Stunned silence ver. 4 misdirection

Если ты точно определяешь точку, в которую тебе надо попасть, ни в коем случае не старайся ее визуализировать. Случайно вырвавшись на свободу, она может уничтожить то, что ты столь любовно убирал и вычищал. Никакое усилие воли не поможет тебе ее вернуть, и даже спутанные нити волос, не сильно увеличат шанс поймать сбежавшую точку.
Сейчас два часа, это я знаю точно. Ночь или день или утро или вечер, я вообще плохо ориентируюсь в этом, просто сейчас два часа. Отправная точка этой уверенности – пробуждение. Я проснулся два часа назад, значит сейчас два часа, все. На этом можно было бы поставить жирную точку, если бы ни одно «но». Проснувшись, я определил точку соприкосновения себя с действительностью и не удержал ее в себе. Теперь эта стервозина все время перемещается, от чего сводит на нет все мои усилия, удержаться хотя бы в горизонтальном положении. Два часа я пытаюсь бороться с тем, что действительность не дает мне опоры, и я вынужден маневрировать, словно канатоходец на леске между двух башень.
БНП (Близнецы-по-несчастью) абсолютно полностью соответствую своему имени пришли на пике моего несчастья, очередной раз точка соприкосновения изменила направление, и я со всего лета рухнул на них обоих. Ахи и охи, а так же чья-то мягкая плоть, вот и все что я ощутил вместо опоры. Уперев руки в бока, я сказал, чтобы БНП срочно помогли мне поймать чортову точку соприкосновения и задать ей нужное направление. Мы сели на полу, образовав треугольник, вершиной которого стали наши волосы, заплетающиеся в причудливый узор мыслей. Из них выползли маленькие паучки, и стали опутывать комнату, срезая из нее все лишнее. Лишнее темнело и постепенно исчезало, загоняемая точка начала метаться и издавать пронзительно неприятные звуки. Мы мысленно улыбнулись, нашему коварному плану, вот еще чуть-чуть и между нами не останется ничего, и я ее поймаю и снова запрячу в свою голову. И кто дернул меня связаться с БНП, хитрая точка промелькнула у меня перед носом, и прилипла в недосягаемости, в то время как пауки в последнем порыве затянули вокруг нас паутину. Со стороны мы были похожи на пирамиду, сплетенную из паутины, наши тело плотно скручены, так что не возможно было ими пошевелить, я старался дотянуться двумя пальцами до этой точки, но сделать это было почти не возможно.
В некотором смысле положение спас Керч, бесцеремонно пришедший в гости прям через окно, искра, упавшая с кончиков его сигарет (а курил он сразу четыре) зажгла паутину и мы, полыхая, катались по полу и нарушали атмосферу запахом прожариваемой плоти. Вместе с нами прожаривалась и точка, ее маленькое тело быстро загорелось, она начала пищать и пытаться найти убежище, я поймал ее и быстро спрятал в себя, еще горящую. А то потушишь ее, и она как любая неблагодарная точка возьмет и снова сбежит.
Немного обессиленный я сел на полу, который больше не пытался сменить свою действительность и в уме в слух стал подсчитывать урон, причиненный сбежавшей точкой. Разгром был повсеместный, все стояло по углам, лежбище заправлено, окна закрыты, стол недовольно шипит в углу на поставленную на него вазу. В общем, абсолютный беспорядок, и меня это категорически выводило из себя. Грязно выругался, и пнул Керча, который в свою очередь пнул одного из БПН, второй же в это время ойкнул от полученного удара. Направление первого удара несколько сместило внутреннюю точку соприкосновения, и Керч с БНП стали бегать друг за другом раздавая тычки и удары, тем самым наводя порядок привычный мне. Я лег на лежбище и стал стягивать с пальцев кожу, создавая прыгалки, через которые смешно бегали пылинки. Все таки хорошо, когда все точки на месте, подумал я и мое время снова ушло на нулевую точку.

Из Цикла «Stunned silence», Москва 2010