Игры Чёрта романтическая мистика главы 1-2

      

                Игры Черта
                Часть первая «Клетка»



                Куда мы и зачем идем,
                Как в наркотическом дурмане?
                Мы в жизни - спим, во сне - живем.
                Мир - роза в черном целлофане.
                Д. Шишов
                Глава первая

Почему я не рассказала ему о провалах в памяти? Вечеринка-сюрприз по случаю моего дня рождения оказалась полной неожиданностью для меня потому, что я даже не догадывалась что у меня в конце августа день рождения.
Разумеется, я наплела с три короба: переезд выбил меня из колеи, а домашние хлопоты окончательно вымотали. Потом натянула на лицо счастливую гримасу и пронеслась мимо улыбающихся и абсолютно незнакомых людей в свою комнату. Все лица сливались в сумасшедшую картину, и я не узнавала людей, нарисованных на ней, ни художника, которым должны были стать мои собственные воспоминания. Пусто! Словно кто-то вывернул наизнанку мою голову и тщательно протер тряпкой изнутри, вычистив прошлое. Меня не существовало ни в прошлом году, ни неделю назад. Моего «вчера» попросту не было.
В спальне на прикроватной тумбе, стоял маленький букетик подснежников. То, что это мои самые любимые цветы, стало единственным напоминанием, что у меня было прошлое, которое решительно ушло в никуда. У меня не может быть дня рождения в конце лета, черт побери! Мой день рождения прочно ассоциируется со сладким ароматом первых весенних цветов, с голубой россыпью подснежников, пропивающихся сквозь последний снег! Но уж ни как ни с августовской жарой!
Где он раздобыл их на пороге осени?
Все-таки здорово, что все имеет конец. День рожденья отгремел, оставив смятение и беспокойство. Теперь у меня есть время обдумать ситуацию. Нужно что-то решать.
Я купила бутылку ледяной минералки и, вытирая платком липкий пот со лба, присела на лавку в скверике недалеко от фонтана. Солнце жарило нещадно. Лучи проворно ныряли в листья молодой березы, и пусть тень не приносила прохлады, но спасала от пекла.
Отвинтив крышечку с бутылки, я приготовилась сделать глоток, как вдруг появился этот парень.
Не знаю, откуда он взялся, я попросту не видела его, пока с криком: «Я был неправ!» он не подбежал ко мне. Парень был довольно высоким, мне пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть его. Широкую грудь обтягивала оранжевая майка, оставляя открытыми крепкие плечи. Природа одарила его смазливым лицом: голубые глаза, линия тонких, напряженно сжатых губ, ямочки на щеках. Бледное лицо отражало полную гамму чувств: радость, волнение, нетерпение.
- Я был неправ, - покаянно склонив голову, повторил он и протянул мне руку. – И должен был поступить по-мужски, не втягивать вас в эту историю. Очень важно вовремя сделать выбор. Правильный или нет, главное сделать его.
Интересно, он успел меня рассмотреть? Ему будет очень неловко, когда поймет, что обознался. Переместив взгляд с его ладони, которую парень настойчиво продолжал держать открытой, снова на лицо, я выдала многозначительное:
- Э-э…
Парень поднял голову. Не зная, что добавить к сказанному, я сделала два торопливых глотка и поднялась с лавочки.
- Прости, - промямлил он.
- Ничего страшного, - заверила я незнакомца и, перекинув сумку через плечо, шагнула к дорожке, огибающей сквер.
Почему я не рассказала ЕМУ все? Сколько можно скрывать? Нет! Я не могу ему рассказать! Никто не захочет жить под одной крышей с психованной истеричкой, у которой определенно проблемы с головой!
- Давай заключим временное перемирие! – снова поравнявшись со мной, предложил все тот же странный парень. – Нам нужно поговорить!
- Молодой человек, вы обознались! – раздраженно выпалила я, оборачиваясь, и чуть не врезалась в женщину, отоваривающуюся в ларьке. Она недовольно уставилась на меня глазами-пуговками, скривив губы, накрашенные ярко красной помадой, неряшливо расплывшуюся вокруг рта. Я извинилась, сконфуженно улыбнувшись, та едва заметно кивнула и продолжила вытаскивать из кошелька купюры.
- Лина!
Передо мной вновь выросла высокая фигура незнакомца из сквера. Улыбка сползла с моего лица, как капля расплавленного воска. Он не обознался?
- Откуда вы знаете мое имя?
- В смысле? - его лицо удивленно вытянулось.
- В прямом.
- Ты не знаешь, кто я?
- Нет, не знаю, - я храбрилась, чувствуя, что не до конца откровенна с собой. Где же я могла его видеть раньше? Ведь точно видела. Впечатление было такое, словно этот незнакомец хорошо мне знаком, но при этом я точно знала, что вижу его впервые.
- Ты ничего не помнишь… – пораженно произнес парень, взъерошив пальцами короткие светлые волосы. - Лина, ты знаешь, где ты? – спросил осторожно, даже как-то робко.
- Что?! – гораздо громче, чем хотелось бы, воскликнула я, и, поймав взгляд той тетки с красными губами, проходящей как раз мимо меня, уже тише ответила.
– Разумеется, я знаю, где я!
Парень покачал головой.
- Он здорово над тобой поработал, стер все ненужные воспоминания. Это я! Стас! – громкий возглас перекрыл шум проезжей к ларьку «Газели».
Какая прелесть. Я нервно обернулась, надеясь, что нигде рядом не притаился зрачок видеокамеры, снимающей меня крупным планом. Первое впечатление, которое я произвожу на окружающих – святая простота. Большие карие глаза, россыпь веснушек, покрывающих вздернутый нос, а без макияжа я вообще не выгляжу на свои неполные двадцать три… стоп. На полные двадцать три. Кстати, я блондинка. Вдобавок, на улицу выскочила в коротеньких домашних шортах и розовом топике. Сходила за минералкой, называется, посидела в тишине, подумала!
