Самарканд. Студенты. Рафик. 1947 год

Мемуары моей мамы.
Глава 9.

   В нашей группе кроме одного инвалида Малышева не было парней, только девочки. Рядом с моей кроватью стояла кровать Амановой Рано, она была узбечка-татарка. С другой стороны была Шамюнова Рита - русская, дальше Несват Шура - украинка, потом Ксени Ким - кореянка, Марта - немка, Бабаян - армянка, соня Аширова - татарка, Pая Нафикова - татарка,  и 8-я ( забыла ее фамилию, ее дразнили Партизанка), по национальности калмычка. Она не посещала занятия, пропадала неизвестно где, потом выяснилось, что она связалась с женатым шофером узбеком и забеременела. Так как она была детдомовская, то педсовет решил выдать ей по окончании справку вместо диплома, авось кто-то ее пожалеет и примет на работу.  Еще была Вера Горелик - еврейка. Кроме 9-ти  нерусских, остальные были русские.
   Сразу же после экзаменов вывесили список отличников. Наша группа "В" называлась "Сберегательное дело СССР", и напротив  этого названия стояла одна моя фамилия: Петрякова Галина. Всего нас было 30 человек. Я очень удивилась, что повышенную стипендию буду получать только я, в сумме 125 рублей, остальные по 100. Сумма была мизерная. Жить на одну стипендию было очень трудно, почти невозможно. Многие студенты продавали свой паек, 400 гр. хлеба, на базаре и покупали макухи (это прессованный корм для скота, из подсолнечной шелухи), чтобы хватило на целый день. В результате одна девочка Женя Атюшова упала в обморок от недоедания. Она была из России. Когда родителям сообщили об этом, они прислали ей деньги. В это время Женя была влюблена в Горбунова. Чтобы понравиться ему, он решила купить красивую юбочку и кофту, забыв купить хорошее питание. Она после гулянья опять упала в обморок. Оказалось, чтобы быть с узкой талией, привлечь внимание Бори Горбунова, Женя не ела два дня ничего. Боря из группы "А", "Финансы и кредит", заметил Женю, но пылкой любви к ней не проявил.
   Вскоре техникум снял квартиру у узбеков, одну комнатку для нас троих: меня, Амановой Рано и Шамюновой Риты. Эта квартира находилась как раз около гробницы Тамерлана. Мы проходили мимо гробницы в техникум. Сказывалась тяжелая жизнь после 3-х лет и 11 месяцев войны, не было туристов с экскурсоводом, только иногда случайно заходили 3-4 человека в гробницу. Говорили, что скоро начнется ремонт. А тело самого Тамерлана отправили в Ленинградский музей. Мы смотрели пустую гробницу и от холода и страха пронимала дрожь. Гробница высокая и мы задирали головы, чтобы налюбоваться снаружи красивым орнаментом.
   В техникуме нам завидовали, что мы имеем возможность каждый день видеть такую красоту. Но на пустой желудок красота нас не удовлетворяла. Мы были полуголодные. К Рано однажды мама из Бухары приезжала, привезла творог, пирожки, лепешки. Она нас угощала. К Рите и ко мне мамы никогда не приезжали, потому что мы сами ездили домой на воскресенье. Однажды, приехав из дому, мы с Ритой недосчитались своих тетрадей. "Кто у меня украл тетради? Было 8, осталось 3!" - побагровев от злости, закричала Рита. Я тоже открыла свой чемоданчик, и у меня исчезли 5 тетрадей. Я посмотрела на Рано и по ее глазам догадалась, что это она. -"Рассказывай, Рано, зачем ты взяла у нас тетради? Если у тебя кончились, почему ты у нас не попросила, мы бы тебе одолжили до стипендии..." "Девочки, я не украла, я взяла у вас по 5 тетрадей и на базаре продала. У меня деньги кончились, и я сидела голодная..."- покраснев, как рак, промямлила Рано. "Ага, врунья, когда мы уезжали, у тебя были деньги, ты что, опять ходила в кино?" - злилась Рита. Рано так любила кино, что часто из-за кино оставалась голодной, потом хвасталась, показывая список фильмов. Мы ходили 1-2 раза в месяц, а Рано 1-2 раза в неделю.
   С Рафиком я почти не виделась, оба упорно занимались учебой. Но он разыскал меня и один раз ворвался в комнату, как ветер:"А, вот они где спрятались, ну, здрасьте, а я пришел проверить гигиену у вас. Покажите ваши руки, ногти, голову, я проверю." У Риты всегда под ногтями было черное, поэтому она спрятала руки:"Не покажу. Подумаешь, явился санитар, на свои руки смотри..." Рафик не стал ее смотреть:"Значит, грязные, если не показываешь... У Гали чистые, я видел, как она вчера из бани шла. А тебя как зовут?" - обратился Рафик к Рано. Когда Рано сказала, как ее зовут, Рафик удивился и, забыв о проверке гигиены, сказал:"Рано произносится не так, а Рахно, это "удивительный цветок", на узбекском языке звучит точнее Рахна. Ты что, узбечка?" -"У меня отец был узбек, а мать татарка, я метиска." Но Ритка не дала ему насладиться вопросами:"Слушай, санитар, шагай в свой Мединститут и читай там лекции свои, а я слушать не желаю." "Я и так уже ушел, с грязнулями знакомиться не собираюсь," - ответил он и кивком головы попросил меня выйти на крыльцо. Он попросил меня вечером выйти на Абрамовский бульвар к 18 часам, чтобы сходить в кино. Я отказалась, мотивируя тем, что фильмы, что идут сегодня, я уже видела. Он не очень огорчился, и, пожимая на прощание руку, сказал:"Ну, хорошо, подождем пока другой фильм будет, в крайнем случае сходим на танцы. Аман бул," - крикнул он по-казахски, что означало "До свидания" и сбежал по ступенькам крыльца. Настроение у меня было неважное, и вместо "До свидания" у меня вырвалось: "Черти тебя принесли". На днях я получила от Саши Крольмана письмо. Он писал, что продолжает учебу на мастера, что очень скучает за мной, ни с кем из девчат никуда не ходит, всегда с ребятами. Что в Ростове очень много кинотеатров, жаль, мол, что тебя нет со мной рядом. А в конце письма написал, что "узы нашей дружбы никто не сможет разорвать". Это было так трогательно, что я решила порвать дружбу с Рафиком завтра же.
   Но, на другой день было воскресенье.