Повесть о Мурке. Розовый фурункул...

      В виду различных придирок персонаж нижеследующих рассказов вынужден был поменять фамилию.
      
      
      ПОВЕСТЬ О МУРКЕ.
       Всенародно любимая и всем известная песня о Мурке - это только песня. А как же было дело в натуре? Об этом можно узнать только после кропотливого анализа одесских газет того времени. Но тогда уже получится проза.
      ПРОЛОГ. Мало кому сегодня известно, но "Мурка" - не блатная песня. До революции это было красивое протяжное лирическое танго, не аргентинское, а танго обрусевшее, если судить по его музыкальному темпу. И только в годы НЭПа мелодию испохабили приделанными к ней новыми словами. В этой аранжировке она и прогремела по всей стране.
      ГЛАВА I.
      Сидели в кафе Фанкони два типа. На вид - типичные преуспевающие одесские обыватели.
      -Слушай сюда, Гриша, - говорил один, - объявилась в Одэсе банда. Командует бандой фря. Стерва первостатейная.
      -Слышал, Шлёма, слышал. Всю Молдаванку и Пэрэсыпь на рога поставила, - отвечал другой.
      -Так вот, я имею интерес, - продолжал первый, - чтобы нейтрализовать эту фигуру, а то она всю нашу клиентуру разгонит. Шо предлагаешь?
      -Думать надо, думать.
      Таким образом Шлёма и Гриша, иными словами Фридман и Сердюк, задумали тайный сговор.
      На другой день Григорий Сердюк притащил досье. Оба устроились в квартире Рабиновича, разложив бумаги на столе. Вскоре им стало ясно, что объект их исследования - в девичестве Сара Шмуйлевна Клейзмор, она же Мария Климова.
      -Ну ты и спец, Гриня, - и как ты это умудрился?..
      -Я это позаимствовал на время в одэском угро, и представь себе, что все это должно завтра лежать обратно в сейфе. При том за все за это я заплатил 500 полновесных НЭПовских рублей.
      -Ну, с меня компенсация, - промолвил Фридман.
      ГЛАВА II.
      В ближайшие дни выяснилось, что Мурка посещала синагогу, где имела контакт с певчим. Певчий по фамилии Давидштерн был, по подозрению Шолома Фридман, связан с одесским сыском. Они вновь собрались на квартире Фридмана.
      -Так зачем же нам пачкать руки? - спрашивал Григорий Сердюк. - Она сама заложит всю свою банду, а потом мы с ней разберемся без напряжения. Мы завалим ее возле синагоги.
      -Шо ты, шо ты, Гриня, за шо ты только свои проценты получаешь, - возмутился Шолом, - большие проценты. Такие большие, как слоновьи копыта. Ради дела я женюсь на ней, и тогда мы разделаемся с ней уже на брачном ложе, тихо, не больно, и без лишнего шухеру.
      -Да шо ты гутаришь?! Шо ты гутаришь. Добровольно в петлю... Тоби, шо, надоела сладкая жизнь.
      Внезапно раздался стук в дверь. Гриша открыл. На пороге стоял незнакомец, весь раненый и помятый. Волосы его были взъерошены.
      -Ты кто? - спросил Шолом.
      -Я из банды Мурки, - ответил тот.
      -Так мы же видим, что ты не с Парижу. Какая Мурка, какая банда. Шо за фуфло ты нам несешь?
      -Спасите, укройте, - молил незнакомец, - она, стерва, всех замочила, я едва спасся.
      -Кто тебя на нас навел? - спросили его.
      -Никто. Я сам вышел. Я - рецидивист по фамилии Тушёный, по кличке - тоже - Тушёный. Спрячьте, прошу.
      -Сам, говоришь, вышел. Ну ты и талант. А ну, Григорий, свяжем его для порядку, - изрек Рабинович, - и допросим.
      Беглого связали.
      Но тут неожиданно с шумом из каминной трубы вылезла какая-то фигура.
      -Всем сидеть тихо! Руки за голову! - прозвучало в комфортабельной квартире Рабиновича.
      Гриша и Шлёма повиновались. Это была Мурка. В руке ее был наган. Через некоторое время они пришли в себя и спросили:
      -Так шо ты с нас хочешь иметь.
      -Ну так шо, Фридман, мы жениться бум, али не бум?
      -Как я понимаю, это - Маруся Климова, она же Сара Клейзмор? И сидела в трубе, и все слышала?
      -Правильно понимаешь, руки не опускать!..
      -Ну так наган-то убери, а то какой разговор...
      И тут Григорий Сердюк развернулся, выбил наган из рук Мурки, повалил ее на пол и связал шалаву собственным ее же модным шарфом, длинным, как у Айседоры Дункан.
      -Я звоню в угро, - сказал Фридман, - держи их под прицелом. Будем оформлять протокол по разбойному нападению на квартиру мирных жителей Одэсы. Мокрухи только нам не хватало. Вот так, Гриня.
      
