит суковатой палкой, рассуёт кукол по карманам и пазухам и отправится в каморку открывать новую потайную дверцу?
Как бы не так!..
За границей наш папа Карло, в Занзисуэлии, у лучших друзей Дурачии.  А там пока сотовую связь не построили, и всего один компьютер – у вождя, да и тот не фурычит, потому что нет электричества в Занзисуэлии.
Поэтому известий из Занзисуэлии от папы Карло и от всей делегации нет.
Ну что ж, будем ждать… Ждать и помнить, что иногда отсутствие новостей и есть самая лучшая весточка…



16. Буратино и его друзья проигрывают теледебаты

Они знали, что против них будет работать всё и вся.
На агитацию отпускалось всего два дня – четверг и пятница. «И надо же так случиться, – по-крокодильски плакал избирком, – именно на эти дни давным-давно запланированы мероприятия, которые отменить или перенести никак нельзя». 
Оставалась надежда на теледебаты. Они подготовились к этому. Просмотрели видеозаписи прошлогодних теледебатов, и изучили методику.
Каждому кандидату по закону отпускается определенное время. Но если кандидат от пправителя или властителя в свои десять минут выговаривал всё то, что было записано у него в бумажке, то в десятиминутки других кандидатов говорил один ведущий! И никто не имел права придраться, потому что ведущий говорил именно о том кандидате, которому и принадлежали эти законные десять минут чистого времени. Но какая грязь лилась в эти шестьсот секунд! Ведущий болтал обо всём: пересказывал переворошённую в лиисовском штабе биографию кандидата, показывал фотографии однокашников из детского сада и школы, особо обращая внимание зрителей на тех из них, у кого не сложилась судьба. И выходило, что кандидата ещё в детском саду окружали пьяницы, насильники, шлюхи и преступники. Месяцами кандидаты доказывали в суде ложь ведущего, и небезуспешно: через полтора года после выборов какая-нибудь районка печатала на последней странице никому уже не нужное опровержение.
Но!
Но была одна минута – последняя, прощальная – которую получает в эфире каждый кандидат, и в течение которой ведущий, предложив кандидату обратиться к избирателям, уже молчал. А что путёвого мог сказать в эту минуту человек с дрожащим от бессильного возмущения подбородком, про которого только что столько всякого порассказали!.. В углу экрана включался секундомер, и телезрители уже не слушали кандидата – они следили за мелькающими цифирками и спорили: успеет или нет кандидат уложиться в шестьдесят секунд.
Но всё-таки, если и можно было что-то сказать, то только в эту прощальную минуту. Куклы решили, что лучше всего приготовить стихотворное обращение. Шестьдесят секунд – это всего три четверостишья. Пьеро в двенадцать строк уложился. Получилось жёстко, честно, точно – про всё-всё. Мальвина даже вслух сказала, что не ожидала от Пьеро таких ярких, образных, по-настоящему гражданских стихов. Когда она их услышала (а для этого они с утра всей командой ушли далеко-далеко в поле, чтобы никто не смог подобраться к ним поближе и подслушать), то подошла к нему и прошептала очень проникновенно и искренне: «Какой же вы, Пьеро, талантливый и смелый! Даже не знаю, чем больше восхищаться – вашим талантом или вашей смелостью…»
Текст стихотворения они держали в огромнейшей и строжайшей тайне. Они его там же, в поле, по строчкам распределили между собой и тут же выучили наизусть – что такое для профессиональной куклы заучить две-три строчки?.. И до самого эфира держали язык за зубами. А на репетициях просто легонько мычали в ритм стиха, отрабатывая жесты и мимику… О чём мы говорим, если они даже мне, автору этой книги, не показали ни одной строчки!..
Перед эфиром всех немного припудрили, чтобы не блестели лица. Долго требовали от Мальвины перекраситься в блондинку или упрятать волосы под большой черный платок – мол, её знаменитые голубые волосы не позволят режиссеру использовать рир-проекцию. Мальвина назвала их требования самой развратной и изуверской разновидностью расизма – дискриминацией кукол по цвету волос.
«Что ж, проходи так, – ответили ей, пожав плечами. – Но учти: в кадр ты не попадёшь».
Перед самым началом дебатов режиссёр предупредил, что принято решение (он поднял указательный палец вверх, к Небу) дебаты выпустить в эфир в записи, с десятиминутной задержкой – иначе население не успеет к телевизору, да и самим удастся хоть немного посмотреть…
Куклы заняли указанные им места и спокойно просидели все дебаты. Они никому не задавали вопросов, они улыбались все десять минут, пока ведущий нёс околесицу про Тортилу. Чем невероятнее лилась ложь, тем на душе у них, верящих в разум своих земляков, становилось спокойнее. До того спокойнее, что они сумели во время рекламных пауз прорепетировать свои стихи. Сидели и мычали тихонечко по очереди, пока режиссер телепередачи объяснял публике, когда и какие речёвки кричать в поддержку Карабаса…
И вот, наконец, ведущий предоставил команде Тортилы минуту для обращения к тем, кто через два дня придёт на избирательные участки.
И вот они вышли на главную площадку. Какой маленькой оказалась она по сравнению с тем, как выглядит на экране! На выход у них ушло восемь секунд, а они резервировали десять – молодцы!
И вот Буратино, как бы для солидности кашлянув, произнёс первую строчку. Вот его подхватил Арлекин. Дальше свои две строчки прочла Мальвина, а четвертую строчку – хором; снова Арлекин, за ним – Артемон, Пьеро и Буратино; строчку – Пьеро, строчку – Мальвина; последние две строчки все куклы очень мощно и резко произнёсли хором. Вот так вот – смело, открыто и жёстко!.. Пятьдесят две секунды! Ура!..
Правда, в студии по команде режиссера всю эту минуту стоял такой гвалт, визг и гам сторонников Карабаса, что нашим друзьям было еле слышно самих себя…
Но из павильона они вышли победителями и весело поспешили в холл у проходной, где стоял огромный плазменный телевизор. Они попросили вахтёра сделать звук погромче.
- Ну, всего на одну минуточку, - умоляюще воскликнула Мальвина в ответ на его брюзжание. – Пожалуйста, поскорее… Ой, уже нас объявляют!
Вахтёр плюнул про себя и нажал на кнопку пульта-ленивчика.
Холл заполнился приторным и притворным голосом ведущего:
- Что пожелают в этот поздний час своему немногочисленному электорату куклы черепахи Тортилы, кроме слогана «Пресмыкающаяся – в мэры»!
Друзья затаили дыхание и, не мигая, смотрели, как они выходят на подиум, как откашлялся Буратино и начал читать первую строчку…
Но из динамиков неслись не их стихи!
Все совпадало: артикуляция, мимика, даже жесты, которыми они намеревались ярче выразить свой протест против Карабаса… Но текст был не их, и голоса были чужие!
  Из телевизора в холле телестудии, а значит, и из телевизоров всей Дурачии от их имени на людей обрушивалось совершенно абсурдное: 

