Художник

Xудожник
   Ещё вчера по его огромному окну хлестал дождь, а сегодня летел первый снег.  Ах.. сколько же видело это окно? Но ещё больше видел тот, кто в него смотрел!
   Эта история началась очень давно. В близи немецкого городка Шварцштад, за большим ущельем стоял огромный замок! Его самая верхняя башня задевала облака, а самая маленькая красовалась прямо в самом здании. Однажды за его широкими воротами жила одна семья, фамилия Гауменов состояла из трёх человек. Граф и Графиня Гаумены были изысканной парой, при этом у них был один единственный сын Карл.  Не смотря на то, что он был единственный ребёнок, он не был избалованным. Его мать была широко ориентирована в педагогической деятельности, отец был знатный физик! Часто в  кабинете отца , что то могло потрескивать, искрить и попахивало небольшим количеством жёной серы.  Под каждый новый год отец изобретал новую гирлянду, а старыми украшался сам замок. Едва наступала новогодняя ночь ,как в светящемся замке уже присутствовал запах жареной курицы перебивающийся запахом свежей хвои. Под бой огромных часов, вылетал разноцветный салют! Отец Карла сам изготовлял пиротехнику, и каждому своему сверкающемуся диву давал собственное имя.  Так было год за годом!
     Новый год сменялся весенними потоками, и наступало жаркое лето. В один такой летний и жаркий вечер резко похолодало. Так часто бывало, но никогда не поднимался столь сильный ветер. Ветер вскоре был похож на ураган, что тянул за собой огромную чёрную тучу.  Отец увидев это в окне, изрядно взволновался, и сорвавшись с места вбежал в свой кабинет. В кабинете началось активное шуршание, что то падало, шелестело. Распахнувши ногой дверь отец вынес охапку проводов и потащил их на чердак. Шнуры распадались и цеплялись за перила винтовой лестницы, что вели на самую высокую башню. Отец крикнул матери: «-Милен, помоги же!». Мать Карла приказала сидеть своему сыну на диване, а сама вбежавши в кабинет отца захватила  железную коробку и бросилась в догонять отца! На верху был слышен неугомонный топот каблуков, по лестничной воронке.  Карл несмело подошёл к началу лестницы и внимательно всматривался в самый верх, но слышалась лишь возня проводов и щелчки крепежей, что держали штекеры. Буря нахлынув на ущелье приближалась к замку Гауменов. Огромная туча, затмила серый небосвод. И из недр чернеющего неба хлынул поток дождя! Казалось, ураган, вот вот сорвёт крышу! Карл укутавшись в плед лежал на диване! Зажмурив глаза и скрестив пальцы на груди он просил бога о прекращении бури, но шум дождя перешёл в грануловый град, и всё вокруг было похоже на шум канонады. Как вдруг огромную, тёмную комнату озарило ярко синем светом, а над головой Карла послышался громкий щелчок! После парусекундного затишья раздался оглушительный треск переходящий в более оглушительный грохот слившийся с визгом Карла! Сбросив покрывало, Карл помчался вверх по винтовой лестнице! Едва не задыхаясь от едкого дыма Карл вбежал на чердачную комнату но едва подняв круглые глаза, его жизнь стала иной! Увидев лишь испепелившиеся силуэты, Карл заглотил огромный комок сгоревшего воздуха. Его широко открытые глаза больше не могли сомкнуться, взор приобрёл неподвижность… Едва спустившись в низ непослушными ногами, он не мог принять всего, что произошло.  Лицо покрывалось искажением, а кожа бледнела и трескалась. Волосы быстро поседели, дыхание было незаметным, казалось, будто он только лишь выдыхает, а вдыхать и не собирается!
   Проходило время. Карл не взрослел. Искажение психики не давало развитие организму. Карл не спал, не ел, а лишь только пил дождевую воду, что текла с потолка. Он весь день сидел на полу и выводил узоры на пыльном полу. Выводя неясные фигуры, разводы у него появлялась небольшая улыбка! Часами он возил пальцами по грязному полу, то пятясь назад, то в лево. При этом взгляд его наполнялся то каплями страха, то радости, иногда мог отражать сострадание, но при этом оставался всё таким же неподвижным. 
