Глава 8

"Вечно-Ветхий Лес".




Утром все проснулись от истошных воплей Семёна.
- Фёдор Михалыч! Васёк! Да помогите же, мать вашу!!! Сам я его не вытяну!
Проименованые хоббиты проснулись, и сели, возле потухающего костра, протирая глаза, и приходя в себя. Первому это удалось Васе.
- Блин, Федька! Это в натуре, что за хренотень такая творится?! Ты только глянь!
В самом деле, было от чего разораться. На ночлег укладывалось чет-веро хоббитов, а утро встретили - три с половиной. Могучий, вековой дуб, за ночь треснул в доль, и в эту трещину, как в ловушку попал Петро, потом же, обе половинки дуба вновь сошлись, накрепко прищемив хоббита.
С наружи оставались торчать только его мохнатые ноги, за которые и пытался его выдернуть Сеня. Петка яростно отбрыкивался, и верещал что-то неразборчивое. Не соображая что он делает, Федя схватил отло-женную ранее кочергу, и направив её на дуб, провизжал;
- По рогам!!!
Кочерга вырвалась из его руки, и понеслась на дуб, гудя в воздухе. Брызнули во все стороны обрывки коры, обломанные ветки, закружи-лись в воздухе листья. Шум стоял большой, а толку было мало.
- Федька, оставь. – подошёл к другу Вася – Здесь не кочерга, а добрый топор нужен. Только оружие погнёшь, так что оставь.
- Да?! А Петро как из дуба этого вытянуть?
Вася пожал плечами – Не знаю, подумать надо. Только кочергу-таки отзови, всё равно ведь не поможет.
Федя вздохнул, и вытянул руку;
- Ко мне!
Кочерга оставив дуб вернулась к хозяину. Федя ойкнул, и выпустил её из рук. Кочерга была горячей.
- Может огоньком его, гада? – предложил Сеня подходя к дубу с горящей векой у руке. – Всёж-таки дерево, не камень, огня бояться должен.
- Попробуй, - махнул рукой Василий – может что и получится.
От одной-единственной ветки, дуб загораться отказался наотрез. Пришлось собирать хворост.
- Вы ребята только ветки не ломайте,- предупредил друзей Вася – а то шут его знает, может они здесь все такие. Живые, тоесть.
Быстро насобирали хворосту, и обложили им дуб, с обратной сторо-ны, так,чтобы не поджарить Петра. Потом Сеня поднёс горящую ветку к куче сухого хвороста. Тот занялся легко, охотно, и вот уже через не-сколько секунд полыхал на полную мощность. И вдруг...
- Вы что творите, мать вашу?! Он же меня из-за вас по-полам да на-двое передавит! – прорезался голос у Петьки – Не дурите мужики, тушите огонь!
Вася тут же бросился затаптывать горящий хворост, остальные, поду-мав, присоеденились к нему.
- Вот, понимаешь, хрень-то какая! Ну и чего делать-то будем, ваше благородие? – Обратился к Фёдору бывший садовник.
- А я почём знаю? – пожал тот в ответ плечами. – Подумать надо.

Однако подумать им не дали. Откуда-то из далека раздались муж-ские голоса, переговаривающиеся между собой. Голоса приближались.
- Кузьмич, ну и где твои лоси? – гудел бас – Ты же говорил что тут недалеко!
- Михалыч, я ж тебе сколько раз говорил, - оправдывался тот кого назвали Кузьмичём – Ушёл зверь, на тридцатый кордон ушёл. Вместе с рыбой. Так что на рыбалку меня даже не агитируй.
- Слышь, генерал, - встрял третий, бас у него был даже почище гене-ральского – а не кажется ли тебе, что мы тут заблудились?
- Да есть такое подозрение. Ты куда нас завёл, абориген хренов?!