                Мы зовём к урнам вас в воскресенье,
                Будь блондин ты, брюнет или лыс –
                Голос твой ждёт, как Божье спасенье,
                Наш любимый и верный Лиис!

                Мэр Дурачии дельный нам нужен,
                А исполнить любой ваш каприз
                Разве сможет Тортила из лужи?
                Нет! На это способен Лиис!

                Нам Лиис снизит всякие цены,
                Нам Лииса совет, как приказ,
                И народ наш отдаст бюллетени
                За тебя, дорогой Карабас!

Это было не просто поражение – это был жирно удобренный подлостью и предательством вселенский позор!
Но ещё большим стыдом станет возвращение после телевизионного фиаско в родную Дурачию, где уж наверняка, как они думали, собраны по всем холодильникам и погребам гнилые помидоры, тухлые яйца и просроченные майонезы.
Однако электричку, на которой они ехали, встречало огромное сборище телекамер и фоторепортеров, толпы молодых парней и девчат в униформе с надписью «Свои» и с флагами партии «Единственный Монолит» в разлапистых руках.
- Вот и всё! Вот это мы уделались… - грустно произнёс Артемон.
Мальвина снова заплакала навзрыд, и все попытки Пьеро успокоить свою любимую лишь добавляли солёной влаги на её щеках…
Так заканчивался четверг. До окончания агитации оставались одни сутки…