- Стас! Это многое проясняет! - негодовала я, представляя, как  смущение заливает мое лицо пунцовым жаром.
Проглотив ком в горле, я огляделась по сторонам. Как назло людей прибавилось! Между деревьями мелькала светловолосая голова маленькой девчушки, лет десять не больше, и у ларька толпились люди, поглядывая на меня: кто с любопытством, кто, откровенно усмехаясь, а водитель «Газели» в бежевой кепке даже покрутил указательным пальцем у виска.
Меня разыгрывают! Возможно, уже завтра в интернете появится ролик с моим участием! Нужно заканчивать этот цирк! Я отошла от ларька, Стас последовал за мной, чему я уже не удивилась. Ладно, выслушаю, а когда до него дойдет что розыгрыш не удался, уйду.
Глубоко вздохнув, я спросила:
- Что вам нужно? 
- Поговорить.
- И после этого, вы обещаете, что отстанете от меня?
Он кивнул.
- Тогда начинайте.
- Так просто? - голубые глаза подозрительно изучали мое лицо. Может, искали на нем признаки лукавства, не знаю, но как только парню предоставили слово, он замешкался.
- Это долгая история. И подозреваю, ты не сразу мне поверишь.
- У вас пять минут. Начинайте.
И он начал нести такую чушь, что я таращилась на него, открыв рот. Спустя пару минут я пришла в себя и, оборвав его путаную речь, негодующе воскликнула, не замечая, что перешла на «ты»:
- Подытожим! Ты говоришь, что знаешь меня, потому что ты – мой муж, а сейчас я живу с любовником, который не человек. Еще ты утверждаешь, что он обманывает меня, выдавая иллюзию за реальность. Все правильно?
- Нет, - выдавил парень, и я уже приготовилась услышать громкое: «Розыгрыш!», но вместо этого он сказал: - Он переселил тебя в иллюзорный мир.
- Мир?!
Стас утвердительно кивнул. Без тени улыбки на лице. Сначала я не поверила своим глазам. Но нет, мне не показалось, он не шутит. И тогда все стало на свои места - он обкуренный.
- Слушай, торчок, ты дозу-то рассчитывай! – я старалась говорить спокойно, произносить слова медленно и тихо, но чаша терпения уже наполнилась доверху, и голос постепенно набирал громкость.
- Неужели придется начинать сначала! - воскликнул он, устремив взгляд в небо. А когда заговорил, по-отечески и нравоучительно, чего я с детства терпеть не могла, снова посмотрел на меня. – Любовь это, конечно, прекрасно и даже благородно, но когда ты окажешься под землей, в аду, и начнешь грызть ногти от досады, я уже не смогу тебе помочь!
Я машинально сунула руки за спину. Как он узнал? Когда я сильно нервничаю, то действительно грызу ногти. Как-то  моя подружка… забыла имя, но это не важно. В салоне красоты, где надо мной колдовал гламурный стилист, она заставила меня нарастить длиннющие ногти,  и их я тоже успешно сгрызла.
Это было перед… забыла… что-то вроде выпускного… нет… то событие было важнее. Волнительное и даже интимное. Очень захотелось его вспомнить, но тревога, зарождавшаяся внутри, заглушила это желание.
- Лина! Ты слышишь? – настойчивый голос вывел меня из раздумья. - Что мне сделать, чтобы ты поверила? Чем дольше ты пробудешь здесь, тем прочнее станет твоя связь с Мраком!
Отлично! Он реально верит, что должен спасти меня. И что теперь делать с этим Бэтменом?!
- Спасибо, Стас, что предупредил, - мягко начала я и сделала шаг в сторону. Нужно улучить момент и побежать к дому. Дом-то в ста метрах от сквера!
 - Я не догадывалась о своей связи… с Мраком. Теперь я буду начеку.
Глаза Стаса превратились в два круга. Воспользовавшись замешательством парня, я прошмыгнула мимо него, но он тут же схватил меня за локоть, повернув к себе лицом.
- Отпусти меня! - крикнула я.
Его глаза сузились, лицо стало жестким.
- Ты должна вспомнить!
- А если я не хочу вспоминать?! – слова, вырвавшиеся спонтанно, необдуманно, удивили меня больше, чем Стаса, который замер, ослабив хватку. И как только это было озвучено, я отчетливо почувствовала пустоту в голове, словно забыла все… гораздо больше, чем нужно… Но это была не вакуумная пустота, а наполненная ускользающими от узнавания образами. И она пульсировала, отдаваясь в груди возрастающей тревогой.
Почему я рассказала ЕМУ о своих проблемах с памятью? Теперь я знала ответ с пугающей точностью. И его я только что озвучила!
 - Пусти! - громко повторила я, отскакивая в сторону. И побежала. Дорога сделала поворот, высокие деревья, отбрасывающие тень на горячий асфальт остались позади, уступив место невысоким, аккуратно остриженным кустарникам.
- Я не причиню тебе зла! - пронзительно выкрикнул он.
Обернувшись, я увидела, что он бежит за мной, понеслась сломя голову. В мыслях мелькали странные образы обрывочные, размытые и пугающие. Они тянулись из памяти оранжевыми, горячими лентами, затем вспыхивали идеально-черной липкой тьмой и лица…  искаженные страхом подозрительно знакомых незнакомцев…
Я так увлеклась бегом от Стаса и от спонтанно возникающих непонятных воспоминаний, словно слайд шоу крутящихся в голове, что с размаху налетела на пожилого мужчину.
Он покачнулся, и мы едва не растянулись на асфальте.
- Извините, пожалуйста… он гонится за мной… я не заметила вас, - тяжело дыша, тараторила я.
Мужчина указательным пальцем поправил съехавшие на кончик носа очки и спросил:
- Кто?
- Он! - я указала рукой назад.
Поглаживая реденькую бородку он, нервно заглянув за мое плечо, прищурился; в уголках его глаз собрались морщинки.
- Вам наверно привиделось. Такая жара сегодня. Там нет никого.