Тут спорщики вывалились из кустов, и перед неуспевшими спрятаться хоббитами предстали три мужика с ружьями. Один из них был с ног до головы одет в камуфляж, сразу видно что генерал это он, второй был одет в синие джинсы, клетчатую рубаху, и жилетку тёмно-зелёного цвета. Третий был с виду и вовсе деревенский мужик, кирзовые сапоги, штаны в полоску, ватник, и картуз. От друзей его отличала, кроме прочего, рыжая борода. Узрев хоббитов, охотники остановились как вкопанные.
- Привет, туристы! – поздоровался с хоббитами камуфлированый.
- П-п-помогите! – вырвалось у Семёна в место приветствия.
Троица охотников недоумённо переглянулась.
- Это чем же? – поинтересовался рыжебородый.
Вместо ответа Фёдор с Васей разошлись в разные стороны, открывая скрытого до этого ихними спинами, Петьку, а точнее его ноги, торча-щие из дуба.
- Та-а-ак, - протянул сдвинув на затылок камуфляжную фуражку тот кого называли Михалычем – та-а-ак, это чтоже за хрень такая творится? А, Кузьмич?
- Я-то тут причём? – изумился рыжий.
- Тоесть как это причём? Ты у нас лесничий, или кто? Почему на ввереном тебе участке леса, всякие дубы пионеров хватают?!
- Мы не пионеры! – возмутился Васька – Мы хоббиты! Кстати, давайте знакомиться. Я – Василий, это - Фёдор, это - Семен. А вот это – тут он указал на торчащие из дуба ноги – это Петр, наш товарищ. Мы тут заночевали, а на утро вот это и увидели...
- Ну чтож, знакомиться, так знакомиться. Я – генерал Иволгин, А это – мои друзья; Лёва Соловейчик, - охотник в клетчатой рубашке поклонился – а это Кузьмич, лесничий – рыжий пожал всем присутствующим руки, потом подумал, и навсякий случай потряс Петьку за торчащую из дуба ногу. Генерал пожевал сигару торчащую у него во рту, и обратился к лесничему;
- Кузьмич, мы ждём. Хоть и говорят про то что в армии нынче одни дубы, однако этот всё-таки по твоей части.
- Эт мы могём. - хитро подмигнул хоббитам Кузьмич – Ану, робяты, разойдись! – и потопал к дереву.
Там он повернулся спиной к окружающим, и тишину леса нарушил звук расстегивающейся ширинки.
- Ану-ка, выпускай мальца! – приказал дубу Кузьмич.
Дуб презрительно тряхнул ветвями, и требования не выполнил.
- Ах, так! Ну, тогда даю предупредительный залп...
Раздался журчащий звук, и под корни дерева ударила изогнутая дугой струйка. От устилавших подножие дуба прошлогодних листьев повалил дым. Кора на которую попало несколько капель почернела и задымилась. С протяжным скрипом, щель в дубе отворилась, и от туда вылетел, как будто ему дали хорошего пинка, Петька.
- Вот так-то! – Кузьмич в последний раз, для острастки, хлестанул струёй по дубу, и спрятал своё оружие, застегнув ширинку.
Пока хоббиты хлопотали вокруг вновь обретённого товарища, Лёва Соловейчик подошёл к Кузьмичу.
- И как тебе это удалось?!
В ответ Кузьмич хитро прищурился – Это всё от самогона, того, что свояк мой, с тридцатого кордона мне передал. Он у него с каким-то гиперболтоидным чтоли, эффектом.
- С каким эффектом? – поинтересовался генерал.
- Ну с гиперболтоидным. Или что-то вроде того. У него аппарат самогонный на жидких кристаллах. Он, понимаешь, изобретатель. Ну посидели мы с ним, выпили, дело обычное. А на утро, пошёл я во двор, по малой нужде. Так не поверишь, Михалыч, несколько капель на сапоги попало, так до дыр прожгло! Вот дуб и испугался.
- Да уж, - прищурился генерал – я бы тоже испугался! Это же нату-ральное био-химическое оружие получилось! Ты мне потом адрес сво-ячка-то своего оставь, я его к себе в штаб заберу, разработчиком химического оружия. А потом, на всяких там американцев, нам будет в прямом смысле слова, нассать!
