Эхомимик

На приеме по средам в трупно - пахнущем кабинете доктора Свинцера,  Анжело всегда вел себя сдержано и комфортабельно мило.

Как  ребенок, будто пойманный за занятием онанизмом, он застил глаза в, словно падающий вниз потолок, неосознанно приосанивался,  горбился,  брал невидимый журнал и теребил между пальцев шариковую ручку.

Анжело копировал каждую мельчайшую мимику-стойку своего лечащего врача. Редкий прищур, малозначимый жест, легкий поворот головы или туловища доктора Свинцера, тут же были зеркально повторены вовремя под итог и подведя черту в самую-самую серединку.

Выдаваемые пассажи пациента Анжело без перегиба означали редкий дар. Который он восхвалял.  Который он берег, ну и которым естественно  гордился. 
 
В топно - накуренном кабинете проплывали корабли дыма, чертили катерами море пелены застывшие баржи, лепились остро-художественные яхты со зрителями по нескончаемым волнам ароматного табачного цунами…

Доктор Свинцер занимался Анжело второй год,  и результаты были далеко неутешительны.

На сей раз, обычным вопросом, дело не обошлось, но началось всё именно так:
"Как самочувствие Анжело"?

Анжело без бури и наводнения выговаривал одноименный вопрос  точно также: голос в голос, в общий хор и очередь звуков оды.  Интонаций занималась стерео уловимая  тайна. Приходилось справляться с желанием кинуться на оппонента.

Доктор и пациент почесали носы, выкатили одновременно складки лбов. Вопросительная наморщенная важность, напоминала ветви елки или пакли переломанной надвое метлы. Потом оба намочили большие правые пальцы жирной слюной и заломили новые странички журналов посещений.



- Так-так…
Оба смотрели друг на друга моргая исключительно в такт сложившейся  в натуре ситуации. Даже чуточный  «плим» губами не оставался случаем в стороне. И это не говоря уже о чертовских нюансах запахов мыслей, кроившихся занавесами одежд из светло-серой  простыни ярчайшего  натюрморта мозга  доктора. А ведь доктор подозревал, что именно  мысли  подвержены чудовищной графокопии и тончайшему  дис-анализу.
- Читает скотина мысли и хоть бы, что ему.
Причем, не сказать глупость, но доктор Свинцер как бы что ли… пугался всего этого заговора. Заговор в начале, потому как видел он себя, заговор в конце, словно прозревал собою себя, заговор в середине, будто и не он врач, и не пациент он. 
- А кто?..
Решительность доктора поставила крест на системе требований и мере  ведения  транквилизаторного лечения. Доктор одел массивные наушники для стрельбы в тире.
Анжело прижался больным, с прошлых занятий ухом к столу, с определенной силой надавив,  размазал тем для разминки, и принялся месить головой ухо более энергично и профессионально.  Потом отлепившись от стола, Анжело раза четыре грохнул об стол красным желе уха и, встав как ни в чем не бывало, прошествовал к знакомой с бардовыми подтеками стене.  Отойдя на метр от стены,  Анжело  примерился, приготовился, и вмазал со всего порога остатками уха об отбитую в этом месте штукатурку.  С потолка посыпалась гадость. 

Потом Анжело залез на подоконник, октрыл окно и сиганул добивать ухо на улицу.

Прдлж слд...