Неужели отстал? Сердце все еще взволнованно стучало в груди. Я обернулась и поймала на себе цепкий, испытующий взгляд Стаса, стоящего в двух шагах от меня.
- Как нет? - я зажмурилась, потерла глаза, открыла - Стас не исчез. Он продолжал стоять на месте, засунув руки в карманы бежевых штанов.
- Девушка, может, водички попьете? - заботливо спросил мужчина.
- Не нужно мне воды! - огрызнулась я, поворачиваясь к нему.
- Тогда присядьте, - мужчина положил ладонь мне на лоб. Покачал головой и, обведя широким жестом дорогу перед собой, мягко сказал: - видите - за вами никто не гонится. Все хорошо.
Я замерла, почти не дыша; по спине поползли мурашки. Он не видит его? - не успел вопрос сформироваться в моей голове, как я услышала четкий и внятный ответ:
- Да он не видит меня. Я не принадлежу этому миру.
Не видит. Сердце ухнуло. То есть, как это не видит?! Почему тогда я вижу?! Что я ела? Так. С утра яичницу, кофе, бутерброд с сыром. Пила? Пила. Блин, ну точно! Пила антидепрессанты. У меня бессонница. Возможно это побочный эффект, лихорадочно соображала я.
- Лина, препараты не причём. Ты видишь меня по той же причине. Ты тоже не принадлежишь этому миру.
Но между нами все же есть различие: меня видят все, а его никто! Теперь понятно, почему люди на остановке так странно смотрели на меня! Выброшу таблетки! Все до единой! Только ромашка! Мысли смешались, сознание отрицало все: Стаса, его слова и реальность.
- Этот мир создан для тебя, ради тебя и во имя тебя, - глумливым тоном заявил тип. - Поэтому тебя видят все. Когда ты начала вспоминать, пусть немного, но все же, то уже начала осознавать, что я прав. Ты на верном пути, просто не сходи с него. Тогда твой возлюбленный, - последнее слово он произнес брезгливо, с издевкой, как выплюнул, – не припрется сюда и…
Тот, который не человек… Тошнотворный страх наполнил мой желудок. Или я сошла с ума или просто сплю.
- Ты псих! - отчаянно мотая головой из стороны в сторону, я попятилась, развернулась и снова сорвалась на бег.
Черт возьми, что происходит?!
Я бежала, как не бегала со школы, жадно хватая ртом воздух. Стремительно, яростно, подгоняемая желанием скрыться от… пугающих образов, забыть и не вспоминать никогда. Разум остался где-то там, за пределами этого безумия.
Черт! В боку закололо, мне пришлось сбавить темп.
- Лина! Стой… - неслось вдогонку.
Свернула в арку, прохромала мимо сидящих на лавке старушек.
- Лина!
Не останавливаясь, я нырнула между домами. Но от страха, свернула не туда! В ноздри ударил запах гнилой рыбы, перемешанный с вонью нечистот.
Сморщившись, огляделась по сторонам и поняла, что завела себя в тупик. Воздух короткими хрипами вырвался из легких.
Замедлила шаг, медленно развернулась и попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Меня пробивала мелкая дрожь, глаза щипало от подступивших слишком близко слез, но сдаваться я не собиралась, осматриваясь в поисках любого тяжелого предмета.
В зловонной луже лежала ржавая арматура. Я нагнулась, старалась не обращать внимания на омерзительный запах; пальцы обхватили холодный металл. Распрямившись, я поразилась не только тому, что собиралась сделать.  Парень исчез.
Я осторожно двинулась к выходу из тупика, продолжая настороженным взглядом рыскать вокруг.
- Эй! – выкрикнул кто-то,  и я сделала сумасшедший, яростный выпад в сторону. Коротко просвистел рассекаемый металлом воздух; конец арматуры угрожающе двинулся к лицу… подростка, испуганно шарахнувшегося в сторону. Парнишка истошно завопил и бросился наутек.
Пальцы разжались, арматура звонко ударилась об асфальт. Черт! Я совсем рехнулась?! Только что чуть не размозжила голову бедного пацана!
Нужно успокоиться. Не забывать дышать. Ровно. Сначала успокоиться, и только потом подумать.
Аккуратно сунув испачканную руку в карман, чтобы достать платок, я поняла, что должно быть, забыла его в сквере на лавке. Черт! Тряхнув руками, я словно во сне, медленно побрела по дороге, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок, а они гуляли сами по себе, лениво расползаясь, путаясь.
С гулко бьющимся сердцем я вошла в подъезд.
В спертом воздухе смешались запахи бетонных стен, табака и перегара от пьянчужки прикорнувшего на ступеньках первого этажа. Черт! Ведь предлагали же установить домофон!
Я взялась за перила и, осторожно прошмыгнув мимо громко храпевшего мужика, поднялась по ступенькам.

Я вошла в квартиру, дверь захлопнулась глухим щелчком. Квартиру снял мой парень… нет, квартиру сняла я, а потом он переехал ко мне.
Сквозь открытое окно в кухню доносился шепот ветра, блуждающего в листьях высокого тополя, и чириканье птиц. Беспокойно поежившись, я бросила связку ключей с сумкой на барную стойку и, тщательно помыв руки, включила чайник. Выключила. Как можно пить горячий кофе в такую жару! Налила стакан холодной воды и подошла к окну.
У подъезда, на лавке оживленно переговаривались две старушки о необычайно жарком лете, о горячей картошке, выкопанной накануне на даче. Над их головами пронесся черный ворон. Рассекая воздух крыльями, он набирал высоту, оставляя за собой серые призрачные струи. Как в замедленном кино эти струи тянулись, дрожали, извиваясь.
Одна из старушек подняв голову, поймала мой взгляд, и уголки ее губ напряженно поползли вниз, морщинистое лицо вытянулось, а потом потекло как кисель.
