Ив Пэнгийи. Ночная прачка

[ перевод с французского из сборника "Сказки и легенды Бретани" ]

© Yves Pinguilly, 2010
© Joelle Jolivet, иллюстрация
© Александр Андреев, 2010, перевод



Хотите – верьте,
Хотите – проверьте.

*

Мао Кузанек, его жена Энори и четверо детишек жили в приходе Плоневез-ар-Фау. Мао был простым лесорубом, целыми днями валил буковые стволы да корчевал пни. Работать приходилось аж до Бреннилиса, то есть от Плоневеза-ар-Фау до самых чёртовых болот... Со временем он научился узнавать всё о видимом мире природы, будь то на холмах Арре или на Чёрной Горе.

В Бретани, как и повсюду, богатство обходит лесорубов стороной, и Мао не спешил на работу с полной сумкой свежего хлеба и копчёного сала. Нет! Поев утром супу, он запасал на целый день лишь краюху хлеба с отрубями.

Энори и сама трудилась в поте лица, чтобы хоть иногда добавить пару монеток к скудному заработку мужа. Была она пряхой, и руки её целыми днями, а то и ночами, беседовали с веретёнами да пяльцами. Она и чепцы гладила.



В тот день трудно было сказать, то ли вечер задержался, то ли ночь поторопилась. Весь день лило как из ведра и собиралось лить ещё, хоть полная луна и разогнала почти все облака. Была суббота перед Троицей, и крестьяне носили в церковь куски масла святому Эрбо, покровителю рогатого скота. Уже стемнело, лишь бледная луна освещала мир живых, когда Энори наконец-то собралась постирать. На неделе ей приходилось столько прясть и штопать, что некогда было выстирать воскресное платье детям и мужу. Но теперь она выкроила немного времени, чтобы одеть всех в чистое к завтрашнему празднику.

С корытом белья она отправилась на речку. Но стоило ей преклонить колени на обычном месте, как рядом появилась женщина, вся в белом, с непокрытой головой, с мешком белья подмышкой.

- Добрый вечер, соседушка! Позвольте мне устроиться рядом, постирать простынки да одёжку?

Удивлённая и чуть испуганная, Энори дружелюбно ответила:

- Конечно, места всем хватит.

Не успела женщина начать стирку, как всё было готово. Она намылила, простирнула, отбила колотушкой и прополоскала все свои простынки да одёжки чуть ли не в один миг. И предложила Энори:

- Если хотите, могу и Вам постирать. Ваша колотушка, кажется, такая тяжёлая!

Энори, сияя от радости, ответила:

- Я и впрямь немного устала. Жизнь у меня тяжёлая. От первых петухов до вечерней зари тружусь без роздыху. Да что там, частенько не прекращаю работать, даже когда ночь окутывает землю.

- Я постираю все Ваши рубашки, оставьте их мне, и если у Вас есть ещё грязное бельё, тоже несите. Вдвоём мы всё переделаем даже раньше, чем полная луна разглядит своё отражение в этих мыльных водах.

Энори от души поблагодарила незнакомку и побежала домой посмотреть, что ещё осталось постирать.

Мао подивился быстрому возвращению жены. Та рассказала ему о нежданной встрече. Не успела Энори поведать, до чего любезной оказалась незнакомка, как муж прервал её:

- Бедная моя жена, несчастная! Ты знаешь... о Боже, знаешь ли ты, что повстречала мануэс-ноз – ночную женщину? Её наверняка послали демоны – похитить твою душу или души наших детей, вот она и прикинулась добренькой, словно мать младенца Иисуса! Запри-ка дверь покрепче.

- Но если я к ней не вернусь, она придёт за бельём сюда.

Мао повторил:

- Запри дверь, быстро! Делай, что говорю!

Он посмотрел Энори прямо в глаза и приказал:

- Подмети весь дом и поставь метлу в угол вниз головой; подвесь треногу от очага на гвоздь да вымой руки дождевой водой из ведра.

Энори мигом сделала всё, что велел муж. Только она хорошенько вымыла руки, Мао выплеснул воду из ведра в очаг и затушил огонь.

В спешке, до конца не раздевшись, они забрались под набитое мякиной тонкое одеяло, что ещё до их свадьбы истрепалось под морскими ветрами.

Мануэс-ноз – это, конечно же, была она – не дождалась Энори и пришла стучаться в дверь.

- Энори Кузанек, открывай! Я принесла тебе выстиранные рубашки!

Энори с мужем не проронили ни слова. Семь раз ночная женщина стучала в дверь, пытаясь открыть её. Безуспешно. На минуту снаружи установилась мёртвая тишина, а затем вдруг завыл ураганный ветер. Его подняла разгневанная мануэс-ноз. Спрятавшись под одеялом, Энори и Мао услышали её голос:

- Тренога, открой дверь, а то хозяева меня не слушаются.

- Не могу, меня подвесили на гвоздь! – ответила тренога.

- Метла, миленькая, открой-ка побыстрее.

- Не могу, у меня голова внизу, а ноги сверху!

- Тогда ты, моя славная дождевая вода, протеки мне под ноги и открой.

- Не могу, меня выплеснули в очаг, и я умерла вместе с огнём!

Только вода это вымолвила, как ураган стих. Энори и Мао, сжавшись в комочек и дрожа, услышали злобный голос в ночи:

- Проклятая Энори Кузанек, вот же повезло тебе найти мужа-лесоруба, да такого умного, что тебя уму-разуму учит!



Воскресным утром, отправляясь с детишками в церковь, Мао сказал Энори:

- Возможно, эта мануэс-ноз была грешницей, которая всю жизнь оттирала бельё добрых людей камнями, чтобы сэкономить мыло. Во искупление грехов её приговорили стирать бельё сотни и тысячи лет вместо того, чтобы прогуливаться в райских кущах. И, конечно же, она хотела, чтобы ты заняла её место!

*