Случай из жизни художника Паши

Паша шёл свататься не с пустыми руками.

Голубая, изломанная труба волочилась по свежему белому снегу и это было очень красиво. Голубое на белом.

А над головой Пашиной бесконечное голубое. И местами белое.

Тоже красиво.

Паша художник.

Правда, рисовать ему нечем и не на чем - дорого.

А откуда деньги у художника?

Паша остановился, сплюнул.

Тягучая слюна, не долетев земли, повисла на обновке - слегка поношенном бушлате, найденном на кормилице-помойке. В бушлате он выглядел солидно - был похож на военного.

Шикарная вещь. Немаркая и тёплая. Тщательно оттёр плевок, перехватил трубу поудобнее, пошёл дальше.

Что значит рано встать, подумал гордо. Поленился бы, поспал чуть подольше и тю-тю бушлатик.

Завтра ещё нужно будет сходить. Ему теперь не только о себе думать нужно, об Аньке тоже.

На днях, Паша не помнил точно когда, встреченная совершенно случайно Анька, сказала ясно: вот с тобою бы я сошлась, а эти - она кивнула головою на двух, ждавших в сторонке опухших хмырей, - так.

Паша тогда подумал - а чё? Плохо, что ли? Вдвоём теплее.

И все эти дни думал - а чё? Может и правда. Пить брошу. Портрет её можно забабахать.

Да хоть углём! Чё такого-то?

Запросто.

Трубу он выпилил из туалета в своей квартире.

Ножовкой по металлу. Очень, кстати, нужная вещь.

Ему уже давно перекрыли горячую воду, газ и свет. Батарея была сдана ещё месяц назад, а вот трубу Паша не отдавал, не поддавался на уговоры.

Берёг.

Как знал! Интуицией его бог не обделил.

Паша всегда был таким. Интуитивным. В Строгановке говорили - насквозь видит. И он видел!

Конечно, она не такая уж и красивая, думал про Аньку.

Но, опять же, это как посмотреть. Кому они нужны, красивые-то? Толку-то от их красоты.

Видели мы красивых.

А Анька, пусть и не красавица, зато... Паша остановился, подул на замёрзшую руку, в которой держал трубу, полез за пазуху, погладил тёпленький фуфырик, прибавил скорости.

Так, о чём я думал? - подумал.

Помнил, что о чём-то хорошем.

На трезвую голову думалось плохо. Мозгам нужна смазка. Тогда они правильно функционируют.

Ага, вот он, Анькин подъезд.

Паша потопал ногами, сбивая снег. Не тащить же в подъезд - ему здесь жить.

Квартира № 2.

Зелёная железная дверь, оббитая внизу многочисленными ударами ног - звонка нет.

Паша деликатно постучал.

Тихо.

Он постучал погромче.

Подождал. Спит, наверное. Представил её, тёплую, сонную, похекал на руки. Всё равно холодные.

 - Аня! - позвал вполголоса. - Это я, Паша.

Через пять минут Паша уже долбил в дверь ногами и орал:

 - Анька! Открывай, сука! Открывай, б****ь. Урою!

За дверью было тихо.

Вспомнились те два хмыря. Сука, вот сука, подумал Паша.

Все бабы  твари.

Сел на ступеньки, отвернул крышечку на драгоценном, согретом у сердца, фуфырике, в два глотка выпил предназначенное для торжественного застолья содержимое, выдохнул.

И заплакал, вытирая слёзы рукавом нового бушлата, испачканного извёсткой.