А в это время у него за спиной разгорался жаркий спор.
- Это кто не умеет стрелять? Это я-то стрелять не умею?!
- Ну не я же, в конце-то концов! Кто в позапрошлом году, из своего «Ремингтона» заместо лося мою корову застрелил? Или не ты?!
- Так она же в чаще пряталась, дура. Да и ты не умнее её. Забыл как в бомболюке её перевезти пытался?!
- А ты мне с темы не сьезджай! – заорал Кузьмич – Ты докажи что стрелять умеешь!
- Так ты встань под деревом, - предложил Лёва – поставь на голову бутыль пустой, я его и собью!
Кузьмич усмехнулся – Это из дробовика-то ты его собьёшь? Вместе с головой?!
- Да хватит вам. - вмешался генерал – Подеритесь ещё, горячие фин-ские парни... Чем спорить, лучше во-о-н того глухаря подстрелите. – и указал пальцем.
И точно, там, куда указывал генеральский палец, что-то копошилось в густой кроне дуба. И не просто копошилось, но также свистело и щёлкало.
Лёва прислушался. – Мать честная, да он же «Владимирский Централ» насвистывает!
Кузьмич усмехнулся – Ну, снайпер, - хлопнул он по плечу Лёву - По-кажи класс! Заодно и поглядим, что за птица. Глухари, между прочим, не свистят.
Лёва молча вскинул ружьё к плечу, взял прицел... БАБАХ!!!
Заряд дроби пробил густую крону дерева. Раздался треск ломающихся веток, и вдруг... Мнимый глухарь вдруг грозно заругался матом, но его гневную тираду прервал звук падающего тела. Судя по звукам, падал сам «глухарь»
- Ё... – Гуп! Раздался глухой удар.
- ...мать! – Шмяк!
- ...в рот! – Бум!
- На х... – Тресь!
- ...вашу! – Тело в последний раз стукнилось о ветку, и к ногам изум-лённых зрителей, свалился Леший. Собственной персоной. Вид у него был весьма помятый, чтоб не сказать хуже. Весь в мелких сучках, ли-стьях, с подбитым глазом. Впрочем, этот самый глаз сейчас грозно таращился на стрелка.
- Вы что, в натуре, сезон охоты на леших открыли?! – громко возму-тился Леший.
Генерал недоуменно воззрился на лесничего;
- Кузьмич, это что за диво лесное?
- А я почем знаю? – отмазался Кузьмич – Говорит что леший.
Леший приложил руку к волосатому уху – Ась? Я не ослышался? Тот самый Кузьмич, что по звёздам на своём баркасе в Финляндию заплыл?
Рыжий смущённо почесал бороду. Генерал сплюнул.
– Да, было дело...
Леший вдруг схватился за живот, и захохотал. Ржал он до слёз, в охотку.
- Ой не могу, - постанывал он сквозь смех – тот самый Кузьмич! По-думать только!
Леший казалось, забыл о своей обиде, а вот Кузьмич обиделся.
- Ну тот самый, ну и что?
Леший наконец отсмеялся, и вытер выступившие слёзы.
- Да ни чего. Мне братец двоюродный о тебе, да о корешах твоих мно-о-го чего рассказывал. Таких клоунов ещё поискать надо. Кстати, - удивился Леший – а что это вы сдесь делаете? Твой лес ведь за сотню вёрст отсюда находится.
- Как за сотню вёрст? – вскинулись охотники – Ты, Сусанин сраный, куда нас завёл?!
Кузьмич вздохнул.
- Если б я сам знал! Вёл же нормально, вдоль ручья, а потом раз! И как будто в чужом лесу очутились. Да вы и сами заметили.
- Ну Кузьмич...
Но разгореться скандалу не дал всё тот же Леший.
- Ша. ша, ша, мужики! Здаётся мне, знаю я, каким ветром вас сюда за-несло. И, похоже, Кузьмич здесь непричём...