17. О том, как Тортилу всю пятницу гоняли по судам

Какая там агитация!
Проводить встречи с избирателями было негде. Все более-менее пригодные помещения – клубы, актовые и конференц-залы, красные уголки и ленинские комнаты – оказались заняты: пятница в Дурачии срочно была объявлена Праздником сбора внутренних анализов, и толпы молодых парней и девчат в униформе с надписью «Свои» до ночи носились по Дурачии с гиканьем и со спичечными коробками и стеклянными баночками в разлапистых руках.
У Тортилы пятница ушла на хождение по судам. Тортилу едва не сняли с выборов «за использование иностранной помощи в ходе предвыборной агитации».
Поводом стала вот эта шуточная агитка: 
- Ах, Тортила, жемчужина в болоте,
Ты нужна нам в пехоте и на флоте.
В кресло мэра давай-ка заползай,
Живи, Тортила, и процветай!
Мелодия песни «Ах, Одесса!» родилась в 30-х годах за теперь границей, а это и есть, по мнению прокурора и избиркома, пляска под дудочку иностранного государства, а любое иностранное государство для Дурачии – потенциальный враг, и чем ближе к ней – тем больший враг. Едва Тортила успела отбиться в северном суде и слегка пообедать, её перевезли в суд южный. Там решался вопрос о привлечении Тортилы к уголовной ответственности по статьям «экстремизм» и «пропаганда наркомании в особо крупных размерах» за песню из кинофильма «Приключения Буратино», к которой она вообще никакого отношения не имела – в фильме вместо Тортилы поёт артистка Рина Зелёная.
…Будь веселым, дерзким, шумным,
Драться надо – так дерись!
Никогда не знай покоя,
Плачь и смейся невпопад…
Прокуратура Дурачии разделила куплет надвое: первые две строки были признаны судом экстремистскими, а последняя строчка «Плачь и смейся невпопад» – рекламой наркотиков, произведённой для детей…
Спас Тортилу от тюрьмы звонок из приёмной Воеводы.  Он раздался в тот час, когда судья, почувствовав, что на Дурачию опустились сумерки, вышла из совещательной комнаты и начала было оглашать приговор: «Именем Тара…» Тут-то и затараторил тортилин мобильник: «Внимание, звонит Воевода! Срочно подними трубку!» - это ребята поставили ей на время выборов такой прикольный рингтон!
- Извините, - сказала Тортила судье, с независимым видом нажала на зелёную кнопку и приложила телефон к уху. Из телефона голос секретарши Воеводы Лииса с подчёркнутой вежливостью сообщил, что через полчаса Воевода посетит избирком и приказывает кандидату срочно прибыть туда.
- По мне сейчас зачитывают приговор!..
Голос из телефона попросил передать трубку судье.
Тортила подняла глаза на судью:
- Ваша честь, вам что-то хочет сказать секретарша Воеводы Лииса.
Судья сбежала со своего возвышения и выхватила телефон из лапы черепахи.
- Хорошо… Да-да, конечно… Я пОняла…  - после каждой фразы судья кланялась всё ниже и ниже. – Судья Богомолова З.И. Нет, от Воеводы наград ещё не получала. ПОняла… Спасибо, обязательно буду ждать!.. – Судья вернула мобильник Тортиле:
– Пожалуйста, я вас очень прошу: не опоздайте к Воеводе, - шепнула она напоследок и на цыпочках испарилась из зала заседаний…
Тортила произнесла в телефон тоном, который не предполагал возражений:
- На встречу с Воеводой меня будут сопровождать мои друзья.
- У кандидата не может быть друзей, у него есть только доверенные лица, – съязвили из приёмной и в трубке раздалось хихиканье…. – А вы успеете приползти за полчаса?
- Подождёт ваш воевода… – Тортила бережно бросила мобильник в ридикюль. – Пошли, ребята!



18. Тортила по совету Ёжика дарит Лиису деревянную куклу

Воевода в этот раз оказался усталым и худым, потому что встреча проходила без телекамер.
Он никого не замечал. Даже стоя лицом к Тортиле, он не видел ни её, ни окружавших её кукол, ни Ёжика. В его взгляде сквозило огромное безынтересие ко всему вокруг, давно уже решённому – не здесь и не сейчас.
- У вас есть претензии? – спросил он, почти зевая. Так испрашивает начальник тюрьмы  последнее желание смертника перед казнью: казнь всё равно состоится, и какое имеет значение для истории – будет выкурена сигарета или нет?
- Все претензии нами рассматриваются в свете Закона о выборе в Дурачии.
- Это правильно и хорошо. До свидания, – начальник тюрьмы проводил смертника на эшафот… И развернувшись от дамы, Воевода направился в кабинет Лисы Алисы.
- Тортила, быстро дари ему Буратино! – шёпотом крикнул Ёжик Тортиле.
И так же неслышно он приказал Буратино:
- Буратино, в разведку!
Все всё поняли, а лучше всех – Буратино. Он подмигнул друзьям, моментально обмяк, лицо его одеревенело, ручки-ножки мгновенно потеряли управляемость. Тортила едва успела подхватить его и прижать к себе: Буратино прикинулся игрушкой и приступил к выполнению опасного задания.
Тортила окликнула Лииса:
- Товарищ Воевода, позвольте преподнести вам…
Уже на слове «преподнести» Лиис замер, а на слове «вам» жадно обернулся, несмотря на то, что окликает его проклятая оппозиционерка.
Тортила протянула деревянную игрушку Воеводе. Тот коснулся её двумя пальцами и, не изменяя скорости и направления движения предмета, препроводил Буратино в цепкие руки своего телохранителя. Тот незаметно для окружающих провёл игрушкой по левому борту пиджака. Никаких сигналов в его наушнике не прозвучало: в предмете, подаренном охраняемому телу, никаких металлических, взрывчатых, радиоактивных, отравляющих, подслушивающих, подглядывающих, записывающих, передающих и других вредных веществ и приборов нет.
Сыщик сунул было Буратино в карман – для сыночка, но у Воеводы много своих детей, и он строгим жестом потребовал вернуть куклу ему.