Я испуганно шарахнулась, крепко зажмурив глаза; стакан выскользнул из рук и разбился о кафельный пол. В ушах зашумело. Мысли, как стая испуганных воробьев, вылетели из головы. Время замерло. Гул нарастал. Сердце прыгало, словно в груди ему стало невыносимо тесно, пока решалась открыть глаза. А когда это сделала, то, не глядя на старушку, сразу закрыла окно.
Черт! Это все солнце. Палящее. На улице градусов тридцать семь. Не меньше. В окно, тревожа тонкие шторы, проник по-осеннему холодный ветер. И в комнату влетели коричневые палые листья. В середине лета... а разве сейчас лето? Не осень?
Потерев указательным пальцем правый висок, в котором начинала пульсировать боль, я села на высокий табурет, стоящий у барной стойки, а в голове яркими сигнальными лампочками мигало слово «иллюзия».
По сердцу полоснуло ощущение фальши всего, что окружает меня. Как во сне, когда умом ты понимаешь, что этого не может быть в действительности, но продолжаешь верить в реальность происходящего.
Протянув руку, я схватила телефон и начала набирать номер, отчаянно желая услышать голос своего парня. Он обладал действием сильного успокоительного. Я расскажу ему все. И о дырах в памяти, и о Стасе. Рядом с ним все тревоги отступали, и сейчас мне очень нужно…
- Не нужно, Лина…
Я пораженно застыла. В квартире я находилась одна - это совершенно точно. Квартира находится на пятом этаже, и чтобы проникнуть сюда через окно, загадочный гость должен быть альпинистом или ловко маскирующийся ниндзя, незаметно взобравшимся по тополю…
Пришлось выдержать несколько секунд, прежде чем до меня дошло, кому принадлежит этот голос. И время понеслось под гулкий рокот сердца потому, что в дверном проеме стоял Стас!
- Черт! – завопила я, падая со стула.
В висках застучало. Стас склонился надо мной. Парень был не шутку взбешен, на скулах заиграли желваки, а глаза сердито сверлили меня.
- Ты бежишь от себя! Но тебе придется меня выслушать!
- Отстань от меня! - заскулила я.
- Ты измотана, под глазами мешки! Это от счастливой жизни?! - взревел он. - Почему ночью ты не выключаешь свет?
- Я боюсь темноты! - я оправдывалась, сжавшись от ужаса, не перед ним, перед собой, отторгая не прошеные слова, которые так и рвались наружу.
- Правильно, потому что там прячется страх. А почему в квартире нет зеркал?
- Заткнись! - завопила я, отчаянно тряся головой.
- Когда ты спала в последний раз? – он схватил меня за плечи и тряхнул. - Две ночи назад? Три? Десять?! Ты не спала десять ночей!! А почему? Почему ты не спишь, Лина?!
Вот на этих словах слезы хлынули из моих глаз, потому что ответ пришел сам собой.
- Я боюсь! - ревела я.
- Да! Ты боишься! А почему ты боишься?!
- Не знаю… не помню…, - я врала, жестокая память выдавала картинки: зеркала, много зеркал; прозрачные силуэты… и я уже начала понимать, что именно они – единственная реальность в окружающей меня иллюзии.
- Вспоминай!
- Не хочу! - визжала я, закрывая руками уши, отгораживаясь от навязчивых воспоминаний.
- Но ты должна! Иначе не может быть!
- Не хочу ничего знать!
- Лина, Он лишил тебя всего, спрятал от жизни. Он причинил тебе столько зла! И после всего этого ты не хочешь вспоминать?!
Отчаянно выскребая остатки смелости, я с вызовом вздернула подбородок, хотя слезы продолжали литься по щекам, а колени дрожали от страха.
- Он спас меня! – я свято верила в то, что произнесла, ни секундочки не сомневаясь, хотя понятия не имела как Он меня спас, и самое главное - от чего!
- Спас тебя или спас себя?
- Нет, нет, нет...
Медленно он отпустил меня, его рука скользнула в карман рубашки и вытащила фото.
- Смотри.
Я отворачивалась, сопротивлялась, но как только взгляд задел фото, то оторваться уже не смог. На ней была я и Стас…
И тогда я вспомнила его. Узнавание пришло внезапно, просто сознание вдруг взяло и выдало картинки: я в свадебном платье и Стас, бережно несущий меня на руках; фейерверки; крики «Горько!». Это было похоже на взрыв мыслей и эмоций, но все вдруг стало просто и понятно. Я смотрела на мужа, широко раскрыв глаза. «Как я могла забыть о тебе?» - вопрос дрожал на моих губах, но озвучить его я не смогла.
- Прости, - его голос смягчился, он притянул меня к себе, прижав к груди. - Прости, что причинил тебе боль.
- Стас, - всхлипывала я, крепче прижимаясь к холодной груди. - Но как же так случилось?
- Поплачь, поплачь. А потом я вытащу тебя отсюда. И мы пойдем домой. И ты поспишь.
Я напряглась, потому что вспомнила - вместе мы уже не живем, а жгучая обида тут же подсказала причину. Освободившись из его объятий, я вытерла мокрые щеки ладонью, замахнулась и отвесила ему пощечину:
- Ну и козел же ты!
- Лина, ты не все вспомнила, - Стас потупил глаза.
- Это ты мне говоришь?! – странное дело, как только эта дыра в голове заполнилась, плакать совершенно расхотелось, теперь мне хотелось орать и драться. - Лучше б это ты Кате сказал, вспомнив, что ты мой муж, а она моя лучшая подруга!- я ненадолго замолчала, пытаясь понять, почему он так странно на меня смотрит – сконфуженно, но терпеливо. - Хочешь сказать, что я поступила как последняя размазня и дала тебе еще один шанс?
- Нет, - со вздохом признался Стас.
- Отлично!
Я злилась, потом пришло понимание, что именно с этого чувства – беспросветной обиды, началась моя история. Стараясь смотреть куда угодно, но только не на него, пытаясь скрыть, как совсем недавно я ждала его извинений, жаждала простить…
В голове все смешалось: обрывки, эпизоды, один страшнее другого раздирали мой мозг. Он кипел, заполнялся воспоминаниями. Страшными, жуткими, нереальными воспоминаниями реально прожитой жизни.



