День из жизни

Анна Юрьевна закончила расчет несущей балки на скручивание и приуныла. Жесткости катастрофически не хватало. Некоторое время она добросовестно билась над проблемой, раз за разом заново прорисовывая конструкцию на листе ватмана, но потом решила временно прекратить мозговой штурм и стала просто смотреть в окно.

С высоты восьмого этажа было хорошо видно, как под наполовину поредевшими кронами деревьев вовсю кипела городская жизнь. Мелькали серые крыши троллейбусов, суетились прохожие, посередине широкого бульвара стоял трактор, и рабочие грузили в тележку собранные в кучи опавшие листья …

«Чуть не забыла!» - спохватилась размечтавшаяся конструкторша и стала лихорадочно накручивать диск допотопного телефона.

На том конце провода долго не брали трубку. Наконец, что-то щелкнуло, и сиплый мужской голос произнес нараспев: «Алё-ё-ё!»

«Я по объявлению!» - начала было объяснять женщина, но мужчина тотчас перебил ее.

«Куда везти?» - спросил он грубовато и, выслушав адрес, несколько раз переспросил, записывая, а потом коротко отрезал: «Ждите сегодня вечером!»

Анна Юрьевна вздохнула с облегчением и вернулась к рабочему столу. Перебрав еще несколько вариантов решения проблемы жесткости, она поняла, что сегодня - не ее день, и стала собирать свои вещи. Однако привычный ритуал был нарушен. За пять минут до окончания рабочего дня в неподвижную тишину лаборатории стремительным вихрем ворвался главный архитектор института Марат Осипович Зайденшнир. Присутствующие удивленно уставились на вошедшего.

«Товарищи!» - громко объявил «главный». – «Заказчик требует выдать общие компоновочные решения завтра!»

«Ой!» - невольно вырвалось у Анны Юрьевны.

«Не понял?» - зловеще произнес Марат Осипович и внимательно посмотрел на неосторожную подчиненную поверх своих очков. Он не любил отговорок, к тому же был настроен чрезвычайно решительно.

Конструкторша вовремя сообразила, что если сейчас пустится в объяснения, то ни за что не успеет на электричку и, легкомысленно пробормотав что-то обнадеживающее, быстро выскочила за дверь.

Через два часа она уже выходила из душного вагона на бетонную площадку станционной платформы, рядом с которой было расположено щитовое служебное жилье. Во дворе между сараем и колодцем разгуливали куры.

За спиной Анны Юрьевны с шипением захлопнулись двери, и электричка, мгновенно набрав скорость, с затихающим воем скрылась за поворотом. В воздухе воцарилась удивительная после городского шума тишина, которую лишь изредка нарушал крик петуха.

От платформы через лесок шла широкая тропа, которая вскоре вывела женщину к садоводческому кооперативу.

Заляпанный грязью «Беларусь» с прицепной тележкой был припаркован у калитки. Она увидело его сразу, как только повернула на свою дорожку. Что находилось в прицепе, сомневаться не приходилось, и непривычная к ядреному запаху дачница непроизвольно задержала дыхание. Подойдя ближе, она обнаружила неподвижную фигуру тракториста в рваной фуфайке. Тот спал богатырским сном, по-хозяйски облапив большими загорелыми руками руль своего железного коня.

Струящийся из кабины крепкий дух свежего перегара легко перебивал запах коровьего навоза. Анна Юрьевна с трудом перевела дыхание и робко потрепала отдыхающего мужчину по голенищу кирзового сапога.

Вывести тракториста из алкогольного анабиоза, однако, было не так-то просто. Интеллигентная горожанка, не имея необходимого в таких делах опыта, провозилась не менее получаса, прежде чем уставший труженик села обрел дар речи и смог внятно управлять своими конечностями.

Наконец, содержимое тележки было вывалено на землю. Навозная куча перегородила дорожку между садовыми участками непроходимой плотиной, а довольный тракторист вместе с полученной мздой снова забрался в кабину. «Беларусь», пыхнув сажевым выхлопом, завихлял среди невысоких заборов, унося своего изнывающего от жажды наездника в сторону сельмага.