19. Буратино уходит в разведку и узнаёт некоторые выборные секреты

Буратино не впервой было бездыханно замирать: кто читал «Золотой ключик», тот знает, что в первый раз Буратино притворился мёртвым перед полицейским, когда выскочил из каморки папы Карло на улицу в самый первый час жизни. Затем в харчевне Трёх Пескарей таился в кувшине, терпеливо принимая на свою отчаянную голову обглоданные кости, потом глотал пыль в пещере, скрываясь с друзьями от полицейских собак и Карабаса.
Но в таких комфортных условиях он находился впервые: сейчас ему ничего не угрожало – попробовал бы кто-нибудь обидеть игрушку, которую держит в своих священных руках сам Лиис! Это было бы самое страшное недоверие всему государству Дурачии, высокому воеводскому посту, всей системе охраны во главе с самим Сыщиком – спецназовцем и самым крутым авторитетом широкого профиля.
Войдя в кабинет председателя избиркома, Лиис сразу уселся во главе стола и злорадно произнёс, кладя Буратино рядом с компьютерной мышкой:
- Эта деревяшка на нашем совещании олицетворяет скальп наших врагов…
На эту воеводскую шутку все захохотали громче всех. А он налил себе полстакана минералки без газа, и медленно отпивая, свободным глазом оглядывал из-за стакана участников совещания. Здесь был избирком в полном составе (это, как вы не забыли, Лиса Алиса и Кот Базилио), Карабас Барабас и весь его штаб с Дуремаром и доверенными лицами от «Единого Монолита».
Воевода нажал на кнопку микрофона. Загорелась красная лампочка.
- Ну что, дорогие друзья, час назад пправитель и властитель разговаривали со мной по прямому проводу. Они надеются на нас, они уверены, что мэром Дурачии станет уважаемый в определённых нами кругах товарищ Барабас. Надежда и уверенность пправителя и властителя для нас с вами являются беспрекословным приказом. И мы его исполним. А так же через год исполним следующий предвыборный приказ, когда пправитель, слава Богу, захочет опять стать властителем, а властитель, слава Богу – ещё раз пправителем. И это будет залогом стабильной постоянности власти в Дурачии. Поэтому не должно быть никаких осечек, промахов, ошибок и недоразумений или, тем более, каких-то эксцессов. Наше дело – правильное, потому что победа будет за нами, и за ценой мы никогда в очереди не стояли… Жду докладов о полной готовности к немедленному выполнению всегда самой важной для нас задачи.
Первой выступила Лиса Алиса.
- Многоуважаемый Воевода! У нас всё приведено в полную готовность. Шестиступенчатая защита избирательного участка от посторонних глаз работает безупречно… Количество проголосовавших уже сегодня превысило прошлогодний показатель. На этих выборах мы используем урну ноу-хау нового поколения с горизонтально падающей вертикальной потайной перегородкой. Она изготовлена в нашем технопарке с использованием нанотехнологий, и вобрала в себя лучшие изобретения и открытия выдающихся отечественных иллюзионистов Акопяна и Кио. Конструкция урны настолько безупречна, что мы уже зарядили её полным комплектом бюллетеней за Карабаса.
- Сколько бюллетеней?
- По полтора бюллетеня на каждого жителя. Цифры сверены с последними статистическими данными по роддомам и кладбищам.
- Отлично!..
Воевода почесал поролоновую нахлобучку микрофона и продолжил.
- Население обязательно скажет вам, нам и мне огромное спасибо, когда узнает, что оно единогласно проголосовало за того, кого предложили ему мы – единственные, кто может предлагать. Особую радость населению доставит  весть, что едва родившиеся младенцы уже говорят «Да!» светлому будущему нашего руководства.
Все присутствующие надолго зааплодировали. Лиис помолчал-помолчал, а потом решил говорить дальше:
- Правительство с помощью вверенных ему правоохранительных органов отвадило всех конкурентов, оставив в списке совершенно непроходную пешку, я бы даже сказал – фишку. Она нужна для суверенной демократии выборов и последующего весёлого хохота населения. Однако тот, кто подойдёт к нашей святой урне, чтобы вероломно сунуть туда бюллетень за Тортилу, ещё раз убедится, что выборы – это не шуточки и не хохмочки, что в нашей стране никому не дано права выбирать вопреки нам. И когда он увидит стопроцентный результат – поверьте, он сам возрадуется тому, что у него не получилось шагание не туда, куда мы, слава Богу, ведём население ради его же блага…
После бурных и продолжительных аплодисментов своё критическое замечание хором высказали пятеро наблюдателей от молодёжного движения «Свеженькая Струйка»:
- Наши выборы – это, действительно, большое подспорье для населения. Главное, чтобы население не ошиблось в своём выборе.
- На нашем участке всё устроено так, что население не сможет ошибиться, – тоже хором ответили Лиса Алиса и Кот Базилио, и предложили осмотреть участок. Все энергично повалили из кабинета.
Буратино забеспокоился: как бы не проваляться на избиркомовском столе до понедельника. Но Лиис, поднимаясь из-за стола, сгрёб его своими цепкими ручками и привычно сунул в правый карман пиджака – с работы Воевода всегда приносил детям и внучонку какую-нибудь цацку или нэцку…
Сыщик сказал Алисе, что у Воеводы осталось всего пять минут. Она быстренько разъяснила про симпатические чернила в шариковых ручках. Галочка, проставленная избирателем в клеточке напротив имени «Тортила» этой ручкой, бесследно испарится через двадцать минут. Показала ящики столов, в глубине которых будут ждать момента заполненные в поддержку Карабаса бюллетени. Тут же члены счётной комиссии и наблюдатели провели для Воеводы показательную тренировку по замене одних бюллетеней на другие. Тот остался весьма доволен согласованностью и скоростью манипуляций, и со спокойной душой направился к выходу.



