В нужное время, в нужном месте

Кто мне подскажет, как появиться в нужном времени в нужное место? Не знаете…
Тогда я вам расскажу, как это случилось со мной. С той поры прошло немало времени, сейчас я на пенсии так, что хронологически ничего не изменяю. Имена и фамилии реальные. Дата и все то, что и как случилось – правда и ничего кроме…
А сейчас я познакомлю себя с вами, или правильнее вас со мной. Меня зовут Владимир, парень 30 лет, высокий, говорят стройный, худощавый, с короткой стрижкой, большими любопытными коричневыми глазами и таким же большим лбом с залысинами по сторонам надеюсь, что и здравым умом. Походка шустрая, со стороны вроде бы человек куда-то постоянно опаздывает только куда, спрашивается?
Когда я отработал своих положенных 10 лет на Мангышлаке, в городе Шевченко на Каспии, чтобы иметь льготный стаж по списку №1, меня потянуло в свои родные пенаты. Это была Украина и мой родной город, Желтые Воды, тем более что меня в западном Казахстане, мыса Мелового Каспийского моря ничего уже не держало потому, как я развелся со своей супругой, с которой прожил 11 лет своей молодой жизни. Печально то, что нам пришлось развестись, не смотря на то, что у нас был сын Валерий 10 лет от роду. Двухкомнатную квартиру и мебель я оставил там сыну, взяв с собою вещи только лишь первой необходимости.
Шел 1981 год, июнь месяц, который выдался жарким, горячим, без дождей. На дворе  +35. Все кричало и просило влаги, мужики усиленно пили пиво, дети - газированную воду, но я был дома, в своем любимом городе и ничего меня не тревожило, кроме трудоустройства. Трудовая с отметкой, что я отработал  начальником смены на Прикаспийском Горнометаллургическом комбинате 11 лет на  руках, справка о льготном стаже – на руках, все документы о дополнительных курсах электрокарщика, сварщика, радиотелемеханика при мне, исполнительный лист об уплате алиментов - тоже. Отработав свои года на химии добровольно, мне очень хотелось сменить специальность, поскольку в мои 30 лет от роду  уже чувствовал, что здоровье у меня не железное. В принципе, я уезжал из Мангышлака в то время, когда здесь, в Желтых Водах только лишь начинал строиться завод по производству серной кислоты и оттуда - сюда ехала монтажностроительная бригада с МСУ84 на долговременное строительство, начальник которой мне был хорошо знаком. Так что можно было бы через него сделать себе протекцию для дальнейшей работы на сернокислотном заводе в числе начальника одного из цехов этого производства. Другое, это то, что мне можно было трудоустроиться на местный химкомбинат по производству окись-закиси урана. Но, если бы вы знали, как мне не хотелось продолжать работу на химии, хотя и диплом, и вся моя сущность, и мое затравленное газами, облитое кислотой и облученное гамма, альфа и непонятно еще чем, но еще пока шустрое тело говорило и подтверждало ее суть, - суть вездесущей химии! В те года здесь работало много предприятий оборонного назначения, которыми руководила Москва, такие как Южный Радиозавод, Электрон и можно было попробовать устроиться здесь.