Леший проковылял к большой луже.
- Щас разберёмся... – и склонился над лужей.
- Здорово же он башкой-то стукнулся! – начал было Лёва, но генерал с лесничим зашикали на него.
Что делал у лужи Леший, неизвестно, но когда он разогнулся, то его побитая рожа выражала удовлетворение.
- Всё ясно. Зря вы Кузьмича-то ругали, невиноват он. Братец мой вас ко мне в гости завёл. Захотел чтобы я на вас сам взглянул. Лично.
- Тоесть как это, завёл? – изумился генерал – Ты же сам говорил что наш лес сотню вёрст отсюда!
- Как, как! Как леший водит, знаешь? Можешь ходить вокруг одной и той же ёлки часами, и о том не догадаешься. Ну, ладно, поглядел я на вас, и хватит. Пора вас домой выводить. Да, а вы то – повернулся он к хоббитам, о которых все забыли – вы куда путь держите?
- В Придурье, батюшка Леший. – ответил за всех Федя, и тутже не дав остальным раскрыть рты, добавил; - Дуристы мы. Вот.
Леший прищурил здоровый глаз.
- Дуристы, сталбыть. А почему не по Тракту пошли? Там вроде удоб-нее.
- Неспокойно нынче на Тракте, люди лихие завелись. Грабют.
Семён сделал разнесчастный вид, и жалобно протянул;
- Ты уж нас не обидь, батюшка Леший, укажи путь-дорожку через лес, ато тут ходить опастно, дубы всякие пристают.
- Да? – Леший почесал затылок – Ну ладно.
Леший щёлкнул корявыми пальцами, и от его ног в лес устримились две тропинки.
- Хоббиты на право, охотники – на лево. – скомандовал Леший – Хотя... Провожу-ка я вас, охотнички. Ато как бы опять, в Финляндию, или в Африку не забрели. Ну, а к вам, - обратился он к хоббитам – тропка выведет вас к Тракту, километров за шесть от Придурья.
- Спасибо, батюшка леший! – несговариваясь дружно поклонились «дуристы».
- Да, вот ещё что. Там, за лесом, есть Холмы Быдлянские. Все ката-комбами изрытые, там Быдлы Подземельные обитают. Мой вам совет; постарайтесь проскочить это место быстро, и бесшумно. И уж не в коем случае не лезьте в катакомбы сами. Живыми можете не выбраться.
- Ну, что, - обратился Леший к охотникам – пошли? Но прежде... Так, кто из вас стрелял в меня?
Лёва потупился – Я.
- Как звать?
- Лёва.
- Ага! – кивнул головой Леший – Я сейчас...
Леший прошевствовал в кусты, и исчез там. Потом раздался голос;
- Лёва, голубь ты мой сизоносый, поди сюда!
Лёва вошёл в кусты.
-Гуп! - Раздался звук глухого удара.
- Ой! – Лёва пулей вылетел из кустов, зажимая рукой щёку. Леший вышел из кустов, с дубиной на плече.
- Ну, вот мы и в расчёте, теперь можно идти.
И бодро потопал по тропинке. Генерал переглянулся с Кузьмичём, и прихватив с собой покарёженого Лёву, поспешили за ним.
Хоббиты же пошли по левой тропинке. Фёдор в переди, как предводитель экспедиции, за ним, пришедший в себя Петька, ну а дальше Василий с Семёном. Дорожка извивалась меж деревьев, убегая в даль, и была на диво ровной, ни тебе сучков, ни корней под ногами... Красота, да и только! Шли споро, и вскоре в переди забрезжил просвет между деревьями. Ещё не много, и выйдут из лесу.
- Что-то я не пойму, Фёдор. Лес Вечно-Ветхий ведь большой, идти вроде дольше надо было...
- Ты не забывай, сколько мы вчера протопали, а эту тропу, так вообще сам леший прокладывал. Чему же удивляться-то? Выходим из лесу раньше, и то хорошо.