                Глава вторая
                За несколько дней «до»
Жизнь доярки пахнет молоком, жизнь водителя - табаком и бензином, а моя жизнь пропитана Стасом. Трудно сказать, когда эпоху любви сменила эра болезненной зависимости, и желание стать частью его жизни переросло в слепое поклонение. Стас стал для меня богом, но я едва ли отдавала себе в этом отчет. Я жила мужем, растворялась в нем.
Мою любовь мама называла больной, поэтому яро противилась нашему брака. По ее мнению, болезнь нужно лечить, а не усугублять.
Измена мужа растоптала меня. Тогда я потеряла двух близких мне людей, предавших меня одновременно и друг с другом.
 «Шашлычный день», так называл Стас вылазки на природу, не был запланирован заранее, и так получилось, что я приехала последней…
Перед глазами так и стояла картина, где Катя извивается под ним на земле, застланной ветровкой, которую я подарила Стасу на третью годовщину нашей свадьбы. Мое появление прервало занимательный процесс. Довольно резво отлепившись друг от друга, они вскочили на ноги. Стас начал сбивчиво объяснять, что я все неправильно поняла. Катя стыдливо прикрывала свой чудовищно огромный бюст блузкой, испуганно хлопая наращенными ресницами.
А я стояла на лесной поляне, даже не пытаясь подавить громкий истерический вопль, рожденный смесью боли, отчаянья и непонятным чувством бессмысленного отрицания.
Разумеется, через несколько минут на мой вопль сбежались друзья. Кто торопливо дожевывал кусок баранины, поджаренной на костре, кто ехидно ухмылялся.
То, что произошло дальше, походило на плохо отрепетированный спектакль. Катька дрожащими руками стянула концы блузки на груди, и тут же трусливо спряталась Стасу за спину. Потом, расплакавшись, решила повиснуть на шее моего мужа. Стас раздраженно убрал ее руки, продолжая что-то мне объяснять, что все совсем не так как мне показалось. Показалось! У меня есть глаза! И они все видели!
Кто-то осторожно тронул меня за плечи, разворачивая, пока я лицом не уткнулась в чью-то грудь и только тогда осознала, что продолжаю дико орать.
Не помню, как попала домой. Мое состояние можно описать как отрешенное, и полностью осознать весь ужас ситуации я смогла только дома, куда меня привезла подруга, Светка. Самое интересное, что как только я перешагнула порог дома, меня окатило чувство нереальности происходящего. Родные стены, тихие комнаты, мебель… запах Стаса…
Это ошибка! Так не может быть!
Ненавижу слезы! Но, когда они покатились по щекам, я даже не попыталась их скрыть. Боль оглушала, пульсировала в жилах. Рыдая в три ручья, я опустилась в кресло.
Светка скинула кроссовки в коридоре и вошла в гостиную.
- Он не мог сам это… сделать.
Не зная, что ответить, Света сочувственно на меня посмотрела.
 - Ну почему я не выслушала его, он ведь говорил, что я все неверно поняла. Это Катя! Может, подсыпала ему что-то… а, может, приворожила…, он сам не понимал, что делает! Ну конечно! Свет!
Света протянула руку через журнальный столик и сжала мою ладошку.
- Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Что Стас надрался до чертиков и спутал Катю с тобой?
- Нет, - я громко шмыгнула носом.
- Что ты собираешься делать дальше?
Уже полчаса спустя, собрав чемоданы, я покинула свой семейный очаг. Решение далось нелегко. Но иначе поступить я не могла, муж должен осознать ошибку. Еще одной измены я уже перенести вряд ли смогу.
- Спасибо, что согласилась меня приютить, Свет. Обещаю - это ненадолго.
В глубине души я верила – он вернется. Надежда придавала мне сил. Стас вернется ко мне, иначе просто быть не может. Он уже наверно хочет мне позвонить, только боится, и уже осознает ошибку и к тому же он знает, что мы две половинки единого целого. Так всегда было и так всегда будет.
- Почему бы тебе самой не позвонить ему? - спросила меня Светка, спустя семь дней томительного ожидания звонка от мужа, и, поймав мой яростный взгляд, тут же продолжила: - Вам нужно разобраться в этой истории. Может он просто боится сделать шаг навстречу. Мужики по сути своей - трусы. Позвони, под предлогом, что забрала не все вещи.
При всей своей бурной любви к мужу, я оставалась очень гордой девушкой, и мысль о том, чтобы первой позвонить Стасу казалась дикой и неправильной. Но вместе с тем глупой я никогда не была, и четко уловила в словах Светки тонкий намек на толстые обстоятельства. Загостилась я. Поселилась в ее комнате, спала с ней на одной кровати, а ведь обещала, что мой визит не затянется.
Светка скормила мне две таблетки валерьянки, заставила запить подслащенной водой и сунула в руку телефон. Секунду помявшись, я набрала номер Стаса. Длинные гудки сливались с учащенными ударами сердца. Светкино поило мне совсем не помогло, я поднесла стакан к губам и сделала еще три глотка. Наконец, на другом конце провода сняли трубку. Я не знала с чего начать, но как только у меня это получилось, слова полились с моих губ, словно я зазубривала их накануне.
- Стас, это Лина, - Чёрт! Идиотка! – Не могу найти свой новый свитер, ты не мог бы посмотреть в шкафу?
Тишина. Черт!
- Он не может сейчас подойти к телефону, - проворковал Катин голос. - Перезвони минут через двадцать. Мы как раз собираемся принять душ.
Я так и видела ее - чертовски красивую рыжую стерву, с роскошной фигурой, в стильном и, наверняка,  дорогущем платье, которое нетерпеливо срывает с нее мой муж!
Комната, казалось, медленно и тихо вращалась. Как бы ни грохнуться в обморок. Я наклонилась вправо, одной рукой крепко ухватившись за дверной косяк, второй продолжала сжимать трубку. Я даже не заметила, как стакан выскользнул из рук, мне нужно было за что-то держаться, пока по кусочкам разваливался мой мир.
