Механика обучения

Конечно, я вспоминаю добрым словом всех своих учителей, но как бы я их не вспоминал, русский язык я знаю плохо, хоть и писатель, математику – с трудом, физику – только отдельные разделы, и лишь механику – сносно.
И в данный момент от теоретической механики перешел к практической – работаю механиком.
Учителя своего первого по механике помню отлично. Фамилия Ланда… Имя-отчество… имя-отчество, признаться, не помню. Мы его за глаза Окунем звали.
Вначале первого семестра влетает он в аудиторию, руки потирает.
«Ребята, – говорит, – такой клёв! Я с утра встал – и на Неву. Окушков килограмма три наловил. Один за другим, один за другим. Приходите в гости, – пригласил он всех, но опомнился, что на всех тридцать крупных шестнадцатилетних подростков трех килограммов будет мало, и смутился, – По двое, по трое заходите, а я ещё наловлю… Окуней!»
Потом интересовался некоторое время, что же мы к нему не заходим.

На первое занятие он вошел серьезный. Небольшого роста, стройный, подтянутый. Лысенький с сединой на висках и затылке. В сером отутюженном костюме, жилетке, белой рубашке при галстуке – его повседневная одежда.
«Давайте знакомиться, – говорит. – Меня зовут Ланда… Анатолий Максимович (О, вспомнил!!!) Я буду преподавать у вас теоретическую механику. Занимался я боксом и шахматами…»
Мы шутили, что он боксом с шахматами занимался. Был у нас в группе Андрюха Цимбалов, боксер, так он с людьми мог боксом заниматься, Ланду головы на три выше был.
«Прошу извинить, – продолжал он, – это раньше у меня память была хорошая, а теперь – подводит. Так вот, прошу извинить, если всех вас не запомню с первого раза».
И он начал зачитывать фамилии по журналу, поглядывая в класс.
Запомнил. Всех запомнил. С первого раза.

Дядька мой узнал, что я в физико-механический техникум поступил и сообщает:
– Я тоже там учился, – и тут же спрашивает, – А кто у вас механику ведёт?
Не русский, не конструкционные материалы, не НВП, а механику!
– Да, – говорю, – такой прикольный, небольшой, лысенький…
– Ага! – подхватывает дядька. – С логарифмической линейкой постоянно ходит!
– Точно, – соглашаюсь я.
А у Окуня привычка была всё на логарифмической линейке считать, калькуляторами он принципиально не пользовался. И на линейке он вычисления быстрее делал, чем мы с вычислительной техникой.
– Ланда, – говорит дядька. – Ланда – его фамилия. Жив значит, – и улыбается.

Заходит как-то в аудиторию Окунь, довольный такой и говорит:
– Сегодня, ребята, праздник!
– Какой? – гудим мы, думая не удастся ли пораньше домой уйти.
– Сегодня я понял, как работает волновая передача. Ну никак до меня не доходило! – и рисует на доске. Жесткое зубчатое колесо с внутренними зубьями, гибкий элемент с наружными зубьями и эксцентрик, в первом приближении это то ли на глаз похоже, то ли на пасть акулы. – Как? Как оно работает? Как движение передается? Непонятно! Так вот. Запихиваюсь я сегодня в автобус. Сотка, знаете? Он всегда переполненный. И в салон пролезаю. Люди, значит, по мне обкатываются. И вот думаю: я же как эксцентрик в волновой передаче! Одного подвинул, тот другого!
Мы сидим притихшие, чувствуем, что-то важное происходит, и всё так живо перед глазами предстает, только всё равно непонятно.
Он выдохнул радостно, посмотрел на наши угрюмые лица и уже спокойнее сообщил:
– Тема сегодняшнего урока «Волновая передача».

А брат родной в мой техникум пошел учиться, правда, техникум уже колледжем называться начал. Разница в возрасте у нас с братом десять лет.
– И кто у вас механику ведет? – спрашиваю.
– Да такой смешной старикашка, маленький, лысенький…
– С логарифмической линейкой ходит?
– А ты откуда знаешь? – удивляется брат.
– Учился я у него, – отвечаю и улыбаюсь, а сам думаю: «Жив! Жив наш Окунь!»
И так хорошо-хорошо на душе.