Но вот последние деревья остались позади, и перед путниками предстала покрытая холмами местность.
Сеня присвистнул – Холмы Быдлянские... Чего там леший про них сказывал?
Петро нахмурился – А то и говорил, что проскочить нам их нужно. Видать место недоброе.
- Так чего же мы тут, как четыре фазана, на виду торчим? - забеспокоился Федька – Сказано проскочить, значит надо проскочить! Придурье, между прочим, в той стороне.
И они пошли. Шли настолько быстро, насколько позволяли короткие хоббитские ноги. Вот позади остался один холм, вот второй, и ничего пока не происходит, никто их не трогает. Васька настолько успокоился, что даже затянул походную песню «По долинам и по взгорьям», но на него зашикали. И, как показала практика, не зря. Но было уже поздно, их заметили...
Откуда появился первый Быдл, никто не понял, но почувствовали его приближение. А точнее – унюхали, поскольку запашёк от него шёл такой, что нос в трубочку заворачивался.
- Русиш швайн! – поздоровался Быдл. А может и нет, кто его разберёт?
Одет он был в какие-то серые лохмотья, подпоясанные армейским ремнём, обут в чёрные берцы, с белыми шнурками. На голове у Быдла, красовался рогатый шлем, с изображением корявого креста, более по-хожего на четыре быквы «г» соеденённые в месте. Рожа Быдлянская, тоже не являла собой эталон красоты; такая же серая, как и его лохмо-тья, она венчалась преогромнейшим сизым носом, с которого свисали сопли.
- Русиш швайн! – вновь просямкал Быдл, подойдя в плотную к Семёну.
Петька вопросительно глянул на Фёдора;
– Это, что ли, Быдл Подземельный? Больше на бомжа похож...
Быдл тем временем, бесцеремонно полез в заплечный мешок к Сене.
- У-у-у, ням-ням! – донеслось из мешка. Этого Сеня потерпеть ни как не мог.
- Быдл, он и есть Быдл! И говоришь ты не по-нашему. Эх! – размах-нулся Сеня, и изо всей силы треснул Быдла в огромный нос – Знай наших!
Не говроя худого слова, Быдл укатился в кусты, под холм.
- Ахтунг! Ахтунг! – донеслось из кустов – Драка, унт мордобой, унт фэйсом об тэйбл!
Внезапно, будто из-под земли, начали появляться другие Быдлы, спеша на зов поверженного товарища. Они поднимались со всех сторон, и бежать было уже поздно.
- Та-а-ак, ребята, - медленно снял с плеча мешок Васька – приплыли. Щас начнётся...
Фёдор усмехнулся – Это точно. Начнётся.
Поплевав на ладони, он потянул из-за пояса кочергу.
- По рогам!!!
Кочерга уже привычно вырвалась из Фединой ладони, и помчалась на убой. Славное было побоище! Кочерга кружила между Быдлами, лупя их по чём попало. Иногда попадала и промеж глаз. Быдлы метались по холму, напрасно пытаясь увернутся, или хотя бы закрыться от летучей кочерги. Она доставала и самых вёртких. И вот, когда победа была уже близка, Быдлы показали что тоже не лыком шиты. Внезапно из кустов появились два Быдла, тащивших какую-то подкову, размером с тележное колесо. Подкова была не простая, а выкрашенная в два цвета; одна половина в синий цвет, а другая – в красный. И вот эта самая подкова всё и испортила. Быдлы подняли её, и направили рожками на кочергу. Та вдруг задрожала в воздухе, и полетела в направлении подковы. Раздался звонкий удар, и кочерга намертво прилипла к странной дуге.
- Магнитен зер гуд! – похвалился один из Быдлолов, погладив «под-кову» – Дубинкен капут!
И в самом деле «капут», ибо они лишились своего единственного оружия, ведь от магнит-камня Ведослав кочергу не заговаривал... Тем временем, в себя пришли побитые Быдлы, и подастовав из-за пазухи длиннющие ножи, поплелись к хоббитам.
