6. Начало века

К началу XX века прошло более 30 лет  с той поры, как иммигранты поселись в нашей долине. Многое изменилось в их жизни за эти годы. Распаханные поля и постройки среди них были разбросаны по всему пространству долины и соединялись между собой полевыми дорогами. Тогда не существовало тракта, который связывал бы селения долины напрямую с уездным городом. Бродами через Шуфан или Казачку, по склонам сопок, через Пуциловку или Кугуки, добирались корсаковские путники до села Борисовки, а уж оттуда – паромом через Суйфун, лугами – до города. Естественно, после каждого разлива рек броды скрывались под водой, и сёла оказывались отрезанными друг от друга и от города.

Сообщение с Никольском давало возможность крестьянам вывезти для продажи на рынке свою продукцию. Хозяйства их перестали уже быть натуральными в основе, и крестьяне старались удовлетворить спрос города на продукцию земледелия. Уездный Никольск-Уссурийский, городок со значительным воинским гарнизоном, постоянно нуждался в фураже – овсе и ячмене, в сене, в провианте. Статистика подтверждает, что основными культурами на крестьянских полях долины стали не традиционные просовые и бобовые культуры, а овёс и ярица, посевы которых занимали в конце века в сёлах долины 3.627 десятин, то есть около 59%. Проживало в Корсаковке в это время 1397 человек, десятая часть корейского населения всего края. Всего же в трёх сёлах нашей долины жила четверть корейцев края.

С конца XIX века и до начала I-й Мировой войны благодаря железной дороге, связавшей Приморье с европейской Россией, переселенческое движение в край заметно усилилось. В нашей долине и её окрестностях появлялось всё больше русских сёл: Кугуково (1896), Улитиха и Прокопьевка (1900), Яконовка (1903), Богатырка, Пушкино, Киевка (1907), казачьи посёлки Корфовский и Николо-Львовский (1909). Корейское население долины постепенно переставало преобладать здесь численно, хотя чуть ли не ежегодно в долину являлись всё новые беглецы из Кореи. Особенно велик был их наплыв после оккупации Кореи Японией в 1905 году и её аннексии в 1910 году.

С увеличением русского населения сёла бывшей Корсаковской волости были включены в состав Борисовской волости. В 1909 году в ходе очередной административной реформы в Приморье была введена всеобщая воинская повинность, которая распространялась отныне и на русскоподданных корейцев. Это ещё активнее вовлекало корейскую молодёжь в реалии русской жизни, к тому же давало возможность пройти военное обучение и получить в руки оружие, что и пригодилось впоследствии, в ходе борьбы с японскими оккупантами в Корее и с интервентами в Приморье в годы гражданской войны.

Часть корейского населения долины, особенно из явившихся сюда в начале XX века, собственных земельных наделов не имела и должна была арендовать пашни у зажиточных корейцев, у русских крестьян и казаков, семьями нанимались в батраки на заимки и на церковно-приходские земли. Тем не менее имущественное расслоение среди корейцев было менее острым, чем среди русских, из-за изначально меньших размеров земельных наделов корейцев и из-за родственных или земляческих отношений между владельцами пашни и арендаторами-батраками. Статистика свидетельствует, что в 1909 году Корсаковка является крупнейшим селом Борисовской волости, а население всех трёх корейских сёл бывшей Корсаковской волости насчитывает почти 46% от всего населения волости, проживающего в дюжине сёл. Хозяйство Корсаковки тоже составляет значительную долю от волостного: 21% лошадей, 29% волов, 19% коров, 21% свиней, 22% жилых построек. Нужно отметить также, что более четверти всех школьников волости учится в Корсаковской школе (82 из 317).

Всего лишь три десятилетия назад крестьяне вращались в привычном кругу своих нелёгких забот – пахали, сеяли, обрабатывали посевы, собирали урожаи, ухаживали за скотом. Казалось бы, ни на что иное времени у них не остаётся. Однако события, происходившие в России и за ближними её границами, властно вмешивались в традиционный ход крестьянской жизни. Активное перемещение человеческих масс внутри России и через её границы способствовало расширению кругозора крестьян, как и рост их грамотности, и воинская служба, и активное общение с представителями различных сословий и национальностей.

События же в окружающем мире происходили не рядовые – на смену «патриархальному» шёл «железный» век… Участие уссурийских казаков в кровавом подавлении народного восстания в Маньчжурии в конце XIX века, русско-японская война, вызванная соперничеством держав за контроль над Кореей, оккупация и аннексия Кореи Японией, революционные события 1905-1907 гг. – всё это неизбежно сказывалось на настроениях крестьянства. А впереди была I Мировая война, переросшая в революцию в России и в революционные события в Европе.

