Превращение

Ночью приснился страшный сон. Проснулся в поту. Содержание сна не помню, но что-то жуткое, ужасное давило на сознание и после пробуждения. Кое-как дождался утра. Встал, не понимая, что же меня так тревожит. Умылся. Переоделся. На левом боку под рёбрами заметил маленькую плоскую бородавку. Старею.

День прошёл обычно, только не исчезало чувство тревоги. Перед сном помазал бородавку ляписом. Ночью мне снилось, что чешется левый бок, и я прямо-таки раздирал его ногтями, но когда проснулся, понял, что мне это снилось. Ляпис помог. Бородавка отвалилась. На месте, где она была, торчал какой-то маленький, остренький кончик. Поел без аппетита. В течение суток совсем не хотелось есть. К концу дня не разболелась голова, хотя духотища в отделе была страшная. Уже начинаю привыкать к тому, что нахожусь постоянно в ожидании какой-то неприятности…

Под утро, почесывая бок, я ощутил пальцами какой-то холодный, тонкий, шуршащий листик. Включил свет. Вгляделся. Сначала не поверил. Потом удивился. Под конец ужаснулся. У меня на боку вырос лист, очень похожий на лист березы. Я осмотрел его со всех сторон. Попытался легонько оторвать, но он держался крепко. Тогда я срезал его бритвой. Это было чувствительно, а из надреза выступила капля прозрачной белой жидкости. Я прижёг порез йодом и залепил лейкопластырем.

На работе с трудом держал себя в руках и сосредотачивался на материале. Охватывала какая-то апатия. Я терял контроль над своими мыслями, которые уходили совсем не в то направление, в которое следовало. И всё же, несмотря на такую диссоциацию личности, я смог поймать себя на мысли, что я почему-то стал себя лучше чувствовать в душном, накуренном помещении. Я не успел обдумать этот факт, потому что один из сотрудников подошёл ко мне и сказал:

— Что с тобой творится?
— А что?
— Когда ты сегодня пришёл на работу, ты был нормально подстрижен, а сейчас у тебя волосы до плеч.

Я осторожно ощупал голову. Длинные вьющиеся волосы волнами ниспадали на плечи. В первое мгновение я остолбенел, но быстро овладел собой и как можно более равнодушно, сказал:
— Парик купил. Вот и одел для пробы.

С трудом дождавшись перерыва, я пошёл к начальнику отдела и настоял на предоставлении мне недельного отпуска за свой счет. С работы сразу же переехал на дачу. Домой было стыдно показываться.

Шёл лесной тропинкой и чувствовал зуд во всей коже и страшную  усталость в ногах.
Стоял один из тех дней поздней осени, когда яркие разноцветные листья ещё какой-то неимоверной силой цеплялись за деревья, а легкий южный ветерок умолял повернуться в его сторону лицом, запрокинуть голову, окунуться в нежную глубину бездонного неба и забыть о притаившейся за углом зиме. И слышался только шелест листьев и больше ничего.

Каждый шаг давался мне всё труднее. Волосы, уже ниспадавшие до пояса, мешали смотреть. Я руками откинул их вверх и резкий порыв ветра разметал их в разные стороны как крону пальмы. Руки сами вытянулись вверх, растопыренными пальцами указуя в небо. И вдруг каждый из пальцев стал стремительно вытягиваться и на месте лопавшейся кожи стали появляться зелёненькие листочки. Ноги не в силах были больше сделать и шага. Они врастали через подошву ботинок в землю, и когда я сделал последнее отчаянное осмысленное движение, пытаясь продвинуться вперёд на шаг, у меня мало что из этого получилось. Я чувствовал, как трещат и лопаются, сопротивляясь, тонкие нити, связавшие меня с землёй, но тут же всё новые и новые из подошвы врастали в землю. Я закричал. Но никто нечего не услышал, кроме шелеста листьев.

Январь 1985г.