Пора экономике обрести свою цель

С.З. Гончаров
Финансовый общепланетарный кризис заставил всерьез заду-маться руководителей государств и самих предпринимателей о цели хозяйствования. Президент  Франции Н. Саркози на встрече двадцати стран (2009 г.) вынужден был сказать о необходимости «морального капитализма». Ему же принадлежит  более сильное высказывание: «Хотя я и правый, но, похоже, придется строить социализм». Ост-рейшие противоречия побудили главу государства Западной Европы задуматься о назначении экономики.
Опыт России в XX веке умудрил нас: блуждания по чужим  идейным дорогам  бесплодны, шаткость в вере постыдна, непротивление злу есть грех. Надо вернуться духовно на Родину, чтобы заткать ковер отечественной культуры в полноте национального многоцветья и «цветущей сложности». Россия не Европа, не Азия и не монстр «Ев-разия». Россия – это целый, повторимся, духовно-культурный само-бытный континент, из которого  прорастут побеги нового историче-ского цикла истории – креативного, антропогенного национально многоколоритного общества  культурной самодеятельности. Читая и слушая доклады на экономических конференциях по вопросам эко-номического роста, невольно задаешься вопросом: почему экономи-ческая мысль замыкается на вопросах экономики вне связи с основ-ным  вопросом – какова цель функционирования экономики. Ведь эко-номика есть подсистема целого – общества; и назначение экономики в составе целого дает ключ к решению и внутриэкономических задач. Но не наоборот. Г. Попов пустил в оборот выражение «самоедская экономика» советского периода. Но ныне разве не та же «самоедская экономика», только ориентированная на прибыль любой ценой?
К. Маркс назвал экономику базисом (т.е. фундаментом). Но ни-кто не строит  фундамент ради фундамента, без надстройки, без внут-ренней отделки дома.  Не то в современной экономике, она стала са-моцелью, ради нее истощаются природные ресурсы, здоровье людей, свертываются культура, воспитание, образование, духовный потенци-ал и здоровье нации. Свою цель субъекты хозяйствования  осознают только в рамках самой экономики, как получение прибыли и ориен-тируют себя на конкурентоспособность в этом странном занятии. Но все не могут быть таковыми так же, как в спортивном соревновании не могут  все его участники занять первые места. Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу – таков вывод из так называемой конку-рентоспособности. Но в спорте соревнование не ведет к банкротству, как конкуренция в экономике.
Экономикоцентризм с его редукцией культуры до стоимостных показателей (максимум прибыли, минимум совести),  социал-расизм в отношении к «неприспособленным»,  «постнравственая» и  «постпра-вовая» политика с позиций силы по отношению к государствам, за-щищающим национальную культуру и экономику,  и другие факторы свидетельствуют о завершении цикла  техногенной цивилизации, и о необходимости утверждения новой ценностной доминанты  для каче-ственно  иной социальности.
Пределом для капитала является узость его экономической формы, сводящей все к единому параметру оценки социальной эф-фективности – к стоимостному. Такая редукция вступает в противо-речие с социокультурным измерением человека, которое сам же ка-питал и развивает.
Надо выпрыгнуть из клетки буржуазно-стоимостной ментально-сти: труд, а не капитал, призван стать властелином, ибо капитал есть накопленный труд, и сам по себе он не имеет иного субстрата; значит, труд должен управлять капиталом; накопление капитала есть средст-во для накопления культуры, креативной емкости человека; не нрав-ственность надо согласовывать с экономикой, а экономику – с нрав-ственностью; работникам высшего профессионального образования, как и экономистам-теоретикам, не следует быть служанкой нынешних работодателей; ибо мы видим, как хозяйствуют «эффективные собст-венники» и как они служат не Отечеству, а мамоне.
За последние почти 400 лет европейцы так срослись с экономи-ческими стереотипами, что последние воспринимаются  как аксиомы математики, без всякой рефлексии. Вот пример. Зависимость от при-родной стихии (извержение вулканов, землятресения, цунами и т.п.) всеми воспринимается как слабость людей. Но стихия рынка, от ко-торой страдают не тысячи, а миллионы индивидов, напротив, толку-ется как единственно возможная регулирующая мера!
Почему неизмермо б;льшая часть прибыли от совместного тру-да присваевается капиталистами в такой ее величине, которая делает одних сверхбогатыми, а других – нищими? Потому,  что таковы зако-ны рынка. Вот такой бессубъектной, покорной стихийным обстоя-тельствам «теорией» обучают  современные поколения. Как будто «доход от капитала», «законы рынка» возникли сами собой. Люди как субъекты всегда, в конечном счете, являются первичными, а отноше-ния собственности производными от совместной деятельности и об-щения.
Второй пример. Общественная собственность ныне толкуется
как утопия, неосуществимая в принципе. Но мы бесплатно присваи-вает язык и говорим на нем, бесплатно  обмениваемся  своими дости-жениями в общении с товарищами, коллегами, вообще бесплатно об-щаемся.  Такой социальный обмен не принимает стоимостную фор-му, и мы общаемся  как люди, это – человеческая форма общения.
Почему же не продолжить такое общение и присвоение, напри-мер, достижений культуры, как образцов человеческой субъективно-сти, в которых запечатлены способности  ее (культуры) творцов?  Вот что означает по существу общественная собственность, т.е. при-своение каждым, минуя стоимостную форму,  человеческой субстан-ции – культуры, аккумулирующей в себе продуктивно-творческие си-лы  предшествующих поколений. При таком понимании обществен-ной  собственности на основу человеческого развития  буржуазная экономическая «аксиоматика» – частное владение торговыми лавка-ми,  супермаркетами, заводами, банками, землей и т.п. – представля-ется  неким варварством. В первом случае  мы будем иметь целост-ную индивидуальность, а во втором – частника.
Цивилизующая роль капитала на наших глазах уходит в безвоз-вратное прошлое. Агония буржуазной социальности налицо. Это – де-градация нравственности и культуры, влекущая за собой вырождение и верхов и низов.
Нельзя не отметить что критика рыночной (либеральной) эко-номики исходит, за некоторыми исключениями, от авторов нецен-тральных публикаций (от регионов). Основательный критический анализ либерального принципа экономики, равно как и перспектив-ные аспекты нового уклада экономики, содержатся в ряде работ, ини-циированных уральским экономистом К. П. Стожко  [6].
