Деда Мороза вызывали?

      Ольга стояла у окна и смотрела на падающий снег. Нежные, легкие, пушистые снежинки плавно вальсировали в сгущающихся сумерках, навевая то ли романтическую мечтательность, то ли тихую тоску от предстоящего одинокого вечера, то ли печаль по чему-то несбывшемуся. Она не могла сейчас разобраться в себе, на душе было пусто и  горько. Прохожие спешили по своим домам -  кто-то нес увесистые сумки, набитые продуктами к праздничному столу, кто-то чуть запоздало приобрел елку, и теперь торопился к семье, чтобы шумно и весело провести предновогодний вечер, извлекая из недр антресолей сверкающее  разноцветье игрушек и мишуры. А она, Ольга, все стояла и стояла у окна, отрешенно созерцая всеобщую радостную суету.
     Нет, она не сетовала на судьбу! Ну и что с того, что семь лет назад в такой же новогодний вечерок муж объявил ей, что давно любит другую, и именно сегодня, наконец, решил разрубить этот гордиев узел, а потому сейчас соберет вещи и немедленно уйдет? И что с того, что весь следующий год Ольга тяжело, с постоянно кровоточащими ранами в душе выкарабкивалась из всего этого? И что с того, что спустя семь лет она все еще одна и, стоя у окошка в кухне, кажется... плачет?
    Нет-нет, она не в обиде на судьбу!
    У нее прекрасная семнадцатилетняя дочь, любимая работа, уютная квартира... Что еще надо для счастья?... Ольге невыносимо захотелось вдруг в полной мере осознать и прочувствовать это свое счастье, насладиться им, благоразумно усмирив разгулявшуюся тоску. Но что-то постоянно мешало, не давало сосредоточиться на завидной своей доле... Ах, да, слезы... Господи, ну почему они катятся и катятся?! Ведь у нее все хорошо! По крайней мере, так утверждает подруга Людмила, а она, между прочим, профессиональный психолог...
    Телефонный звонок разлился неожиданной трелью по квартирной тишине.
    Быстро вытерев мокрые щеки, словно боясь, что кто-то может застать ее за столь неблаговидным занятием, Ольга подошла к аппарату.
     - Алло?
    - Оля? - Голос на том конце провода был приятным и, как ни странно, принадлежал мужчине.
    - Д-да, это я, - опешив и чуть с запинкой произнесла Ольга. - Кто это?
    - Вы меня не знаете. Вернее, мы с вами виделись однажды, но вряд ли вы меня помните... Меня зовут Алексеем... На днях вы с приятельницей Людмилой приезжали в офис к Прохорову, привозили некоторые документы... припоминаете?
    - Конечно, это было на прошлой неделе. А... что? Что-то не так? Что-то случилось?
    В голове мгновенно завертелись пугающие мысли. Витёк Прохоров - их с Люськой одноклассник, хороший семьянин, отличный парень, серьезный и деловой, сумевший к тридцати восьми годам достичь немалых вершин в своей карьере. У Людмилы с ним какие-то рабочие отношения, Ольге все недосуг было узнать, какие именно.
    Неужели что-то с Витьком? Или с Люськой?!
    Однако обладатель красивого баритона Алексей поспешил ее заверить, что с ними (слава Богу!) все в полном порядке.
    - Что же тогда? - Ольга терялась в догадках. - Почему вы мне звоните и... откуда у вас мой номер?
    - Телефончик мне подсказал все тот же Прохоров,- пояснил Алексей. - А звоню потому, что хочу пригласить вас сегодня куда-нибудь...
    Ольга не поверила собственным ушам. Пригласить ее, совершенно не знакомую ему женщину, которой абсолютно нечем похвастать - ни красой, ни формами?! С какой стати?!
    - Меня?! - почти выкрикнула она, пораженная предложением.
    - Именно вас, Ольга,- уверила ее трубка.
    - Но... но куда? - она совсем растерялась, не зная, что и думать.
    - Например... в ресторан, -  раздумчиво предположил собеседник. Голос его был очень серьезен, но Ольге все казалось, что это не более чем новогодняя шутка.
    - Но я... я не хожу... по ресторанам... по крайней мере, не помню, когда была там последний раз...
    - Я тоже,- спокойно заверил ее Алексей. - Давайте сделаем так - вы обдумайте мое предложение, а я перезвоню через полчасика. Принимается?
    - Принимается, - эхом отозвалась она, и  еще добрых пять минут сидела у телефона с пиликающей трубкой в руках с таким видом, словно ей только что сообщили, что на завтра объявлен всемирный потоп.
    А потом она вскочила и кинулась к шкафу. Рывком распахнула дверцы и лихорадочно стала перебирать свой небогатый гардеробчик.
    Так и есть! Надеть, конечно же, как всегда, нечего! И последние колготки сегодня порвала! А на голове-то что делается! И Дашка, как назло, убежала с подружками куда-то, даже подсказать некому, как по нынешним временам правильно накладывать вечерний макияж...
    Господи, куда она собралась?..
    Ольга застыла посреди комнаты.
    В ресторан? С человеком, о котором она абсолютно ничего не знает?!
    Надо позвонить Прохорову. И Людмиле. Как она сразу об этом не подумала?
    Но телефоны обоих молчали. Выходит, решение нужно принимать самой.
    Витёк... Вряд ли он дал бы Ольгин телефон кому попало, а это значит...  Да и сколько можно, в конце концов, сидеть взаперти и лить бесполезные слезы? Новый год на носу, вокруг предпраздничная суета и ожидание сказочных чудес, а она, Ольга, должна плакать в одиночестве у окна?!
    Ну уж нет! С нее хватит!


