Выборы по-русски

                Выборы по-русски

Ах, какая боль...!!! - Гоша проснулся оттого, что луч солнца светил ему прямо в глаза. Стрелки старого будильника перевалили за полдень. Надо бы встать, задёрнуть пыльную занавеску, но сил никаких. Голова раскалывается, все тело налито свинцовой тяжестью. Однако солнечный луч не отстает. Вязкие, словно гудрон, мысли медленно ползут в голове, - ох уж этот лысый! Вечно, как с ним свяжешься, туды его...! И где он такое, пойло находит? Вроде и выпили немного... чтоб ему..! Никогда с ним не буду...! Уж на что "палёнка по тридцатке" из ларька - дрянь, но против барматухи лысого - коньяк французский.

Однако никакого коньяка Гоша в жизни не нюхал, считая безмерной расточительностью платить больше полтинника за пол-литра. Да и где денег взять на большее с его случайными заработками? К тому же нынче можно и за "штуку" на подделку нарваться.

Мысли проползли, оставив в голове глубокую борозду, но одна из них застряла где-то в извилинах, причиняя неимоверное страдание, - надо похмелиться, надо – надо – надо - надо, похме – похме – похме - литься! - скрипела она в мозгу не умолкая.

-Но как? - взвыл от боли Гоша - если я даже подняться не могу.

-Надо! Иначе хана тебе! - упорствовала мысль.

Неимоверным усилием воли Гоша заставил себя принять полувертикальное положение и добрался до валявшейся на полу одежды. Обшарил карманы. В куртке среди скомканных бумажек нашлась рваная десятка, из штанов выкатилось несколько монет: увесистая пятерка, несколько серебристых рублей, остальное- медяшки. Гоша собрал все в кучу и начал подсчеты, с трудом преодолевая боль. До заветной тридцатки не хватало одиннадцати рублей - десяти копеек, а с таким "уловом" продавщица-Семеновна не то, что бутылку, и на порог не пустит. Брать пиво Гоша считал ниже своего достоинства, даже в такой ситуации, впрочем, на пиво тоже не хватало. Кряхтя и чертыхаясь, он поплелся на кухню, открыл кран, взял кружку и застыл, казалось на вечность, в ожидании, пока стечет ржавчина. Сил не было совсем, пальцы разжались сами собой, и кружка со звоном покатилась по полу в дальний угол. - Ах, твою-ж тыть-растудыть...! - загудело в голове. Гоша опустился на колени, пополз по пыльному полу... и вдруг...! За ножкой стола сверкнул: медный кругляшёк. - Не-е! Пятьдесят копеек не спасет - подумал он, поднимая медяшку. Но монета оказалась крупней привычной мелочи. - Это чё-ё  еще такое? - Гоша уставился на нее, пытаясь различить надпись. 10 рублей 2010 год - гласила надпись, а на обратной стороне -  двуглавый орел. – Надо же! Никогда, таких не видал! Может подделка? А вдруг нет! - мелькнула надежда. Уж рубь - десять найти не проблема.

Через двадцать минут Гоша уже топтался у порога заветного ларька, в очередной раз, пересчитывая деньги. Десять копеек нашлись прямо под дверью, с недостающим рублем была проблема. Оставалось одно. Дождаться, когда в ларьке не будет посетителей и уговорить продавщицу на кредит. Тут вспомнил, что сегодня воскресенье - день выборов.

-Привет, Семеновна. С праздником тебя!

-Здоров, коль не шутишь. Чё за праздник-то?

-Как это чо? Сегодня ж выборы.

-Нашел мне праздник! Там уж без нас давно все выбрано! Аль ты идейный?

-Идейный не идейный, а на выборы пойду. Только сперва здоровье поправить надо, чтоб мысль пробудить. А то не помню, куда паспорт задевался, - ответил Гоша, высыпая на прилавок деньги, - ты мне дай эту... - за тридцать.

Семеновна поморщилась, расправляя засаленную десятку и принялась пересчитывать мелочь. Сомнительная монета, к облегчению Гоши, подозрения не вызвала. Ну, кажись, пронесло, - подумал он.

-Еще рубь гони! - воззрилась на него продавщица недобрым взглядом.

-Семеновна! Да я ж считал. Все правильно было. Ровно тридцать. Может ты обронила где? Пошукай! - залепетал Гоша, перевешиваясь через прилавок в надежде, что там и вправду окажется недостающий рубль
.
-Я-а-а?! - взревела продавщица, - а ну гони рубь, или выметайся отсюда к чертям!!!