Задача статьи – осмыслить экономику в аспекте креативной культурной антропологии, которая позволяет понять цель экономии и ее перспективы в области качественных изменений в содержании труда, а значит и благодатные последствия для самих субъектов.
В общественном сознании возник  известный пессимизм отно-сительно перспектив  человеческого развития. Такое умонастроение обусловлено в значительной мере экономикоцентристскими и потре-бительскими установками, резким понижением планки ценностей. В социальных отношениях  все менее ценится  достоинство человека.  Люди смутно чувствуют, что они используют себя не по назначению в социальных системах.
Между тем в классической философии представление о челове-ке было иным. Мы попытаемся отметить  параметры универсальной природы человека, из которой следует императивы как в обновлении самой антропологии, так и роли человека в социальных системах.
Поясним логику наших рассуждений. Модель обновления обще-ства, включая экономику и образование, предполагает, заметил К. Маркс,  главное знание – «какова человеческая природа вообще и как она модифицируется в каждую исторически данную эпоху»  [8, с. 623]. Ведь обновление  сфер общества  осуществляется в итоге  ради обновления образа человеческой жизни. Поэтому К. Маркс сначала выяснил для себя в «Экономическо-философских рукописях» «какова человеческая природа вообще» прежде,  чем предлагать свои  кон-цепции  в экономике и политике. Он исходил из универсальной при-роды общественного человека, его свободной самодеятельности и его целостности. Его антропология расширяется в социальную фило-софию и философию истории, оставаясь смыслообразующим крите-рием.
Основные антропологические концепции (натуралистические, социологические, идеалистические,  богословские), несмотря на их различия, толкуют сущность человека как нечто универсальное, т. е. обладающее бесконечными возможностями саморазвития. Только основа универсальности понимается по-разному – как неограничен-ность  или продуктивных сил природы, сфокусированных в человеке (Л. Фейербах), или общества (К. Маркс), или духа (Гегель), или  бо-жественных энергий в душе человека (тексты Священных книг).
Из чего слагается универсальность человека? Раскроем те ас-пекты универсальности человека, которые доступны эмпирической проверке и приемлемы для научного сознания.
1. Жизнедеятельность животного  определена теми естествен-ными орудиями, которые как части тела сращены с животным и не от-делимы от него. Естественные орудия (клыки, когти и др.) опреде-ляют ареал обитания, способ питания, поведение, иерархию  среди других биологических видов. Тем самым эти орудия определяют и особенности психики животного.
Сращенность орудий с телом  явилась  непреодолимым барье-ром в   эволюции животных. «Дарвин, – отмечал К. Маркс, – пробу-дил интерес к истории естественной технологии, т. е. к развитию рас-тительных и животных органов, играющих роль в жизни растений и животных роль орудий». Заслуживает внимания, продолжает он, – «история развития производительных органов общественного челове-ка, этих материальных базисов каждой особенной общественной ор-ганизации» [9, с. 226]. В отличие от «естественной технологии» в природе  технология, производимая людьми, удваивается на реаль-ную и идеальную.
Тело общественного человека включает в свой состав органиче-ское тело и тело неорганическое, функционально-предметное. С появ-лением  неорганической внешней надставки над органическим телом  возникает одновременно и «внутренняя надставка» в сфере   психики – сознание. Психика обслуживает функционирование органического тела. Сознание появляется как технологически необходимый регуля-тивный фактор, который направляет функционирование неорганиче-ского тела, всех звеньев социальной системы. Это тело может функ-ционировать при  условии, если оно представлено в сознании систе-мой значений. Представим это схематично (рис. 1):       
 
Рис. 1. Структура тела общественного человека
Натурализм в понимании человека как раз упускает решающее значение искусственных органов общественной практики, будь то средства труда или социальные организации. Фейербах, например, думал, что тайну человека в состоянии раскрыть лишь прикладная биология – физиология! Академик Н. Амосов полагал, что «точные науки поглотят психологию и теорию познания, этику и социологию, а, следовательно, не останется места для рассуждений о духе, созна-нии, вселенском Разуме и даже о добре и зле. Все измеримо и управ-ляемо» (цит. по: [5, с. 133]). Натурализм открывает возможности для концепций расизма, нацизма, современного социал-дарвинизма, кото-рый пролагает себе дорогу как социал-расизм в форме либеральной рыночной экономики (выживает сильнейший).
Неорганическое тело образуют искусственные органы человече-ской воли. К ним относятся техника материальная для обработки природы;  техника социальная для обработки людей людьми; техника интеллектуальная для обработки идеальной реальности, тех значе-ний, которые функционируют при посредстве сознания, это – методы и технологии духовной деятельности.
Социальная техника, в отличие от материальной, невеществен-на. Она образована исключительно из отношений между людьми, из их координации и субординации и представлена в сознании людей со-ответствующей системой значений. Это – все социальные организа-ции и институты, будь то государство, вуз или армия. Социальная техника – «чувственно-сверхчувственная»; чувственная  лишь со сто-роны внешней, сверхчувственная   по своей сущности – системы от-ношений, которые постигается только умозрением. «Вообще отноше-ния, – заметил К. Маркс, – можно только мыслить, если их хотят фиксировать в отличие от тех субъектов, которые находятся между собой в тех или иных отношениях» [14, с. 84]. Иронизируя над эконо-мистами, оспаривающими определение стоимости рабочим временем на основании того, что труд различных индивидов не является одина-ковым, Маркс пишет, что экономисты этого сорта «вообще еще не знают, чем человеческие общественные отношения отличаются от от-ношений между животными. Они сами – животные». В товарообмене, продолжает он, люди относятся к труду друг друга как к труду рав-ному и всеобщему и в этой форме общественному. Конечно, «это яв-ляется абстракцией так же, как и все человеческое мышление, и об-щественные отношения между людьми возможны лишь в той мере, в какой люди мыслят и обладают этой способностью абстрагироваться от чувственных деталей и случайностей» [15, с. 249]. Ведь всеобщ-ность идеального, мышления  производна от общественности чело-века.