20. Дурачии помогут на выборах Великие Соседи

На улице Воеводу встретил довольно прохладный вечер. Где-то высоко-высоко тёмнеющее небо прорезал длиннющий форсажный след самолёта.
И тут у Воеводы неожиданно для него самого сверкнула новая идея. Он остановился и позвонил в Главную Приёмную Объединённой Администрации властителя и пправителя:
- Воевода Лиис от всей души приветствует Вас, радеющего за нашу страну в столь поздний для неё час! Разрешите доложить: к выбору мэра Дурачии воеводство готово. Но для ещё более успешного проведения голосования можно попросить содействия у наших Великих Соседей. Они не откажут, я уверен… Если бы они организовали у себя нелётную погоду и направили все свои пассажирские самолёты на вынужденную посадку к нам… А мы подгоним автобусы, свозим пассажиров в Дурачию на выборы и тут же вернём их обратно в самолёты – и пусть летят, куда хотят… Спасибо!.. Вы не поверите, но это я сам придумал… Спасибо!.. Спасибочки… А прямо так можно и записать в лётном задании: «В качестве запасного аэродрома использовать аэропорт Смелово». Спасибо!.. А мы им прямо в автобусах выдадим паспорта с нашим гражданством… Конечно! Спасибо… Расшибёмся, но выполним!.. Рад стараться… Очень приятно! Спасибо за приглашение, обязательно… Уже счёл за честь!.. Немедленно выезжаю…
Довольный похвалой начальства, Воевода быстро уселся на заднее сидение, взмахнув полами пиджака, чтобы костюм не слишком помялся в машине. В этот момент Буратино решил выпрыгнуть из кармана Лииса на землю, но не рассчитал: Сыщик так проворно захлопнул вслед за хозяином дверцу бронированного автомобиля, что Буратино звонко ударился лбом о броню и свалился на коврик. Машина рванула с места и помчалась мимо особняка Лииса на самой бедной улице города к Большой Стеклянной Стене. Буратино ничего не оставалось, как взобраться на сидение и влезть обратно в карман Лииса…


         Продолжение читайте по адресу: http://proza.ru/2011/01/12/916