    Через два часа, поддерживаемая под локоток обходительным и весьма обаятельным Алексеем, Ольга, нарядившись в Дашкин сиреневый костюм, купленный за бешеные (последние) деньги ко дню ее рождения, и  в дочкины же элегантные туфельки, с замиранием сердца входила в украшенный и утопающий в приятном полумраке зал. Звучала негромкая томная мелодия, неслышно сновали между столиками вышколенные, любезные и улыбчивые официанты. О, это было дорогое и престижное заведение! Сколько раз Ольга, проезжая мимо на автобусе после работы, любовалась его сверкающими огнями! И ведь не девочка уже, сорок не за горами, а все верится и верится в детскую сказку. Может, такое происходит не только с ней? Может быть, в каждом взрослом продолжает жить маленький мальчик или девочка, мечтающие бог знает о чем? О том, о чем порой не скажешь даже самому близкому, потому что это кажется наивным и глупым? И как же мало, как же мало порой нужно для счастья! Хотя бы на один вечер, на один час, на одну минуту...
   ... Провожая Ольгу домой, Алексей галантно целовал ей ручку у подъезда и все сокрушался от того, что они не увидятся более, ведь в их городе был он по служебной надобности и завтра уезжает.
    А Ольга... Ах, она и слышала, и не слышала его, и душа ее пела дивной трепетной птицей, и хотелось плакать ей радостными, светлыми, чистыми слезами. За то, что отменил он невзначай ее семилетний домашний арест. За то, что мечтает она теперь вот  о таком же сиреневом костюме и лаковых "лодочках" на шпильке. За то, что хочется ей отныне ЖИТЬ...

                ***
     Людмила поджидала его, сидя в удобном глубоком кресле со сто пятой за сегодняшний вечер чашкой кофе.
    Впустив Алексея в прихожую, она немедленно накинулась на него с расспросами.
    - Все прошло на высшем уровне, как ты и просила ,- отчитался тот за проделанную работу. - Ольга осталась довольна, глазки заблестели, щечки запылали... Слушай, расскажи хоть теперь-то, зачем тебе все это надо было? Этот звонок телефонный, этот ресторан - зачем?
    - Ты, Свиридов, хоть и большой ходок, а дурень еще тот, - беззлобно усмехнулась Людмила. - Неужели не понял - пропадает Оля, замкнулась в своем одиночестве, жизнь к ногам дочери положила... А теперь, я уверена, все по-другому будет. И счастье она свое обязательно найдет...
    - Может, мне попробовать составить ее счастье? - игриво предложил импозантный Свиридов. - А что? Ольга мне понравилась... Нет, Люсь, ну в самом деле...
    - Да иди ты, Свиридов... Поработал Дедом Морозом - и адью. Надеюсь, денег я достаточно тебе дала? За стол хватило расплатиться?
     - Дедом Морозом? - Он был искренне изумлен. - Тогда с наступающим тебя, Снегурочка... Ну вы, бабы, даете!..