894

***

В свое время той ветке, видимо, тоже туго пришлось, но она, как поезд сквозь лес, устремилась через прочую листву на выход, к солнцу… (Бывают такие, лезущие без понятия, при окультуривании в первую очередь подлежащие обрезке)


***

Попал в переплет - вроде как в химчистку и прачечную вместо белья, в цирк и зоопарк вместо животных, в типографию и переплетную вместо книг, и пытаюсь теперь, растащенный и непонятно чего нахватавшийся, обменять третью руку на вторую ногу и, что делать, до своей головы дотянуться, с ужасом видя уже, что на ней  почему-то глаза вчетвером...

Руки, ноги связаны узлом, в голове все шифры сбиты и даже безобиднейшее тело теперь назло кому-то трактуется как ромб. «Что делать» - говорю, «это жизнь», хотя и ошибаюсь, кажется, уже на третьем слоге...

Только рот открыл, чтобы открыто явно умное сказать, как ввалилась туда дружков ватага, боевой отряд - расселись вдоль языка, требуют, чтобы кормил и ложками стучат. Быстрее вешаю в дверях «мест больше нет»  и, что делать, кормлю их бессловесно кашей...

Пытался научить зверей розам, но  у самого вырос хвост. Вырастили - гурьбой у одиночки. Что делать, ругаюсь теперь - розами ругательств. Да и не нужны им мои розы, у них своих завались - растут прямо в целлофановых обертках на сахарном песке…

***

Душа - ребенок среди станков и пушек. Ее  сначала кормят-поят, а потом ведут к станкам и пушкам. И она теряется среди них, ее всю жизнь не видно, даже у могилы, этой новой колыбели,  видим мы ее  убегающей в тысячи, как игрушки маленьких осколков... Вот смех среди станков прозвучал - она? или почудилось? Или это вовсе не станки, а те же пушки - и сейчас снова грянет выстрел, ведь смех-то - внутри пустой, а по краям, каемочкам весь черный, горький...

***

Сел с ней в шахматы играть - у неё 2-ой разряд - но не удержался: пока никого нет, полез целоваться, раздеваться и ****ься. Теперь хочу ей свою дачу на лесной поляне показать - у меня их две - и снова речь держу к себе: «смотри, не трожь ее, она же мужняя жена, нельзя же так, нельзя,  нельзя, нельзя...»

***

Весь пыльный - как в проказе; весь новенький - как в магазине вещь... Магазин - как  лепрозорий; пыль - как мирная проказа, даже  атом...

Жизнь наоборот - всё так запутано, что нужен полный жизни срок, чтобы разобрать тот факт, что при рожденье умер... И скрыть его? Впрочем, перед смертью все признанья спишут на аффект...