-Семеновна! Да ты ж меня знаешь! Та я ж отдам. Завтра и отдам. Вот только получку получу и отдам сразу! Ну пожалуйста! Рубь ведь всего - не деньги.

-Ах ты, алкаш!!! Не деньги ему. А я что? За вас расплачиваться, должна теперь?! А ну...! Забирай свою, рвань и вали отсюда! Пошел вон! А то…! - но договорить не успела.

-Что за шум? - раздался за спиной у Гоши густой бас. На пороге стоял крепкий высокий мужик, лет шестидесяти, с раскрасневшимся лицом и огромными ручищами.

-Да вот! Ходють тут алкаши! - заголосила Семеновна - водки им дай, а деньги за них сама плати!

-И много денег? - поинтересовался мужик.

-Да рубь всего, - вмешался Гоша.

- С меня вычтете, - пробасил мужик, выкладывая на прилавок "пятихатку". Вишь парню плохо совсем.

-А-а-а!... – открыла, было рот Семеновна, но осеклась, почуяв прибыльного клиента, - чего желаете?

-Вы парня обслужите прежде, - ответил мужик.

-Ты что хотел бедолага?

-Та-а-а... я-а-а... эту-у..., - замялся Гоша, помня негласный договор несмотря на дрожь во всем теле, - о "палёнке" при посторонних ни слова. Иначе не то что кредита, но и поставок можно на всю жизнь лишиться. Придется пить не палёную. То ж самое, но дороже раза в три-четыре.

Продавщица тоже замешкалась, но взглянув на новенькую пятисотку, плюнула в сердцах, - На-а! Держи, алкаш!

Гоша схватил долгожданную бутылку и выскочил из ларька, - Ну куда теперь? Прямо здесь? Нельзя. Заметут. Менты на каждом углу. Домой? Нет. Далеко. Не дойду. И лысый может на хвоста упасть. Он наверняка в окно увидит, - бешено колотилась слегка оттаявшая мысль, - надо через дорогу к заветному пеньку. Только бы добраться до остатков когда-то большого леса, а теперь прореженного новостройками. Только "пенек" и уцелел каким-то чудом среди строительного хлама, пустых пакетов и пластиковых бутылок. Еще немного, еще чуть-чуть, - вертелась в голове с детства знакомая песня. Осталось переправиться через бог знает зачем вырытую, давно заброшенную канаву, свернуть за угол бетонокирпичной недостройки, и можно доставать. А вот и яблоко валяется. Надо ж какая удача! Закусь есть. Ну еще...! Всего десять шагов! Рука нащупала теплое горлышко бутылки... Шаг за угол ... И-и-и... Облом! У пенька какая-то фигура. Назад? Нет. Могут увидеть. Лес редкий. Вперед…? - Гоша остановился в замешательстве.

-Ну что стал? Подходи, что ль. Раздался уже знакомый по магазину бас.

Гоша осторожно высунулся из-за угла. - Ну конечно. Как он сразу не разглядел? - У пенька расположился мужик. Тот самый. Расположился основательно. Явно не на пять минут. - И когда он успел?

Пенек застелен газетой. На ней закуска. Аккуратно порезанное сало, овощи, зелень, колбаска. И, самое удивительное - два больших граненых стакана. Такие Гоша только в детстве видел. Теперь пьют или из горла, или, из пластиковых одноразовых. Рядом две больших бутылки дорогого вина. Сам мужик сидит на заботливо сложенной куртке, под ней подстелены газеты в несколько слоев. Напротив еще одно бревно, сверху газеты. Такого уюта на "пеньке" Гоша, отродясь не видел. Они привыкли как. Налили, выпили стоя, и зачистили кто куда. Чтоб устроиться, поудобней, убрать мусор за собой, о том и мысли ни у кого не возникало.

-Что растерялся? - повторил мужик - иди не боись, не съем чай.

-Щас, - осмелел Гоша. Достал свою бутылку и сделал большой глоток. Водка была противная на вкус, да еще и теплая. Гоша поперхнулся, огромным усилием воли заставил себя не вывернуться наизнанку, надкусил грязное полугнилое яблоко, пожевал, и лишь потом решился подойти поближе.

