Кто же мы - дубнЕнцы или дубнИнцы?

                Внимательные читатели уже заметили, что с некоторых пор наше родное прилагательное “дубнЕнский” в разных изданиях стали писать по-разному. Из пяти городских газет четыре остались на прежних позициях, а “Площадь Мира” упорно из номера в номер называет нас  “дубнИнцы”, а все учреждения - “дубнИнскими”. За что они нас так  и в чём мы провинились перед ними - совершенно непонятно.
                Не секрет, что большинство населения нашего молодого города, приезжие из других мест (“варяги”) и их, возможно, мало волнует, как  нас  называют - дубнЕнцы или дубнИнцы. Тем более, что жизнь сейчас  очень  трудная,  непредсказуемая и многим такие вопросы кажутся несвоевременными. А те, кто родился и вырос в Дубне (“аборигены”), с детства везде читали и слышали только одно -  дубнЕнцы,  дубнЕнские.  Мы привыкли к такому  произношению, оно стало родным для нас, как имена родителей и улиц,  на которых  прошло наше детство и юность.  Мы никогда не были “дубнИнцами”, это “Площадь Мира” нас такими зачем-то сделала.
                Чтобы разобраться в этом вопросе и больше к нему не возвращаться, неплохо бы  городскому Совету депутатов изучить общественное мнение и определиться,  как всё-таки называть жителей нашего города.  Больших денег  и усилий это не потребует, если подключить ветеранов, школьников, студентов и тех  дубненцев, кто искренне любит наш город. Кстати, прояснится и позиция обеих ветвей  городской  власти, почти целиком состоящей из “варягов”.
                В процессе подготовки  заметки автор  столкнулся с устойчивым мнением многих,  с кем пришлось общаться  по данному вопросу, что всё это сейчас не  ко времени, вот, мол, потом когда-нибудь, когда всё утрясётся и жизнь войдёт в спокойное русло...  Обычная русская позиция - авось да небось, моя хата с краю.  Это наше очередное глубокое заблуждение. Вопрос  как никогда актуален в свете готовящейся реформы русского языка (о которой идут противоречивые слухи, но никто толком ничего не знает). К тому же,  в России до сих пор нет закона о государственном языке. Поэтому субъекты федерации, одуревшие от ельцинской “демократии” и вседозволенности, творят что хотят.  Их понесло так, что порой доходит до смешного:  Татария посылает в Москву, в федеральный центр,   документы на  двух своих государственных языках - татарском и английском. ( “Российская газета”, 16.10.2001. стр. 3.)  И ещё один пример - стоило Молдавии перейти с кириллицы на латинский шрифт, как сразу же начался кровавый конфликт в Приднестровье. Так что с языком надо обращаться  очень бережно и  дубненским  депутатам  стоит об этом   задуматься.
                Помимо  статей в газетах,  началась большая путаница  во всех документах.  Одни и те же  городские организации называются теперь  слегка по-другому. Даже в новых паспортах, об обмене которых  было столько шума, наша родная милиция именуется по-разному: на одной странице - “дубнЕнский ГОВД”, а на другой (в штампе о прописке) -  “дубнИнский ГОВД”. Мелочь, конечно,  но когда-нибудь она нам  аукнется  большими   проблемами и затратами.
                Началась вся эта эпопея, как мне кажется, с центральных газет, где в статьях о Дубне нас упорно называли “дубнИнцами”. (“Российская газета”, 29.06.1996, с.3; “АиФ-Москва”,   №5, 1998, с.2;  “Московский комсомолец”, 17.03.2001, с.3;  “МК”, 28.05.2001, с.3 и т.д.)    Нетрудно догадаться, откуда черпали свои лингвистические познания московские журналисты - в Москве есть улица Дубнинская, а в таблице Менделеева есть элемент - Дубний. Дальше,  как говорится,  дело техники - раз у нас есть такая улица, а вы авторы Дубния, то и зовитесь соответственно, как все,  кто живёт   на нашей улице. Так  целый город дубнЕнцев  они,   ни с кем не посоветовавшись и не узнав,  хотим ли мы этого,  превратили   в  своих земляков  с окраинной  улочки  - в  дубнИнцев.   
                У  нашей  Дубны  есть тёзки на географической  карте: в Калужской и Тульской областях, а одна даже за границей - в Латвии (если её ещё не переименовали  на свой лад).  Для чистоты языкового эксперимента, можно поинтересоваться у туляков и калужан, как они называют своих дубненцев. Есть и другие примеры: Пенза - пензЕнский, Красная Пресня - краснопреснЕнский,
Тотьма - тотЕмский и т. д.
                Похвально, что журналисты “Площади Мира”  всё-таки сначала обратились за разъяснениями к специалистам в Москву,  прежде чем начать эксперимент над нами. Плохо другое, то что они начали это дело в одиночку, ни с кем не посоветовавшись и не предупредив нас заранее. Это похоже на то, как некоторые
самоуверенные архитекторы  рисуют на бумаге красивые дорожки в новом микрорайоне, с загибами и выкрутасами, а народ всё равно ходит не по ним, а по газонам, потому что ему так ближе,  быстрее и удобнее.  Опытный руководитель сначала посмотрит, где протоптались дорожки, там их  потом и  заасфальтирует. Всем  от этого только одна польза  и экономия.  Так же получилось  и со словом  “дубнЕнцы”.  Может не надо нас насильно переучивать, а оставить привычное и более легко произносимое слово. Бог с ним,  с  орфографическим  словарём 1999 года, не всегда и академики  бывают правы. Однажды  адмирал Шишков  уже пытался убрать из  русского языка  все иностранные слова, заменив их  исконными старинными, но ничего у него не вышло. Народ  сам сделал свой  выбор. 
                Так что теперь и нам,  дубненцам, надо решить,  как нас будут называть гости,  туристы  и  потомки.
                PS. Конечно, сейчас демократия  и  всем всё можно, но давайте хотя бы в пределах одного города соблюдать приличия. И  начнём  учиться  идти на компромиссы.  Всего-то пять небольших газет   в городе, можно  спокойно договориться.

Воронин  Александр, дубненский абориген.

(Напечатана в газете “Вести Дубны” № 82,  30.10.2001, с. 3. Вторник.  Рубрика “Мнение”.)