Алле, Марусь!

АЛЛЕ, МАРУСЯ!
 «Алле! Алле, Маруся!  Это  я  Дуся! Ой, подруженька, беда! У меня мой-то непутевый в дальнобойщики подался! Кто такой? Да не кто такой, а работа такая. Вот и я говорю, что ему не хватает? А он – бабок маловато. Ну,  не блудливый ли козел, мало у него этих бабок перебывало. Устала их за патлы таскать…  Что говоришь? Привыкнуть должна? Ну, ты даешь! Как же, привыкнешь тут! Раньше хоть домой являлся ночевать, а сейчас уфинтил на целых десять дней и Вася не чешись! Мало того, что самого не нашла, так еще машину куда-то спрятал. Завгар говорит за бабками поехал. Издевается, гад! Тоже мне султана нашел, да мы с этим гаремом по миру пойдем. Нет, я, конечно,  не против в старших женах походить,   от стирки   и кастрюль    отдохнула бы.  Но картошки с шести соток  не маловато ли будет? … Что говоришь?  Очумела от горя? Да шучу я, шучу! Ой, кажись,  едет! Бегу, Беду!
«…Марусь, это опять я! Вернулся мой благоверный. Глаза ясные, будто и не блудил вовсе. Бесстыжая его морда! Еще наглости хватает, говорит:  «Домашнего супчика горяченького хочется», мол,  на подъемах скользко и наледи большие, не проехать. Знаем мы эти подъемы и крутые бока! Хоть бы врать научился, ирод! Наледи! Подумаешь, ручьи по улицам. Так зима ведь, ни одна теплотрасса не выдерживает. Привыкнуть пора. Это надо же такое придумать! А бабкам его я все равно все окна перебью, могли бы и покормить – истощал весь. Ой-ой-ой, смотрите на него, притомленного, уснул, ножками сучит, орет кому-то: «Куда прешь!». Ничего, это я завтра узнаю. Ну что мне с ним делать, Марусь? Может, развестись? Да и тебя мне жалко, твой тоже где-то шляется… вахтовик, говоришь?  Не слыхала о такой профессии. Вахтер, лифтер, шофер, - такое слышала, а вахтовик – нет. Блудит! Они, мужики, все такие. Приедет, сразу ухватом его! Поплачь, поголоси жалостливо. Сознается!... Что говоришь? Сама такая! А я-то, дура, к тебе с открытой душой! И не названивай мне больше! Некогда мне с тобой тут лясы точить! Раззвонилась!»
-…Что замерз?  Cкукожился весь… Сейчас, сейчас укрою тебя одеяльцем и баньку, пока спишь, протоплю. У-у, мучитель ты мой родной! И когда же ты только угомонишься? Тихо вы там! Отец спит.