Техника есть искусственный орган человеческой воли для реа-лизации целей. Технология  – это система «люди – техника», взятая в операционально-процессуальном состоянии, как операциональное по-ле, где взаимодействуют актуальные операции, протекающие во вре-мени,  и операции, опредмеченные в пространстве. Для человека тех-ника есть не что-то другое, а «свое другое». В технологии (матери-альной, социальной, интеллектуальной) выражено активное отноше-ние людей друг к другу и к природе.
Людей можно отличать от животных по разным внешним при-знакам. Сами же люди начинают выделять себя из мира животных ре-ально и в своем сознании тогда, когда  они начинают производить ус-ловия для своей жизни с помощью орудий, а орудия – посредством орудий; когда они создают не только материальные орудия для обра-ботки природы в нужном для себя направлении, но и социальные ор-ганизации для возделывания своей собственной общественной при-роды наперекор природным вожделениям; в целом, когда они произ-водят совместно свое неорганическое тело, которое опосредствует их отношения к себе самим и к природе и является  существенным осно-ванием общественного жизненного процесса. Из процесса совместно-го созидания этого существенного основания развиваются все сверх-природные – социальные – определения человека, будь то мышление, воображение, эстетическое созерцание духовные чувства, вся полнота человеческой субъективности. Вся «мерзость старого мира»  заклю-чается в частной монополии на это  существенное основание, на объ-ективные органы человеческой воли.
Человек ставит между собой и природой  орудия-посредники, которые пространственно отделены от  человека. Этим он  уже дис-танцируется  от природы, разрывает естественную чувственную пу-повину, слитность с природой. Умножая орудия с помощью орудий, люди обретают колоссальную  технологическую мощь по отношению к природе. Орудия становятся дополнительными неорганическими ре-цепторами в предметном анализе свойств природы, увеличивая  мно-гократно  возможности  естественных  внешних органов чувств чело-века. С помощью материальной техники люди превращают свойства и процессы природы в органы своей сознательной воли, вовлекают в материальный процесс все новые связи и зависимости, и в принципе наращиванию технологической мощи  человека (человеческого рода) нет предела, если нравственность сохраняет свое верховенство. Маркс писал: «Практическая универсальность человека проявляется именно в той универсальности, которая всю природу превращает в его неорганическое тело, поскольку она служит, во-первых, непо-средственным жизненным средством для человека, а во-вторых, мате-рией, предметом и орудием его жизнедеятельности. Природа есть не-органическое тело человека … в той мере, в какой сама она не есть человеческое тело. …Животное формирует материю только сообраз-но мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, то-гда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он  умеет прилагать к предмету соответствующую мерку; в силу этого человек формирует материю также и по законам красоты. … Благода-ря этому производству природа оказывается его (человека) произве-дением и его действительностью» [10, с. 565 – 566].
2. Второй аспект универсальности – социальная наследствен-ность. Биологическая наследственность закодирована в организме. Социальная наследственность транслируется от поколения к поколе-нию посредством культуры, символических и знаковых систем. Куль-тура создаются всеми предшествующими поколениями и содержит для каждого отдельного человека бесконечно многообразные вариан-ты саморазвития.
3. Отсутствие врожденных программ именно социального по-ведения  сообщает человеку способность овладевать любыми про-граммами и быть самопрограммируемым субъектом собственного са-моразвития.
4. Четвертый аспект – свобода воли, самодеятельность, творче-ство. Психика человека вырвалась  из цепи рефлекторного кольца. Между причиной и следствием в действиях человека вклинились раз-мышление, свобода выбора вариантов действия на основе значений, идеального. Свобода  есть самопричинность через произвольные, на-меренные действия и дана каждому как самоопределение, как выбор возможностей. Мыслить, любить, волить, веровать человек может только свободно. Из свободы воли следуют нравственность и право. Право вменяет личности свободу, и человека освобождают от ответ-ственности, если он был в невменяемом состоянии, т.е. если его пси-хика была настолько захвачена аффектами, что погасила свободу во-ли. Человек не продолжает наличный причинный ряд, а порождает новые причинные ряды, не вытекающие непосредственно из предше-ствующих ситуаций. В отличие от животных он не сращивается со своей жизнедеятельностью и с ее продуктами, а отстраняется от них, делает их предметом размышления и воли, изменяет их. Обновляя способы действия, он тем самым обновляет свои способности. Ибо способности есть ничто  иное, как усвоенные способы действия.
Деятельность по изменению предмета развивается в самодея-тельность, т.е. в свободную самонаправленную деятельность, которая устремлена на преобразование самих схем деятельности. Центр тяже-сти смещается с  изменения предмета на «самоизменение» субъекта. Поэтому «человек есть самоустремленное (selbstisch) существо» [11, с. 160]. Самоустремленность позволяет каждой сущностной силе – воображению и эстетическому созерцанию, мышлению и воле, вере и  любящему сердцу – не терять себя в предмете и обновлять свое со-держание в его бесконечном  эмоциональном и смысловом многообра-зии.
Субъект самодеятельности относится к своим личностным предметным воплощениям как основа к обоснованному    и выступает как существо самообоснованное,  как самоустремленная  социаль-ность, «он не стремится оставаться чем-то окончательно установив-шимся, а находится в абсолютном движении становления» (К. Маркс).  Связка «свобода – самодеятельность – творчество»  позволяет  чело-веку быть не застывшим кристаллом, не цельнокаменной натурой, скроенной природой раз и навсегда, а субъектом самоопределения, самообновления, самоосуществления; т.е. быть неоконеченным.
5. Общественная природа человека  интенсивно раскрыта в ак-тах общения, общественных отношениях. Именно общение принуж-дает психику к обобщению, к общим, социально важным значениям, без которых невозможно общение. Сознание (совместное знание) и есть система всеобщих, социально важных значений. Общие, общест-венные отношения, резко раздвигают горизонт сознания, и человек, будучи родовым существом (осознающим себя наследником культу-ры человеческого рода), осознает и род вещей, их закон и сущность, а не просто случайные внешние особенности, данные в живом воспри-ятии.  В  общении осуществляется обмен различными содержаниями человеческой живой субъективности, происходит взаимное дополне-ние,  обогащение и обновление субъектов общения,  осознание    родо-вой природы человека, развернутой в бесконечном вариативном  мно-гообразии; понимание того, что ни одна личность не может исчер-пать полноты всей человеческой субъективности. Такое понимание предохраняет личность от абсолютизации своей  позиции по тому или иному вопросу и ориентирует на опыт другой личности как на воз-можность увидеть мир  в  иной  грани, в новом измерении. «Точно так же чувства и наслаждения других людей, – подчеркивает К. Маркс, –  стали моим собственным достоянием». Способности и опыт других людей превращаются в дополнительные духовные органы личности. 