Последние подробные сведения о дореволюционной Корсаковке сообщают материалы переписи населения Приморского района 1-20 июня 1915 года. В этот период Никольск-Уссурийский уезд, один из пяти уездов Приморской области, включает в себя 22 волости, в том числе и Борисовскую. Корсаковка – одно из 12 селений Борисовской волости. В полицейском отношении Корсаковка относится к Суйфунскому  полицейскому стану, охватывающему 6 волостей. В административном отношении Корсаковка подчинялась крестьянскому начальнику I участка. В церковно-административном отношении Корсаковская церковь входила в 18-й благочиннинский округ Владивостокской (Камчатской) епархии, благочинный проживал в волостном селе – в Борисовке. Двухклассная Корсаковская церковно-приходская школа входила в район Никольск-Уссурийского отделения Епархиального Училищного совета.

Медицинский персонал уезда состоял из одного уездного врача, пяти сельских врачей и тринадцати фельдшеров. Один из сельских фельдшерских пунктов размещался в Борисовке, куда и обращались за медицинской помощью жители волости, в том числе и Корсаковки, в случае необходимости, когда умения местных знахарей было недостаточно.

На момент переписи к селению Корсаковка были приписаны 19 заимок, к Пуциловке и Кроуновке – 61. Принадлежали заимки богатым горожанам или зажиточным крестьянам, а работали на них обычно арендаторы-батраки, как правило, корейцы. Каждая заимка, наряду с сёлами, деревнями, выселками и посёлками, входила в счёт «жилых мест». Всего же в Борисовской волости «жилых мест» числилось 337, из них 12 – сёла, остальные – заимки.

Население Корсаковки, по данным переписи, составляло в 1915 году 1456 душ, из них русско-подданных корейцев – 1309, иностранно-подданных корейцев (с временными билетами на жительство) – 136, иностранно-подданных китайцев – 11. В селе имелось 4 «торговых заведений», то есть лавок, из них 3 – русских и 1 – иностранная, китайская. В хозяйствах села числилось 183 рабочих лошади, 310 коров и 230 голов молодняка, 720 свиней.

Расстояние от Корсаковки до волостной Борисовки по тогдашним дорогам насчитывало 12 вёрст, а до Никольска-Уссурийского – 24 версты.

Дополнительные подробности о жизни того времени, в начале века, дают некоторые документальные свидетельства, к примеру, советы царю Николаю I от его немецкого родственника…

Из письма кайзера Вильгельма II – Николаю I. Январь 1904 года:

«Россия, подчиняясь законам экспансии, должна стремиться выйти к морю и иметь незамерзающую гавань для своей торговли. В силу этого закона она вправе претендовать на полосу берега, где находятся такие гавани (Владивосток, Порт-Артур). Hinterland [лежащие за ними земли] должен быть в твоих руках для того, чтобы построить железные дороги, необходимые для подвоза товаров к портам (Маньчжурия). Между двумя портами есть полоса земли, которая, попади она в руки противника, может сделаться чем-то вроде новых Дарданелл. Этого ты не можешь допустить. Эти «Дарданеллы» (Корея) не должны быть угрозой для твоих путей сообщения и помехой твоей торговле. Так обстоит дело на Чёрном море, но на Дальнем Востоке ты не можешь примириться с подобным положением. Поэтому для всякого непредубеждённого человека ясно, что Корея должна быть и будет русской. Когда и как – до этого никому нет дела и касается только тебя и твоей страны».

         Из книги В.М.Кабузана «Дальневосточный край в XVII – начале XX вв. (1640-1917)».
М.:1985. О переселении 1903 – 1909 гг.:

«Переселенческая шумиха, ажиотаж, слухи о сказочных урожаях и привольном житье на новых землях, обещания материальной поддержки подняли с насиженных мест огромные массы людей, которые двинулись в неизвестное… На Дальний Восток хлынула сельская беднота, разорённая куцей столыпинской реформой, лишённая из-за нищеты возможности обосноваться и на новом месте…».

Из книги Фритьофа Нансена «В страну будущего». О путешествии по Уссурийскому краю в 1913 году:

«В Уссурийском крае сеются пшеница, яровая рожь, гречиха, просо, горох, бобы, кукуруза, овёс, ячмень, конопля, лён и др. Озимую рожь сеют  редко, потому что снегу бывает мало, и всходы могут помёрзнуть. На десятину высевают приблизительно до 9 пудов пшеницы, по 8 пудов яровой ржи, по 11-12 пудов овса, по 9 пудов ячменя и т.д. Хорошим урожаем считается 100-120 пудов пшеницы с десятины, 80-90 пудов озимой ржи, 120-140 пудов овса и т.д., а картофеля – 1000-1200 пудов. Средним урожаем является: 50-60 пудов пшеницы, 50 пудов озимой ржи, 65-75 пудов овса и 500-700 пудов картофеля с десятины…».