Кстати, здесь, в моем городе тоже было первичное производство урана, почти такое же, как и в Шевченко, но с рудного кварцита, а там – с фосфорита. В городе Шевченко, я работал на химкомбинате по производству окиси-закиси урана. Если бы вы знали, что это было за производство? Даже шахтные условия по добыче того же урансодержащего кварцита здесь, у меня на родине, намного лучше чем тот ад на котором мне довелось работать. Я работал на экспериментальной установке по разработке новых уран выделяющих и редкоземельных технологий с внедрением их в промышленную сферу, и эти эксперименты сильно били по здоровью, но не по карману, в этом здесь был достаток. Но кто заботиться о нем, нашем драгоценном, в свои 25-30 лет? Это когда в старости эта вся отрава начинает выплывать в виде отложения солей в организме, камней в печени и почках, от той искусственной, опресненной воды, произведенной на атомном реакторе-опреснителе морской воды МАЭК (мангышлакский атомный энергетический), что я пил вместе с органикой моря целых 11 лет подряд. Тогда где-то после пятидесяти, начинаешь восстанавливать свою несчастную плоть всякими лечениями и растирками. Приходится тратить на это заработанный впредь деньги, но поскольку, таких как я, всегда называли «голодранцами», мне тратить деньги не приходилось, так как я и моя семья жили «с колес». Это когда зарабатываешь и сразу же тратишь, а если не хватает – занимаешь.  Таким как я, сколько не дай все равно мало. Это как собачка Шарик, съел свое и смотрит, чтобы ему снова дали.  Потому-то у меня никогда не было обиды на государство с его правителями, которые пускали страну на путь инфляции и деньги теряли цену. Многие сетовали на то, что у них отложенные десятки тысяч рублей превращались в мусор, а у меня лишь только уменьшались долги (ай... спасибо Сулейману, тобишь Ленину).
Но… мне было 30, и я искал работу.  Это сейчас хочешь, работай, а хочешь – нет. Раньше, при Социализме, наше государство учило тебя не для того, чтобы ты по своей воле и свободе выбора работал и этим был доволен, а для того, чтобы тебя как винтик, вкрутить в определенное место индустриальной машины, дабы она не рассыпалась. И в меня вбивали идеологию о том, что я должен был отдать всего самого себя, без остатка, горячо любимой Родине. На том все и держалось.
Я уже упоминал, что было жарко, безветренно, плавился асфальт и мужики пили пиво. В один из таких дней, взяв с собой все свои документы, выпив в одном из кабачков две кружки пива, пошел устраивать себя на работу. Не надо думать, что я пил пиво с утра хотя бы потому, что в наше время спиртные напитки продавались только лишь с одиннадцати часов дня. Это случилось после того как я посетил несколько мест по трудоустройству, не найдя там для себя ничего путного. И где-то, после трех часов дня, когда жар от солнца стал нестерпимым, непонятно каким образом я оказался в улочке чудесных высоких зеленых насаждений, которые вели к невысокому одноэтажному зданию, что утопало в зелени, и что отстояло недалече от городской бани. Возможно, меня сюда завела тоска по буйной зелени, которой мне так не хватало там, на Мангышлаке, среди лишайниковых степей и глинисто песчаных пустынь, которые были почти, что рядом с городом Шевченко. Кроме всего, хотелось пить, и сначала я подумал, что это какой-то магазин, типа «гаштет». Присмотревшись, я увидел административное здание, под крышей которого высели электронные часы, а это в наше время было большой редкостью. Циферблат их был набран из крупных неоновых ламп, которые быстро отсчитывали даже секунды, видать тоже хотели, чтобы скорее наступил вечер и избавил их и всех нас от жары. И я понял, - надо идти туда.
Возле ворот стояла маленькая будка для сторожа, которая называлась проходная. Сторожа не было, видно пошел куда-то пить газированную воду из автомата, что так часто практиковалось тогда на производствах, притом бесплатно. Калитка, у ворот, была открыта, и я пошел к зданию. Справой стороны я увидел какие-то одно и двух этажные строения, которые никак мне не напоминали рабочие цеха. Скорее всего, это, как мне казалось, были конторы. Кругом было тихо, все разморилось и дремало. Когда я пошел вправо по узкому коридору административного здания, то также не увидел никаких признаков жизнедеятельности. Пройдя немного левее, увидел открытые настежь двери с надписью приемная. В этой комнате тоже никого не было, но на столе стояла наготове печатная машинка и большой графин с водой. Немного правее была дверь, оббитая дермонтином под матрац с надписью начальник КИПиА (контрольно измерительные приборы и автоматика) В. Дементьев, она была тоже открыта и я вошел. В центре Т-образного стола,  как и подобает начальству, сидел обдуваемый с одной стороны ветром беснующегося вентилятора статный человек, которому было под пятьдесят, а может и более, с проседью в висках, в летней рубашке без галстука и что-то неторопливо писал. И я почему-то подумал:
 - Вот, хоть один человек живой на страже, - и добавил:
 - Можно войти?