- Ну, ребята, теперь держись... – проворчал Федор, закатывая рукава.
- Да, уж, положение невесёлое. – согласился с ним Петро, наматывая на руку брючной ремень.
Вообще то, хобббиты народ мирный, и дерутся редко, но это ещё не значит что неумеют. Все четвёро приятелей, своё детство провели во дворах и подворотнях, а там получить в нос можно было запросто, осо-бенно если в чужой двор забредёшь. В таком бою главное – не подстав-лять спину, потому встали спиной к спине. Семён сдёрнул с плеча куртку, и положив в карман подобранный здесь же камень, стал медленно вращать её перед собой, получилось нечто вроде кистеня. Васька зажал в зубах шапку, и тоже закатал рукава. Быдлы тем временем, приближались, и на рожах и них было написано торжество. И вдруг, все вместе пошли в атаку, скаля гнилые зубы и размахивая ножами. Впрочем, как оказалось, с ножами-то они и неумели обращаться толком. Попёрли все разом, все разом же и попадали, когда трое из нискорослых путников внезапно присели, а четвёртый крутанул над ихними головами лёгкую летнюю куртку. Впрочем, не такую уж и лёгкую, как оказалось. По крайней мере трое из нападающих укатились под холм, бросив ножи, и зажав руками кто нос, кто челюсть. Остальные слегка опешили. Как видно, они привыкли грабить мирных путников, и столкнувшись с сопротивлением, растерялись. Впрочем, долго их растерянность не продлилась, однако, какие-то секунды хобббиты выиграли. По примеру Сени, Вася с Фе-дором также поскидывали куртки, и спешно набив камнями карманы, стали отмахиваться ими от наступающих врагов. Петро же нещадно лупил Быдлов по рожам пряжкой ремня. Ремень у него был рокерский, и пряжка на нём была здоровенная. Бой закипел нешуточный, да и какие могут быть шутки, когда тебе пытаются выпустить кишки?! Воздух наполнился звуком ударов, воем, и матом.
- У-у-у, русиш падлюкен, каска бум-бум!
- Эх-ма! Получи фашист по яйцам!
- Я-а-а-а-й! Найн по яйцам! Найн по яйцам!! А-а-а!
- Держись, братва!
- А вот пряжкой промеж очей, это тебе не поцелуйчик девичий!
- Брось, Петька, какая дура его целовать-то станет?
- Шнелле, Быдлы, шнелле! Гавнюкен капут!
- Найн брать пленных!
- Слыхал, Федька, в плен нас не возьмут. Непонравились мы им.
- Хрен с ними, ты спину-то не открывай.
- Сзади, Васёк!

Впрочем, как ни отмахивались хобббиты, а только теснили их всё больше и больше. Васёк успел попрощаться с белым светом, когда внезапно пришла помощь, причём оттуда, откуда её не ждали. В тот самый миг, когда один из Быдлов таки сбил Ваську с ног, и уже занёс для удара нож, прогремел выстрел, и на Быдлянском шлеме стало на один рог меньше.
- Ну, вот, а ты говорил я стрелять не умею! – раздался из далека зна-комый голос.
Петро отбивавшийся от здоровенного Быдла, рискнул обернуться. Из лесу выбегали давешние знакомцы, и палили по Быдлам на ходу. Ря-дом, на облезлом волке скакал Леший, размахивал над головой сучко-ватой палкой, и что-то вопил.
- За Родину! За Сталина! – доносилось от охотников – Ур-р-ра!!!
- Бей Быдлов, спасай малюток!
- Я вам покажу кто неумеет стрелять! – орал Лёва щуря подбитый глаз, и методично отстреливая рога на Быдлянских шлемах. Быдлы разом как-то сникли.
- Русиш партизанен! – раздался чей-то крик, и Быдлы разом кинулись в рассыпную, набегу прячась в какие-то ямы.