И только тогда, стоя посреди Светкиной комнаты, я начала понимать, что сделала что-то страшное, непоправимое. Я ушла от него. Сама. Просто взяла и уничтожила половину себя. Назад дорога закрыта. Все! Крах! Точка! Пустота…
- Я придушу ее! – процедила я. – И буду наслаждаться, наблюдая, как краснеет ее физиономия.
Это была первая мысль об убийстве Кати и, к сожалению, не последняя.
Следующие несколько часов в поисках жилья я выворачивала наизнанку интернет. Можно было вернуться к родителям, если б они не жили в двухстах пятидесяти метрах от универа, а первое сентября уже через два дня, да и выслушивать пустые слова типа: «А я тебе говорила» не очень хотелось.
Мысли о мести не покидали мою голову. Раздраженно щелкая мышью по ссылкам, закрывая всплывающие окна, я уже стоила планы на будущее. И в этих планах Катя непременно была унижена, раздавлена моим авторитетом или подошвой ковбойских сапог со шпорами. Откуда в моих мыслях взялись эти сапоги, понятия не имею. Но сцена мне очень понравилась! Я пойду на все, лишь бы стереть с ее лица глумливую усмешку, заставить жалеть, выть от отчаянья…
И в тот момент я наткнулась на объявление. Позвонила. Трубку сняла женщина, судя по голосу молодая, и она сдавала комнату в квартире за мизерную цену. А так как с деньгами у меня была напряженка, и я еще не знала, какую искать работу и, самое главное, как мне удастся ее совмещать с учебой, то старалась не думать, в какую халупу меня занесет жизнь. Но готовилась к самому худшему: отсутствие горячей воды, проблемы с канализацией, электропроводкой и еще черт знает с чем!
На следующий же день я избавила Свету от своего общества.

***
Серость низких пятиэтажек скрашивалась сочной зеленью тополей, (несложно представить какой здесь наступает пухово-надоедливый ужас в июне), цветными горками на детских площадках и яркими пятнами рекламных вывесок, густо развешанных по всей улице. Жить мне предстояло в большой шестнадцатиэтажной свечке.
Хозяйка квартиры высокая брюнетка, не старше тридцати, с фарфоровой кожей и кукольным лицом Барби, так торопливо открыла дверь, словно стояла за ней наготове.
- Здравствуйте, - уголки алых губ девицы слегка приподнялись в подобии улыбки. Оценивающий взгляд не спеша скользил по мне, в конце концов, она, покачивая бедрами, отошла от двери. – У меня совсем немного времени, поэтому я быстро покажу вам комнату и уйду. Зовут меня Моранна.
- Моранна? Это от имени Анна?
- Нет, это от слова «мор».
Ее тон, надменный и снисходительный, скупая улыбка, не сочетающаяся с холодным взглядом изумрудным глаз, вынуждали насторожиться, в поисках подвоха.
- Шутите?
- Даже не думала, - фыркнула девушка; ярко подведенные глаза насмешливо захлопнулись.
 Заглянув в свою комнату, я не сдержала восхищенного вздоха. Ее вид заставил меня усомниться в адекватности хозяйки, предлагающей такую шикарную комнату практически даром.
Кресла и диван с резными подлокотниками, украшенные ярко красной обивкой, низкий деревянный столик, над которым красовались две хрустальные люстры. Я отвела взгляд от потолка и заметила на трех невысоких черных тумбах, стоящих позади дивана,  аккуратно расставленные многоярусные канделябры, вырезанные из темно-красного камня, на фоне которых длинные белоснежные свечи выглядели изумительно красиво. Интересно, если их зажечь ночью, будет так же восхитительно как в моем воображении?
Огромное окно выводило на просторный балкон, тяжелые шторы, сочетающие несколько оттенков красного цвета, подвязаны золоченой веревкой, и вид открывался потрясающий.
У противоположной стены стоял камин, он состоял из полой круглой рамы и горелки, не знаю каким образом, но дизайнеру удалось создать впечатление огня, парящего в воздухе. Может, дело в неприметных тросах, поддерживающих это чудо, но композиция смотрелась просто сказочно!
Над камином висело зеркало в золоченой оправе, большое в человеческий рост, с чудно дополняющей интерьер комнаты резьбой.
- Вас устроит эта комната?
- Шутите? – что-то я сегодня часто повторяю это слово. А потом до меня дошло – в сумме, обозначенной в объявлении, скорее всего, опечатка. – Э… не могли бы вы назвать цену, что-то я не могу припомнить ее.
- Тысяча рублей в месяц.
- Серьезно? – заметив иронический взгляд хозяйки, я решила уточнить, - а коммунальные услуги не включены в стоимость.
- Считаю, коммунальные услуги, только вашей проблемой. Цена за них зависит от ваших потребностей. Деньги беру поквартально. Вы готовы оплатить сейчас?
- Конечно, - закивала я, поспешно открывая сумочку, вдруг она очухается и вместо сказочной цены, озвучит реальную.
В кошельке наличными оставалось немного. Расплатившись с Моранной, я скорбно вздохнула, потому что того что осталось точно не хватит на месяц, даже с учетом жесткой экономии.
- С соседками познакомитесь сами, - произнесла хозяйка и подала мне связку ключей. – Два от входной двери, один от вашей комнаты.
И не прощаясь, пошла к выходу.
- Спасибо! – только и успела я крикнуть, до того как дверь захлопнулась.