Все стихло, и осталась Анна Юрьевна одна одинешенька. Лишь где-то далеко приглушенно стукнул несколько раз молоток, вгоняя непослушный гвоздь на место, да вжикнула туда-сюда пила. Теплый сентябрьский вечер во всей красе «Бабьего лета» вступил в свои права.

Только теперь женщина сообразила, что удобрения слишком много для ее в общем-то крохотной земельной собственности. Но сделанного не воротишь, да и не оставлять же добро на дороге – растащат в один момент!

Она быстренько переоделась в застиранную подменку, открыла сараюшку и вытащила на свет божий штыковую лопату, да пару старых оцинкованных ведер. Это было все, что имелось в нехитром садовом хозяйстве.

Совсем скоро городские проблемы вместе с незаконченными эскизами и неприятным запахом навоза отступили на второй план. Все внимание добровольной грузчицы было обращено на то, чтобы ненароком не снести тяжелыми ведрами хилую калитку, да не уляпать местность более требуемого.

В сентябре вечер, известно - короток. Сумерки уже опускались на крыши дощатых домиков, а злосчастная куча уменьшилась лишь наполовину. Анна Юрьевна стала накладывать ведра с верхом, и навоз иногда сваливался на землю мягкими шлепками. Через некоторое время извилистый путь хрупкой, но упорной в своем намерении труженицы был густо покрыт жирными кусками, но она мирилась и с этим, искренне полагая, что потом все аккуратно приберет.

Темнота, наконец, сгустилась настолько, что пришлось ориентироваться буквально на ощупь, иногда полагаясь исключительно только на память. Пальцы на ладонях потихоньку деревенели, поясница предательски поскуливала, прося пощады.

Добирая остатки, она неловко поскользнулась и с размаху упала на спину. Сочная жижа ехидно чвакнула и промялась, с готовностью принимая контуры человеческого тела. Одно из ведер больно ударило по голой ноге, а правая рука по локоть провалилась в мягкий навоз. Женщина всхлипнула и, не сдержавшись, расплакалась, но совсем негромко и, скорее, от жалости к самой себе, чем от причиненной боли.

«Провались пропадом, такая жизнь!» - сквозь слезы шептала Анна, истово ненавидя свое бабье одиночество.

Идущее снизу тепло коровьих экскрементов постепенно проникло в распростертое тело, успокоило боль и расслабило уставшие мышцы. Она прислушалась к новым ощущениям и неожиданно почувствовала облегчение. Захотелось немедленно смыть с себя нечистоты.

Она встала, как смогла, отряхнула одежду и пошла к реке. Полная луна, выглянув в просвет облаков, высветила широкую луговую пойму с клочьями зарождающегося тумана. В низине воздух заметно посвежел, но одинокая путница уже была во власти ночного светила и ничего более не замечала.
У обреза воды женщина, наконец, с облегчением скинула свою одежду и стремительно вошла в воду. Поначалу было холодно, но постепенно все пришло в равновесие. Течение молча ухватило ее податливое тело и потащило вдоль берега мимо вызывающе торчащих вверх темных головок созревшего камыша.

Она перевернулась на спину и увидела в невероятно придвинувшемся небе яркие мерцающие звезды. От Полярной звезды отделился пылающий кусочек и перечертил чернильную черноту космоса наискось через перевернутый ковш Малой медведицы.

«Меня несет на север!» - машинально определила направление течения Анна Юрьевна и удивилась своей безучастности к происходящему с ней.

Она вспомнила тихую лабораторию, суетливого главного архитектора, пьяного тракториста, душную электричку, садовый участок, кучу дурно пахнущего дерьма и громко рассмеялась.

Мелкие горошины смешинок рассеялись эхом вдоль высоких берегов и увязли в плотной стене ночного тумана. Белое безмолвие окутало реку, и лишь изредка шум воды на каменистых перекатах, да фырканье невидимой с реки лошади заставляли женщину вынырнуть из счастливого забытья.