  Через месяц пол был превращён в картину полную разводов и мазков, каждая крошка, засохший лист лежали едва не приглаженными к полу. От кухонного стола, что был похож на некий дом можно было увидеть множество вьющихся  тропинок. Лужа, что наполнялась каплями с потолка была похожа на огромное озеро окружённое , будто , непаханым полем.  В самом углу сидел Карл и кропотливо что то выводил длинными пальцами! После завершения он бросился на середину пола и валявшись что то напевал болезненным мычанием. 
 Ища место для продолжения своего нарисованного мира он бродил по огромным корредорам своего замка, заглядывал в комнаты. Но наткнувшись на кабинет своего отца, что был похож на небольшую лачугу заполненную барахлом и предметами его изучения, Карл , буквально, обнюхивал каждую щепку. Взобравшись на стол он с огромным любопытством заглядывал на верхние полки. Встав на самые носочки он едва не подтягивался на полке, и что то заметив, сунул руку в самую глубь скрытого под потолком убежище, но с грохотом рухнул в низ. Его обиженное от испуга лицо приобрело ещё более ужасающую форму при видя вокруг себя море разных цветов , которыми можно было разрисовать целый мир.  Посреди цветного отцового  кабинета сидел Карл, и выводил на холсте от огромного синего неба до летящей чёрной земли, что сопровождалась не только нарисованным огнём! Карл сутки на пролёт возился около жёлтых холстов. Капли красок отлетали от размаха его рук. И в миг на новом холсте появлялись всё новые сюжеты. Это могло быть рождение детей и смерть стариков. Худые пальцы быстро бегали по тюбикам с красками, и наносившись на бумагу превращались в произведение. Карл рисовал и рисовал, и не мог остановиться. Что то шипел и ворчал, смотрел на свои картины с ног на голову, но продолжал рисовать. Но Карл так и не догадывался что едва ему стоило нарисовать зеленеющее поле, как за стенами  его старого замка, проглядывалась зелёная трава, и весь мир был полон деревьев и кустарников, что давали людям большое количество плодов и ягод. Едва стоило Карлу вывести на холсте бледно голубые разводы с белеющим снегом, то налетала на мир морозная зима с промозглым снегом.  Так от очередного мазка в мире умирали и рождались люди, паслись животные, летали птицы.
  В один вечер Карл на миг приостановил своё занятие, и смотрев в одну точку спохватился за голову и стонав пытался отодвинуть от себя холсты и краски, но лишь это окружало его в жизни. Но несмотря на своё противоречивое отношение к своему художеству, Карл кинулся к холсту и через минуту на той роковой бумаге начала появляться горящая земля, небо стало похоже на клубы чёрного дыма, толпы людей в крови кидались под раскалённые пули, но умирали под тоннами тяжёлого железа, что с рычащим грохотом пахало чернозём и уничтожало всё на своём пути. Шла вторая мировая война!  Так холст за холстом сменяли события, голод превращался в надежды людей, и с улыбкой Карла последовало следующее произведение с изображением спасённых людей и победного настроения. Так закончилась война. А карл всё рисовал и рисовал. Рисовал и рисовал!
Осмотревшись вокруг себя, Карл ехидно улыбнулся и начал рисовать свой дом! На бледном холсте уже был чётко виден силуэт замка с его высокой башней, но как только Карл вспомнил тот роковой день, его пальцы перестали слушаться, сердце забилось! Карл схватил себя за голову, и валяясь по полу выбежал в огромный хол! По среди пыльного пола простиралась огромная лужа,  Карл недолго думая набрал горсть и плеснул на свежий эскиз. Тот час же над замком появилась чернеющая туча, из которой хлынул штормовой ветер сопровождавшийся проливным дождём! Карл схватил мокрый холст, и бросил его в лужу! Тотальный небесный поток хлынул на каменные стены! Ущелье наполнилось и стало рекой, дорожки, что вели к чудесным садам были смыты, как и сами сады! Башни медленно сползали под направление водяного потока, стены разваливались на каменные глыбы, глыбы вымывались и превращались в мелкую щебёнку, щебень размывался и превращался в мельчайший песок. Буря стихла. Под голубым небосводом, на холодном полу лежал карл. Его лицо искажалось от дикой боли, что терзала его душу. Слёзы текли по белым щекам и стекали в огромную лужу.  Поднявшись на корточки, Карл смотрел в водяное отражение своего лица. Проведя по нему пальцами исчез. И больше в мире ничего не происходило…