Прикрыв дверь своей комнаты, я виновато улыбнулась. У меня было ощущение, что я ворвалась в чужую, незнакомую мне жизнь. Даже зеркальное отражение отражало совершенно другую меня. И казалось, что та девушка в зеркале мне не знакома. Неужели это я? В широко распахнутых карих глазах алчно горит безумие, в центре зрачков отчетливо проступает алое пятно… или это отражается цвет канделябров за моей спиной? Обычно смуглое лицо, вдруг становится неестественно бледным, пухлые губы приоткрыты. Татушка на плече, уже не выглядит бабочкой, а скорее походила на летучую мышь…
Наваждение какое-то, одернула я себя. Покачала головой и, не без труда, отвела взгляд от зеркала. Квартира вызывала во мне трепетный восторг, я даже на какое-то время забыла о Стасе с Катей и, открыв чемодан, начала неторопливо раскладывать вещи в ящиках тумбы. Места маловато, ну да ничего.
Короткий стук в дверь.
Я подошла к двери, потянула за ручку.
- Здра… - весело было начала гостья, но увидев меня, шумно сомкнула челюсть. Передо мной стояла она - моя бывшая лучшая подруга, предательница и самая настоящая дрянь!
Со всего размаху закрыв перед ней дверь, я успела заметить, как изумленно вытянулось ее лицо. Потом снова открыла. Катька развернувшись, побежала по коридору. Я судорожно вдохнула, но проследив за ее направлением, крепко стиснула зубы. Она пошла в кухню! Что она о себе думает!
Я бросилась за ней.
- Что ты здесь делаешь?!
Катя села за стол, подвинула пепельницу. На столе каким-то чудом оказались ее сигареты и зажигалка. Щелчок, огонь лизнул длинную сигарету и по комнате потянулись сизые струи табачного дыма. А потом Катя просто произнесла:
- Живу.
- Что?! – растерялась я. Я думала, она живет со Стасом, или уже нет? – Он тебя бросил?
Я широко улыбнулась, ну конечно, вчера она врала! Скорее всего, она сама к нему приперлась, а он ее выгнал!
- Удивительно, - Катя внимательно посмотрела меня. – Ты святая простота и наивность. Мужчине нельзя сразу говорить «да». Он должен быть уверен, что добивается женщину, даже если все наоборот. Сразу после того, как ты собрала свои манатки и съехала, он сделал мне заманчивое предложение. Я с трудом устояла. - Возникла долгая пауза, пока она делала неторопливую затяжку и медленно выдыхала дым. - Ты думала, что я вот так сразу к нему перееду?
Катины слова безжалостно пытались растоптать все мои надежды, только я ее не слушала. Потому что не поверила ни единому слову.
- Он бросил тебя! - я запрокинула голову и громко рассмеялась, чувствуя, как со смехом меня покидают боль и отчаянье.
- Дура, –  покачав головой, Катя поднесла сигарету к губам. – Он не бросит меня.
В этом вся Катя -  уверенная в себе, высокомерная и решительная.
- Потому что ты так решила?
Что-что, а держать себя в руках она всегда умела. В отличие от меня. Я провела рукой по волосам, закрыла глаза и приказала себе глубоко вдохнуть. Старалась не поддаваться на ее провокации, я стойко выдержала ее самоуверенный взгляд, продолжая улыбаться, но уже не так уверено.
- Нет. Так решила судьба, - безразлично пожав плечами, она постучала указательным пальцем по сигарете, стряхивая пепел. - Такой ответ тебя устроит?
В существование судьбы я никогда не верила, на мой взгляд, жизнь устроена гораздо проще: есть человек, есть его мысли и поступки – это очевидно, а вот наличие «некоего разума», расписывающего чьи-то действия, весьма и весьма сомнительный факт. И Катькины слова я восприняла как оправдание, и наглый бросок ответственности с ее хрупких плеч на мифическое, вымышленное существо!
- Нет.
- Лин, есть женщины, которых можно легко завоевать, а потом с той же легкостью бросить. К счастью, я не вхожу в их число. Мы взрослые люди, что случилось, того уже не изменишь. Ты не сильно-то и стремилась его вернуть. А он, возможно, ждал. И, возможно, тогда ситуацию можно было обернуть в твою пользу. Мы теперь не сможем узнать, что было бы, если бы… Ведь ты этого уже не сделала А я воспользовалась моментом: утешила, приласкала, показала, что он нужен мне, в то время как ты жалела себя и сетовала на судьбу. Ты ушла от Стаса. А свято место пусто не бывает. Не нужно искать виноватых.
Как радовалась я нашей дружбе раньше, как первому снегу! А теперь вот циничный взгляд не спеша скользил по мне, и я отлично знала этот взгляд, так она смотрит на тех, кого не считает частью своей «команды». Меня всегда это раздражало. Казалось, с возрастом она должна была стать мягче и добрее, но куда там!  Она так и осталась несносной, язвительной и избалованной.
Шумного вдоха бывшей подруги, легкого дрожания губ оказалось достаточно, чтобы меня взбесить сильнее последнего снега, не сошедшего с земли к середине апреля!
Тишина, как предвестник бури, повисла в квартире, казалось, даже воздух потрескивал от напряжения. Что она о себе думает? Значит, кувыркаться с чужим мужем это нормально, а виновата жена, в порыве собравшая вещи?
- Может тебе напомнить, почему я это сделала?! - заорала я и гнев, расцветающий в моей душе, вспыхнул алым цветом.
- Не нужно. Я все помню, - Катя затушила сигарету и бросила окурок в пепельницу. – Или ты хочешь поговорить об этом?
Эти слова и решили участь ее крашеных кудряшек. Потому что говорить об этом у меня не было ни малейшего желания. В ситуации: «Либо бей, либо беги» я всегда, не думая, выбирала первое и рванула вперед так быстро, что Катька не успела своевременно отреагировать. Одной рукой схватив ее за волосы, вторую я сжала в кулак и замахнулась, целясь в глаз этой сволочи. Катя пронзительно заверещала, когда я взбороздила ей лицо. Синяк ей обеспечен! Пусть потом с такой физиономией продолжает моего Стаса охмурять!
- Я тебе устрою судьбу! – визжала я, хватая ее за грудки, и рывком поставила на ноги.
Катя продолжала вопить, врываться, потирая стремительно краснеющую скулу.
- Ты спятила! Отпусти меня!