-Полегчало? - участливо спросил мужик, - располагайся, что-ль.

Гоша робко присел на край бревна
.
-Зовут-то как?

-Гоша.

-А меня... - тут мужик замялся, - в твои годы Вовой кликали. Дядь Вовой может? Не-е... Ты мне не племянник. Зови тогда Петровичем что ль, - произнес мужик, разливая по стаканам вино. – Ну, давай! За здоровье живых! - протянул мужик Гоше полный до краев стакан. Бери не робей. А то от твоего, пойла за версту разит. Его не пить, им только стекла мыть от грязи. И как в вас эта гадость только лезет?!

Они чокнулись. Мужик осушил стакан в один глоток. Гоша пригубил, обомлел от непривычно приятного вкуса, чуть посмаковал, а затем допил до дна (глотка за три) подражая собутыльнику.

-Закусывай, Гоша, закусывай. Не стесняйся. Небось, не ел ничего ещё. Да выкинь ты эту гадость. - Петрович выхватил из руки Гоши яблочный огрызок, замахнулся, но бросать не стал, а положил в заранее приготовленный для мусора пакет.

Гоша взял кусочек сала. Вяло пожевал. Но голод взял своё. Через пять минут от закуски остались одни огрызки. Петрович, молча, долил остатки из первой, откупорил вторую. Выпили, помолчали.

-Ну что, парень, оклимался чуть? - спросил мужик, налив по третьей, опять до краёв.

-Да-а-а! Спасибо, П-п-петрович, - произнес Гоша, млея от разливающегося по телу тепла. Я такой вкуснятины в жизни не пробовал.

-Эт - ты о чём?

-О вине, конечно.

-Да дрянь твоё вино! - вдруг неожиданно пробасил мужик. В наше время самоделка по рублю литр, и то лучше была. А теперь деньги такие дерут, за что? Не понятно. На вкус, оно может и приятно, но на вино не тянет!

Гоша пожал плечами. - Ладно, пойду я. Вспомнил, где паспорт лежит. На выборы мне надо.

-Выборы, оно конечно, дело. А то затаскают потом по парткомам да профкомам ежели не пойдешь. Только я тебе так скажу по секрету, они там и без нас давно всех выбрали.

-Не-е-е, Петрович, - осмелел Гоша. Ты прям как Семеновна говоришь. Может, в ваше время так было - профкомы, пропустить нельзя, а голосовали всего за одного кандидата. Теперь никто никого за уши не тянет. Не хошь, не иди. Я из принципа пойду. И выбор есть. Кандидатов с десяток. Сам кого хочу - подчеркну, кого хочу - зачеркну.
-Во -от оно как! И за кого ж ты?

-А хрен его знает. У меня телевизор с год как не пашет. Приду, бумагу со списком возьму. В кабинке закроюсь. Приму глоток-другой, благо осталось с твоей помощью. Там, глядишь, и прояснится. У нас теперь, Петрович, выборы демократические! Вот!
 
-Выборы, говоришь, у вас демократические? Да такой же суррогат, как все остальное!  Хоть вино, хоть жратва! Сало, как из пластилина слепили. А огурцы, небось, вообще на фабриках штампуют из…, не знаю чего! Да и люди — подделки сплошные.

 Демократия! Она на доверии основана! На взаимоподдержке, любви к ближнему если хошь. Впрочем, слово любовь давно опошлили и понимают примитивно. Сам знаешь как.

А какое может быть доверие к кандидатам, которые говорят и обещают то, о чем даже и не думали никогда? Как эти, блин им в ухо, пиаршики, написали на бумажке, так они по автопилоту, тьфу - телесуфлёру и трындят. Говорят одно, думают совершенно о другом, а делают потом - как получится! Ох уж эта незыблемая вера в слова! Как вас легко обмануть - городских простаков.

-И что ж, Петрович? По-твоему  выборы вообще отменить надо?

-Зачем отменять? Глупо! Надо только по-русски выбирать без всяких этих Евроамериканских штучек. Без обмана, значит, - ответил Петрович, доставая из старой брезентовой сумки поллитровку образца семидесятых, заткнутую самодельной пробкой. Давай вот выпьем нашей наливочки на ягоде лесной. А потом я тебе и расскажу про выборы настоящие.

Налил по-полной, глотнул враз, крякнул, занюхал остатками петрушки но есть не стал. Гоша снова пригубил, обомлев от, ни с, чем не сравнимого вкуса напитка
.
-Ну как? - спросил Петрович.