У человека, подчеркивал Маркс, –  «кроме …  непосредствен-ных органов образуются общественные органы в форме общества». Маркс поясняет: «Так, например, деятельность в непосредственном общении с другими и т. д. стала органом проявления моей жизни и одним из способов усвоения человеческой   жизни» [11, с. 121]. Об-щение креативно антропологично не только потому, что оно взаимно обогащает содержанием субъективности, но и потому, что может со-общать перспективу личности: чем  больше масштаб того общего де-ла, в котором личность участвует, тем труднее, серьезнее, интереснее, значительнее  становится сама жизнь, дарующая вдохновение, твор-чество, прозрение и умудрение. Это в рамках буржуазности своеко-рыстный расчет, личное обогащение,  кривляние в пустяках может ка-заться  «умением жить».
6. Разумная сущность человека – слагаемое его универсально-сти. Тело немыслящее действует согласно своим материальным свойствам. Мыслящее тело строит свои действия согласно формам и закономерностям внешним тел, причем, любых [4, с. 38 – 40]. Оно учитывает логику того целого, в  составе которого оно действует. Мыслящее существо идеально перестраивает схемы действия соглас-но новым обстоятельствам. Благодаря мышлению человек выступает не частной силой природы наряду с другими ее силами, а как субъект, способный управлять всеми стихийными силами. Разум  – универ-сальная сила не только планетарного, но и космического масштаба. Человек превращает механические, физические, химические,  биоло-гические, социальные  силы и процессы в органы своей разумной  во-ли, бесконечно увеличивая свою власть.
Универсальность человека поэтапно развертывается в его исто-рии через многие поколения и  деяния миллиардов людей. Это – ве-личественный процесс  в масштабе мироздания. Природа величест-венна, писал великий космист Ф. Энгельс в одном из писем. «Я всегда с любовью обращался к ней, но история  кажется мне даже более ве-личественной, чем природа. Природе потребовалось миллионы лет для того, чтобы породить существа, одаренные сознанием, а теперь этим сознательным существам требуются тысячелетия, чтобы органи-зовать совместную деятельность сознательно: сознавая не только свои поступки как индивидов, но и свои действия как массы, … добиваясь сообща заранее поставленной цели. … Наблюдать этот процесс, это все приближающееся осуществления положения, небывалого еще в истории нашей планеты, представляется мне зрелищем достойным созерцания, и я в силу всего своего прошлого не мог бы оторвать от него своего взора» [20, с. 55 – 56]!
Вектор исторического саморазвития   заключается в самоосво-бождении людей от природной стихии на тернистом  пути восхож-дения к   большей свободе большего числа людей, к духовному совер-шенству, к гармонии духа и природы, к осознанию  духовного единст-ва   человеческого рода.
Практическая универсальность выражается и продолжается субъективно – во всеобщих по значению продуктивно-творческих си-лах человека, которые организуют все особенные, профессиональные умения.
 Это – мышление, способное понимать объективные закономер-ности любой реальности, вынося субъективное сопровождение за скобки; продуктивное воображение, моделирующее формы и образы в их бесконечном разнообразии и смысловом единстве; духовные чувства, окультуренные пониманием и возникающие от переживания значений в бесконечном многообразии; воля, способная переводить знания и ценности в реальные  поступки и дела, осуществлять поня-тия и ценности, давать им практическое воплощение; бескорыстное эстетическое созерцание, дарующее способность переживать меры и гармонии в их многообразии; вера, устремленная на надындивиду-альные, надгрупповые абсолютные и совершенные ценности, которые выводят сознание из застенков быта и социального бытия в бесконеч-ную сферу безусловных значений и божественных смыслов и служат основой  духовного единства  и сплоченности народа; совесть, оце-нивающая помыслы и деяния  с позиций надындивидуальных, сверх-национальных, сверхконфессиональных  и исходящая из равноценно-сти достоинства каждого человека независимо от пола, социального положения, национальной принадлежности  –  с позиций должного нравственного совершенства.
Острые экологические, социально-классовые и мировоззренче-ские проблемы ставят задачу – вернуться из «рассеяния» в матери-ально-предметной, политической, эгоистически классовой сферах в креативную культурную антропологию, чтобы  разрабатывать кон-цепции и технологии, направленные на культивирование универсаль-ной сущности человека на пути к совершенству, к гармонии духа и природы, к братскому единению народов. Разумно продолжить не объектную, а субъектную классическую философию, идущую от Со-крата, к Канту, Фихте, Гегелю и к Марксу и обогащенную богатым ценностным содержанием русской философской классики.
В понимании человека существуют крайности материализма и идеализма. Изложив односторонности реальной жизни, а затем свое понимание человека, полноты его жизненных проявлений, К. Маркс далее пишет: «Мы видим, что только в общественном состоянии субъективизм и объективизм, спиритуализм и материализм, деятель-ность и страдание утрачивают свое противопоставление друг другу, а тем самым и свое бытие в качестве таких противоположностей; мы видим, что разрешение теоретических противоположностей само оказывается возможным только практическим путем, только посред-ством практической энергии людей, и что поэтому их разрешение от-нюдь не является задачей только познания, а представляет собой дей-ствительную жизненную задачу, которую философия не могла раз-решить именно потому, что она видела в ней только теоретическую задачу» [11, с. 123]. Преодоление этих односторонних крайностей, размышляет Маркс возможно в процессах самоосуществления людь-ми своей универсальной общественной природы – как в актах сво-бодной самодеятельности, так и в ансамбле всех форм общения, об-щественных отношений. Процитируем одно из самых сильных поло-жений антропологии К. Маркса: « На самом же деле, если отбросить ограниченную буржуазную форму, чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств по-требления, производительных сил и т.д. индивидов, созданных уни-версальным обменом? <… > Чем иным является богатство, как не аб-солютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествующего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность развития, т. е разви-тия всех человеческих сил как таковых, безотносительно к  какому бы то ни было заранее установленному масштабу. Человек здесь не вос-производит себя в какой-либо одной только определенности, а произ-водит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления» [13, с. 476]. В буржуазной экономике, про-должает К. Маркс, – «это полное выявление внутренней сущности че-ловека выступает как полнейшее опустошение», как «полное отчуж-дение», «как принесение самоцели в жертву некоторой совершенно внешней цели» » [13, с. 476]. Суть дела заключается в том, что, при-сваивая прибавочный продукт, капиталист присваивает рабочее время индивида, «Но время фактически является активным бытием челове-ка. Оно не только мера его жизни, оно – пространство его развития. И вместе с вторжением сюда капитала прибавочное рабочее время есть присвоение духовной и физической жизни рабочего [15, c. 517].