 - Входи, что тебя привело к нам? - спросил начальник. И потому, что он ко мне сразу обратился на ты, понял как я молод, и что он фронтовик и воевал в Великой Отечественной.
 - Хотел бы устроиться на работу, - четко отрапортовал я.
Его лицо просветлилось:
 - Документы с тобой, где и кем раньше работал?
 - Жил и работал в городе Шевченко, западный Казахстан, работал на Прикаспийском металлургическом комбинате, вот мои документы, паспорт, трудовая, удостоверение радиотелемеханика.
Дементьев открыл мою трудовую книжку и посмотрел последнюю запись.
 - Так ты работал инженерно-техническим работником? Но мне нужен электрослесарь по ревизии электрической части шахтных подъемных установок, потому, как месяц назад из этой группы ушел один их электриков, а ты нам не подойдешь.
Я положил прямо перед ним красную корочку радиотелемеханика и сказал:
 - Я прошел 1220 часовые курсы полгода назад в городе Шевченко, имею все отличные отметки, экзамен принимала комиссия из Москвы, столицы СССР, хорошо разбираюсь в электронике.
На что Дементьев, немного подумав, сказал:
 - Я бы тебя взял, но скорее всего отдел кадров Восточного горнообогатительного комбината не пропустит, потому, как ты с ИТР хочешь перейти в рабочие. Так вот, с документами и делами ИТР там работает Карпенко, а с рабочими – Лисохмара. Впрочем, если тебе удастся каким-то образом уговорить подписать ваше заявление, заверенное мною у Лисохмары, то я не буду возражать. К тому же,  у нас частые командировки.
 - А по какому разряду Вы меня возьмете? - спросил я у Дементьева.
 - Наверное по пятому, потому как у нас на Вост ГОКе восьмиразрядная сетка для электрослесарей, по третьему – ученики, так что - по пятому.
Не знаю и совершенно не ведаю, почему я так поступил, что стал собирать лежащие перед начальником мои документы, вызвав у него удивление, которое отразилось на его лице.
 - Я знаю себе цену, - убедительно и категорично заявил я, только по шестому, потому, как на другое я не согласен.
Дементьев как-то замешкался, набрал номер по телефону и кого-то вызвал.
Через пять минут в кабинет пришел симпатичный мужчина среднего роста, очки в красивой оправе, на десяток лет старше меня, и я сразу понял, что это тоже «не простой смертный». С собой он принес несколько чертежей – синек, как раньше назывались копии оригиналов. Он развернул одну из них и положил ее предо мною, спросив, что отображено на схеме. Я бойко прочитал в рамке название схемы, увидев что это схема электронная, начал рассказывать покаскадно то, что отображала эта схема. Увидев, на лице меньшего начальника удовлетворение, я перешел к другой, предложенной мне схеме. Также бойко, нигде не останавливаясь, начал говорить. Когда я закончил, большой начальник вопросительно взглянул на меньшего:
 - Да, вроде все правильно, - сказал Лепский Анатолий, так звали его.
 - Тогда сделаем так, - сказал Дементьев, - пиши заявление для приема на работу.
После того, как я записал продиктованный Начальником КИПиА текст заявления, он его подписал и отдал мне в руки. В его подписи красовалось словосочетание «принять по 6 разряду».
 - Я сомневаюсь, что у тебя в отделе кадров что-то получится, потому, как у них есть несколько причин не подписать твое заявление, - но можешь попробовать.
Я быстро, пока начальство не передумало, побежал в отдел кадров, который был в квартале от КИП и А.
Кабинеты Лисохмары и Карпенко были расположены напротив друг против друга, и к ним не было никого кроме меня. Карпенко, которого я отведал в первую очередь, предъявив трудовую книжку и заявление,  спросил, мол, почему я добровольно теряю такую привилегию в работе:
 - Удивлен, почему вы переходите из состава начальников в рабочие. Нам нужны работники ИТР, хотя бы на том же ГМЗ.
