889

***

Да, я слабый, субъективный, как и все, согласен и смиряюсь, но так цените же меня как редкую, своеобразную, специфическую и драгоценностями плодоносящую слабость. Я, во всяком случае, собираюсь продолжить тихонько ценить себя и искать ту, которая будет беречь мою ценность…

***
 
Он может убить меня на два счета, причем безнаказанно - новая ситуация, ранее не известные ощущения. Правда, он мой приятель, пожалуй, другого убьет за меня, но все же, может быть, зря я вот тут всю жизнь просидел, изучая себя и вид из окна...

***

   Курица вернулась в яйцо, а яйцо в курицу, покатился процесс противоестественный, вечный спор курицы и яйца, детей и отца, все назад покатились, на заводы и в глубину сибирских руд, убираемые, не сумевшие, удостоившиеся увидеть лишь то,  как выглядит океан-река...

***

Хозяева этой жизни - военные, физически сильные. А художники - только украшатели и развлекатели, почти прислуга, почти рабы. Да, это рабовладельческий строй для художников. Нужно поднимать восстание, нужны художники-воины, чтобы упразднить те серошинельные бои…

***

На собраниях все имитируют раскованность и слишком старательно говорят хорошие слова. Литературные сборища не исключение и поэтому мне в этот послышалось другое и забавное -  например, один читал стих, в котором было: «я знаю, любовь моя была не одною лишь потребностью «конца»...», а после сокрушался, с тем же пафосом и страстью: «я знаю, и этот стих мой плох, и неудачен вовсе...»

Вообще, странные они какие-то, эти мастодонты, мамонты, жрецы, с древних времен сохранившиеся, но ставшие карликами. В дребедень пьяные, они пытаются забыть навечно выученные роли...      

Как глубоко зарыт сегодня я в своей квартире. Глыбою пошел на дно - а мало со мною воздуха, тепла и света, продам там душу ни за что... Конечно, можно  удержать себя на общественно-мелкой поверхности или между страницами какими-нибудь голову сложить, порезав ее на тонюсенькие ломтики - в сушеном виде они выглядят красиво - но нет, теперь  от древних обществ я отгорожен слишком многим...»

(Скажу им, что они прокисли, так скажут мне, что  сам протух)