«…В о с к р е с е н ь е , 5 октября. Южная часть Уссурийского края, которую мы проехали сначала, очень плодородна, и, как уже упомянуто, эта часть заселена всего гуще. Больше всего возделанных земельных участков близ Никольска и по направлению к озеру Ханка…
Остаются огромные невозделанные пространства, главным образом, поросшие травою да редким лиственным лесом. Большая часть земли принадлежит казакам, живущим в деревнях, а они, насколько я понял, неважные земледельцы. Охотнее всего они сдают землю в аренду трудолюбивым китайцам, а сами предпочитают проводить время в кабаках.
Часто видели мы в полях отдельные глиняные мазанки, жилища корейцев, которые строят свои хижины посреди обрабатываемых ими полей. Корейцы непритязательные и усердные землепашцы, занимаются также огородничеством, поэтому они богатеют, а казаки, проводящие время в праздности, всё более и более беднеют. Каждая деревня или посёлок из нескольких разбросанных домиков отделяется от другой пространствами, заросшими травой. Трава же здесь жёсткая, сухая, не имеющая никакой цены. Вот почему её выжигают, как уже упоминалось, осенью или весной. Сейчас, в какую сторону ни обернись, всюду и курятся дымки – где горит трава, где лес. Воздух пропитан гарью, и гребни горных склонов окутаны густой серой мглой. Солнце багровое в центре, а края заволокло дымом, поднимающимся высоко к небу. В быстро надвигающихся красных сумерках, на фоне дымно-багрового неба, пожар приобретает характер фантастического зрелища…».

Из «Заключения по докладу Приамурского Генерал-Губернатора  по заселению корейцев и китайцев на Дальнем Востоке»:

«27 января 1910 года.
            Ген.-губ. Унтербергер.
Останавливаясь прежде всего на более характерных чертах «жёлтой» расы, приходится отметить её неспособность к ассимиляции, её замкнутость, сплочённость и расовое недружелюбие к белым, благодаря чему корейские сёла в крае, несмотря на десятки лет их существования, сохраняют до сих пор все свои национальные особенности, совершенно не сливаются с русскими и в общем не владеют русским языком, причём проникновение в их среду русского, хотя бы и временного элемента затруднено до крайности, в то время как иностранные корейцы всегда находят у них надёжный приют и поддержку. Иначе говоря, в русских областях, несмотря на противодействие администрации, теперь имеется уже ряд Корей в миниатюре…
Наплыв «жёлтых» неблагоприятно сказывается на жизни в Приморской области: иммигранты сбивают цены на труд и захватывают почти все работы, вытесняя из края русских рабочих.
Арендаторы китайцы и корейцы истощают землю хищнической эксплуатацией.
Следует воспретить китайцам и корейцам аренду казённо-оброчных статей, а всем остальным сдавать на льготных условиях, с воспрещением нанимать «жёлтых» рабочих.
Русскоподданные корейцы отличаются от прочих корейцев только подданством, во всём остальном они так же чужды нам, как и прежде. Введённая воинская повинность может способствовать их «обрусению».

Из книги «Корейский вопрос в Приамурье. (Отчёт поручика 1-го Сибирского стрелкового Его Величества полка В.Д.Песоцкого). // Труды Амурской Экспедиции. Приложение к вып.XI.». Хабаровск,1913.   =Секретно=

«В окрестности Никольска эмигранты попадают или из Посьетского участка, или из Владивостока, а главная масса является от заимки У-ша-гоу-ла. Заимка У-ша-гоу-ла находится вёрст на 20-25 севернее граничного столба литера П.  От этой заимки как раз идёт так называемая «хунхузская тропа» на Барабаш, которою можно выйти в поперечные долины Посьетского участка и на Амурский залив (а оттуда во Владивосток), и которою обычно пользуются хунхузы».

«При упоминании о размерах корейского движения через нашу границу в окрестности Никольска-Уссурийского, необходимо заметить о роли заимки У-ша-гоу-ла, через которую идёт значительный поток эмигрантов, никем не регистрируемый и не наблюдаемый. Кроме того, заимка важна… и как серьёзный пункт в хунхузском вопросе. Та же заимка и направление через неё от Хунь-чуньской дороги на Никольск имеют огромное стратегическое значение. Между тем на заимке нет ни пограничного, ни военного поста; нет и казаков. (Заимка эта принадлежит одному из крестьян-корейцев села Синельникова. Называется по имени реки и долины, где находится)». [Бывшая река Ушагоу – ныне река Гранитная].

«Почти ; прибывающих из Кореи иммигрантов возвращается снова на Родину для ликвидации там своего хозяйства и переселения на новые места уже с семьёй».

«Принятые в русское подданство корейцы получили в пользование наделы земли по 15 десятин на семью.
Естественное увеличение и расчленение семей уменьшило относительное количество земли на единицу жителей…
Принятые в русское подданство корейцы приобрели права крестьян-поселенцев».

По результатам проверки подданства корейцев в Приморской области в 1909-10 гг. по деревням, в Корсаковке доказали своё подданство 179 семей (1123 душ), не доказали – 11 семей (38 душ). Не проживало в местах прописки русскоподданных корейцев из Корсаковки -  21 семья (121 душа)…

                ******