 - Я нашел удобную для себя и хорошую работу, вот и Дементьев подписал заявление, - ответил я.
 - Тогда я возражать не стану, - сказал Карпенко.
У Лисохмары было еще проще, видать, он куда-то собирался уходить, но на мне задержался. Увидев, мое заявление на трудоустройство подписанное Дементьевым, и  Карпенко о невозражении, он подписал быстро, почти ничего не читая из записей в трудовой книжке.
К начальнику КИП и А, я летел на крыльях, радуясь, ничего не соображая и не веря в то, что случилось.
Дементьев посмотрел на меня из под очков, что-то про себя хмыкнув, направил меня к его секретарю. Симпатичная женщина, в легком летнем платье из голубого ситца, немного постарше меня, выдала мне кучу бумаг для прохождения медосмотра, правил техники безопасности, пожарной безопасности и еще кое-чего, о чем я уже не припоминаю.
С этими делами я расправился за неделю. Получив на складе некоторый инструмент электрослесаря, спецодежду, обувь, я пошел в группу, которая называлась «Ревизия электроустановок шахтных подъемных машин» и начал знакомиться с ребятами, что здесь работали у начальника В. Климовского. Как мне показалось, коллектив был дружный, потому что я не мог отличить начальников от слесарей, и в этом я не ошибся. Все были дружелюбными и ко мне относились неплохо. Спросили, где работал, по какому разряду пришел, как я отношусь к поездкам в командировки. Я еще не знал что такое командировки, а потому радостно ответил, что жду, не дождусь первой поездки, на что вызвал одобрительный гул среди ребят. У меня не было семьи, а жил я у своих родителей в двухкомнатной квартире в центре города, так что в этом плане я ничего не терял, но выигрывал в командировочных деньгах. Насчет высокого разряда у многих было удивление, но я не признавался, что не работал электриком.
И началась моя трудовая командировочная жизнь. Кроме этого, меня направили на месячные курсы повышения квалификации здесь же в городе, после которых я получил корочку электрослесаря, в которой сверкал 6 разряд. Меня закрепили за группой Н. Варакуты, старшего инженера  по наладке электрических релейных схем на шахтных подъемных установках. Это было далеко от электроники которую я до того обожал, что мог днями и ночами просиживать, собирая конструкции, налаживать и искать причину их нежелания запускаться в работу. Релейка не особо мне нравилась, но в кое-какие узлы я уже вникал, а впоследствии увидев мою привязанность к электронике, мне дали все защиты, что были построены на ней, родимой. Свое незнание я компенсировал усердной помощью инженерам в работе. Спустя год, я перешел в группу «высокочастотников», что работала только лишь с шахтной электронной аппаратурой. Этой группой руководил прекрасный человек и толковый начальник Николай Попов, который оказал мне немалую помощь в овладении всей ВЧ аппаратурой. Еще через год, пройдя курсы повышения квалификации мне, после сдачи экзаменов, был присвоен 7 разряд.
Часто спрашиваю себя, как так вышло, что мне, совершенно не работавшему электриком на производстве, был присвоен 6 разряд электрослесаря с начала поступления на работу в такую серьезную организацию как КИП и А, которая славилась по всему ВостГОКу, и часто занимала первые места по комбинату в соцсоревновании? Не нахожу ответа! То ли на начальство во время моего трудоустройства подействовала жара, то ли еще что-то на них напало или случилось, возможно, что Лисохмара и Карпенко подумали, что у меня «рука» со стороны Дементьева, а тот, в свою очередь, - что со стороны кого-то из Отдела кадров. Главное что это случилось одновременно и сразу со всеми. Но… так не бывает! Тогда что же случилось? Скорее это была помощь высших сфер, помощь от Бога.
Действительно правду говорят, что нужно однажды оказаться в нужное время, в нужном месте и тогда тебе несказанно повезет. Вот, только -  никто не знает, где оно… это место и это время…