- Я отпущу тебя, милая, - снова сжала руку в кулак, но этот удар Катька успела перехватить и тогда началась натуральная драка.
Катька, собравшись, яростно толкнула меня в грудь, схватила за волосы и, намотав прядь на кулак, с силой дернула.
- Стерва! – орала я, пытаясь отцепить ее руку. - Придушу!
Высвободиться из хватки не удалось, тогда я схватила Катьку за горло (и пожалела, что за минувшую неделю под корень сгрызла ногти, если бы я только знала, то отращивала бы их с особой заботой!). Не удержавшись на ногах, мы повалились на пол, сбив два стула на высоких ножках. Уж не знаю, каким чудом нам удалось не расшибиться, может адреналин, пульсирующий в жилах, сделал свое дело, и мы продолжили драку уже на полу, катаясь по кухне, ударяясь о мебель и стены.
Грохот вперемешку с бранью раскатами летел по квартире.
- Дьявол! – взревела Катя, припечатавшись головой к дверце холодильника. – Будь проклята, тварь!
Тема проклятий и дьявола тут же была утверждена и раскрыта.
- Шалава! – орала я, скривившись от боли, Катины острые длинные ногти впивались в кожу. – Чтоб тебе в аду сгореть!
Не знаю, чем закончилось бы это дело, если бы на нас не обрушился поток ледяной воды… Вода?! Черт!
Замерев от неожиданности, обе мокрые и ошарашенные мы несколько секунд тупо смотрели друг на друга, дыша часто и прерывисто.
- Мля, ну вы даете, - сквозь пелену непонимания ворвался хриплый голос.
Я повернула голову на голос. Серые глаза девушки, держащей в руке кастрюлю, смотрели на меня из-под черного капюшона. Она стояла, привалившись спиной к стене, с мрачным выражением на неестественно бледном лице. И эта бледнота являла яркий контраст с жирно подведенными черным карандашом глазами. На грудь  свисал серебряный череп на толстой замысловато переплетенной веревке.
- Вы сами прекратите или вам помочь?
Трудно сказать, что заставило меня придти в себя – ледяная вода или появление, вероятно, третьей нашей соседки. Стыд-то, какой! Я медленно поднялась с пола, отряхнулась, стараясь смотреть куда угодно, но только не на нее.
- Я – Алевтина. Можно, просто Аля.
Катька беспокойно завозилась за моей спиной, тихо скорбя о поломанном ногте и боевых ранах.
- Заткнись, - процедила я.
- Этого я тебе никогда не прощу!
- Это кого еще нужно прощать!
- Тихо! – мрачно проговорила Алевтина. – Пока мы с вами живем в одной квартире, убедительно прошу избавить меня от этого срача. Есть будем?
- Что? – не поняла я.
- Перекусить хочу, - пояснила Аля.
- Прелестно, тогда перекуси ей глотку, - махнув рукой на Катю, я выбежала из кухни.

Съехать с комнаты мне не удалось по нескольким причинам. Во-первых – для поиска нового жилья требуется время, а возвращаться снова к Светке, у которой я провела неделю, было неудобно. Во-вторых – я заплатила хозяйке квартиры за месяц вперед, и к своему изумлению, вспомнила, что у меня не осталось номера ее телефона. Не оказалось его и у Светы, а Алевтина только пожала плечами и предложила спросить у Кати.
Хмурая я побрела в ванну, и как только вошла изумленно присвиснула.
Просторная ванная была просто волшебна! Джакузи с гидромассажем, Ноги утопали в мягком ворсе коврика. На розовых мраморных стенах, прикреплены бардовые миниатюрные шкафчики, между которыми висело овальное зеркало. В этих шкафчиках нашла немыслимое количество ароматических масел, разнообразных солей и настоев трав. Открыв второй шкафчик, нос защекотал едва заметный аромат. Судорожно вдохнув, удержала воздух в легких и двумя короткими толчками выдохнула. Запах казался знакомым, далеким и невероятно насыщенным. На верхней полке стояли ароматические свечи в продолговатых прозрачных упаковках. Я взяла первую попавшуюся, с интересным названием «Red sleep» и поднесла к лицу. Аромат стал резче.
Я сбегала на кухню за Катиной зажигалкой, аккуратно сняла упаковку со свечи и подожгла фитиль. На свече расцвел язычок пламени; в воздухе потянуло дымком и по ванной поползли призрачные молочные струи.
 Я нетерпеливо потянула носом, чем же это так пахнет? Запах стал четче, задрожал соленой влагой, замелькал сандалом, я глубоко вдохнула дразнящий аромат, почувствовав легкое головокружение.
Включила воду и вылила в нее немного пены для ванн и осторожно, чтобы не поскользнуться шагнула в джакузи. И еще раз глубоко вдохнула.  Сандал - это точно… лаванда, но что за странный соленый привкус? На языке определенно ощущалась соль.
Хлопья пены окутали тело не молочно белыми, а коралловыми пушистыми холмиками и, сливаясь с пахучей дымкой свечи, создавали совершенную симфонию цвета и запаха, как симфонию одного инструмента, звучащего таинственно, обольстительно и… неправильно.
Странно, но это чертовски успокаивало! Я включила гидромассаж, закрыла глаза. Вода дарила ощущение тепла, уюта и спокойствия. Наверняка в пену добавлена успокоительная травка. Может пустырник? Я вдохнула и задержала в легких воздух, пытаясь разобраться, присутствует там пустырник или нет.
Но постепенно мысли плавились от неги, веки слипались, и я закрыла глаза. Разум затуманивала дремота сна. Пьянящий запах клубился, заполняя меня, и где-то глубоко внутри сладко промурлыкал, ненавязчиво, даже как-то нежно, словно пробуя меня на податливость:
«Вставай».
«Вставай» - четко прозвучало в мозгу, разрывая полудрем.
Голос звучал не снаружи, он крутился в моей голове коротким приказом. И эта мысль точно не принадлежала мне. Это был чужой голос, с незнакомыми интонациями, звучавший мягко, но завораживающе и подавляюще.