Как обьяснил прискакавший Леший, это были многочисленные входы в катакомбы.
- Ну вот, - расстроился Леший – всегда они так. Неинтересно. Я так не играю.
Чуть позже прибежали остальные. На ремне у Кузьмича болтался рябчик.
Сеня утёр пот, и спросил Лешего;
- А ты как здесь оказался, Саид?
- Стреляли... – рассеяно изрёк Леший, почёсывая за ухом своего ездово-го волка – Решил сам вас проводить. На всякий случай. Ато случаи бы-вают всякие...
- А как же охотнички? – спросил Петро, надевая ремень – Они же должны были домой попасть.
Генерал усмехнулся. – Да так, захотелось самим посмотреть на на Под-земельных. Нам тут леший о них такого понарассказывал.
Фёдор подощёл к броенной быдлами магнитной «подкове», и попробо-вал оторвать кочергу. Невышло. Тихо подошёл Леший.
-Ну как, не выходит? Дай-ка я попробую...
Что сотворил с магнит-камнем Леший, осталось загадкой, только кочерга вдруг отвалилась от него так, как будто и небыло могучей силы удерживающей её на месте. Кочерга освобождено взмыла в воздух, и сделав пару кругов в воздухе, вернулась к Фёдору.
- Спасибо. – только и смог выговорить Фёдор.
- Пожалуйста, - пожал плечами Леший – а вот старому пердуну придётся сделать выговор. Недоработка.
- Ну и куда вы теперь? – спросилу Кузьмича Фёдор.
- До Тракта – с вами. А потом домой. Тут, если верить Лешему, рукой подать.

Так и пошли, разговаривали, пересмеивались. Леший, пренебрегший обязанностями лесного владыки, ехал рядом на волке. Как оказалось, он знал немало забавных историй, которыми теперь и делился с новыми друзьями. За беседой и дорога казалась короче. Небо начинало темнеть, когда они дошли наконец до Тракта.

Прощались тепло, по-дружески. Леший дальше идти отказался.
- Да вы только на волчару этого гляньте. Его ж сразу застрелят! На чём я тогда домой добраться стану? Не-ет, ребята, давайте уж здесь прощаться.
Пожали друг другу руки, Кузьмич подозрительно шмыгнул носом.
На том и разошлись. Охотники, с верховым Лешим во главе пошли обратно. Перед хоббитами лежал Тракт. Вечерело. По быстро темнеющему небу неспешно ползли облака.
- Ну, что, пошли? – полу вопросительно-полуутвердительно обратился к спутникам Фёдор. – Добраться бы до Придурья дотемна.
И они пошли. Идти по тракту было куда легче чем по лесу, и уж куда приятнее чем по Быдлянским Холмам. Темнело. Облака в небе превратились в тучи, и почернели, набираясь грозовой влаги. Прогремел гром.
- Вот, понимаешь, - чихнув сказал Сеня – беда-то какая! Никак гроза приближается?
- Да, похоже на то.
Сверкнула молния, и первые тяжёлые капли дождя ударили в дорожную пыль, снова раздался гром. Хобббиты остановились, и стали поспешно доставать из заплечных мешков непромокаемые плащи, благо незабыли их взять с собой. Дождь опустился нешуточный, и вскоре грязь зачавкала под ногами. Вечерняя мгла, ливень, и Тракт, скрываемый тускло-серой стеной дождя. Семен чихал, Петро время от времени сплёвывал сквозь зубы, ёжась под своим плащом. Дождь казалось, поглотил все звуки и запахи, летней ночи, оставив в замен лишь грязь и сырость. На расстоянии вытянутой руки всё расплывалось, теряя очертания, и Фёдор уже начал побаиваться, что они собьются с Тракта, когда зазевавшись стукнулся головой во что-то твёрдое. Федя зашипел от боли, и поднял голову. Прямо перед ним находились здоровенные, потемневшие от времени и непогоды створки ворот, перегораживавших Тракт. Перед ними лежало Придурье. Они пришли.