Параметры креативной культурной антропологии. За схе-мой буржуазного вещного производства Д – Т – Д; скрывается вос-производство продуктивно-творческих сил человека: «продуктивно-творческие силы – их воплощения – прирост и обновление этих сил». Сущность человека – это свободная самореализация его творческих сил в актах самодеятельности, в силу чего человек испытывает ра-дость и удовольствие от созидательного самоосуществления и от признания своей собственной социальной значимости
Философским сопровождением грядущей исторической ступени общества может быть креативная культурная антропология как бо-лее адекватная духовная оптика в восприятии и  понимании, в дея-тельности и общении.
Эта антропология исходит из универсальных возможностей   че-ловеческого рода, проистекающих из нравственных  основ совмест-ной жизни, из  продуктивно-творческих сил целостной субъективно-сти человека и  из технологической мощи, в которой соединяются ра-зумные цели, искусственные органы общественной практики и сози-дательные силы самой природы, ее самодвижные структуры. Сра-стание разумной технологической мощи с созидательными природ-ными силами, актуализирует величественное чувство космизма.
 Акцент на антропологию означает соответствие производимых  технологических и социальных структур с телесными, душевными и духовными измерениями бытия человека, через которые каждый ин-дивидуум преломляет действительность, живет и потребляет богатст-во собственной субъективности. Внешняя действительность всегда тем или иным своим фрагментом замыкается на субъективность чело-века и предстает не только как нечто внешнее, но как действитель-ность самого человека, как человеческая действительность.
 Акцент на культурную антропологию означает наполнение субъективности человека образцами, эталонами,  творимыми в куль-туре.
Креативная культурная антропология акцентирует, с одной сто-роны, формы общения и общественных отношений, которые  просто-рны  для самодеятельности и для полноты проявления жизненных сил  индивидуальности, с другой стороны, такое эстетическое оформление предметной среды   жизнедеятельности, которое раскрывает творче-ские потенции человеческой чувственности, воображения, социаль-ных эмоций.
Понятие креативной культурной антропологии мы вводим не ради красного словца. Содержание этого понятия составляет  перво-принцип философии К. Маркса. Его наследие заслуживает ныне адек-ватного понятийного представления. 
Дело философии и теоретической педагогики – не плестись  за экономикой, приучающей служить мамоне, а разрабатывать образцы человека, его субъективности для корректировки не только экономи-ки, но и политики. Рыночная экономика демонстрирует ныне свою ущербность настолько, что даже ее рьяные представители без особого напряжения ума могут осознать ее  бесперспективность. Вот свежие по времени соображения директора НИИ статистики Роскомстата Ва-силия Симчеры: за последние 20 лет в России реализуется убыточная экономика; норма накопления – не выше 15% при минимально допус-тимой 35%, капитальные вложения – 12% вместо необходимых 33%, степень износа основных производственных фондов достигла уже 80%, страну ожидает технолгический коллапс через 7 – 10 лет. За олигархами и естественными монополиями, включая  Газпром, РЖД и Роснефть, стоят на две трети люди, никакого отношения к России не имеющие, но вложившие  сюда свои деньги через подставных лиц. В. Симчера  подытоживает: Нынешний курс – «это курс не просто бес-перспективный и опасный, но уже попросту несовместимый с суще-ствованием нашей страны» [7].
Грядущую форму общества Маркс накрепко связывал именно с креативной культурной антропологией, с  креативными  продуктив-но-творческими силами, которые человек реализует как преображае-мый мир, государство, общество и затем вбирает в себя опредмечен-ную свою сущность, обогащает, обновляет себя и вновь себя же осу-ществляет, т.е. не застывает только на «материальном» или на «идеальном», а процессуально объединяет их в полноте  своего жиз-ненного общественного процесса. Крайности, отмеченные Марксом, связаны, конечно, с условиями реальной жизни, с разделением труда. 
На что ориентирует креативная культурная антропология? Отметим  возможные векторы в следующих областях, восходя от все-общего к особенному.
1. В области культуры следует проектировать образцы, эталоны человеческой субъектности, вознося на должный пьедестал дух чело-века, его достоинство и, самое важное, нравственность как  пропуск в человеческую общность.
2. Система образования призвана стать креативным антропо-генным основанием общества, воспитывающим культурного человека, нравственную личность, творческую индивидуальность, социально компетентного гражданина, профессионально компетентного специа-листа и патриота Отечества, открытого к живому  культурному взаи-мообмену. Следует взять курс на поэтапную реализацию всеобщего высшего образования [3, с. 126–139]. Разумно предлагать в системе образования только лучшее – лучшую литературу, лучшее общение, лучшие идеи и аудитории. Тогда молодые люди вкусят лучшее, усво-ят его и поймут преимущества объективно лучшего. Так осуществит-ся кадровый отбор лучших людей. Россией должны править духовно лучшие. Тогда осуществится тот прорыв от унижения к достоинству, от деградации к процветанию, который так необходим в современной России.