-Неповторимо!

-То, то! Ну, теперь слушай, паря. Надо всех кандидатов этих ваших собирать вместе в телестудии. Журналиста им, естественно, дотошного, а лучше пару-тройку для страховки. И пусть наливает им и себе, вопросы задаёт каверзные. Постепенно напаивает всех "до чёртиков", пока не соскочит с их душёнок последняя оболочка. Причем, каким-нибудь популярным в народе суррогатом поить надо, что говорится, выбранным "по просьбе трудящихся". И пусть потом в таком состоянии попробуют они задвинуть свои "великие проекты и обещания". Причем, обязательно, в прямом эфире без всяких консультантов и помощников. Интересно народу будет посмотреть, как они себя поведут и что у них на уме, в самом деле.
-Так не согласятся они на такое ни в жизнь.
-А вы им и пропишите закон такой - кто не согласится, тех и допускать к выборам нечего. Кто согласен, тех поить!
-Ну, Петрович! Загнул! На них и так смотреть противно, а то по пъянке?
-На кого при этом противно смотреть будет - уж точно не выберут. А если найдется среди кандидатов трезво мыслящий человек, и даже пьяный вдрызг сможет вести себя красиво и говорить дело, может и пройдет в следующий тур. Как народ решит.
А голосовать надо сразу, во время эфира, как на Евровидении, а не растранжиривать народные деньги на бюрократию, бумаги, подсчеты, ошибки и их устранение. Технологии давно позволяют вставить в любой мобильник личную СИМКАРТУ-ПАСПОРТ (ее сделать не трудно), набрать нужные цифры и никаких тебе бюллетеней и по выборам хождений.
И так несколько туров, что говорится - до финала. Обязательно в прямом  эфире. Без подстав. Тогда я поверю, что это демократические выборы. А пока, одна, показуха! Выбирают не за личные качества кандидата, а за талант наемных пиарщиков.
Помолчали. Гоша поцедил напиток из стакана. Потом зараз сглотнул. Хмель разлился по телу. Мысль заработала на полную. Язык развязался:
 - Чёта не пойму я, Петрович. Вроде не глупый мужик, хоть с виду деревенский. Словечками всякими бряцаешь: пиарщики, симкарты даже телесуфлёр упомнил. А несешь всякую ахинею, - Кандидатов напоить! - Да кто ж тебе это позволит? Может им еще эту... – эл, эс, дэ, с кокаином подавать? И эти твои словечки, - "наши ваши". Подозрительно! Ты не диверсант ли, аль шпик американский?
-Эко тебя разобрало, паря. Слабак, оказался. Выпили всего литра два. Из них только бутылка крепкой остальное - пойло с запахом вина. Тьфу! Ни в одном глазу! А ты уж на рожон лезешь, - пробасил Петрович в ответ, заботливо заворачивая гранёные стаканы и укладывая в свою необъятную сумку. Остальной мусор он аккуратно сложил в пакет.
- Я в этом городе родился и прожил здесь поболе тридцати лет, теперь приехал, на могилы родичей сходить, выпить за упокой душ ихних, тебя вот  похмелил. А ты...! Эх...! В диверсанты меня записал! Да я за страну нашу многострадальную, ежели-что, голову вот этими руками...! А-а-а...! - махнул Петрович огромной своей ручищей.
-Давай-ка, паря, домой тебя провожу, - смягчился Петрович, - мне уже на поезд пора. Ты где, на Васильевской небось, в пятиэтажках живёшь?
-Да. А ты?
-Я далеко, за хребтом. У нас там, в тайге посёлочек есть. Три дня пути, если пёхом. Рекой - чуть быстрей. И законы свои - мужичьи-человечьи. Не то, что у вас. Засрали всё, повырубали. Умники! Тьфу! Смотреть противно! Цивилизация, итить её...! Друг друга обмануть норовите, думаете, не скажется. Передохните с таким отношением...! Ну, бывай! - мужик вывел Гошу на Васильевскую и зашагал прочь широким размашистым шагом.
Гоша вынул из кармана бутылку "палёнки", хлебнул из горла и поплёлся домой неровной походкой.
Ах, какая боль...!!! - Гоша проснулся далеко за полдень. Но это был уже понедельник...

                Мартын Колодкин 
    

                * * *