Молодой бригадир. Злополучное пари. 1947 г

Мемуары моей мамы.
Глава 5.

   Дома я пересказала маме все услышанное. "Ой, боже мой,"- сказала мама,- "да никакой чешки у него не было, это он с тобой хотел поделиться своей радостью, чтобы узнать, как ты на такой случай отреагируешь. Ему не терпится выплеснуть его радость наружу, так он нашел тебя. На днях Мотина мама(доярка) вечером, когда доярки ушли по домам, вернулась на базу за халатом, и вдруг услышала шорох сена в кормушке там, где коров не было. Она подумала, что в базу забежали собаки и играются. Присмотрелась, а это одна голова бригадира, а другая Анифе. Самая младшая доярка татарка Анифе, ей 15 лет, она жила в доме рядом с нами. Уже год она жила с ним тайком. Мы все замечали, что лучшее сено бригадир дает коровам Анифе, силос и комбикорм и свеклу в первую очередь Анифе. Мы ему говорим, почему такая честь Анифе, на что он смело отвечает, что Анифе ударница, у нее больше всех надоено молока. А ударников надо поощрять, вот потому ей и даю больше."
Доярки молча терпели, пока Мотина мама не застала их врасплох, она рассказала всем дояркам, а так как в доме у Анифе никто об этом не знал, то решили, что Мотина мама пойдет к ним домой и все расскажет про Анифе и про бригадира. Так она и сделала. Оказывается, бригадир мне рассказывал про чешку и не знал, что доярки готовят ему сюрприз.
   На другой день с воплями и криками погнала мать свою дочь Анифе в амбулаторию для проверки честности. И все подтвердилось. Отец Анифе подал в суд на бригадира. Вскоре был суд. Свидетелем была Мотина мама. Бригадира осудили на 5 лет за совращение несовершеннолетней девочки и за злоупотребление должностного лица.
   Пришло время и я в третий раз увидела Рахмата среди ребят. Я чувствовала, что они что- то затевают против меня.  И точно. Вижу стоит Якшибай, узбек (он был скотником). Он, бывало, везет сено со скирды, а мне надо от пастбища добраться домой, недалеко от скирды. Мне кричат доярки:"Галя, вон Якшибай тебя подвезет, что ты будешь пешком идти, давай мы тебя посадим на сено". Раз, два и я на сене. Пахнет хорошо. Как только отъедем от коров, Якшибай начинает громко кричать:"Сатаман, Сатамааааан!(Продаю, продаааюу!)." Я палкой его по голове:"Я тебе сейчас так продам, что ты забудешь, кто ты есть!" А он еще сильней:" Моя по русски не понимает. Сатаман, сатамааан!" Потом он об этом всем ребятам рассказывает. Вижу, Рахмат тоже смеется. Потом они стали спорить. Я насторожилась. Вдруг Якшибай рванулся бежать ко мне, а у меня ничего в руках нет, чтобы отбиваться. Я решила убежать, бегаю я хорошо, он отстал. Я не знала, что он схитрил и  вынырнул из за базы и прямо ко мне. Тогда я схватила одной рукой голову, а другой лицо и вплотную к стенке базы уткнулась прямо лицом. Он хочет повернуть, чтобы поцеловать, а я не отрываю лицо от стены. Потом я ногой как брыкнула, а в туфлях гвозди наружу торчали. У него потекла кровь, а я ему еще и еще. Когда он стал вытирать кровь, я обернулась и увидела хохочущих ребят, особенно смеялся Рахмат, громко, до слез.
   "Так тебе и надо!"- кричала я Якшибаю,- "Подожди, тебе еще и на пастбище попадет по работе, тварь вонючая! Проспорил? Только подойди еще раз, я тебе устрою Варфоломеевскую ночь!". Злясь на Якшибая, я показала фигу ребятам. Что тут было! Они как зарыгочут, за живот хватаются, ну падают от смеха. Я воспользовалась этим и убежала. Около дома я села и задумалась. Вот противный Рахмат, надо же на такое спорить.  Да все они гады! Терпеть не могу! Подушила бы всех! Смотрю, Рахмат идет сам, один. Уже серьезный. Думаю, сейчас я тебе выскажу и с этого дня ты ко мне больше не подойдешь. Сижу гроза грозой. Не успела я открыть рот, как он голосом, которого я никогда не ожидала от него, заговорил :"Ты, пожалуйста, не обижайся. Они меня вынудили поспорить, что и среди русских девочек бывают честные и стеснительные, совестливые. А они без конца твердят, что русская девушка будет целоваться с кем попало, что для них это не имеет значения. Я доказал им, что я прав, хотя тебе доставил много неприятностей. Я горжусь тобой.  Теперь никто не посмеет меня упрекнуть, что я дружу с русской девочкой. В моем понятии ты настоящая казашка, только жила среди русских и забыла свой родной казахский язык. Но я научу, если захочешь. А теперь, на, читай справку, что ты закончила 7 классов моей школы." Я пробежала глазами справку. Штамп, печать, подписи, все, как положено. "Я боюсь, вдруг в техникуме знают эту школу и спросят меня, кто там директор, завуч или учитель. Какой позор будет! Нет, нет, нет! Я не могу. Я от стыда сгорю..." "Ну, тогда я с тобой пойду. Я твой брат, но ты жила в России и забыла свой язык. Теперь вернулась на Родину. А в России тебе дали другую фамилию, имя и отчество. Только я не знаю, в какой техникум ты хочешь? Ну, хорошо, я съезжу в Самарканд, узнаю про все техникумы и все расскажу тебе. Хорошо? Жди меня. Я завтра съезжу. А ты почему меня не называешь по имени? Меня зовут Рахмат, Рахматбек." "А можно я тебя буду называть другим именем? Рахмат, это же "спасибо", а я хочу Рафиком тебя называть. Как?" "Да, пожалуйста, Рафик, так Рафик. Ну, я побежал. Сау бол ! (будь здорова!)"
   Мама была довольна справкой: "Ну вот, может больше не побежишь вешаться? Ума наберешься, успокоишься." Это она к тому случаю...напомнила мне. Однажды мама сварила из комбикорма кашу, горькая, есть невозможно. Я отказалась есть.  Мама закричала на меня: "Ешь, тебе говорю, а то скоро сдохнешь с голоду!"- и так стукнула меня деревянной ложкой по лбу, что ложка поломалась на две части. Я взяла веревку и пошла в сад. Думаю, повешусь, сама не буду мучаться и маму мучать не буду. Приготовилась, но никак не получается залезть в петлю. Смотрю, а мама стоит и смотрит на меня:"Пошли домой, сказали, что скоро будут давать по 400 гр. хлеба. Осталось совсем немного ждать. Молока попьем и не умрем." Я послушно пошла с ней.