Педагог, усвоивший классику культуры, включая философию и психологию, заслуживает одного из высших социальных статусов. Уместно  привести  размышления доктора экономических наук А. Бузгалина о значимости образования. В Средние века, как и в России сто лет назад более 80 % населения было занято в сельском хозяйстве. Жили впроголодь и имели скудную одежду.  Ныне в Западной Европе 2 – 3 процента занятых в аграрном секторе производят столько про-дуктов, что их хватает на всю Европу плюс на экспорт. В маленькой Финляндии, замечает А. Бузгалин  в цитируемой статье, доля расхо-дов на образование в четыре раза выше, чем в России, все школы – государственные, большинство вузов – тоже, повышение квалифика-ции для временно безработных –  бесплатное. «И эта страна занимает первое  место в мире по развитию инноваций». А. Бузгалин делает вывод: «Вектор XXI века, главный ресурс экономического  социаль-ного прогресса, – это наращивание творческого потенциала каждо-го…» [1]. Проводимые в России «реформы» образования восприни-маются на местах, скорее, как «контрреформы». Заместитель предсе-дателя думского Комитета по образованию и науке О. Смолин сооб-щает: в России сейчас меньше 40 % бюджетных студентов, в Герма-нии их – более   90 %, во Франции – 80 %  [19].
3. Политика, т.е. социальное конструирование целей и отноше-ний между людьми, должна быть адекватной  универсальной природе человека: социальные институты  призваны стать органами коллек-тивной воли для развертывания самодеятельности и творческой ини-циативы лиц и коллективов.
Универсальная природа человека встречает на каждой истори-ческой стадии ограничения со стороны формы общения (обществен-ных отношений). Противоречие между человеческой универсально-стью и формой общения является всеобщим и в социологическом, и   в узко личностном отношениях. Вся история в ее антропологическом разумном аспекте есть длительный процесс  разрешения этого проти-воречия. Каждый народ в силу своих особенностей решает это проти-воречие по-своему. Более того, в каждый период, в каждом коллекти-ве   противоречие между креативной деятельностью (самодеятельно-стью) и общением встает во весь рост. Разрешение этого противоре-чия – творческая задача, тестирующая руководителей и коллективы на умение (ум) думать самостоятельно, предметно, творчески. В со-ветском обществе 70–80-х годов XX века назрело острое противоре-чие не  по поводу собственности, а между возросшим образователь-ным и культурным потенциалом советского человека и «евнухами идеологии, запрещающими публичное употребление разума», между «накопленным интеллектуальным капиталом» и «суженными воз-можностями его практического профессионального  применения». Кто реально производил общественный продукт (рабочий, инженер, ученый и др.), тот  все более отстранялся от участия в решениях и ис-пытывал «дефицит профессиональной самостоятельности» [18, с. 114 – 116].
Принцип решения противоречия состоит в нахождении таких форм общения (общественных отношений, регламентаций, социаль-ных норм и т.п.), которые открывали бы простор для развертывания человеческой универсальности, креативной деятельности, побуждали   к свободной, и радостной самоактуализации и самореализации твор-ческих сил индивидуальности. Решение этого противоречия есть практическая диалектика, она по силам только коллективному разу-му в условиях человеческой общности.
Однако данное противоречие не разрешимо окончательно, как и всякое противоречие, связанное с сущностью предмета. Его разреше-ние на каждый период состоит в приведении к соответствию самодея-тельности и общения. Но это соответствие нарушается всякий раз  все новыми «флуктуациями», инициативами, обновленными технология-ми и практиками: более просторные для самодеятельности формы общения, побуждая к инициативной самодеятельности больший круг лиц, сами готовят себе угрозу своего собственного «социального старения», а значит и отрицания. Сообщать самодеятельности лю-дей свободные формы – таков общий рецепт.
Но противоречие между самодеятельностью  и формами обще-ния выражает собой противоречие между  субъектами – различными социальными группами. Ведь кто-то заинтересован в сохранении «окостеневших» форм общения. Ссылки на объективные «факторы» разоблачаются как оправдание группового своекорыстного интереса. Социальная борьба за обновление форм общения становится вполне адресной.  Противоречие «между производительными силами и про-изводственными отношениями» – одно из форм противоречия между самодеятельностью и общением. Это противоречие может носить формы антагонизма, согласованного партнерства, солидарного еди-нодушия в обновлении и др.
От чего же зависят формы разрешения противоречия? От самого древнего основания, на котором  вырастал антропогенез и на котором держится современное общежитие людей – от нравственности; т.е. от степени признания других людей и народов как субъектов  равно-ценного достоинства. Но само это противоречие между самодеятель-ностью и формой общения неистребимо потому, что неуничтожима сама основа противоречия – самодеятельность и соревнование людей, различия в их притязаниях, в социальных статусах и в тех функциях, которые распределяются между субъектами самой логикой общего дела. Развитие и есть способ разрешения противоречий, порождаю-щий диалектическое мышление субъектов, исходящих из социального целого, из общественного жизненного процесса, из креативного об-новления социальности, а не  только из того, что каждому из них лич-но надо.
К. Маркс, вслед за И. Кантом,  понимал самодеятельность как атрибут, связывая с универсальностью перспективу общества. Уста-новка на производство прибыли (максимум прибыли, минимум совес-ти), на сведение социальной эффективности лишь к стоимостному показателю мчит человечество в пропасть. Дело не в дефиците нефти и иных углеводородов, а в дефиците совести. Критика Марксом анти-социальности капитализма верна и поныне. Ибо производство капи-тала уродует целостность человека, его универсальность, используя человека не по назначению.
4. Основой же обновления общества  может быть только каче-ственное преобразование содержания труда. Труд  имеет разные  степени сложности. Труд простого уровня сложности присущ ра-ботнику с эмпирической подготовкой, который изменяет внешнюю оболочку предмета, а не его закономерные связи. В таком труде глав-ным являются эмпирические навыки и умения, привязанные к телес-но-психическим и др. особенностям   конкретного работника. Сред-ний уровень сложности свойствен труду, в котором соединяются на-учное мышление и умелые руки. Такой труд преобразует предмет на основе сознательного использования объективных законов, а субъект этого труда имеет теоретическую подготовку (врач, инженер, летчик и т.п.). Высший уровень сложности присущ духовному высокоспе-циализированному труду, который К. Маркс  квалифицировал как труд всеобщий. Этот труд распредмечивает всеобщие закономерные связи в объекте и  опредмечивает «всеобщие силы человеческой голо-вы» [12, с. 116; 12, с. 110; 14, с. 110], которые объективируются в нау-ке и философии, в искусстве и образовании новых поколений. Приро-ду всеобщего труда мы изложили в отдельной публикации [2, с. 534 – 575]. Всеобщий труд, конкретизирует К. Маркс, является «напряже-нием человека не как определенным образом выдрессированной силы природы, а как такого субъекта, который выступает в процессе произ-водства … в виде деятельности, управляющей всеми силами приро-ды» [14, с. 110].