      
      "РОЗОВЫЙ ФУРУНКУЛ" или ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШЛОМО ФРИДМАНА в ИТАЛИИ
      
      Фридман и Сердюк терпели фиаско.
      -Как ты мог? Как ты прозевал?! - возмущался Шлёма, ругая Сердюка.
      По их наводке некто Трюмкин взял у богатого ювелира бриллиант под названием "розовый фурункул" и смылся в неизвестном направлении.
      -Ищи, Гриня, найди его!-приказал Фридман. - Другого выхода нет.
      Григорий Сердюк отправился и вскоре вернулся. У одного из своих корешей он выведал, что Трюмкин в Италии.
      -Я в него, гада, целую бутылку коньяка влил, - говорил Гриня, - а он все не раскалывается. Наконец, вот - видишь?
      И он показал открытку с видом Рима, а на ней новый адрес их сообщника.
      Даже отель был указан.
      -Все, немедленно едем в Рим, - заключил Фридман.
      Соратники забрались нелегально в трюм одного из пароходов, идущих в Италию, - это был их коронный прием. Вскоре они вышли в порту Салерно, откуда благополучно прибыли в Рим, на улицу Номентана, где и находился "Гарибальди".
      -Ке дезидерате, синьори? - спросил их портье. -Ди ке паезе сиете аривате?
      Они догадались: им нужен переводчик. Переводчика они раздобыли быстро, и уже через полчаса заселились в один из номеров. Здесь же они познакомились с местными путеводителями, именуемыми бедекерами.
      -Смотри, Шлёма, - проговорил Гриня, - у них тут так много нашего. Дом у них тоже оказывается "хаза".
      -Да не хаза, а каза.
      -Велика ли разница. А еще у них кругом какие-то понты.
      -Какие такие понты? Понт-Риальто, Понт-Веккио, Понт-Пьетра, ... Дай гляну. Так это ж мосты! Понте - "мост" по-итальянски, - воскликнул Фридман, - шо ты мне мозги паришь? Давай лучше о деле.
      Алмазы иногда именуют как-то странно, то "голубой карбункул", то солитер, а тут вот "розовый фурункул". Солитер - это еще и одиноко живущий в кишечнике паразит.
      Зная привычку Трюмкина гулять по ночам, коллеги проникли в его номер, который нетрудно было вычислить. Номер был пуст. Найти алмаз было сложно, но и тут Фридман знал испытанный прием, распространенный в его кругу. Алмаз был спрятан в бутон розы, стоящей на столе в вазе. Завтра роза уже увянет, поэтому надо было торопиться. Клад будет перепрятан, скорее всего на дно бутылки с вином.
      Вдруг на улице послышался шелест автомобильных колес и рокот мотора. К подъезду подъехала роскошная "Испано-Суиза". Трюмкин, как будто чувствуя неладное, поторопился. Он ворвался в номер с пистолетом в руке, но стволы Сердюка и Фриман уже были нацелены на него.
      -Нехорошо так поступать, - сказал Сердюк, - своих корешей обманул.
      -Ладно, ладно, я еще скажу свое слово, - огрызнулся Трюмкин, - да вы в этом деле даже пальцем о палец не ударили.
      На другой день Шлёма с Гриней завтракали у себя. В друг в их номер ворвалась какая-то банда.
      -Спокойно, - сказал один из налетчиков по-русски, он был у них, видимо, переводчиком, - тихо. Вот это - господин Дзефирелли.
      Затем Дзефирелли объяснил суть дела, переводчик же перевел:
      -Здесь все зависит от нас, и камень, который у вас, включает и нашу долю. Заметьте, долю, хотя мы могли бы взять все. Но люди чести так не делают.
      -Это что, Шлёма, местная мафия?
      -Видать, да, - ответил Шлёма, - ну, раз так, и у нас нет выбора, тогда поделимся, но как поделить один целый камень.
      -Это не проблема, сказал переводчик, вы оцените его в деньгах, и мы обменяем.
      -Это, наверное, Трюмкин их на нас навел? - спросил Фридман у Сердюка, - ну, мы еще с ним расчитаемся.
      После этого Фридман предложил обмыть сделку. Принесли бутылочку асти. Сперва наливают хозяину, дабы показать, что вино не отравлено, следовательно сперва Григорий налил Фридману. Потом Григорий налил себе.
      И вот, подняли тост. Затем, через полчаса, пока Сердюк искал алмаз, все мафиози неожиданно уснули мертвецким сном.
      -Шо это, Гриня, ты шо, их всех замочил?
      -Да нет, я же не мокрушник. Просто я успел всыпать им сильнейшее снотворное. Ну у меня же все е на крайний случай.