Установление для рабочих эмпирического уровня подготовки и ограничение их «начальным профессиональным образованием» озна-чает резкое увеличение доли простого труда. Следствием этого явля-ются усиление интеллектуальной неоднородности в структуре сово-купного труда и функциональной рассогласованности между про-стым и высшим уровнями труда, блокирование оперативного внедре-ния инновационных технологий в производстве и управлении, усиление социально-классовых различий до степени враждебного противо-стояния, резкое ослабление конкурентной способности России. Более того, работники производят не только вещественный продукт, но и социальные отношения. Рабочие с начальным профессиональным об-разованием способны производить общественное богатство и соци-альные связи лишь на «начальном» уровне. Классовые же противоре-чия деструктивны для совокупного работника и могут парализовать единство совокупного труда.
5. Прогноз К. Маркса   о тенденциях    развитии  труда оказался поразительно верным и точным. Наука, будучи специализированным мышлением, превратится в непосредственную производительную си-лу общественного труда, а труд, тем самым станет прикладной наукой.  Науки же  обладают равной степенью сложности. Труд, будучи при-кладной наукой, превратится в однородный по степени сложности труд. Одинаковая сложность труда означает и равную экономиче-скую оценку. Тем самым, различия в специальностях не повлекут за собой различия в социальных  привилегиях и различия в «желудке». В социологическом плане это означает  социально равные «стартовые» возможности культурного развития людей.
Эффективность труда будет зависеть не от величины мускуль-ных усилий работников, а от мощи тех искусственных органов обще-ственной практики (техники), которые созданы при помощи науки.  Тем самым, непосредственное рабочее время перестает быть мерой богатства и производству, основанному на меновой стоимости, при-ходит конец [14, с. 214]. Маркс так конкретизирует данный техноло-гический аспект: «Теперь рабочий уже не помещает между собой и объектом модифицированный предмет природы; теперь в качестве промежуточного звена между собой и неорганической природой, ко-торой рабочий овладевает, он помещает природный процесс, преобра-зуемый им в промышленный процесс. Вместо того чтобы быть глав-ным агентом процесса производства, рабочий становится рядом с ним». В качестве главной «основы производства и богатства выступа-ет не непосредственный труд, выполняемый самим человеком, и не время, в течение которого он работает, а присвоение его собственной всеобщей производительной силы, его понимание природы и господ-ства над ней в результате его бытия в качестве общественного орга-низма. … Происходит свободное развитие индивидуальностей, и по-этому имеет место … сведение необходимого труда общества к ми-нимуму, чему в этих условиях соответствует художественное, науч-ное и т.п. развитие индивидов благодаря высвободившемуся для всех времени и созданным для этого средствам» [14, с. 213 – 214].
Автоматизация общественного производства (ныне впервые технике передана интеллектуальная функция) выключит работников из сферы производства как непосредственных его технологических агентов. Работник встанет над технологическим процессом, «как его контролер и регулировщик».  Функция производства общественного богатства на  стадии его материального оформления будет  передана технике и новым технологиям. За работниками она сохранится в ре-дуцированном виде. Функция класса непосредственных производите-лей  будет возложена на «плечи» автоматизированных систем и управляемых самодвижных природных структур.
6. Эффективность общественного труда благодаря его научному характеру сократит рабочее время и увеличит свободное время. Сво-бодное время станет «пространством» целостного развития людей – их всеобщих по культурному значению продуктивно-творческих сил в сферах науки, искусства, образования, общения и др. От  прежнего развития средств производства люди  перейдут к саморазвитию своих  собственных продуктивно-творческих сил. Техническая цивилизация, которая двигалась в антагонистических классовых формах, сменится новой исторической ступенью – культурой. Начнется  собственная история людей, сменив собой предысторию, в центре которой было производство средств жизни. Техногенное общество сменится антро-погенным, в рамках которого человек уже не воспроизводит себя в какой-либо только одной определенности, а производит себя «во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном  движении становления» [13, с. 476]. Такое движение осуществляется как беспрестанное выхо-ждение за  временные границы  собственного развития, которые и осознаются как границы, подлежащие преодолению, а не как абсо-лютная грань. Прежняя установка жизненного процесса  на прибыль (Д – Т – Д;) сменится новой установкой на накопление не капитала, а культуры: продуктивно-творческие силы человека – их воплощения в культуре – прирост и обновление этих сил.
Отпадет прежнее разделение труда. Труд неизбежно превратит-ся в полное развитие самой деятельности, в «свободное самоосущест-вление человека», в «игру» его духовных и телесных сил, в реализа-цию полноты богатой человеческой субъективности. Поясним, в чем состоит существенная перемена. Разделение труда может быть  двоя-ким. В одном случае оно происходит по трудовым функциям так, что разлагает целостность продуктивно-творческих сил  человека и  уро-дует индивидуальность, превращая ее в «обрывок» человека (Ф. Шиллер). В другом случае разделение труда осуществляется по пред-мету труда и сохраняет как целостность, так и самодеятельность субъекта. При этом труд превращается в приложение самодеятельно-сти целостного человека к различным предметным областям и не деформирует творческий потенциал личности. В первом случае раз-деление труда техногенное, продиктованное предметными органами труда и внешними мотивами по отношению к креативности человека. Во втором случае оно – креативно-антропологическое, личностно развивающее и не понижающее социокультурный статус человека. Смена видов деятельности ради обновления субъективности и духов-ного возрастания станет законом для человека.
7. Наконец, экономика должна обрести свою истинную цель. Степень и пределы развития производства определяются  «отношени-ем к целостному развитию индивидов»[17, с. 123]. Стоимостные по-казатели вполне можно иначе использовать – измерять эффектив-ность производства людьми собственной жизни отношением произ-водства к общественным потребностям, к целостному развитию индивидов, к реальным возможностям науки открывать глубинные закономерности «звездного мира».
Богатство существует в трех формах – натуральной, стоимост-ной и субъективно-личностной. В натуральной форме богатство вы-ступает в виде ценностей для потребления (потребительной стоимо-сти). Если мы оценим  этот вид богатства в деньгах, то получим стоимостную форму богатства, в которой многообразие  потреби-тельных ценностей погасло, и все они теперь предстают как совер-шенно однородные по своему качеству и различные только по коли-честву. Один миллион рублей может стоить и вагон с фруктами, и  дом вместе с садовым участком, и контейнер с компьютерами. Стои-мость вообще равнодушна к потребительной стоимости. Однако эти два вида богатства производны от третьей его формы – от субъектив-но-личностной, от  тех способностей и конкретных умений, благодаря которым выращены фрукты, построен садовый дом,  произведены компьютеры и друге изделия.
Субъективно-личностная форма богатства есть продуктивно-творческие силы человека, обретенные им путем деятельного усвое-ния культуры и в своей действительности явленные  как предметный мир богатства, как мир общения и духовная жизнь общества. Ныне можно купить диплом, но невозможно купить  творческие силы  ин-дивидуальности. Особенностью этого вида богатства является сле-дующее. В отличие от вещей и стоимостей такое богатство:
• не отчуждаемо от человека;
•  во все времена оно было и будет генетическим истоком  нату-рального и стоимостного видов богатства;
• потребление этого богатства не уничтожает его, а умножает в общественном масштабе;
• оно так же беспредельно, не оконечено, как и стоимостная форма богатства, но мотив его обретения является креативно-антропологическим;
• оно универсально, общечеловечно и может стать достоянием для каждого желающего – и человека, и народа.
Субъективно-личностная форма богатства есть абсолютная форма богатства; оно творится в системе образования, в котором про-ектируется и утверждается образ должного человека с его универ-сальными по культурной значимости способностями и конкретными профессиональными умениями.
Натуральная форма богатства доминировала в добуржуазную эпоху, и люди тем самым не теряли здравия ума. В буржуазной  соци-альности на первое место вышла стоимостная форма богатства, и фи-нансовый капитал оседлал «физическую» (производящую) экономику настолько, что единым критерием успешности стали деньги, и именно финансовый капитал диктует сценарий политических событий в пла-нетарном масштабе. К. Маркс с полным основанием относил финан-совый капитал к «сумасшедшей форме богатства». Субъективно-личностная форма богатства есть возвращение к «натуральной» фор-ме богатства с тем уточнением, что на основе достигнутого в буржу-азную эпоху престижным становится не обладание вещами, а продук-тивно-творческими силами, на которые всегда есть спрос. Все осталь-ное, как говорится, приложится – и инновации, и экономика знаний, и опережающее развитие регионов. Предметно-натуральная сторона бо-гатства  предстанет в ее человекоемкости и  культуроемкости, побу-ждая к усвоению своего культурно-человеческого содержания и к общению по поводу обмена, дополнения и взаимного обогащения  че-ловеческой субъективностью.
Реализация  перспектив, названных выше, возможна тогда, ко-гда первичным станет социокультурное расширенное производство человека, его универсальной природы, сложившейся в процессе исто-рии, а система образования обретет статус группы «А», сместив  про-мышленное производство вещей из группы «А» в группу «Б».
Первичность социокультурного производства  людей  утвердит в их сознании иное понимание как своей собственной  креативной природы, так и  общественного богатства. Изменятся мотивы дея-тельности и общения, как и параметры общественного престижа.
Задача  философии, гуманитарных и социальных наук заключа-ется, в частности, в разработке концепций поэтапной реализации со-циальной связи в человеческую общность. По мере такой реализации в общественном сознании будет усиливаться ценностный компонент в освоении реальности, а в разработке стратегии развития общества   духовно-ценностные, креативно-антропологические (человекотворче-ские), субъектные измерения выйдут на первый план общественного внимания и престижа.
Литература
1. Бузгалин А. Поймать ветер истории и стать лидером постин-дустриального мира или скатиться в гетто отсталости // Литературная газета. 13 – 19 февраля 2008 г. №6 (6158).
2. Гончаров С.З. Какой труд и какое образование адекватны ин-новационному обществу? // Ценностные и социокультурные основы воспитания духовности и субъектности личности: Сб. научных ст. Екатеринбург: ГОУ ВПО «Рос. гос. проф.-пед. ун-т», 2008.
3. Гончаров С.З. Экономические и культурологические основы перспективных аспектов государственной политики в области образо-вания // Образование и наука. Известия УрО РАО. 2003, № 2 (20).
4. Ильенков Э. В. Диалектическая логика. Очерки истории и тео-рии. М., 1974.
5. Кара-Мурза С. Идеология и мать ее наука. М., 2002.
6. Конкуренция и ответственность: История. Теория. Практика. Монография / под ред. К. П. Стожко. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2010. Креативная экономика. Материалы XIV межрегион. науч-практ. конф. (14 – 15 янв. 2010 г.) / под ред. К. П. Стожко, Н.Н.Целищева. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2010;
7. Круглый стол: И новый Сталин – впереди! // Завтра. 2009. № 53 (841).
8.  Маркс К. Капитал. Т. 1  // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. М., 1962.
9. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. СПб, 1872. Т. 1. 
10. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. 
11. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. М., 1974.   
12. Маркс К. Процесс капиталистического производства, взятый в целом  // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.  Т. 25.   Ч. 1.  М., 1961. 
13. Маркс К. Экономические рукописи 1857–1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.  Т. 46. Ч. 1. М.,  1968.
14. Маркс К. Экономические рукописи 1857 – 1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.  Т. 46. Ч. 2.  М., 1974.
15. Маркс К. Экономическая рукопись 1861–1863 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.  Т. 47. М., 1973.
16. Маркс К. Результаты непосредственного процесса производ-ства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 49,  М., 1974.
17. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Эн-гельс Ф. Соч. Т. 3. М., 1955.
18. Панарин А. С. Народ без элиты. М., 2006.
19. Платова Г. Мы окажемся в стране недоучек // Советская Россия 27 марта 2008 г. №32 (13104).
20. Энгельс Ф. Письмо Джорджу Уильяму Ламплу. 11 апреля 1893 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. М., 1966.